Дэн об этом позаботился – запер на ключ в таком месте, где у него будет время подумать о том, что он совершил, и, может быть, узнать, что такое раскаяние.
Дэн хмыкнул. Долго его начальникам придется дожидаться такого исхода.
Лежащая перед ним женщина болезненно вздохнула и прикрыла глаза. Все вопросы, все воспоминания отступили – сейчас надо было заняться более неотложными делами.
Этой женщине нужен врач. Как же его позвать? Рюкзак полетел в овраг и сейчас, должно быть, лежит где-то далеко. Сотового телефона у него нет.
В сущности, если быть до конца честным, он не хотел поддерживать контакты с окружающим миром. А сейчас из-за этой женщины вынужден действовать безотлагательно.
Выбора у него нет, до города скакать целый день.
Он со вздохом поднял на руки легкое женское тело, натянул поводья Ранкона и поехал к своей хижине.
Глава вторая
Очертания усеянных цветами холмов, скалистая линия берега, опасно красивый мужчина… Все это возникало и гасло в ее затуманенном мозгу, который пытался справиться с острой болью над левой бровью и тупым гудением в голове.
Откуда-то издалека донесся стон – женский, но в то же время низкий и хриплый. Ей захотелось броситься к этой женщине, обнять ее, прошептать ей на ухо что-нибудь успокаивающее. Но где же она?
– Вам обязательно нужно очнуться.
Мужской голос пробился сквозь туман в голове. Острая боль усилилась, когда она попыталась выполнить его пожелание. Она попробовала пошевелиться, потрясти головой, но все члены отяжелели, словно наполнились водой. Ей хотелось только спать, спать и больше ничего.
– Я знаю, вы меня слышите, – вновь зазвучал мужской голос. – Откройте глаза, иначе вам станет хуже.
Она почувствовала, как прохладные, сильные пальцы касаются ее шеи. Она глубоко вздохнула, ощутив при этом запах хвои, кожи, пота… Мужчины…
С огромным усилием она приоткрыла глаза и в нескольких дюймах от себя увидела мужчину – безжалостно красивого мужчину. И эти спутанные черные волосы, пронзительные глаза, упрямый подбородок и некогда сломанный нос она уже видела…
Когда?
Мышцы напряглись от страха. Она всмотрелась в карие глаза, темные как шоколад, жидкий, горячий шоколад, и сумела прошептать:
– Кто вы?
Твердый, смелый взгляд остановился на ее лице, губах, потом глазах. Человек прищурился.
– Сначала скажите вы.
Она смешалась, на лбу появились складки, но спорить она не стала. Случилось что-то очень тревожное. Она открыла рот, чтобы легко, не раздумывая произнести свое имя. Но… ничего не последовало.
Внутри стал нарастать ужас, он не имел направления, адреса. Ее стало трясти, горло как будто высушил летний самум. Она закрыла глаза и приказала себе сосредоточиться, успокоиться. Нелепо. Правда же здесь, на кончике ее языка, правда о том, кто она и откуда.
Шли секунды.
Ничего не происходило.
Она разлепила веки.
– Я не знаю, кто я.
Жаркое ругательство сорвалось с губ мужчины.
Для этой ситуации должно существовать логическое объяснение, рассудила она, непременно должно. Нужно только подумать, выждать минуту, сосредоточиться.
Она спросила как можно спокойнее, хотя до спокойствия было далеко:
– Мы любовники? Или муж и жена?
Он фыркнул.
– Нет.
– Тогда – друзья? Знакомые?..
– Нет.
Она нервно оглядела комнату. Маленькая спальня: кровать, старый столик, кресло-качалка. Подняв глаза, она увидела деревенский бревенчатый потолок. В окнах открывается впечатляющий горный пейзаж.
Деревянная хижина.
И никакого, даже самого маленького колокольчика, который бы напомнил…
– Вы живете здесь?
Он ответил коротким кивком.
Она беспокойно пошевелилась под покрывалом.
– И это ваша кровать?
– Да. – В его глазах сверкнула едва заметная, но опасная искра. – У меня она одна. Я подумал, что вам на ней будет удобнее, чем на диване.
– Я… вам признательна.
Он снова быстро кивнул и поднялся.
– Вам, скорее всего, надо отдохнуть.
Она инстинктивно подняла руку и схватила его за запястье.
– Подождите. Пожалуйста.
Хмурясь, он взглянул вниз.
– Что такое?
– Извините. – Вспыхнув, она отпустила руку. – Я только хочу знать, что произошло…
– Потом. Отдыхайте.
Он повернулся к двери.
– Назовите хотя бы ваше имя.
Он остановился, но не обернулся.
– Дэн.
– Дэн… А дальше?
– Дальше вам ни к чему.
С этими словами он покинул комнату. Вслед ему смотрела женщина, потерявшая память, но желающая задать еще миллион вопросов.
Когда спустились сумерки, положив конец этому дню, мужчина приволок в комнату наколотые утром дрова и швырнул их перед камином.
Всякий физический труд был для него спасением. Когда его разум проваливался в прошлое или уносился в будущее, он брался за топор, а когда требовалось прочистить мозги, шел выгребать навоз из стойла Ранкона.
