— Ты не тупая, Клер, ты видишь гораздо больше всех остальных. Но никто нЪ замечал, что к этому все идет. Я думала, что, вероятно, такое когда-нибудь случится, но ручаться за это не могла, да и Хейл ничего не гарантировал. Но он и не будет. Он говорит всем своим женщинам, что я с ним не разведусь — это его мера предосторожности.
— Но что-то случилось? — спросила Клер. — Почему ты решилась именно теперь?
— Когда уже смогла. Я собираюсь сказать ему сегодня, когда…
— Он не знает?
— Ну, возможно он и способен различать то, что написано на стене, но если ты имеешь в виду — не говорила ли я ему, то — нет. Но скажу, сегодня, когда вы разъедетесь по домам в свои мирные постельки.
— И что ты будешь делать потом?
— Останусь здесь, в моем самом любимом доме. Этот дом мой, ты знаешь, и Хейл всегда на это обижается. Сначала он обижался на то, что я провожу здесь все время: он хотел чтобы я была в городе вместе с ним. Но затем он начал свои похождения — а это было лет десять назад, когда оба наших ребенка уже уехали — и тогда ему стало наплевать, где я. Но ему не нравилось, что я вкладываю в ферму деньги: он всегда думал о них, как о наших, хотя я и держу их на своем счете. Может быть, он ожидал, что я ему их все завещаю. Но это не значит, что он считал, будто я не переживу его. Или что он вообще об этом задумывался.
— Звучит весьма неприятно, — заметила Клер.
— Ну, если так, то значит, я преувеличиваю. Мы действительно жили неплохо. У нас даже не было ссор в последнее время — я не помню, когда они вообще были. Мы даже не поссорились, когда сегодня утром позвонила эта тупица. Может быть, в этом одна из проблем. Никто из нас не тревожится о другом настолько, чтобы мы могли поссориться. Во всяком случае, я остаюсь здесь, и живу здесь. Мне нравится, а Джина помогает мне тут справляться с делами, и я чувствую себя намного лучше, чем раньше.
Она почти вызывающе взглянула на Клер.
— Я рада, — сказала Клер, раздумывая, как странно то, что Роз, похоже оправдывается за этот развод, как будто они оказались в прошлом веке, а не в нынешнее время, когда все, кого они знали уже развелись по разу или больше. — Я сделаю все, чтобы тебе помочь.
— О, мне нужна только любовь и поддержка — вот и все, прямо сейчас. А с тобой и Джиной я буду в полном порядке. И я надеюсь, что Эмма не станет думать обо мне хуже. То есть, я имею в виду, она была здесь только один раз, но мне хотелось бы, чтобы она приезжала часто и на самом деле поучилась езде, а, если она решит, что здесь что-то изменилось…
— Думать о тебе хуже? Конечно, она не станет. Боже правый, Роз, я сама в разводе; Эмму нелегко удивить тем, как нынче живут люди. И она будет любить тебя ничуть не меньше, чем раньше. Если, конечно, у нее найдется время подумать о ком-нибудь, кроме Брикса.
— Она вообще с ним много встречается? — спросила Роз..
— Она никогда не встречается с ним чаще раза в неделю или в десять дней, пару раз это случалось — в две недели. Но когда она не с ним, то замыкается и думает над его молчанием, или над тем, что он сказал, или не сказал на последнем свидании, или на тему еще чего-нибудь, что ее тревожит в нем. Иногда я думаю, что она боится. Не того, что он ее бросит, хотя я, уверена, она и этого боится тоже, но чего-то более серьезного. Я не знаю, что это может быть, но я чувствую.
— Она совсем с тобой об этом не говорит? — спросила Джина.
— . Она пыталась пару раз, но так, как будто она была заранее уверена, что я буду его бранить, а ей не дам и слова вымолвить. Думаю, что она права — я буду его ругать. Ты ей сказала, чтобы она поговорила со мной?
— Я сказала ей, что будет гораздо лучше для нее, если вы будете вместе.,
— Да, мы не очень-то связаны. И я не знаю, когда мы снова станем близки.
В дверях появился Квентин: — Там люди, которые хотят с тобой познакомиться, — сказал он Клер.
— Извини, — она пошла к нему, потом вернулась к Роз и Джине. — Спасибо, что сказала мне, — произнесла она, и направилась вслед за Квентином к гостиной.
— За какой рассказ ты ее благодарила?
— Об их совместном проекте. Он потерял к этому интерес.
— Хейл пригласил этих людей для меня, — сказал он, подводя — ее к гостиной. — Их фамилия — Коллоп и они владельцы маленькой пищевой компании в Нью Хэмпшире.
— Джем «Коллоп». Я его покупала. Очень хороший. Они еще производят хлеб, и, думаю, пирожные, печенья, хотя этого я не покупала. И у них прекрасно оформленный каталог.
— . Тебе стоит об этом упомянуть в разговоре. Они подумывают продать компанию, а я могу решить её купить. Я хочу, чтобы ты — выяснила все, что сможешь, о ней и о них. Дизайн — это хорошее начало.
