— Чейз… ты мне нужен… сейчас!
— Немного погодя я буду тебе нужен еще больше.
— Нет! — Голова метнулась взад-вперед по подушке. — Больше, чем сейчас, я не смогу хотеть тебя. Я на грани истерики.
Чейз пригнулся и закрыл ее рот своим. Но он не ворвался в нее с такой силой, как просили его горевшие чресла. Он оставил пространство для своей правой руки, ускоренные движения которой должны поднять Аманду на другой уровень сознания. Он поглощал ее стоны своим ртом и ласкал груди, словно взвешивая их тяжесть, дразня соски, пока пальцы не слиплись от выступившего молока.
Костяшки его пальцев пропутешествовали между ребер к пупку. Он знал, что это ее чувствительное место, и нежно надавил на него. Музыка окутывала их обоих, проникала в самую суть. Указательным пальцем Чейз спустился по животу чуть ниже и нашел то сокровище, которое искал. Аманда приподняла бедра. Когда она обезумела от чувства, Чейз замер, позволив ей постепенно возвращаться на землю. А сам целовал и целовал ее.
— Сумасшедший, — выдохнула она ему в рот.
— По-моему, ты права. — Сердце Чейза застучало молотом, словно он только что выбрался из аварии на забитом машинами шоссе.
— Когда, Чейз? Когда ты мне дашь, что я хочу?
— Сейчас!
Он толчком вошел в нее. Широко распахнув глаза, она судорожно дышала. Он смотрел на нее, желая одного — чтобы она запомнила его лицо на всю оставшуюся жизнь.
— Аманда, такого чувства может никогда больше не быть… — прохрипел Чейз, отпуская ее руки.
— Чейз!..
Теперь он выбросил из головы успокаивающий ритм музыки — слишком она изысканная для того, что сейчас случится между ними. Резким толчком он вернулся в тесноту, а она обхватила его плечи так, что ногти впились в кожу. Он не обратил внимания: такое наслаждение стоит крови.
Его следующее движение было еще более мощным. Аманда дернулась и ахнула. Да, Аманда, да! Кричи. Пусть мы разбудим малыша, сейчас это не имеет значения. Еще раз, еще. Ох, Аманда! Только бы самому как-то удержаться, пока она не пересечет границу… Но такого напряжения не выдержать никому — и он ворвался в нее с таким неистовством, что оно поразило его своей силой.
Судороги сотрясали Аманду, она приподнялась и выкрикнула его имя. Только этого ему было и надо, чтобы взорваться, будто цистерна с бензином, к которой поднесли спичку. Он разлетелся на куски, подобного взлета страсти он еще не испытывал никогда.
Сквозь чудесную дрему наслаждения, в какой пребывала Аманда после любви Чейза, прорвались квакающие звуки: проснулся Бартоломью. Конечно, это ее вина: она старалась не шуметь, но Чейз довел ее до потери разума.
Чейз лежал рядом, совсем близко, так, что даже оловянный медальон остался на ее груди.
— Мне надо взять его, — пробормотала Аманда.
— Знаю. Мы разбудили сына.
— Я разбудила.
— Я тоже внес свою лету, — возразил Чейз. — Хочешь, я принесу его тебе?
Аманду такое предложение сразило наповал, такого ей еще не приходилось испытывать.
— Да. Пожалуйста, принеси.
Чейз высвободился из ее рук и взял Бартоломью.
— Привет, Барт, — нараспев проговорил Чейз. — Как дела, великан? Соседство немножко грубоватое, правда?
Подперев кулаком голову, Аманда наблюдала за ними. В серебристом свете луны Чейз выглядел как скульптура Родена. Бартоломью перестал хныкать и вроде бы изучал новую ситуацию: среди ночи его подняло какое-то огромное существо с низким голосом и нежными руками.