Но не сегодня.
Таинственная женщина с призывным голосом и причудливыми интонациями, та, что заснула в его постели, на его простынях, медленно, но верно сводила его с ума на протяжении последних четырех часов.
Он уже совершенно убедил себя, что она – преступница, шпионка или еще что-нибудь в этом роде, однако его подозрительность медленно, но верно перерастала в куда более опасное чувство: желание. От единого взгляда на женщину кровь начинала пульсировать сильнее, а любопытство достигало высочайшей точки; давно он не испытывал таких ощущений.
И не хотел когда-либо испытать вновь.
Если он намерен сохранить хотя бы толику рассудка, эта женщина должна исчезнуть. И как можно скорее. Роман не входит в его жизненные планы. Подобные вещи закончились для него четыре года назад.
К тому же связи с неизвестными иностранками не в его духе. И тем более – с неизвестными иностранками, у которых отшибло память. Понятно, у нее есть родные, друзья, какой-нибудь шикарный парень в Англии, Шотландии или откуда она там прибыла, и все они ждут известий о ней.
Дэн разжег огонь в камине, достал из холодильника бутылку пива, откупорил, сделал внушительный глоток и рухнул на диван. Завтра, если позволит состояние женщины, он отвезет ее в город, передаст врачам и вернется сюда, к тишине, одиночеству и никогда не надоедавшему ощущению покоя.
Дэн хотел было снова поднести банку ко рту, но его рука замерла, и он произнес:
– Вам нельзя вставать.
Услышав тихий вздох, он повернул голову. Миниатюрная красавица стояла, заложив руки за спину, в нескольких шагах от него. Все в том же измятом туристском наряде. Лунный свет, льющийся через окно, освещал ее лицо. Судя по всему, она все еще слегка не в себе. Но красива. Чересчур красива.
– Вам нужен покой.
– Знаю. – Она обошла вокруг дивана и опустилась рядом с Дэном. – Я проснулась, мне стало страшно, поэтому я подумала…
– Подумали, что хорошо бы покрутиться около меня?
– Только если вы не возражаете.
Возражать? С чего бы ему возражать? Из-за того, что его тело оживало, стоило ему взглянуть на нее?
– Нет, я не возражаю. Но не делайте ошибки, не думайте, что здесь вы в большей безопасности.
Губы у нее разомкнулись, сверкнули убийственные глаза, а на щеках выступил румянец. Чтобы разрядить обстановку, он протянул ей свою бутылку:
– Попить хотите?
Она осторожно, не совсем уверенно улыбнулась.
– Нет, спасибо.
– Наверное, сейчас вам это повредит.
Как пиво, так и общество.
– Может, в другой раз.
Ее слова пронзили его. Вполне невинные, они оказались для него серой на головке спички, которой только что чиркнули по коробку.
Его пальцы крепче стиснули горлышко бутылки. Он внимательно наблюдал, как она отбросила со лба длинную вьющуюся челку, как огонь в камине отбрасывает ей на волосы красные, белые, коричневые блики.
Если бы не шрам на лбу, она была бы все тем же ангелом.
Он сделал добрый глоток пива, откинулся на спинку дивана и спросил:
– Вы получше себя чувствуете?
– Устала, пожалуй. Все тело ноет. А в остальном – неплохо.
– А как голова? Вы ведь серьезно ушиблись при падении.
Она сделала резкий вдох.
– Я упала? Где? В горах? Из-за чего?
– Не волнуйтесь так, леди. Я знаю только одно: сегодня утром вы и мой конь страшно напугали друг друга и в результате вы пострадали. Но мы доставим вас туда, откуда вы явились. – Он снова глотнул из бутылки. – Может, теперь вы мне расскажете, как ваша голова?
– Ладно. – Легкая улыбка тронула ей губы. – Боль прошла, и голова все еще на месте.
– А память?
Улыбка исчезла.
– Я ничего не помню.
– Обязательно вспомните.
– Раз вы говорите, я должна поверить.
Ему показалось, что кто-то туже стянул железный обруч, сжимавший его сердце.
– Это почему же?
– Не знаю. Я просто… Мне кажется, вам я могу доверять.
На его губах появилась циничная усмешка.
– Доверять нельзя никому.
У нее в глазах мелькнуло смущение. Теперь Дэн точно знал ее адрес: угол Невинность-авеню и улицы Неведения, беспорочный город Наивность. Такие люди всегда выводили его из себя. Если хочешь выжить, нужно видеть мир, в который тебя занесло. Неужели она этого не знает?
Не знает, конечно.
– Есть хотите? – спросил он, чтобы отвлечь ее и себя от подступивших мыслей.
Она охотно кивнула.
– Только, если вы не возражаете, я бы сначала хотела освежиться.
– Нисколько не возражаю. Примете душ?
Она широко открыла глаза.
– Душ?
Дэну захотелось расхохотаться. И он расхохотался бы, если бы помнил, как это делается.
– Это джентльменское предложение, не уловка.
– Уловка?
– Не способ заставить вас раздеться и заполучить мокрой и пахнущей мылом.
