— В следующий раз все сработает.
— Надеюсь, — с сомнением отозвалась Дарла. — Ладно, хватит об этом. Давай о приятном. Расскажи, каково тебе чувствовать себя домовладелицей?
— Мне отказали в кредите.
— Что? — В голосе Дарлы зазвучали гневные нотки. Добрый знак.
Куинн объяснила ей ситуацию, добавив напоследок:
— На моем счету осталось кое-что, но все равно не хватает пяти тысяч.
— Я одолжу тебе, — сказала Дарла. — У нас есть деньги на обучение детей в колледже…
— Нет. Но мне пригодилась бы помощь иного рода.
— Сделаю все, что попросишь.
Куинн сглотнула подступивший к горлу комок.
— Возможно, мне удастся получить три тысячи по кредитной карте.
— О Господи! А как же проценты?
— Я не в том положении, чтобы капризничать. Но все равно остается две тысячи долларов. А режиссер постановки предлагает тысячу.
— Соглашайся.
— Да, но мне придется заниматься гримом и костюмами, а я ничего не понимаю в прическах и шитье.
— Беру их на себя, — пообещала Дарла.
— Я расплачусь с тобой позже. Когда вновь стану платежеспособной, ты получишь половину того, что причитается мне за спектакль.
— Нет, — отрезала Дарла. — Это будет мой подарок тебе на новоселье. Считай его предварительным взносом за аренду, потому что, если Макс в ближайшее время не зашевелится, я перееду к тебе. Ты по крайней мере обращаешь на меня внимание.
Когда Дарла положила трубку, Куинн согнала с колен Кэти и позвонила Эди.
— Предложение насчет спектакля все еще в силе? — спросила она.
— Разумеется, — обрадовалась Эди. — Мы начинаем в понедельник, в шесть часов вечера. Заказ — твой, и это громадное облегчение для меня. Я уже думала, что в этом году опять придется привлечь кого-нибудь из родителей.
— Надеюсь, ты способна подумать и о других вещах. К пятнадцатому апреля мне нужны две тысячи долларов.
— К этому времени ты их не получишь, — ответила Эди. — Пятнадцатого тебе выплатят половину за вычетом налогов, а остаток — в конце мая. Не возьмешься ли за освещение сцены? Это еще семь с половиной сотен.
— Но я не разбираюсь в сценическом освещении!
— Я тоже — и тем не менее занималась им. Ну что, берешься?
— Так и быть. Берусь.
Куинн положила трубку и торопливо произвела расчеты. Если к пятнадцатому ей заплатят половину по двум контрактам, если она пустит в ход свою кредитную карту и в следующем месяце положит зубы на полку…
Все равно не хватит.
— Как жаль, что я ухнула две тысячи на запасные зубные щетки, — сказала Куинн, и Кэти тревожно взглянула на нее. — Отныне никаких трат на предметы длительного пользования.
Кэти вздохнула и разлеглась у ее ног, положив морду на лапы.
— Разделяю твои чувства, — сказала ей Куинн.
В начале следующей недели Билл попытался образумить Куинн ради ее же блага.
— Этот дом никуда не годится, — твердил он. — Дом разваливается на части, ты не сможешь его ремонтировать. Почему бы нам с тобой…
— Билл, никаких «нас с тобой» не существует, — отрезала Куинн. — А дом в полном порядке. Если что-нибудь сломается, этим займется мой отец, Макс или Ник. Или я сама. Я научусь ремонтировать вещи. Я не покину свой дом. А теперь уходи, мне пора начинать урок.
— Ник… — Билл покачал головой. — Да еще Макс. Не нравится мне все это. Пойдут сплетни.
— Билл… — Куинн зажмурилась, лишь бы не видеть его. — Уходи.
Билла раздражало то, что теперь он не мог обстоятельно поговорить с Куинн, поскольку та отдавала все свои силы и энергию какой-то дурацкой постановке, затеянной Эди. А еще она втравила в это дело Джессона и Кори, посулив взамен дополнительный кредит. С другой стороны, у Билла появился повод навестить Куинн на следующий день после школьных занятий..
