Сейди, с радостным визгом кинувшаяся к своей хозяйке, обиженно заскулила, так и не дождавшись, чтобы ее погладили.Элли вошла в спальню, и тут ее опять затрясло. Рухнув на свою узенькую постель, она сжалась в комочек, слишком измученная, чтобы раздеться. Сейди одним прыжком запрыгнула на кровать и принялась сочувственно тыкаться в нее холодным, мокрым носом и лизать лицо. Эллисон запустила пальцы в густую собачью шерсть, и ее снова захлестнули воспоминания.Звук тяжелых мужских шагов, приблизившихся к двери, вернул Элли к реальности. Она, встрепенувшись, подняла голову, нисколько не сомневаясь, что это Эйдриан. Но на пороге гостиной, залитой слабым светом торшера, стоял Скотт. Эллисон с беззвучным стоном уронила голову на подушку, притворившись спящей. Она молила Бога, чтобы он ушел. Но Скотт, шагнув в комнату, плотно прикрыл за собой дверь, и теперь только лунный свет пробивался в спальню сквозь неплотно задвинутые шторы, растекаясь по ковру серебристыми лужицами.— Можешь ничего не говорить, если не хочешь, — прошептал он. Руки Скотта скользнули по ее щиколоткам, и босоножки Элл и с легким стуком упали на пол. Потом он столкнул с кровати Сейди и заставил Эллисон сесть.Она столько часов подряд старалась удержаться от слез, что голова у нее раскалывалась от боли. Спорить у нее просто не было сил, поэтому она молча позволила Скотту раздеть ее. Сегодня она надела черное белье… хотя у нее и в мыслях не было соблазнить его. Прикрыв ладонью грудь, Эллисон отвернулась. Она как будто отупела. Шорох покрывала и простыней заставил ее очнуться. Скотт стоял перед ней, протягивая ей теплую ночную рубашку.— Спасибо, — пробормотала она, с трудом выталкивая из себя слова. На душе у нее было тяжело. Прижав рубашку к груди, Элли ждала, когда он уйдет. Но вместо этого Скотт повернулся к ней спиной и принялся снимать покрывало, молча давая понять, что не уйдет, пока не увидит ее в постели. Сдавшись, Эллисон поспешно влезла в рубашку. Потом скользнула под одеяло.— Ну вот видишь — со мной все в порядке, — прошептала она.— Ну и отлично. — Кивнув, Скотт как ни в чем не бывало принялся разуваться. Эллисон крепко зажмурилась, стараясь сдержать досаду. Ну почему он не ушел?! Оставшись одна, она смогла бы справиться с собой, с этой болью, вновь загнать мучительные воспоминания в самый дальний уголок памяти, надежно заперев их там навсегда, прежде чем они вырвутся наружу. Скотт легонько похлопал ее по ноге.— Подвинься.Возражать ему не было ни сил, ни желания. Эллисон молча отодвинулась к стене — на ее узеньком диванчике ему едва-едва хватало места, чтобы вытянуться возле нее. Он прижал ее к себе, и Элли почувствовала шершавую поверхность его джинсов.— Ну а если тебе все-таки захочется поговорить… — Он явно ждал ответа.— Нет, — прошептала Элли. Ей пришлось закусить губы, чтобы они не тряслись. — Я просто хочу забыть…— Ладно. — Чуткие пальцы Скотта помассировали ей затылок, потом он стал гладить ей спину, разминая затекшие, сведенные мышцы. Его осторожные ласковые движения помогли расслабиться, и она вдруг почувствовала, что слабеет. Непрошеные воспоминания, встрепенувшись, рванулись наружу, но на этот раз у нее не хватило сил загнать их обратно.Элли зажмурилась, почувствовав, что вновь погружается в прошлое…— У меня случился выкидыш. Мне тогда было шестнадцать…— О, черт! — Скотт крепко прижал Элли к себе. — Только не это!— Я хотела ребенка. — Мучительная боль рвала ее сердце на части. — Очень хотела, хотя Питер настаивал, чтобы я сделала аборт.