https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Vitra/form-500/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Когда Блэар показывал таким людям обычное зеркало, они вначале бывали поражены до глубины души, а потом стремились любой ценой защитить неприкосновенность и сохранность зеркала, считая изображение в нем частью самих себя. Что производило большое впечатление уже на самого Блэара, которому всегда было трудно разобраться, кто же и что он сам такое.
Он внимательно осмотрел свою голову, то ее место, где были выстрижены волосы. Хотя кожа его, отражаясь в темном блестящем шаре, казалась черной, он все же насчитал восемь аккуратно наложенных ровных швов и даже сумел разглядеть, несмотря на засохшую кровь, что Роза воспользовалась нитками красного цвета. Именно поэтому в памяти его тут же всплыло имя Харви.
Блэар вспомнил доклад о слушаниях по взрыву на шахте Хэнни и упомянутое в нем свидетельство о смерти, выписанное на имя Бернарда Твисса, шестнадцати лет, «найденного в забое отцом, Харви Твиссом, поначалу не узнавшим его. Опознан позднее по красной материи, которой он подвязывал брюки».
Харви Твисс.
Глава семнадцатая
Блэар вернулся в гостиницу и спал до тех пор, пока в предрассветной мгле под окнами не застучали клоги идущих на работу шахтеров; потом клацание клогов по булыжной мостовой сменилось приглушенным блеянием овец, стада которых гнали в город; звуки эти накатывали и отступали, словно волны прилива и отлива, точь-в-точь как описывал их в своем дневнике Мэйпоул. Прослушав этот дважды просигналивший своеобразный будильник, Блэар встал и оделся, чтобы ехать на шахту.
Ведж, управляющий шахтой Хэнни, не обращал никакого внимания на смесь предутренней мглы и густого тумана, заливавших шахтный двор. В свете лампы, которую он держал в руках, мелкие капельки на его рыжеватых бороде и бровях блестели, словно роса на живой изгороди. Одетый в непромокаемый плащ-макинтош и высокие сапоги-»веллингтоны», он быстро и уверенно шагал через двор, а Блэар шлепал на лужам, стараясь не отставать от него. Двор перерезали многочисленные пути, по одним из них вагонетки подвозили добытый и только что поднятый на поверхность уголь к сортировочным навесам, по другим железнодорожные составы вывозили с территории шахты уголь, уже очищенный и отсортированный; но, кроме всего этого, через двор тянулись и третьи, что вели к промышленному комплексу длиной в целую милю, включавшему также принадлежавшие Хэнни литейный и кирпичный заводы и лесопилку. По всему шахтному двору в разных направлениях непрерывно и слепо, без фонарей, двигались паровозы производства собственных заводов Хэнни: большие, шестиколесные, и чем-то похожие на пони четырехколесные, дымовых труб которых не было видно за большими, размещенными сверху баками для воды; те и другие тянули за собой деревянные товарные вагоны, рассыпавшие вокруг себя песок либо ронявшие уголь. Когда один из составов останавливался, вдоль него вначале волной проносился металлический лязг сталкивавшихся буферов, а затем пробегал человек и дергал на каждом вагоне рычаг, включавший тормоз. И стоило только остановиться такому составу, как через пути, скрепя и покачиваясь, трогались нагруженные углем телеги и фургоны, влекомые лошадьми-тяжеловозами, от тел которых под дождем валил пар. Из ламповой выходили шахтеры, безопасные лампы у них в руках светились едва заметными, похожими на тлеющий уголек огоньками. Шахтный двор освещался висевшими на столбах керосиновыми фонарями. Из разных точек двора — от расположенных на поверхности стойл и конюшен, от мастерских, от сортировочных навесов, куда поступал еще теплый от долгого лежания под землей уголь из шахты, — поднимались вверх клубы пара, дыма и пыли.
Блэар нигде не видел Розы, да и не собирался заходить к ней — на шахте, где она была простой сортировщицей угля, каждый из них должен был подчеркнуто соблюдать свое место. Ведж, однако, заметил, в каком направлении устремился взгляд Блэара:
— Женщины — удивительнейшие создания. Работают не хуже мужчин, причем за половинную плату. Но ворюги! Любая из этих маленьких хрупких созданий может засунуть себе в штаны сорокафунтовый кусок угля и так и дотащить его до самого дома. Есть управляющие, которые пытаются поддерживать порядок на шахтном дворе из-за своего письменного стола. Конечно, бумажную работу тоже делать надо, но для нее существуют клерки. Мой опыт говорит, что, если не будешь постоянно торчать на шахтном дворе, его весь растащат по частям. Уголь, канаты, лампы — все, что смогут. Я слежу здесь за каждым, и стараюсь, чтобы все об этом знали, включая мистера Мэйпоула.
— Он часто приходил сюда?
— Достаточно часто.
— Может быть, даже слишком часто?