— Подожди-ка. — Клер поглядела в гостиную, где человек двадцать стояли маленькими группками, или сидели около камина. Я на вечеринке. Я не на работе, и Квентин тоже. Не время и неподходящее место для него давать мне указания. И кроме того, я дизайнер, а не шпион. — Хейл собирается показать мне те письма, — пробормотала она, и быстро зашла в гостиную. — Можно мне их посмотреть? — спросила она у Хейла, который стоял у кофейного столика, почти целиком заполненного бронзовой лошадью в галопе.
— Ну конечно. Славно поговорила с девочками?
— Да. Хейл, если тебе сегодня неудобно оставлять гостей…
— Нет, нет, все в порядке, пойдем, займемся этим сейчас.
Он повел ее в библиотеку в углу дома/ освещенную другим камином. — Роз любит огонь, — сказал Хейл. — Как будто живешь в восемнадцатом столетии, как будто никто еще не изобрел печей и электрических лампочек, так и.ждешь, что появятся пилигримы. Возможно, чтобы поджарить кого-нибудь на костре, — прибавил он мрачно. Затем открыл портфель, — Я принес около дюжины, в конторе есть еще. Ты можешь их все забрать, если хочешь. Эмма, должно быть, придет в восторг от них.
Он поглядел, как Клер вскрыла конверт и просмотрела письмо.
— Слушай, Клер, твой дизайн ПК-20 — это что-то потрясающее. Я знаю, мы тебе уже это говорили, но я гляжу в будущее и думаю, тебе стоит призадуматься и о других клиентах. Ты можешь не беспокоиться насчет Квентина: он всегда считает, что покупает нас, когда мы на него работаем, так что ему этого знать не нужно. Но если ты надумаешь, Клер, у меня есть пара клиентов, огромные компании, не всякая мелкота, и им понравились твои работы. Тебе не нужно отвечать прямо теперь, но подумай. Ты знаешь, ведь ты была настолько лучше двух других фирм, которых нанял Квентин, что даже соперничества не возникло…
Клер нахмурилась:
— Двух других фирм?
— Он тебе не говорил? Что ж, это Квентин. Он никогда никому не доверяет делать то, что он хочет, он всегда берет для чего-то двоих или троих, по крайней мере, если он в них абсолютно не уверен. Он доверяет мне и Тоду Толленту теперь… но, понимаешь, ручаться я за это не могу. Он, вероятно, получает предложения от всех, когда начинает новую кампанию; насколько я знаю, я только помощь по найму.
— Ты его друг.
Он пожал плечами. Клер положила письмо обратно в конверт и засунула стопку в свою вечернюю сумочку.
— Нам пора возвращаться.
— Роз собирается меня бросить? — спросил он резко.
— Хейл, единственный человек, который может ответить — это сама Роз.
— Ну да. Я просто боюсь спрашивать. Она думает, мне наплевать на нее, потому что я… время от времени гуляю, ну, ты понимаешь, как бы испытываю, работает все как надо, или нет, и если я… черт, ну ты понимаешь, желанен, какое идиотское слово, ничего не означает, ты понимаешь, это как игра, это же ничего не значит — я с ума схожу от Роз, и это никогда не менялось.
— Клер. — сказал Квентин, из дверей.
— Прошу прощения, — сказала она, и пошла к нему. Квентин слегка обнял ее, и она ощутила томительную волну желания, которая поднималась в ней при легчайшем его прикосновении. — Спасибо за письмо, — сказала она Хейлу, когда Квентин увлек ее за собой, и они покинули комнату.
— Я не собиралась отходить надолго, — сказала она и подумала, почему ей приходится извиняться.
— Для меня важно, чтобы ты была со мной, — сказал он. — Не просто по соседству, но совсем близко. Я же говорил тебе это раньше.
— Я знаю.
— Он просил тебя работать с ним? Клер смутилась:
— Он сказал, что у него есть несколько клиентов, которьгм понравилась моя работа.
Квентин остановился рядом с огнем в камине фойе, до того, как они достигли двери в гостиную:
— Ты работаешь на меня, Клер. У меня достаточно работы, чтобы занять тебя надолгд, особенно не на целый день. Я не хочу, чтобы ты работала весь день, я говорил тебе это, когда мы только начинали.
— Да, но ты не говорил мне, что сказал двум другим фирмам о линии ПК-20, в то время, как уверял меня, что я стану главой дизайна.
— Конечно, нет. Я еще не сошел с ума. Неужели ты думаешь, что я могу поручить целый проект кому-то, кто никогда раньше не занимался делом подобного масштаба?
— Ты говорил, что тебе нравились мои идеи.
— Говорил. Боже, Клер, не веди себя как ребенок. Ты все сводишь к личным отношениям. Никакого значения не имеет, думал ли я, что ты хороша или нет, дело было только в том, как сделать хороший дизайн за самое короткое время. Ты такой человек, который лучше всего работает, когда думает, что все зависит только от него: ты более творчески подходишь, и работаешь напряженней. Я так много поставил на это…
— Гораздо больше, чем на то, чтобы мы были вместе.
Что, черт возьми, ты хочешь сказать?