— Питер?— Парень, о котором я рассказывала.— Только в тот раз ты предпочла опустить кое-какие существенные детали. Может, хоть сейчас все расскажешь? — Эллисон покачала головой, и Скотт еще крепче прижал ее к себе. — Давай, я ведь с тобой. Расскажи, как это случилось.Первая волна боли схлынула. Стало легче дышать.— Он… понимаешь, он был единственным парнем, который заметил меня.— Что-то с трудом верится.— Да нет, конечно, у меня были друзья и среди ребят. — Эллисон потерла висок. — В основном среди приятелей Эйдриана, но это были просто друзья, понимаешь? Потом как-то в школе я заметила возле своего шкафчика Питера. Знаешь, я тогда чуть в обморок не упала — я ведь с ума сходила по нему. Да разве одна я? Все девчонки в школе по нему сохли. Он был звездой — красивый, к тому же капитан школьной футбольной сборной. Девочки постоянно шушукались о нем… и вот я вижу, как он стоит возле моего шкафчика, представляешь?!Уронив голову Скотту на плечо, Эллисон мысленно перенеслась в прошлое. Сколько лет прошло, а она помнит все так, словно это случилось вчера. Нет, не нужно думать об этом, остановила она себя.— Я попыталась успокоиться, а сама таращилась на него и улыбалась во весь рот — в общем, вела себя как полная идиотка. И тут он вдруг посмотрел мне в глаза и… и улыбнулся. Даже не помню, что он тогда сказал… а потом вдруг забрал у меня из рук рюкзак с учебниками и проводил до дверей класса, а все вокруг глазели на нас разинув рты. Понимаешь, до этого дня мне никогда не приходилось оказываться в центре внимания. Это… это было страшно. И в то же время чудесно… просто как в сказке.Следующие две недели пролетели как волшебный сон. Питер буквально осыпал меня знаками внимания. Теперь возле меня постоянно крутились самые популярные ребята. Нет, конечно, я и до этого знала их всех, поскольку Эйдриан… ну, словом, из-за Эйдриана девчонки сходили с ума ничуть не меньше, а то и больше, чем из-за Питера. Знаешь, Питер от этого едва на стенку не лез. — Эллисон слегка нахмурилась — раньше она как-то не думала об этом, зато теперь отчетливо вспомнила, что при одном только упоминании имени ее брата Питер буквально синел от злости. — Ладно, не важно. Штука в том, что я вдруг перестала быть просто застенчивой сестренкой Эйдриана. Вместо этого я стала подружкой самого Питера Бассета.Я витала в облаках от счастья. Боже, какой же дурочкой я была! — Глаза у нее защипало. Эллисон прижала руку к груди. — Он сказал… сказал, что любит меня. И я ему поверила! Боже… какая дуреха! Питер Бассет… знал бы ты его семью! Сливки местного общества, завсегдатаи загородных клубов для избранных и все такое. Он говорил, что мы будем вместе. И я поверила! Руки Скотта как будто окаменели.— Ну же, давай, — шепнул он, прижавшись губами к ее волосам. — Не нужно держать это в себе.— В первый раз, когда я ему позволила… когда мы… когда мы были вместе… все было просто ужасно. Я чувствовала себя… выпотрошенной, что ли. А мне казалось, что это будет чудесно, ведь он будет во мне… а вместо этого не ощущала ничего, кроме боли и стыда. Я твердила себе, что потом все будет по-другому, но все оставалось по-прежнему, и тогда я поняла, что сама виновата во всем. Возможно, я не такая, как все… ущербная. Ведь Питер был само совершенство, а я… серенькое ничтожество. Пустое место.— Замолчи! — дрожащим от едва сдерживаемой ярости голосом прошептал Скотт. — И никогда не смей говорить, что ты ничтожество!