Пожалуй, не такими уж нежными, подумала Аманда, вспомнив его хватку, когда он вызывал в ней последний ответ, будто желая навеки остаться в ней. Стоило ему на минуту вылезти из постели, а она уже жаждала снова. Томление начинало новый цикл. Он сказал, что такое чувство может никогда не повториться. Вот как? Хотелось бы проверить. Но как бы то ни было, сначала надо управиться с Бартоломью.
— Неси его сюда, — проворковала она.
— Хочешь к маме? Вижу, что хочешь. У меня ты не найдешь того, что ищешь.
От тихого смеха Чейза у Аманды по спине пробежали мурашки. Она проиграла и понимала это — ковбой завоевал ее сердце.
Чейз подошел к кровати и положил ей на руки Бартоломью.
— Он не дурак. Знает, где хорошо кормят.
Именно в этой комнате, подумала Аманда. Эмоции захлестнули ее. Все, что мне надо для счастья, есть именно в этой комнате. Она поудобнее устроила на руках Бартоломью и дала ему грудь.
Чейз стоял у окна спиной к ней.
— Нежнейшие звуки.
— Что?
— Как он сосет. Мне нравится слушать. Но младенцы питаются молоком так недолго; к тому времени, когда она вернется в Аризону, придется отнять его от груди. Однако Аманда не стала этого говорить — слишком прекрасный момент, чтобы его испортить.
Чейз обернулся и подошел к кровати.
— Аманда, я хочу остаться на ночь.
— Я так и ожидала.
— А вот я сомневался. — Он сел на кровать. — Ты ведь привыкла к своему пространству.
— Мне приятно, когда ты рядом, — вздохнула Аманда. — Боже, мы разговариваем, как на важном приеме!
— Немного глупо, правда? — засмеялся Чейз. — Минуту назад мы были так близки, а сейчас ведем себя, как незнакомые люди, случайно оказавшиеся в ресторане за одним столиком. Но это все ерунда. Волею судьбы мы с тобой стали родителями. И, поверь, мне это нравится. — Он провел пальцем по ее груди и остановился у самого соска, где вовсю трудился Бартоломью.
Аманда встретила его взгляд поверх курчавой головы Бартоломью — и время словно остановилось. В этот момент ничего другого ей в жизни не требовалось. Глава 12
Не станет ли Чейз ревновать ее к малышу? — думала Аманда. Ведь этому крохотному существу требуется столько внимания.
Чейз с едва заметной улыбкой наблюдал, как она кормит сына. Потом попросил разрешить ему помочь «переменить парня». И все время придерживал голову малыша.
— Вполне приличное оборудование, Барт, — с явной гордостью произнес он, разглядывая голого мальчика.
— Ах, если бы это было мерилом мужских достоинств!
Аманда скрепила липучки на подгузнике и потянулась за мягкой рубашкой из хлопка, которая лежала наготове на тумбочке.
— Это тоже немаловажно. — Чейз наклонился над сыном и прошептал:
— Не позволяй себя дурачить, Барт, дружище. Все женщины говорят, что размер их не интересует, и делают вид, будто только мы зациклились на этом. Но я видел журнал «Плейгерл». Их интересует.
Бартоломью загугукал и схватил Чейза за нос, потом сжал и начал крутить сильнее. Чейз в шутку закричал, словно от боли. И снова Аманда пожалела, что у нее нет камеры. Непременно надо снять Чейза и Бартоломью на пленку: для любого, кто увидит, один кадр будет стоить тысячи слов.
— Ага, ты думаешь, что можешь водить людей за нос? — Чейз высвободился из цепких пальчиков. — Конечно, это мама научила тебя таким фокусам. — Он весело подмигнул Аманде.
— Прошу прощения. — Осторожно натягивая через голову рубашку на Бартоломью, Аманда подхватила шутливый тон Чейза. Но сердце ее было слишком переполнено созерцанием отца с сыном.