— Репетиции начинаются не раньше шести часов, — сказала она, когда Билл попытался втянуть ее в разговор об участии мальчиков в постановке. — Если это помешает бейсбольным тренировкам, я не стану удерживать их силком.
Когда же Билл заглянул к ней и на следующий день и Куинн заявила: «Билл, нам не о чем говорить. Прошу тебя, уходи», — он понял: необходимо что-то предпринять, чтобы вернуть ее. Терпение — очень хорошо, но пора совершить активные действия. Билл сознавал, что главная его задача — избавиться от проклятой собаки и проклятого дома.
Назавтра во время большой перемены он отправился к дому Куинн. В этой жуткой развалюхе наверняка что-нибудь да неладно, наверняка кроются какие-нибудь опасности, и он, обнаружив их, уговорит Куинн съехать. Билл хотел лишь немного побродить вокруг дома, но, подумав, что вульгарная соседка может его засечь, оставил машину в переулке и незаметно проник на участок, вновь воспользовавшись дальними воротами.
Однако, очутившись за оградой, Билл понял, что осмотр двора ничего ему не даст. Нужно попасть внутрь, выявить опасности, которые подстерегают Куинн, найти веские причины, которые побудили бы ее покинуть этот дом. Он толкнул входную дверь, но та оказалась заперта и даже не шелохнулась, когда Билл приналег на нее и подергал ручку замка. Его усилия привели лишь к тому, что мерзкая собачонка залаяла, а потом даже зарычала, ощерившись. Эта гадкая тварь опасна, она может укусить Куинн, не зря Билл пытался сплавить ее на живодерню. Бросив взгляд на соседний участок и убедившись в том, что за ним не следят, Билл обошел дом. Сзади к нему примыкал незастроенный участок. Здесь было безопаснее.
Билл попытался открыть боковую дверь, но и та оказалась на запоре. Он осмотрел подвальные оконца — протиснуться сквозь них, конечно, нелегко, зато потом можно выйти через дверь, — но и они были закрыты на щеколду. Однако, когда Билл толкнул одно из них, стекло треснуло и разбилось. Он просунул внутрь руку, отпер окно и проник в подвал.
Когда он поднимался по лестнице из подвала, собака лаяла как безумная, но все же не решилась напасть на него. Билл огляделся в кухне — уютной, выкрашенной в белый и голубой цвета. Копия гравюры Куинн «Ночная кухня» висела возле красного дуршлага, точь-в-точь как в их прежней квартире. Билл пытался не обращать внимания на гавкающую тварь, но в конце концов ему надоело, он распахнул дверь и пинком вышвырнул собаку во двор. Даже если горластая шлюха из соседнего дома выглянет наружу, то не увидит ничего, кроме собаки. Беспокоиться не о чем.
Билл вошел в столовую и окунулся в теплый солнечный свет, проникавший через высокое окно справа — его окно! Он любовно осмотрел сломанную задвижку. Свет лился и через такие же окна в гостиной у переднего фасада здания, и через ведущий туда коридор. Однако дом все равно выглядел мрачным и дряхлым; старая штукатурка покрылась трещинами, а краска на деревянных деталях облупилась, и даже солнечный свет не оживлял убогих комнат.
Но к несчастью, трещин на штукатурке и облупившейся краски недостаточно, чтобы выманить отсюда Куинн. Нужно найти более вескую причину.
Билл вошел в гостиную и неторопливо осмотрелся. У окон стояли старое красное кресло и восьмиугольный столик. Рядом с креслом помещалась большая корзина, сплетенная из широкого лыка. Билл уселся и открыл корзину. Пряжа и спицы, вязанье Куинн.
Ей еще предстоит сшить одеяло для будущего ребенка. Когда она вернется в их квартиру, они вместе будут смотреть телевизор, а Куинн будет вязать для малыша.