— Пожалуй. Я пытался заставить его понять, что шахтный двор и церковный амвон не одно и то же, что для молитвы должны быть свои время и место. Да, признаю, среди шахтеров есть любители, проповедники-миряне, которые молятся прямо внизу, в шахте, но строго во время перерыва. Это главным образом методисты. Епископ говорит, что если отбивание поклонов не мешает добыче угля, то он не имеет ничего против. Боюсь, однако, что преподобный Мэйпоул не совсем правильно понимал некоторые вещи. Священник он был еще малоопытный, да и вообще человек молодой, а потому считал, что методисты получают таким образом несправедливое преимущество. В конце концов мне пришлось потребовать, чтобы он приходил только к концу рабочего дня. Очень неудобно было так с ним говорить, но что поделаешь. Молитвы на шахтном дворе в неурочное время могли плохо кончиться.
— Вы были на шахтном дворе, когда случился пожар?
— Да, и слава Богу. В подобных ситуациях каждая секунда дорога. И то, что я, по счастью, оказался тогда во дворе, дало мне возможность немедленно организовать помощь тем, кто работал внизу.
— А где именно вы тогда находились?
Ведж немного замедлил шаг:
— Да в общем-то прямо здесь, где мы сейчас. Помню, взрыв чуть не сшиб меня с ног.
Еще не рассвело, и Блэар затруднялся верно оценивать расстояния.
— Паника возникла?
— Ни на секунду! — Управляющий, шлепая по лужам, двинулся дальше. — Я уже говорил комиссии по расследованию: шахта, руководимая должным образом, в любой момент готова к любым неожиданностям. Я буквально через считанные секунды после взрыва послал гонцов за медицинской и общей помощью. Потом организовал бригаду добровольцев и с тем спасательным оборудованием, что было под рукой, отправил ее вниз. Меньше чем через пять минут после взрыва эта бригада уже опускалась в клети в шахту.
— Вы знаете шахтера по имени Джейксон?
— Джейксон был одним из героев того дня.
— Вы его видели в то утро перед взрывом?
— Да, когда он ждал клеть перед началом смены, вместе с другими, чтобы спускаться вниз. Какой-то он был тогда… не в духе, необычно тихий, стоял, замотавшись шарфом. Правда, день тот был пасмурный, дождливый, в такие дни особенно сильно выделяется метан, а потому и шахтеры бывают обычно хмурыми и угрюмыми.
В голове у Блэара вертелась какая-то мысль, но ее никак не удавалось поймать.
— Управляющий соседней шахтой, кажется, его зовут Молони, вроде бы говорил, что видел дым со своего шахтного двора?
— Ничего удивительного. — Ведж даже взмахнул руками. — Такой дым наполовину состоит из угольной пыли. А она как вулканический пепел. Здесь, на шахтном дворе, невозможно было собственную руку перед лицом разглядеть. Лошади заметались по всему двору. Поезда тоже еще продолжали двигаться, и надо было быстренько сообразить, на путях ты стоишь или нет. Нагруженный состав сразу не остановишь. Точно, я сейчас припоминаю, тот день был ненастный и сумрачный, но Молони должен был видеть дым над нашей шахтой, это бесспорно.
— Джордж Бетти, смотритель подземных работ, прислал вам кого-то с запиской, из чего вы должны были заключить, что клеть функционировала исправно. Но вам ведь надо было еще организовать бригаду спасателей, а значит, каждому из них предстояло получить лампу и расписаться за нее?
— Да, получить у ламповщика, верно. В этом весь смысл системы выдачи ламп: постоянно знать и контролировать, особенно в такой неразберихе, как во время пожара, кто находится внизу в шахте, а кто наверху.
— Но, получив лампы, спасатели оказались вынуждены дожидаться возле ствола, пока поднимется клеть. Почему?
Ведж замедлил шаг и скосил глаза на Блэара:
— Простите, не понял.
— Где находилась клеть? Посланец от Бэтти поднялся в ней наверх. Там клеть и должна была оставаться, тогда спасателям не пришлось бы ее ждать. Почему клети не оказалось наверху?
— По-моему, это не имеет никакого значения. Мы задержались не больше чем на полминуты.
— Тогда дорога была каждая секунда, как вы сами сказали.
— Ну, не в прямом смысле слова. Даже расследование не придало потере нескольких мгновений никакого значения, а сейчас и тем более это неважно. Мы ждали десять, может быть, двенадцать секунд, кто знает, потом клеть поднялась и спустила вниз должным образом экипированную и оснащенную бригаду спасателей.
— Ни один опытный шахтер и ни один опытный спасатель не мог попытаться спуститься в шахту сам, без ваших указаний?
— Совершенно верно, не мог.
— А неопытный или не шахтер?
— Мистер Блэар, возможно, это ускользнуло от вашего внимания, но я в любой момент знаю, кто находится у меня на шахтном дворе.
— Где сейчас Харви Твисс?
Ведж даже остановился:
— Не здесь, тут его нет.
