Она вдруг почувствовала себя бесконечно усталой – прошлой ночью отдохнуть не удалось.
– Пойду приму душ и лягу, – спокойно проговорила она и, не глядя больше в его сторону, повернулась на каблуках и вышла из конюшни.
Глава восьмая
– Рост – примерно пять футов шесть дюймов, вес – около ста двадцати фунтов. Длинные светло-русые волосы с рыжими и светлыми прядями. Ах да, фиалковые глаза.
Дэн прислонился к стенке телефонной будки и услышал в трубке смешок Джека Боннера, своего приятеля, служившего в ФБР.
– Вот как? Фиалковые глаза?
– Точно так.
– Значит, говоришь, светло-русые волосы с рыжими и светлыми прядями?
– Ты это повторяешь ради собственного удовольствия или чтобы поиздеваться надо мной?
Дэн сделал такое движение, как будто хотел забраться в телефонную трубку и дотянуться до своего друга.
Джек хихикнул.
– Поиздеваться и развлечься.
Эти два человека знали друг друга больше десяти лет, они даже вместе учились в полицейской академии. Другие стражи порядка называли их «бродягами» за приверженность к нестандартным методам преследования, и эта общность взглядов и привычек крепко их связала.
Однако служба в федеральной полиции не удовлетворяла обоих. Выдержав несколько лет, Джек перебежал в ФБР, а Дэн подался в ведомство шерифа.
И все-таки, к удивлению многих знакомых, их дружба не оборвалась. Да, им случалось ругаться, доставлять друг другу неприятные минуты, но, когда происходило что-то серьезное, не было такой услуги, в которой они отказали бы друг другу. Когда преступник отстрелил Джеку изрядный кусок ноги, Дэн был рядом – он поднял Джека с койки и помог вернуться к работе. А когда погибла Дженис, Джек вытащил Дэна в нормальную жизнь после месяца кромешного ада.
– Еще у нее акцент, – сообщил другу Дэн, наблюдая, как город пробуждается и вступает в новый день. – Ты там записываешь, что ли?
Джек насмешливо фыркнул.
– Мейсон, как по-твоему, с кем ты имеешь дело?
Дэн услышал глухой шорох разрываемой бумаги. И невольно улыбнулся.
– Я сказал, у нее акцент.
– Какой именно? Южный? Британский? Бруклинский?
– Может, британский. Или шотландский. Или ирландский. Не могу сказать наверняка.
– И ты считаешь, она из богачей?
– Судя по ее облику, иначе быть не может. Безукоризненные манеры, превосходная речь, готовить не умеет. Когда садится, скрещивает лодыжки. Когда я ее обнаружил, на ней были роскошные сапоги.
– Бывает, богатые девочки становятся шилом в заднице.
– Что до Ангела, к ней это не относится.
Едва произнеся это условное имя, Дэн прикусил язык. Идиот…
– Ангел? – протянул Джек.
Дэн скрипнул зубами.
– Должен же я был как-нибудь ее называть, ты согласен?
– Нежно, ничего не скажешь.
– Иди ты, Боннер…
За эти несколько секунд оба вернулись в их общие девятнадцать лет, когда они жестоко вышучивали друг друга и каждый доказывал, что у него самая крутая машина, самая крутая девчонка, самый крутой ствол.
– Рад узнать, что горный воздух не слишком повлиял на Мейсона, – усмехнулся Джек. – Или все дело в русоволосом, прекрасном и богатом шиле…
– Она не шило в заднице, она, если хочешь… Она прелесть.
– Прелесть? Ну ты, брат, пропал.
– Как на духу клянусь, мне не терпится избавиться от этого и…
– Пива поставишь?
– Жду другого ответа.
– Знаешь, если серьезно, я возьмусь. – Эти слова мгновенно возвратили Джека к его роли федерального агента – и друга. – Порыскаю и постараюсь установить, по какому праву эти парни разъезжают на машине с номерами, зарегистрированными на имя губернатора. Может, этот уголовник, губернаторский брат, уступил машину кому-нибудь из своих кретинов. Или эта девочка – дочка какой-нибудь важной шишки. В общем, я выясню, что происходит. А ты пока приглядывай за ними.
Заходящее солнце зажгло рдяный костер на Мейн-стрит. Его жар проник в телефонную будку и обжег Дэна.
– У меня четкое ощущение, что мы имеем дело не с дилетантами.
– У меня такое же чувство.
– Я перезвоню тебе через несколько дней.
– Договорились. Ну ты даешь, Дэн!
– Что такое?
– Фиалковые глаза, говоришь? Это серьезно?
Дэн тряхнул головой и расхохотался.
– Боннер, сначала выпей пива, а потом у тебя будет серьезная работа.
– Потом, дружище.
Дэн постоял у кабины, провожая взглядом пожилую пару, намеревавшуюся успеть в магазин до закрытия. День клонился к вечеру, но разум Дэна будет бодрствовать, причем, скорее всего, еще двадцать четыре часа. Ему предстоит задать кое-какие вопросы, после чего разработать план.
