Скажем, эмблема «Монреаль канадиенс» остается неизменной почти семь десятилетий.
Для журналистов в «Форуме» предназначена галерея прессы. Ото что-то наподобие металлического балкона, подвешенного под самым потолком, где каждое место персонально закреплено за ведущими хоккейными обозревателями. Вот кресло с пюпитром № 57, на нем металлическая табличка – «Жан Беливо». Напротив, по другую сторону площадки, – такая же галерея, предназначенная для корреспондентов телевидения и радио.
В пресс-центре «Форума» стоят телетайпы, телефоны. Есть табло, которое показывает счет матчей, проходящих на других катках лиги. Стены украшены портретами капитанов команды: Сержа Савара, Анри Ришара, Боба Гейни, Ивана Курнуайе, Жана Беливо, Мориса Ришара… За стеклами витрин пожелтевшие от времени газеты с репортажами о триумфах «Монреаль канадиенс», другие реликвии.
Вообще, надо сказать, во всем том, что касается уважения к своим верным болельщикам и хоккеистам, у канадцев можно поучиться. Савар показал мне помещение, которое специально предназначено для ветеранов команды. Это своеобразный клуб, членом которого становится каждый, кто сыграет за «Монреаль канадиенс» не менее ста матчей. Сюда он может приходить с членами своей семьи, отдыхать, встречаться с коллегами, общаться с журналистами.
– Ни одна команда НХЛ до этого еще не додумалась, – с гордостью сообщил Савар.
На стене раздевалки – большие, прекрасно выполненные фотографии ветеранов. Над ними – крупная надпись: «Из своих уставших рук мы передаем вам эстафету, которую вы должны с честью нести дальше». Другая степа раздевалки сплошь увешана черными досками, на которых золотом выведены все составы «Монреаль канадиенс» за многие годы. Мелочи? Я бы так не сказал. Это те самые детали, которые и делают атмосферу по-настоящему «клубной», приучают игроков дорожить именем и честью команды.
Вплотную к раздевалкам примыкают разминочный зал, кабинет скорой медицинской помощи, включая операционную, сауна, бассейн, холлы для совещаний игроков, оборудованные видеоаппаратурой. Есть даже комната, в которой коротают время в ожидании финального свистка жены хоккеистов. Она небольшая, но очень уютная.
В вестибюле мы увидели галерею бронзовых бюстов.
– Это те, кто внес наибольший вклад в развитие монреальского хоккея, – пояснил Савар. Он стал перечислять имена и профессии: тренер, архитектор, писатель, журналист, игрок, комментатор… Откуда-то из-за широкой спины Сержа вновь показался Джерри Грудман.
– Следующий бюст должен быть моим, – лукаво сказал он. – Потому что я начинал в «Форуме» с должности мальчика на побегушках, а теперь, – он выпятил свою хилую грудь, – мистер Савар не может без меня шагу шагнуть.
– О'кей, Джерри. – Добродушие генерального менеджера было непробиваемо. – Но для начала ты поможешь мне три раза подряд завоевать Кубок Стэнли.
…Итак, нам предстоял решительный бой со знаменитым клубом НХЛ в главной цитадели канадского хоккея. Не только стадион – весь город был в этот вечер словно наэлектризован. Желание победить у канадцев было настолько велико, что даже заливщики льда, как нам потом говорили, постарались «подыграть» своим: они специально сделали лед вязким и бугристым, чтобы испортить нашу игру в пас.
Появление хоккеистов на льду трибуны «Форума» встретили таким ревом, какого я еще никогда не слышал. По сравнению с ним реакция нью-йоркской публики могла бы считаться мертвой тишиной. Во время игры я всегда стараюсь подсказывать что-то своим партнерам, давать какие-то советы. Здесь же делать это было абсолютно бессмысленно – я не слышал собственного голоса.
Сначала канадцам удалось сломить нашу оборону, и они повели в счете. 2:0 – так закончился первый период. Нашим форвардам долго не удавалось наладить контратаки, не получались игра в пас и коллективные действия. Соотношение бросков по воротам – 10:4 в пользу соперников. Одним словом, первый период был проигран нами вчистую.
Но, к счастью, никто из моих друзей не поддался панике. В раздевалке тренеры рекомендовали игрокам быстрее кататься по всему полю, точнее адресовать друг другу шайбу. «И дело пойдет», – уверенно сказал Локтев. Очень хорошо, что наши тренеры в самых критических ситуациях никогда не кричат на игроков, не осыпают их бранью. Если даже они раздражены и взвинчены, то все равно вы не услышите от тренеров резких или грубых слов. Накричать на игроков во время матча – значит окончательно сбить их с толку.
Второй период мы начали в меньшинстве: двухминутное наказание отбывал Жлуктов. Вот где мне пришлось потрудиться! Канадцы, кажется, превзошли самих себя. Броски следовали один за другим, и все сильные, точные. Но мы выстояли, а через некоторое время Михайлов сократил разрыв в счете.