— Ты мог мне сообщить. Если тебя волнует, что я чувствую, ты должен был объяснить это мне, и я бы поняла. Я неплохо разбираюсь в бизнесе — я слишком много времени провела в жизни, занимаясь подобным делом. Но даже если бы я не была столь опытна, ты должен был мне милостиво сообщить о том, что ты делаешь. И я думала, что ты хочешь делиться со мной своими мыслями и тревогами…
— Я не делюсь мыслями с людьми, которые на меня работают.
Клер отскочила от него, яростно, заблестев глазами:
— Я работаю на «Годдар Дизайн». И в настоящий момент ты…
— «Годдар Дизайн»? — он усмехнулся. — Тебе это действительно нужно, Клер? Это чтобы отомстить мне? Тебе не нужно собственное дело, твоя работа — г — отлична и ты необычайно милая женщина, а ничто из этого не имеет отношения к эмблеме фирмы.
В настоящий момент ты — мо1нелиент, — продолжила Клер. Она понимала, что ведет себя безрассудно, создавая компанию из воздуха, за последние двадцать секунд, и внезапно ощутила тревогу из-за этого, что потребовало от нее дальнейшей защиты, — и если я решу, что у меня есть время на других клиентов, или захочу нанять свой штат, то я это сделаю. Мы ведь даже не подписывали контракта, Квентин. Его веселость куда-то исчезла:
— А что, он так необходим?
— Нет, конечно, нет. — Она съежилась внутри, когда увидела, как мрачнеет его лицо. — Нет. Но мне стоит подумать…
— О чем? — спросил он, когда она внезапно умолкла.: — О том, чтобы заиметь что-нибудь, на что можно опереться.
— У тебя есть я. У тебя есть друзья, и дом, и твоя. Дочь. Ты достаточно обеспечена, чтобы работать в удовольствие, а не вкалывать. Почему ты никакие можешь научиться вести себя как женщина с деньгами?
Клер поглядела на огонь. Языки пламени были низкие, похожие на извивающиеся длинные пальцы вокруг остатков дров. — Это не называется вкалывать. Кое-кто сказал мне сегодня утром, что писать — это значит совершать движение веры и возвещать о любви. Я не осознавала этого, пока он не сказал, но к дизайну это тоже относится.
— Не могу понять, о чем ты.
— Мне жаль это слышать. Ты ничего такого не чувствуешь, когда работаешь? Что когда ты создаешь нечто новое, то это в чем-то похоже на страсть?
— Я не использую такие слова для работы.
— Да, — сказала Клер тихо, — я это вижу.
— Тебе, что, не хватает страсти в жизни?
Клер вздохнула. Был только один возможный ответ на такой вопрос:
— Конечно, нет, Квентин. Он снова обвил ее рукой:
— Если ты настаиваешь на создании собственной компании, мы можем устроить все так, что это удовлетворит нас обоих, возможно, как вспомогательную компанию при «Эйгер Лэбс». Разберемся с этим завтра. А теперь я хочу тебя представить этим людям, и хочу уехать сразу после ужина: я, хочу побыть дома, с тобой.
Клер прижалась к нему. Она тоже этого хотела. Но это долго не продлится. Она знала это, потому что ее сексуальное желание было так сильно переплетено с глупым комфортом, который она все еще находила в подчинении его власти, и как только она восстанет против него, то и ее желание угаснет. Но теперь она не могла его не замечать, или даже уменьшить.
Эмма и я, подумала она, а интересно, осознает ли Эмма, что случилось у нее с Бриксом — она досталась мужчине, который казался таким сильным, что она не могла превозмочь свое собственное желание и становилась ему покорной. Я должна поговорить с ней об этом, подумала Клер. Но она понимала, что не сможет, пока не порвет с Квентином.
Вот о чем я должна подумать, как это сделать, говорила она себе, когда они присоединились к обществу в гостиной. Но сначала, завтра же утром, я должна заняться фирмой «Годдар Дизайн», и это не будет вспомогательной компанией.
ГЛАВА 12
Эмма заметила Брикса, наблюдавшего за ней из дверей, и ее сердце подпрыгнуло… Ее тело потянулось к нему.
— Эй! — сказал Тод Толлент.
— Извини, — пробормотала она, и восстановила позу, откинулась назад, на руки, вытянула ноги вперед, отбросила голову и закрыла глаза, как будто щурясь от ролнца. На ней были белые шорты и — белый топ; она сидела в круге слепящего света.
— Хорошо, — проговорил Тод, обегая вокруг нее. — О'кей, Эмма, сделано. Последний снимок этой компании, до тех пор, пока кому-нибудь в голову не придет еще блестящая идея и мы йе начнем заново. Ты была изумительна, я надеюсь, что мы как-нибудь еще поработаем вместе.
Эмма встала и совершенно неожиданно обняла его.
— Ты такой хороший, Тод. Спасибо тебе, за то, что ты был такой славный и делал из меня красавицу.
— Милая моя, я с тобой сам становлюсь красавцем. Это было потрясающе. Ты ведь будешь в выпуске в январе, так? Личные выступления и все это?
— Не знаю. Думаю, да. Никто ничего определенного не говорил.
— Ладно, что бы там ни было. Ты справишься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70