Его передернуло при мысли о высказанных Джеком предположениях. Честно говоря, ни одна из гипотез ему не нравилась. Или у Ангела нешуточные проблемы, или же она принадлежит к семейству какой-то тяжелой фигуры.
Как то, так и другое – достаточный резон, чтобы отступиться, отбросить всепоглощающее стремление обеспечить ее безопасность. Но он никогда не стремился к беспроигрышным играм. А после встречи с Ангелом – тем более.
Дэн ударил кулаком по плексигласовому окну телефонной кабины. В конце концов, он не охотится за женщинами. Просто он видит их… когда видит.
И сколько бы он ни раздумывал, сколько бы ни изобретал объяснений, сколько бы ни старался изгнать эту женщину из своих мыслей, у нее все-таки оставались ее фиолетовые глаза и длинные кудрявые волосы, ее честность, открытость, желание и неумение помочь. Он поежился.
Завтра к вечеру он будет дома. Возле нее.
Он отошел наконец от телефонной будки. Сегодня у него еще есть работа. Прикоснувшись к спрятанному под одеждой пистолету, он зашагал к гостинице, где рассчитывал получить бифштекс на косточке и кое-какую информацию в придачу.
Недовольно ворча, Ангел выбросила в мусорное ведро то, что задумывалось как вишневый пирог, и вернулась в кухню с пустым блюдом в руках. Она была полна решимости доказать, что способна готовить, что есть в ней все-таки хоть какая-то хозяйственная жилка.
Просто ей требуется тренировка.
Было почти девять часов вечера. Она упражнялась в кулинарном искусстве уже пять часов, и в конце концов ей удалось сотворить парочку вполне пристойных кусков жареной ветчины. Но ветчины мало.
Завтра вечером вернется Дэн, и она обязана предложить ему полноценный съедобный ужин, без черных корок и чада в кухне.
А если фортуна будет на ее стороне, то этот ужин окажется еще и аппетитным на вид.
Добавив в муку холодной воды и замесив тесто (о том, как это делается, ей пришлось прочитать в приложении к кулинарной книге), она раскатала его. Нет, она накормит Дэна, накормит как подобает соблазнительнице.
На ее губах появилась задумчивая улыбка. Конечно, никакая она не соблазнительница, во всяком случае, опыта в подобных делах у нее немного, но она будет стараться изо всех сил. Что-то подсказывало ей: времени у нее мало, ей недолго здесь оставаться. И прежде чем она покинет Дэна, она расскажет ему о своих чувствах, покажет, как любит его.
Она открыла новую банку с вишнями и положила одну ягоду в рот.
А когда она откроет правду, примет ли он то, что она ему предложит? Поймет ли ее человек, отказавшийся от эмоций?..
По языку разлилась терпкая сладость вишни. И нечто новое явилось ей, еще одно видение, подобное черной молнии, пронзило мозг.
Она пошатнулась, сжала рукой лоб и тут же нащупала пальцами шрам. Держась за край стола, она медленно опустилась на прохладный линолеум.
Образы врывались в мозг один за другим – четкие, яркие, красочные. Вот она – маленькая девочка, сидит на крыше загородного дома и рвет вишни с огромного дерева. На мили и мили вокруг, до самого скалистого берега простирается усыпанная цветами долина. Рядом с ней – два мальчика, оба старше ее, поглощают вишни и ухмыляются, как клоуны в цирке. Они похожи на нее. У одного – ее нос, у другого – ее глаза.
Внезапно движущаяся картинка окрасилась еще и звуками. Океан плещется у подножия скалы, ветер шелестит листьями вишневого дерева, мальчики весело смеются. Но вот кто-то окликает их; это женщина в бледно-лиловом платье, на голове у нее украшенная алмазами тиара.
При нежном звуке этого голоса у Ангела запершило в горле, а к глазам подступили слезы.
– Фара! – услышала она собственный крик.
Женщина улыбнулась ей.
– Ягненочек, будь настоящей умницей, хоть это не так легко, как кажется. Не убегай, люби и не отказывайся от любви.
Все пропало. Пейзаж, мальчики, женщина, вишневое дерево – все погасло, словно угольки в камине.
Ангел моргнула, открыла глаза, увидела себя в знакомой хижине. У нее закапали слезы.
Она знала, что представшая перед ней женщина родная ей, может быть мать. В их близости нет сомнений. А эта далекая земля на океанском берегу – ее родина. Однако, как ни странно, несмотря на счастливое чувство любви и привязанности к этим людям и этой местности, ее разум не хочет узнать правду.
Как и тело не хочет быть похищенным и возвращенным домой.
Усилием воли, которую она почувствовала в себе лишь недавно, она поднялась и вернулась к своим занятиям.
Прежде чем вернуться домой, вспомнить себя, ей необходимо испытать, что такое жизнь здесь. Время даст ответы на вопросы о прошлом и будущем. Что ж, ей это подходит.
Дэн вернулся, когда уже вечерело. В доме вместо запаха гари его встретил чудесный аромат.