— Понятно, тогда, может, ты водила меня не за нос? — проворковал Чейз. Белые зубы сверкнули при бледном свете. — Это, наверное, было что-то другое, чуть ниже. Я в школе плохо знал анатомию.
Она прижала Бартоломью к плечу и встала с кровати.
— По-моему, ты близко познакомился с анатомией после школы. — Аманда направилась к кроватке.
— Без комментариев. А как ты, Аманда? Ты целовала парней и заставляла их кричать?
Она поправила одеяло, испытывая неловкость от упоминания о своем романтическом прошлом. Точнее, о его полном отсутствии.
— Моя история чрезвычайно скучна. Ты заснешь, слушая ее. — Вздохнув, она уложила Бартоломью в кроватку и принялась тихонько покачивать ее.
— Проверь — вдруг не засну?
— Я была тихим книжным червем. Писала, рисовала, читала. Когда не занималась, ездила верхом. У меня была своя лошадь. Я считала себя феминисткой, да и считаю до сих пор. В свиданиях и замужестве я видела капкан для женщин и ни к чему подобному не стремилась.
— И ни разу не была обручена?
— Один раз. Но ничего не получилось. — Аманда посмотрела на Бартоломью. Еще никогда она не видела сына таким спокойным — словно ему не хватало именно обожающего внимания обоих родителей. Постепенно глаза; его закрылись. Она покачала его еще немножко, потом встала и подошла к кровати. — Судя по тому, как я вела себя в ту ночь в грузовике, ты, наверное, решил, что я — видавшая виды штучка. Но это не так. Прежде я никогда так не поступала.
— Это и сделало тебя особенной, — пробормотал Чейз, потянулся, поймал ее локоть и привлек к постели. Потом обвил руку вокруг талии и прижал к себе. — Ты была напугана и возбуждена в одно и то же время. — Он говорил и поглаживал ее по позвоночнику. — Я понял, что постель для тебя была возможна только после долгого знакомства с мужчиной.
— Это правда. — От ласковых прикосновений вспыхнуло желание, посылавшее жаркие сигналы, от которых напряглись соски. — С тобой я вела себя совсем иначе — как развратная, испорченная девица.
— Я был для тебя слишком буйным? Чейз обхватил обеими руками ее ягодицы; тело Аманды стало томным и жаждущим, когда его восставшая плоть прижалась к животу.
— Ты был… очень милым.
— К черту, милым. — Он приспособился к ней и нежным, но мощным движением вошел в нее. — Милые — это те парни, с которыми ты миллион раз обедала, прежде чем позволяла вот так тебя касаться.
Аманда задыхалась от нарастающего напряжения. Способность Чейза так быстро доводить ее до точки кипения поражала ее до глубины души.
— Ты был невероятный, — умудрилась выговорить она.
— Ты тоже, — хрипло произнес Чейз. — Неопытность иногда бывает восхитительна. Она жадно ухватилась за него.
— Поцелуй меня, Чейз, а не то… я разбужу… малыша.
Чейз заглушил ее крики ртом, когда кульминация лишила ее последних резервов самообладания. После того как прошла последняя судорога, его губы проскользили ото рта к изгибу уха.
— Готова на дальнейшие подвиги? — прошептал он.
— Думаю, да, — вздохнула она.
— Отлично. Я хотел бы попросить тебя кое-что сделать для меня.
И Чейз пробормотал ей в ухо просьбы, от которых ее кровь, и так уже певшая в жилах, превратилась в расплавленную лаву. Любовь Чейза освобождала Аманду от всякого стыда. Она взобралась на него и удовлетворила первое желание. Провела своими огненными волосами по всему раскинувшемуся телу. Щекотала и дразнила грудь, бедра, его вздрагивающую, напряженную плоть, наблюдая, как перехватывает у него дыхание и сжимаются в кулаки руки.
