Как ни странно, при этом она ни разу не вспомнила отца, хотя к тому времени ей миновало уже шесть лет, и она могла бы вести себя более солидно.
Со временем плач прекратился, а потом и вовсе стало так, будто она с самого начала жила вместе с ними.
Женщина устремила взгляд в сторону моря. Вот в такую же ночь, когда был высокий прилив, ее семья покидала остров.
От семьи давно уже никого не осталось – всех уничтожили. И вот снова наступили те же черные времена.
Но ей все же удалось восстановить семью, всех их сделать сильными.
По обеим сторонам от нее по пляжу брели дети. Первым шагал Кролик – лучший из всех охотник, хотя во всем остальном полнейший дурень; следом за ним шла пара мальчиков-близнецов, а дальше Девочка, Землеедка и Мальчик с помутневшим глазом. Лишь младенца они решили с собой не брать.
Женщина чувствовала, как в ней шевелится и вздымается исходящая от них сила.
В чем-то ее семья напоминала собой морскую водоросль при отливе – сморщенную на солнце, почерневшую от многих потерь, иссохшую чуть ли не до хруста. А потом море вновь позволяло ей восстать, в очередной раз делая ее зеленой, сочной, полной жизни.
Море было кровью.
Шум прибоя в ночи отдавался в ушах Женщины дивным громом.
20.45.
– Плохо дело, – сказал Манетти. – Очень уж темно. В такое время того и гляди кто-нибудь размозжит себе голову об эти скалы.
А ведь он прав, – подумал Питерс. Поиски и в самом деле сильно затруднял высокий прилив, в результате которого пляж в данный момент превратился всего лишь в узкую полоску песка. Это заставляло их то и дело прижиматься к гранитным скалам и тянувшимся у их основания потрескавшимся валунам, поверхность которых стала скользкой от постоянно падавших на них брызг морской воды. Волны стремительно заполняли малейшие расщелины и выемки на берегу, и полицейским приходилось то огибать, а то и перепрыгивать через водные потоки. От зависавшей в воздухе мокрой пыли волосы и одежда Питерса успели основательно отсыреть, а сам он ощущал на губах острый привкус соли. Люди были вконец вымотаны.
Ну что ж, пора было ставить точку.
Стоя в непосредственной близости от тянувшихся ввысь каменных стен, они в любом случае не смогли бы ничего обнаружить. Глядя вверх под столь острым углом, невозможно было определить, что действительно было пещерой – не говоря уж о том, насколько она глубока и можно ли в ней жить, – а что являлось всего лишь трещиной или небольшим углублением в скале.
Патрульные снабдили их тяжеленными фонарями «Мэглайт» на шести батарейках – стоили они недешево, целых сорок долларов, но их мощные лучи все же прорывались сквозь толщу влажного воздуха. Впрочем, даже в их свете все вокруг казалось совершенно одинаковым, так что различить что-то особенное было определенно невозможно. С таким же успехом можно было надеяться разглядеть в стене отверстие от гвоздя, если сам лежишь, прижавшись лицом к плинтусу. В общем, ничего у них пока не получалось.
– Пора кончать с этим, – сказал Питерс. – Не думаю, чтобы кому-то другому на нашем месте повезло бы больше, чем нам.
– Вот черт! – ругнулся Харрисон, который на ходу осматривал каменные стены у себя над головой и в итоге залез в глубокую лужу, насквозь промочив один ботинок.
В годы детства Питерса это называлось «бултыхнуться».
Манетти достал свою рацию и вышел на связь.
– Всем бригадам проследовать в пункт два, – сказал он в микрофон. – Незамедлительно.
Под «пунктом два» подразумевалось начало операции по обходу всех домов в округе.
Сделать это было в общем-то довольно непросто; даже на то, чтобы всем полицейским покинуть пляжную зону, и то потребовалось бы немало времени. Впрочем, каждая группа имела карты с конкретно обозначенным участком территории. Им предписывалось никого не беспокоить, но предупредить каждого. «Оставайтесь внутри дома, не занимайте пустыми разговорами радио– и телефонную связь, заприте окна и двери и при малейшем появлении кого-либо или чего-либо необычного немедленно свяжитесь с полицией».
Судя по всему, эта операция займет у них целую ночь.
Сам Питерс встал в полчетвертого утра и потому к настоящему моменту уже почти не чувствовал под собой ног. Это было даже больше, чем просто смертельная усталость; в сущности, двигался он уже только «на автопилоте», почти не отдавая себе отчета в том, что творится у него перед глазами. Он практически потерял представление о времени, то и дело мысленно спрашивая себя: «Черт побери, где это я нахожусь?» – и это несмотря на то, что береговую линию он знал не хуже своего собственного крыльца. Краем глаза он видел, как по бокам от него передвигаются какие-то предметы, размерами похожие на людей, но когда поворачивал голову, там никого не оказывалось.
И дело было даже не в похмелье – от него давно уже не осталось и следа.