Красивое лицо немедленно раскраснелось от смущения.
– О-о…
Ситуация выходит из-под контроля. Эта ее первозданная чистота пробирается к нему под кожу, заставляя гудеть все тело.
С недовольной гримасой Дэн поднялся, взял ее за руку и повел к ванной комнате и своему гардеробу. Он достал из шкафа несколько вещей, которые, несомненно, будут висеть на ней мешком (что к лучшему), и протянул ей:
– Вот.
– Что это?
– Чистая одежда.
– Я понимаю, – ответила она. – Но это ваша одежда?
– Да. Это вам мешает?
Какое-то мгновение она смотрела на него, потом покачала головой.
– Ничуть.
– Отлично.
Он подвел ее к двери ванной, посторонился, пропуская, и вошел следом.
Она заметила его не сразу. А заметив, повернулась и вздернула упрямый подбородок.
– Дэн, куда вы идете?
Он указал ей за спину.
– Туда.
Она моргнула.
– Со мной?
– Правильно.
– Совершенно неправильно!
– Послушайте, леди, я же сказал: никаких уловок.
Она скрестила руки на груди.
– Тогда что же это?
Он раздраженно откашлялся, решительно прошел мимо нее, откинул темно-синюю занавеску и включил горячую воду.
– У вас черепная травма. Я должен быть здесь. Вдруг что-нибудь случится?
– Что, например?
– Вы можете почувствовать головокружение, потерять сознание, упасть…
Она помотала головой.
– Мне уже намного лучше, ничего такого не будет.
Дэн набросил на нее белое полотенце.
– Я обязан быть в этом уверенным.
Она, не двигаясь, смотрела на него.
– Лучше я в другой раз приму душ.
Он со вздохом прислонился к стене.
– Ради всего святого… ради вас самой. Или вы думаете, что я настроен провести ночь, карауля возле душевой занавески?
Пожав плечами, она крепче прижала к себе одежду и полотенце. Вообще говоря, у нее нет основания для подозрений. Она не знает, кто он. Не знает, кто она сама .
Пусть она и разожгла в нем костер, он не подонок, он не станет пользоваться своим преимуществом, оказавшись рядом с обнаженной женщиной, которая разбила голову и к тому же потеряла память.
Конечно, если она не попросит его об этом.
– Послушайте меня, принцесса, занавеска темная. Согласитесь, я же ничего не увижу!
При последних словах она застыла, как манекен, только жилка дергалась под правым глазом. А потом спросила сквозь зубы:
– Почему вы меня так назвали?
Он был ошеломлен ее неожиданной реакцией.
– Что? Как я вас назвал? Принцессой? Не знаю. Просто вы…
Она смело выдержала его взгляд, ее решительности позавидовал бы Рэмбо. Чертовски сексуально.
– Никогда меня так не называйте.
– Почему?
– Я… Не помню. Но мне это не нравится.
Несмотря на шум воды, жесткость в ее голосе не оставляла сомнений.
– Хорошо. Но должен я вас как-нибудь называть? Похоже, она всерьез задумалась над этим вопросом.
– Может быть, Беатриса?
Дэн сдвинул брови.
– Беатриса? Откуда это имя?
Она пожала плечами.
– Просто красивое имя. Гораздо лучше, чем слово на букву «п».
Дэн решил не углубляться в проблему под названием «принцесса». Даст Бог, уже завтра ему не придется никак ее называть. А на сегодняшний вечер необходимо что-то выбрать. Беатриса ей не подходит. Да вообще непонятно, что бы ей подошло. Загадочная женщина. То сама невинность, то пылает огнем.
– А если – Ангел?
Она медленно улыбнулась.
– Вы считаете, что я – ангел?
Ее улыбка пронзила его насквозь, это был удар, на мгновение Дэн позабыл себя, утратил рассудок и самообладание.
– Я считаю, что у вас внешность ангела. О прочем я ничего не знаю…
Предательский взгляд окинул ее с головы до ног, а глупые губы добавили:
– Пока.
Какого черта ему понадобилось играть с ней в эти игры, мысленно выругал себя Дэн. В игры, которые закончатся, не начавшись.
Ответ прост: он не думал.
Он увидел, как шевельнулись у нее губы; он ждал, что она бросит ему какое-нибудь ругательство, произнесенное со сладким провинциальным акцентом, прикажет ему убираться и катиться в преисподнюю.
Но она ничего не сказала, только облизнула нижнюю губу – медленно, соблазнительно, неосознанно.
Дэн отбросил занавеску, горячий пар заполнил тесное помещение.
– Вперед, раздевайтесь, Ангел, пора.
Глава третья
Горячая вода ударила по ноющим мышцам. Она закрыла глаза и откинула голову, чтобы струя промыла тело и душу. Пахнущий свежим лимоном шампунь потек с волос на спину, грудь, мыльная пена ласкала бедра.
Все тревоги уходили с клубами пены и дневной грязью.
– Как вы там?
Пульс у нее забился при этом грубоватом оклике.
Только расслабилась…
Дэн стоит там на страже, его безупречная фигура всего в каких-нибудь дюймах от ее обнаженного тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16