Потом Аманда ласкала языком его мускулистое тело, обжигая загорелую кожу до тех пор, пока он не задрожал в предчувствии. Его самоконтроль казался невероятным. Когда она коснулась кончиком языка его мужественности, то услышала только свист воздуха, втягиваемого сквозь стиснутые зубы. Но Аманда не спешила — ведь он сам просил. И наконец она услышала приглушенную мольбу: «Хватит!»
Она скользнула вверх, чтобы поцеловать его рот, и он перекатил ее на спину, сжав в неистовых объятиях.
— Еще немного экспериментов, и тебе несдобровать, — выдохнул он, со сверкающими глазами возвышаясь над ней.
Аманда тихо засмеялась и изогнулась, выставив груди, приглашая к ласке.
Он со стоном принял приглашение. И, когда коснулся губами сосков, желание насквозь пронзило ее тело.
— Войди в меня! — взмолилась она, отбросив всякую скромность. — Я хочу чувствовать тебя внутри.
— Никогда и ничего я не желал больше.
— Я тоже. — От его слов в голове брызнули искры яркого фейерверка. — Ох, Чейз, что же нам теперь делать?
— Я знаю, что мы будем делать в эту минуту, — выдохнул Чейз и потянулся за презервативом на тумбочке, но в этот момент заплакал Бартоломью. — Черт, придется немного отложить.
— Сейчас укачаю его. — Подавив разочарование, Аманда перевернулась на живот, дотянулась до края кроватки и начала медленно покачивать ее. А позади, сдерживаясь из последних сил, ждал Чейз.
— Как там Барт? — пробормотал он, проводя пальцем по ее позвоночнику.
— Вот-вот заснет. — Услышав ровное дыхание малыша, Аманда перестала покачивать кроватку и со вздохом отвела руку.
— Пора приступить к исполнению долга, — проговорил Чейз.
Лаская ее ягодицы, он скользнул рукой между ляжек, нежно ощупывая кожу, пока не нашел того, что искал. Аманда потянулась навстречу его ласке.
У Чейза перехватило дыхание. Его колени упирались в ее бедра, а сам он плотно придвинулся сзади, чуть приподняв ее вверх. Сердце Аманды разрывалось, в теле бухали барабаны желания с такой силой, какую она еще никогда не испытывала. Подчиняясь зову плоти, она тянулась к нему, предлагая себя, словно вернулась в пещерное прошлое, отбросив все правила цивилизации. Сжигавшее ее пламя требовало немедленного удовлетворения.
Когда он вошел в нее, Аманда издала чувственный стон и закусила губу, чтобы удержаться от крика, выражавшего ее неистовый ответ. До сознания смутно доходило, в чем различие между их пламенным слиянием и спариванием животных: Чейз столько же отдавал, сколько и брал, поднимая ее в заоблачные выси.
Темп ускорился; Аманда боролась с собой, стараясь не шуметь. По приглушенным стонам Чейза она догадывалась, что и он ведет ту же битву. Наконец момент наступил, и она, крепко сжав губы, заскулила. Она почувствовала его судорожные финальные подрагивания и впитывала пульсирующие толчки. Мгновение они вместе содрогались, а потом Аманда с наслаждением откинулась на прохладные простыни. Тело полностью потеряло способность двигаться.
Чейз на минутку встал с постели, но тотчас вернулся, лег рядом с ней и принялся ласково убирать волосы с ее лица. Она одарила его удовлетворенной улыбкой.
— По-моему, только что ты был очень даже буйным.
— Я шокировал тебя? — Его улыбка была ленивой и довольной.
— Немного.
Чейз провел пальцем по ее нижней губе.
— Прекрасно.
— Ты настроился доводить меня до беспамятства?
— Я настроился показать тебе, что ты упускаешь.
Пока в комнате стояла темнота, Аманда позволяла чувствам опережать мысли, прикосновениям вытеснять слова. С первыми лучами рассвета все предметы снова приняли четкие очертания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23