Потом были удалены Солодухин и Гусев. Ребята втроем отчаянно оборонялись, но шайба после сильнейшего броска Курнуайе влетела-таки в мои ворота. Я, честно признаться, ее и не видел – такая там передо мной была свалка. И снова канадцы атакуют…
Я люблю играть, когда трибуны полны и зрители не щадят ладоней. Более того, мне иногда кажется, что играть интереснее, если зрители болеют против меня. Существует такое понятие (хорошо знакомое преподавателям и артистам) – «контакт с аудиторией». Так вот, наилучшим образом я ощущаю этот контакт, приподнятость, вдохновение, когда многотысячный зал не отрываясь следит за моими воротами, жаждет увидеть в них черный каучуковый кругляш, а я ловлю его, отбиваю его, грудью падаю на него. Нет, не видать вам, голубчики, шайбы в моих воротах! Из-под груды тел я в очередной раз поднимаюсь со льда и, подсознательно отмечая, что цел и невредим, разжимаю ладонь – ловушку. Вот она, ваша шайба… И все начинается сначала.
Знакомый канадский журналист однажды спросил, почему я все лучшие матчи провел против профессионалов.
– Именно потому, что они профессионалы, – ответил я. И добавил, ничуть не слукавив: – Чем сильнее соперник, тем уверенней я чувствую себя в воротах.
В этом матче, как, впрочем, и в других:, почему-то было очень много затяжных пауз. Хоккеистов и болельщиков во время задержек развлекал орган, а местное телевидение тоже не дремало: своих зрителей в ходе трансляции хоккея оно умудрялось накормить фантастическим количеством разной рекламы. Мне показалось, что эти паузы были на руку канадцам. Ведь высокий темп – это наше оружие, мы можем провести весь матч вообще без перерывов.
Харламов забил гол-красавец! Он со сверхзвуковой скоростью проскочил между двумя защитниками, хладнокровно обыграл вратаря Драйдена и завершил свой потрясающий рейд точным броском.
В третьем периоде канадцы снова бросились на штурм. Здорово они играли, ничего не скажешь. И Пит Маховлич, и Лефлер, и Курнуайе сражались азартно, смело, честно. Матч в Монреале оставил у всех нас самое прекрасное впечатление. В моем понимании это и есть настоящий хоккей – скоростной, комбинационный, жесткий (но не грубый), с увлекательным сюжетом. Я был бы не против сыграть этот матч еще раз.
Последний гол в этот новогодний вечер забил Борис Александров. 3:3!
Пита Маховлича, Ивана Курнуайе и меня назвали лучшими игроками встречи. Нас оставили на льду и втроем сфотографировали на память. Трибуны безумствовали. Когда сейчас, спустя несколько лет, я смотрю на эту фотографию, то до мельчайших деталей вспоминаю замечательный вечер в Монреале.
На следующее утро я прочел: «Скотти Боумен – тренер монреальцев – утверждает, что ни в одном матче этого сезона его команда не имела столько возможностей для бросков по воротам, как во встрече с ЦСКА. Он же говорит: „Любому другому вратарю пришлось бы вынимать из своей кожи осколки пропущенных шайб, как шрапнель. Любому другому, но только не Третьяку. Этот русский лейтенант украл у нас победу“». Если быть справедливым, то это не совсем точно. Не я украл победу у «Монреаль канадиенс». Я просто добросовестно сделал то, что мне полагалось, а все остальное хорошо сделали другие.
Канадцы считали открытием суперсерии Бориса Александрова. Ну, для нас-то он не был никаким открытием. Еще года два назад на тренировках Борис забивал мне больше шайб, чем даже Харламов. Он «леворукий» – к такому форварду нам, вратарям, очень трудно приспособиться. Кроме того, он, безусловно, одарен от природы и настойчив. На льду Александров беспрерывно импровизировал, все время «гнул» свою хитроумную линию, а заметив малейшую щель в воротах, бросал без промаха. Этот хоккеист мог бы стать достойной заменой Валерию Харламову. Мог бы… Но увы. Постоянные нарушения дисциплины помешали развиться его таланту.
После матча мы поехали в советское генконсульство на встречу Нового года. По-моему, все остались довольны итогом матча: и наши соперники, и мы, и зрители. За несколько минут до полуночи я подошел к телевизору. Повторяли наиболее острые моменты встречи, а потом комментатор в восторге посыпал свою голову конфетти и крикнул: «Ура! Ничья! С Новым годом!» Так закончился этот незабываемый вечер.