— Но я и чувствовала себя ничтожеством. — Слезы вновь подступили к глазам, и Элли громко шмыгнула носом. — Даже когда была с ним. Поэтому я из кожи вон лезла, лишь бы доставить ему удовольствие, и мечтала о будущем. Часами писала «миссис Бассет» в тетрадке, стараясь, чтобы вышло покрасивее. Эллисон Бассет. Миссис Питер Бассет. Мистер и миссис Бассет. А когда я поняла, что беременна, то сначала перепугалась, а потом вдруг почувствовала себя счастливой. Потому что вначале я думала, что со свадьбой придется подождать, пока мы не станем постарше. А так, выходит, мы поженимся немедленно. Он станет ходить в колледж, а я буду готовить обед и ждать его возращения, потом у нас появится собственный дом, дети, и все будет замечательно.Какое-то время она молчала, чувствуя только, как большая рука Скотта гладит ее по голове.— У нас было свидание в тот вечер, когда я узнала. Весь день я витала в облаках, улыбалась всем его друзьям, ведь потом они станут и моими друзьями — так я считала. Они явятся на нашу свадьбу, а мы с Питером — на их. И наши дети будут расти вместе и тоже станут дружить.Потом Питер отвез меня домой, по дороге притормозив на одной из наших излюбленных «парковок». — Эллисон прижалась к Скотту. Она хотела остановиться, но было уже поздно — воспоминания захлестнули ее, словно волны прилива, и она ничего не могла поделать. — Мы устроились на заднем сиденье его «камарро». Когда все закончилось, я чувствовала себя отвратительно, но твердила, что все в порядке. В конце концов, не всем девочкам это нравится, верно? Я ведь любила Питера. И в моих глазах все остальное не имело значения.И тогда я сказала ему… о ребенке. О Боже… — Элли спрятала лицо у Скотта на груди. — Он пришел в неописуемый ужас. Я пыталась успокоить его, твердила, что все утрясется, что мы что-нибудь придумаем, и тогда… тогда Питер вдруг начал хохотать.Эллисон отбросила с лица прядь волос.— Он сказал, что даже представить не мог, что я могла оказаться такой дурой и приняла все всерьез. Опуститься до кого-то из Бушаров… Да, именно так старожилы Галвестона воспринимали нашу семью, всех нас. В их глазах мы — актеришки, отродье французское шлюхи. Я, должно быть, рехнулась, раз решила, что он женится на мне. У него, мол, и в мыслях такого не было. А потом он сказал, что и на свидание-то пригласил меня только потому, что ребята из команды сказали, что никому еще не удалось заставить меня «раздвинуть ноги».Эллисон зажмурилась.— Для него это было своего рода вызовом… возможностью утереть нос остальным. Он сказал, что мне придется избавиться от ребенка. Причем немедленно. Но я отказалась.Следующие несколько недель превратились в один сплошной кошмар. Все прошло как в тумане. Я призналась Эйдриану, что беременна, а он уговорил меня рассказать обо всем тетушке Вив. Рори мы не сказали ни слова. Она так до сих пор ничего и не знает. — Элли вдруг с ужасом уставилась на Скотта. — Не говори ей! Никому ничего не говори! Слышишь?— Естественно, не скажу.Голова Элли снова упала к нему на плечо.— Тетушка Вив пришла в бешенство. Ух как она разозлилась — нет, не на меня, на Питера. Она рвалась поставить в известность его родителей, вынести это дело на рассмотрение родительского комитета, даже собиралась потребовать установления отцовства. Я умолила ее не делать этого. Я просто хотела иметь ребенка. Теперь он был только моим. — Сжав кулачки, она прижала их к груди. — Господи, как я его хотела! Помню, как я первый раз почувствовала, что он шевельнулся. Целый месяц я жила словно во сне — мечтала о той новой жизни, которую носила под сердцем. Боже мой, как я его ждала!