— А где я мог бы его найти?
— Зачем он вам нужен?
— Харви Твисса не было в списке спасателей, но, согласно докладу комиссии по расследованию, именно Харви Твисс обнаружил в забое тело своего сына. Отсюда я делаю вывод, что вы послали его в шахту. Я хотел бы задать ему несколько вопросов о катастрофе.
— Я не посылал его вниз.
— В докладе говорится, что он находился внизу, в шахте.
— Я его туда не посылал.
Сбитый с толку, Блэар совершенно не понимал, о чем они спорят.
— Где он сейчас?
— На кладбище при нашей приходской церкви. В тот же день, когда он похоронил Бернарда, своего сына, Харви Твисс лег на пути перед лондонским экспрессом, и ему отрезало голову. Теперь они оба лежат рядышком, бок о бок, отец и сын. Но в шахту я его не посылал.
С полей шляпы Блэара хлынул ручеек воды. Чувствуя себя полным идиотом, Блэар принялся раздумывать над тем, почему в словах управляющего шахтой сквозит явная неприязнь к Твиссу и в чем причина столь болезненной чувствительности Веджа к расспросам о клети. Сквозь завесу дождя Блэар скосил взгляд на возвышавшийся над шахтным стволом копер, потом, следуя за канатами подъемного устройства, перевел его на расположенное по диагонали через двор кирпичное строение без окон, в котором размещалась лебедка.
— Твисс работал на подъемнике?
— Этот тип был единственным во всем шахтном дворе, кого я не мог видеть. Единственным человеком, скрытым от моих глаз. И именно он, единственный, и покинул свой пост.
— Когда вы это обнаружили?
— Я поймал его, когда он пытался на руках вынести со двора сына. Оба черные, почти незаметные в той пыли, что тут стояла. Но я уже к тому времени разыскивал его в оба глаза!
— И что?
— Уволил его на месте. К пожару проступок Твисса не имел никакого отношения, упоминание о подобном в докладе комиссии по расследованию тоже ни к чему. Но, сын там или не сын, а свой пост он бросил.
Лебедочная изнутри оказалась довольно высоким зданием, выстроенным с таким расчетом, чтобы в нем свободно разместилась паровая машина размером с паровоз, с той только разницей, что тут паровик приводил в движение не колеса, а вертикально поставленный барабан диаметром в восемь футов. Канат с гулким напряженным звуком сматывался с барабана, уходя под углом вверх, к козырьку крыши, и дальше на улицу; от его похожего на стон гудения вибрировала и звенела на крыше черепица.
Блэар любил эти мощные шахтные лебедочные, от одного вида которых создавалось впечатление, будто их паровые машины крутят сам земной шар. Подъемный механизм шахты Хэнни являл собой отличное произведение инженерного искусства: тяжелый чугунный барабан, поршни двустороннего действия, приводные тяги из желтого бронзового сплава, клепаный стальной котел — все это было огромным, сложным, и рядом со всеми этими механизмами казался карликом управлявший ими человек с худым, изможденным лицом. Он сидел в темной шляпе типа тех, что надевают на похороны, в пальто и перчатках, на кончике носа у него висела капля. Руки человек держал на рычагах, а все его внимание было настолько приковано к белому циферблату, освещенному двумя газовыми лампами, что, когда в помещение вошли Ведж и Блэар, он лишь стрельнул в их сторону глазами. И хотя человек этот сидел среди рукотворных машин и механизмов, по внешнему виду он вполне мог сойти за обитателя подземного царства мертвых. Возле двери висело подписанное управляющим шахтой объявление: «Вход в помещение подъемника всем лицам категорически запрещен». Другое объявление гласило: «Не отвлекайте машиниста подъемника!»
— Не обращай на нас внимания, Джозеф, — проговорил Ведж, стряхивая с бороды капли дождя, и пояснил Блэару: — Джозеф следит за указателем.
С указателями Блэар был знаком. Этим солидно звучащим словом обозначался простой циферблат с одной-единственной стрелкой. На лицевой стороне циферблата было нанесено несколько буквенных обозначений: С, выделявшееся там, где, будь это циферблат часов, стояло бы три часа, обозначало «стоп», В на двух часах — «верх», Н на десяти часах — «низ» и С на девяти часах — «стоп». Сейчас стрелка указателя, двигаясь против хода часов, заметно приближалась к букве Н, и это означало, что клеть с людьми или вагонетками неслась по стволу шахты вниз со скоростью почти сорок миль в час. Когда стрелка дойдет до буквы Н, Джозеф должен будет включить тормоз, чтобы вначале замедлить падение клети, а потом остановить ее, едва стрелка указателя достигнет отметки С. Автоматического тормоза клеть не имела. Поэтому, если бы машинист подъемника не замедлил вращение барабана, клеть бы на максимальной скорости ударилась о дно шахтного ствола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59


А-П

П-Я