Дэн вывел Ранкона на короткую прогулку в загон (конь уже не хромал) и вошел в дом в надежде увидеть женщину, которая занимала все его мысли последние сорок восемь часов.
Он открыл дверь и помедлил на пороге, глядя, как она вынимает противень из духовки. Ему даже не показалось это зрелище странным. Наверное, оттого, что рассудок его покинул, остались только чувства. Зато обостренные в высшей степени.
Волосы она забрала в пучок, макияжа никакого, и все-таки она ослепительно прекрасна. На ней та же рубашка, которая была у нее под свитером в день их встречи, и его шорты. Длинные босые ноги, обворожительная фигура.
Рот у Дэна наполнился слюной.
– Ты тут потрудилась, я вижу.
Вздрогнув, она обернулась и тут же заулыбалась, едва увидев его.
– С возвращением тебя.
– Спасибо. Возвращаться всегда приятно.
Он знал, о чем говорит.
Соблазнительные ноги двинулись к нему, а руки помогли освободиться от рюкзака.
– Ну как, узнал что-нибудь?
– Не очень много, но мой друг занялся этим делом. Так что скоро что-нибудь прояснится.
Известно, что исчезновение Ангела прошло незамеченным, без сообщений в газетах и обращений в полицию. Никто не подавал заявлений об исчезновении женщины, подходившей под ее описание. Об остальном Дэн мог только строить предположения.
Безусловно, ее незачем обременять подробностями о происхождении номерных знаков машины, о том, что два подонка оснащены орудиями слежки, что у них имеются приборы скрытой связи, а в мотеле, где они поселились, обнаружены новейшие радиопередатчики. Ни к чему говорить и о том, что врач, недавно осматривавший Ангела, смерил его, Дэна, очень странным взглядом, когда им случилось встретиться на улице.
– Эти двое еще в городе? – поинтересовалась Ангел, распаковывая вещи Дэна.
Он заметил, что у нее слегка дрожат руки, и его желание крепко обнять ее сделалось почти непреодолимым. Но он устоял.
– Да, они там.
Они в городе и ведут расспросы, что, вообще говоря, довольно глупо с их стороны, учитывая, что в маленьком городе жители запоминают каждого, кого встретят. Один болван заявил в аптеке, что Ангел – его дочь, другой представился ее дядей. К счастью, об этом вовремя стало известно Дэну.
Она взглянула на него и прикрыла глаза.
– Ты скоро опять поедешь в город?
Он кивнул.
– Через пару дней.
Улыбка тронула уголки ее губ, и у него опять все сжалось внутри. Что же он за кретин, если с ним происходит такое всего лишь от женской улыбки…
Пара дней это означает, что загадки и догадки пока откладываются. Ему остается сидеть сложа руки, пока не станет известно, по какой причине след, связанный с номерами машины, ведет к губернатору штата. Помимо прочего, эту пару дней он счастливо проведет рядом с этой женщиной.
– Я приготовила макароны с грибным соусом, – с гордостью сообщила она.
Дэн не удержался от улыбки.
– Запах просто божественный.
– И ничего не сгорело, – таинственно прошептала она ему на ухо.
Дэн невольно рассмеялся – она дьявольски очаровательна. Прелесть – он любит это слово, и оно лучше всего подходит к ней. О-о, если не следить за собой, то он очень скоро привыкнет к таким сценам. К ней.
– А на десерт…
Она указала на подоконник жестом ведущей телеигры.
Дэн подошел и увидел ошеломляющий пирог. С золотой корочкой. По бокам сочилась вишневая начинка.
Дэн повернул голову:
– Это ты сделала?
Она кивнула, сияя.
– Ангел, это что-то потрясающее. Ты, наверное, работала…
– Вчера целый день, и сегодня тоже. Провалила три попытки. Надеюсь, на четвертый раз получилось что-то стоящее.
Восхищение охватывало Дэна с космической скоростью. Ни разу за всю свою невеселую жизнь он не встречал подобной женщины. Решительной, умной, пылкой, земной, веселой. Большинство женщин, с которыми он встречался, состояли из правил, недомолвок и замечаний вроде «бриллиантовых сережек недостаточно».
Что бы он ни думал о том, откуда она возникла, она настоящая, цельная. Она трудилась два дня, чтобы приготовить для него ужин.
Вот вам и смирение.
– Ты упорная личность.
Она застенчиво улыбнулась, но смотрела на него ласково и прямо.
– Да уж.
Стрела желания пронзила его, но он не потерял самообладания, остался невозмутим. Впрочем, неизвестно, как долго ему удастся противиться природе.
Сверкая улыбкой, Ангел пошла на кухню и достала из шкафа вилку.
– Мне кажется, у человека все получится, если он твердо решит добиться своего.
– Согласен.
– И если он очень чего-то захочет, – добавила она и приблизилась к Дэну.
Ее слова подобно шелку обволокли его. Он как будто изготовился к прыжку, но опять сохранил почву под ногами.
Глядя на него словно кошка, она заложила за ухо выбившуюся прядку.
– Хочешь попробовать пирог?
Дэн почувствовал, как у него участился пульс.
– Подашь кусочек, Ангел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16