В «бардачке» его машины была припрятана початая бутылка виски, которую он держал на крайний случай, но в данный момент машина стояла у дома, а они направлялись к патрульному автомобилю Манетти. Он подумал было, не припасено ли у Манетти чего-нибудь подобного, однако тут же усомнился в такой возможности.
Они брели по узкой полоске пляжа – все лучше, чем карабкаться по скользким камням. Вперед теперь вышли Харрисон и четверо патрульных, тогда как Манетти и Питерс тащились в нескольких футах у них за спиной. Манетти поднял на него взгляд. Ну вот мы и бредем снова, — подумал Питерс, прекрасно понимая, какой у него сейчас вид.
– Я понимаю, Джордж, как ухайдакала тебя эта ночка.
– К черту бы послать эту ночку, да только, боюсь, рано пока это делать. Правда, если все же свалюсь в обмороке, то меня можно будет просто оставить в машине.
– Скажи, как ты думаешь, что они сейчас делают? Сидят дома и смотрят телевизор? Или снова вышли на охоту?
– Пожалуй, второе. К чему тратить такую лунную ночь на какой-то телевизор?
Довольно длинный отрезок пути они прошли в полном молчании.
Вот, опять то же самое – сбоку от него движется какая-то фигура.
Маленький человечек, которого на самом деле там не было.
Питерсу чертовски хотелось вторично промочить горло, причем сделать это немедленно.
– Мы сейчас к себе возвращаемся? – спросил он со вздохом.
– Точно.
– Послушай, Вик, а ведь это совсем недалеко от моего дома. Можем, заскочим туда хотя бы на минутку? Как-то уютнее буду себя чувствовать, если прихвачу свою пушку.
В самом деле, почему бы не попробовать? – подумал он.
Манетти снова скользнул по нему мимолетным взглядом. Питерс отчетливо расслышал интонации собственного голоса и понял, что все присутствующие тоже все прекрасно поняли. Но Манетти не стал задавать лишних вопросов и лишь кивнул.
– Ну разумеется.
Он прекрасно понимал, что ему лишь пошли навстречу. Полицейским не полагалось пить на службе; штатским же не позволялось пить и при этом носить оружие.
Впрочем, Питерс уже не был полицейским, хотя в данный конкретный момент являлся и не вполне штатским лицом. Его даже позабавила мысль о том, нарушает ли он в данный момент сразу два пункта инструкции или, напротив, ни одного. А может, ему вообще не хотелось приходить к какому-то решению?
«И все же, что бы ты надумал в конце концов?» — подумал он.
Впрочем, он слишком устал, как говорится, полностью исчерпал последние остатки сил.
Майлз Харрисон отыскал тропу и с улыбкой посмотрел на Питерса.
– Мальчишками мы частенько ею пользовались, – сказал он. – Ходили к пляжу и жгли там костры. Обжимались, пивком баловались.
– Я знаю, – отозвался Питерс. – Сам же ходил ловить вас.
Харрисон рассмеялся.
– Но так ни разу и не поймали ведь, правильно?
– Да в общем-то мне не очень и хотелось. Просто надо было шугануть вас с пляжа. А то зачем бы нам, по-твоему, чуть ли не строем вышагивать по берегу, светя вокруг себя фонарями?
– А мы-то думали, что полицейские такие тупицы.
– Мы и были тупицами, что-то навроде тебя сегодняшнего. Запомни, полицейские всегда немного туповаты.
– А через пару ночей мы все равно возвращались на прежнее место.
– И мы опять гонялись за вами. Знаю я все это.
Тропинка забирала чуть в гору, и Питерс основательно запыхался, даже вспотел.
– А мне всегда казалось, что нам просто везет, – сказал Харрисон. – Ну, я имею в виду, что вы нас так ни разу и не поймали.
Питерс остановился, чтобы немного отдышаться.
– Вам и в самом деле везло, – сказал он.
И про себя подумал: «Чертовски везло. Даже больше, чем вы сами могли себе представить – с учетом того, какие вещи здесь творились».
Они продолжили подъем.
21.15.
– Подожди! Ну подожди минутку. Я не могу...
– Люк, немедленно ложись в постель!
Всякий раз перед сном у них возникали какие-нибудь проблемы, и нынешний вечер, судя по всему не являлся исключением из этого правила.
Клэр даже и не знала, что ей делать – то ли махнуть на все рукой, то ли придушить его.
Не помогло и то, что Люк оказался в совершенно новой для него обстановке. Накануне он, играя, раскидал по комнате всех своих приятелей – Черепашек, парней Дика Трейси – и теперь никак не мог собрать их снова.
И потому в данный момент стоял в пижаме посередине комнаты и хмурил брови.
Заставить его сделать хотя бы это уже было настоящей проблемой, поскольку он категорически отказывался снимать майку, в которой ходил весь день и которую сам же выбрал себе в Калифорнии – на ней был изображен скелет, скользящий на доске по волнам на фоне ярко-красного, полыхающего неба.
После этого наступила традиционная пятиминутная перепалка из серии «Ты уже почистил зубы?»
И вот наконец он стоял перед ней, дергая туда-сюда коленками, как если бы ему не терпелось в туалет. Никуда ему не хотелось – он там уже был.