Слезы ручьем текли у Элли по щекам и скатывались Скотту на рубашку, но он ничего не замечал.— А потом как-то ночью я проснулась от жуткой боли и увидела, что подо мной кровь. Тетя Вив отвезла меня в больницу. Они ничего не смогли сделать. Я потеряла ребенка… своего ребенка.Плечи Эллисон содрогнулись. Глухие рыдания, от которых постель ходила ходуном, разрывали Скотту сердце. Он молча прижал ее голову к своему плечу и принялся баюкать, нашептывая ласковые слова, давая выплакаться, словно Элли была ребенком. Глава 21 Скотт молча лежал с открытыми глазами, слушая, как рядом тихо посапывает Эллисон. Выплакавшись, она уснула почти мгновенно. С тех пор прошло уже, наверное, несколько часов, а сон все не шел к нему. Только сейчас до него дошло, что произошло нечто совершенно немыслимое — он влюбился.Не выпуская Эллисон из своих объятий, он осторожно повернул голову и прижался губами к ее лбу. Этой ночью, когда она, отбросив осторожность, выплеснула перед ним всю ту боль, что терзала ее долгие годы, что-то вдруг словно перевернулось в нем. Как будто рухнула стена, которую он когда-то возвел вокруг себя, и те чувства, что копились в его душе, стремительным потоком вырвались наружу и захлестнули его с головой.Он любил Элли. Осознание этого наполнило его душу благоговением. Широко открыв глаза, Скотт прислушивался к тому, что происходит в нем. Никогда в жизни он еще не чувствовал ничего подобного. Только теперь он в полной мере ощутил, что живет.Но вслед за любовью пришел страх. Если даже Элли простит ему такого отца, как Джон Лерош, все равно рано или поздно их ждет крах. Таков удел всех. Скотт зажмурился, крепче прижав Эллисон к себе. «Я не хочу причинять тебе боль». Да… но как же тогда признаться во всем и не нанести Элли новую рану? Она ведь и так уже достаточно настрадалась.Почувствовав, что он не спит, Сейди тихонько заскулила. Скотт опустил руку, чтобы погладить собаку, и взгляд его остановился на светящемся табло часов. Половина пятого. Очень скоро гостиница начнет просыпаться. И хотя ему безумно не хотелось уходить от Эллисон, он понимал, что для нее же самой будет лучше, если он тихонько вернется к себе — до того как проснется ее брат и обнаружит, что он провел эту ночь с ней.Скотт осторожно выбрался из кровати. Эллисон, не просыпаясь, что-то протестующее пробормотала, и он прижался губами к ее лбу.— Спи.Она со вздохом зарылась носом в подушку, пристроив голову в теплую еще ямку, где только что была голова Скотта. Слабый свет, лившийся из окна, обрисовывал ее нежные черты, разметавшиеся по подушке волосы, и Скотт вдруг почувствовал, как в нем пробуждается желание. Скрипнув зубами, он задушил его в зародыше и, подхватив ботинки, зашлепал в ванную. Пока он умывался, Сейди приоткрыла носом дверь и просунула голову. Повернувшись на звук, Скотт обнаружил, что миниатюрная собачка с сонным видом трет лапой морду, и улыбнулся.— Согласен, — присев возле Сейди на корточки, прошептал он. — Действительно чертовски рано.Шелти рассматривала его еще мутными со сна глазами.— Вот что я тебе скажу. Оставайся тут и присматривай за Элли. А я пойду подумаю, как уберечь ее от беды. Хорошо?Сейди душераздирающе зевнула.— Насколько я понимаю, это «да»?Решив не обуваться, Скотт на цыпочках прокрался по лестнице, от души надеясь, что сможет добраться до своей комнаты, не разбудив Эйдриана. Поскольку было еще очень рано, Скотт решил, что у него есть все шансы на успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38