Назавтра все канадские игроки заявили, что сыграли лучший матч своей жизни. Большинство экспертов и зрителей говорили о том, что ничего подобного они не видели уже много лет. Однако некоторые рассуждали примерно так: «Раз монреальцы сделали 38 бросков по воротам, а ЦСКА всего 13, то значит, преимущество было на стороне хозяев льда, а стало быть, они больше заслуживают победы». Однако этот довод нельзя признать состоятельным. Весь фокус – в различии игрового стиля советской и канадской команд. Профессионалов с детства учат не задумываясь швырять шайбу по воротам, едва только появляется возможность. Наши же игроки обстреливают ворота только наверняка, они любят «повозиться» с шайбой, поиграть в «кошки-мышки» с защитниками и вратарем соперников. Трудно сказать, чей стиль лучше. Скорее всего, гармония где-то посередине.
Во всяком случае, после матча с «Бостон брюинз» тренер Дон Черри заявил:
– Теперь количество бросков по воротам вряд ли останется критерием оценки наших хоккеистов. Какой же, в самом деле, прок в том, что в третьем периоде матча с ЦСКА игроки «Брюинз» стреляли по воротам соперника 13 раз, но ни разу не добились успеха?! А вот русские сделали только 6 бросков и забили 2 шайбы.
Но я забежал вперед.
5 января наша команда прилетела в Бостон. Здесь должен был состояться решительный матч суперсерии. «Бостон брюинз» – это тоже один из самых именитых и сильных клубов.
Тренировались мы вначале не на главном катке – там сломалась холодильная установка, – а далеко за городом. Хоккейный стадион в Бостоне очень старый. Если не ошибаюсь, он был построен еще в 1926 году. Это огромное и мрачноватое здание. Есть у него, правда, одно преимущество перед другими (для нас, во всяком случае): ледяная площадка там не такая тесная.
Бостонские хоккеисты, воодушевленные победой «Буффало» над «Крыльями Советов», страстно хотели обыграть нас. Гарри Синден – бывший тренер сборной НХЛ, а теперь менеджер «Бостон брюинз» – по пятам ходил за нашей командой. На одну из тренировок ЦСКА он привел всех своих парней. Они уселись поближе к бортику и сосредоточенно наблюдали за каждым советским хоккеистом. Это пристальное внимание заставило каждого из нас подтянуться, стать собраннее, еще раз прочувствовать важность предстоящего поединка.
Но до матча еще оставалось несколько дней. Очень важно сейчас было не перегореть, не спалить попусту в переживаниях ту нервную энергию, которая ох как могла понадобиться 8 января. После тренировок мы много гуляли по городу. Погода здесь, не в пример монреальской, стояла теплая, снега совсем не было. Охотно приняли предложение хозяев сходить на концерт современной музыки. С удовольствием посмотрели баскетбольный матч с участием профессиональных команд.
Когда я остаюсь один, то обычно мысленно готовлюсь к предстоящей встрече, анализирую действия соперников, нахожу в них сильные и слабые стороны. На этот раз я рассуждал так: «Бостон брюинз» – команда, с которой нам предстоит встречаться впервые, но если иметь в виду, что она яркий представитель традиционной канадской школы, то можно выстроить воображаемую модель игры. Конечно, они сразу бросятся на штурм. Ошеломить, смять соперника, выбить его из равновесия, забросать шайбами – профессионалы еще в 1972 году не без успеха демонстрировали такой хоккей. Значит, особенно серьезно надо настраиваться на первые минуты встречи – они могут стать решающими.
Нас очень интересовало, выйдет ли на лед Бобби Орр. Это, как утверждали, самая яркая звезда профессионального хоккея и очень славный парень (в чем мы сами могли убедиться не один раз). Наша команда начинала свои тренировки в десять часов утра, а «Бостон брюинз» – в одиннадцать. Бобби же появлялся на катке еще раньше нас. Он сам тщательно готовил свою клюшку, долго и терпеливо разминался. Орр уже три месяца не участвовал в матчах: его левое колено плохо заживало после травмы.
Если верить газетам, то каждый матч с участием Бобби Орра – это целое событие в канадском хоккее. Нам, правда, так и не удалось увидеть его в деле: травмы роковым образом преследовали канадца.
У нас было время подружиться с этим невысоким, крепким парнем, у которого на лице почти всегда самая искренняя и добрая улыбка. Только однажды я видел его печальным.
– Тут говорят, что я просто испугался советских хоккеистов и, чтобы не уронить свой престиж, отказываюсь участвовать в матче, – с обидой и недоумением сказал нам Орр. – Но это неправда. Я долго мечтал об этой встрече. Кто же знал, что так получится!
Бобби посмотрел на свое колено, а мы постарались успокоить его, сказав, что впереди еще много матчей.
– Приезжай к нам. Мы тебе за месяц ногу починим, – вполне серьезно добавил врач нашей команды Игорь Силин.
…Как я и думал, матч начался яростными атаками хозяев. И без Орра бостонцы были очень сильны. С первых же секунд они применили свой излюбленный вариант игры – бешеное давление по всему полю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34