Просто наступило время сна, причем вне зависимости от того, сколько было сейчас времени, ему всегда казалось слишком рано. К ребенок, а просто кошмар какой-то: то без конца хнычет, а то превращается в настоящего тирана.
Восемь лет, — подумала Клэр. – Боже, дай мне силы пережить это.
– Я больше не могу! Куда подевался мой «Авианосец»? Не лягу в постель, пока не найду его. И ты не заставишь меня. Не я виноват...
Не рот, а какая-то бездонная яма. Временами Клэр задавалась вопросом, отдает ли он хотя бы мало-мальский отчет в том, что говорит в подобные минуты.
Не ребенок, а какое-то исчадие ада.
Обычно она позволяла сыну наиграться вдосталь, покуда сон окончательно не сморит его. Зато потом, едва оказавшись под одеялом, он почти сразу же засыпал. Таким образом, главная трудность заключалась в том, чтобы заставить его принять горизонтальное положение.
– Люк, сегодня вечером сможешь обойтись и без своего «Авианосца». А ну, немедленно ложись в постель.
– Нет, я должен...
– Считаю до трех.
– Но мне нуженмой «Авианосец»!
– Раз.
– Мам!
– Два.
На глаза ребенка навернулись слезы.
Ну вот, заплакал. Мой Бог! — подумала она. – Драма!
– Ты меня ненавидишь!
– Люк, ну с чего ты взял, что я тебя ненавижу? Но если на счет три ты не окажешься в постели, то целую неделю потом не выйдешь на улицу. Ты меня понял? Итак, до скольких я уже досчитала?
– До двух.
И продолжает стоять на месте, дотягивая до самого предела.
– Итак, тр...
Наконец резким движением метнулся к кровати, и Клэр про себя понадеялась на то, что находящиеся внизу хозяева дома не слышат всей этой сцены. Равно как и на то, что у их кровати не слишком скрипят пружинь!.
– Три. Большое тебе спасибо, Люк. Спасибо за то, что с тобой не пришлось слишком долго возиться.
Маленькая сардоническая ухмылка.
А ведь ему нравится все это, — подумала она. – Подобные вещи для него – не более чем своего рода причудливая игра-зарядка.
Тогда как сама она совершенно выбилась из сил.
– Мамочка, я люблю тебя. И одновременно ненавижу. – Люк расхохотался. – Ну, я пошутил.
Клэр вздохнула и присела на кровать рядом с ним.
– Так, Люк, а теперь внимательно выслушай меня. Я хочу, чтобы завтра у нас был чудесный день. Я хочу, чтобы ты был хорошим мальчиком, ну, примерно таким же, каким был сегодня, и не доставлял ни мне, ни Дэвиду, ни Эми лишних хлопот. Я очень рассчитываю на твою помощь. Ты меня понял?
Он кивнул.
– И чтобы никаких выходок вроде сегодняшней. Если завтра повторится сегодняшняя сцена, тебе конец. Ни телевизора, ни игр на воздухе. Ты меня понял?
– Угу.
– О'кей. Все твои приятели валяются здесь же, на полу. Ну, солнышко, поцелуй меня.
Он улыбнулся и чмокнул ее, снова став хорошим маленьким мальчиком, из которого улетучились прежние неугомонность и вычурность.
Прямо Джекил и Хайд-младшие.
Она легонько прижала его к себе.
– Я люблю тебя, солнышко.
– Я тоже люблю тебя, мамочка.
Клэр встала и выключила верхний свет, решив, что и отблесков пробивавшегося из холла свечения будет вполне достаточно, чтобы он мог завершить свои забавы.
– Я буду здесь, за дверью, договорились? Ты не забыл, где находится туалет?
– У-у.
Она легонько и не очень плотно прикрыла за собой дверь.
– Спокойной ночи. Я люблю тебя.
– Спокойной ночи.
Она слышала, как он выскользнул из-под одеяла, собрал свои игрушки и принялся негромким, нарочито искаженным голосом разговаривать с ними.
Пройдя к себе в соседнюю комнату, Клэр опустилась на кровать. По правде говоря, ей чертовски хотелось спать, но Дэвид и Эми уже поджидали ее внизу, чтобы продолжить смотреть видеофильм. Половину его они уже просмотрели, хотя Клэр толком даже не помнила содержания. Впрочем, виной тому был отнюдь не фильм.
Просто она ожидала приезда Стивена.
И раздумывала над тем, что скажет ему.
Она пока не была уверена, следует ли ей будить Люка или нет.
Именно поэтому ей так хотелось уложить его в постель – в таком случае у нее, по крайней мере, будет возможность какого-то выбора и она сможет лучше контролировать ситуацию.
Клэр глянула на часы – двадцать минут десятого.
Ну что ж, теперь, наверное, недолго уже осталось ждать.
Она чувствовала, что совершенно не подготовлена к разговору с бывшим мужем.
К тому же у нее опять успела разболеться голова. К счастью, Клэр прихватила с собой аспирин, который лежал где-то здесь же, почти под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30