Мягкая ярко-синяя пряжа казалась невесомой в его руках. Стало быть, Куинн знает, что у них будет мальчик. Такой, как Джессон Бэрнс. Они назовут его Билл-младший, но, выбирая имя, никак нельзя забывать о матери ребенка. Что ж, годится и для мальчика, и для девочки. Значит, Уильям Куинн Хиллиард. Отлично! Билл стиснул пряжу в пальцах. Замечательное имя!
Он бросил пряжу в корзину и поднялся.
Над камином висели полки с книгами по искусству. Билл чуть напрягся, подумав: «Эти книги должны стоять в нашей квартире», — провел ладонью по гладкой поверхности полок и каминной доски, прикоснулся к циферблату массивных часов, погладил полированную крышку восьмиугольного столика. Прикоснувшись к этим вещам, он почувствовал, что они принадлежат ему.
У противоположной стены громоздилась старая красная тахта, взятая из дома матери Куинн. Нелепое громоздкое сооружение размером почти с их кровать. От этой мысли руки Билла сжались в кулаки, хотя к тому не было никаких причин. Если Куинн так уж нравится эта тахта, пусть она стоит в их квартире. Какое красивое коричневое покрывало! По вечерам они с Куинн, растянувшись на этой тахте, станут смотреть телевизор — прогноз погоды, спортивные репортажи, будут щелкать программами, хохоча над вечерними шоу. А потом он выключит телевизор пультом дистанционного управления и протянет к ней руку…
Дыхание Билла участилось, и он усилием воли направил мысли в иное русло. Дело не в сексе, они никогда не увлекались сексом, у них было множество других, более важных забот — семья, школа. Билл еще раз посмотрел на кресло — уж лучше думать о нем — и вновь заметил пряжу. Наклонившись, он взял клубок, самый маленький — Куинн не заметит его исчезновения, — и сунул в карман куртки. Пусть пока напоминает ему о том, что вскоре Куинн предстоит вязать вещи для младшего Билла.
Бросив взгляд на часы, стоявшие на полке, он выпрямился. Пора в путь.
Он подошел к парадной двери, и вспомнил, что черный ход безопаснее и там стоит его машина. Но, поворачиваясь, увидел на полке ключ. Он сунул его в замок парадной двери, и ключ открыл ее.
Билл взвесил ключ на ладони.
Обзаведясь собственным ключом, он сможет приходить сюда в любое время, осматриваться, обдумывать планы их совместного будущего.
Лишь бы Куинн не заметила исчезновения ключа.
Пора возвращаться в школу, он потратил слишком много времени, чтобы проникнуть в дом, и уже опаздывал.
Билл вышел к автомобилю, открыв ворота ровно настолько, чтобы собака, заливавшаяся лаем, смогла выскочить на улицу, где и оставил ее. По пути в школу он заглянул в слесарную мастерскую Ронни Хедапола и попросил сделать дубликат ключа. Добравшись до школы, Билл подошел в вестибюле к телефону-автомату, позвонил в питомник и сообщил, что по Эппл-стрит бегает злобная собака, которая укусила его. Да, она прокусила ему кожу, и ее необходимо усыпить. Чтобы придать жалобе официальный характер, он назвался Харви Роберт-сом и назвал вымышленный адрес, после чего повесил трубку с чувством выполненного долга, хотя так и не сумел отыскать в доме серьезных изъянов.
Через два часа Билл покинул школу якобы на обед, забрал ключ и вновь поехал к дому Куинн. Собаки поблизости не оказалось, а новый ключ идеально подошел к замку. Положив оригинал на место, он с облегчением вернулся в школу, где обнаружил записку от Бетти из питомника. Билл перезвонил ей, и Бетти сообщила, что его собаку забрали, поскольку та кого-то покусала.
— Она доставила нам немало хлопот, — сказал Билл. — Мне неприятно это говорить, но для всех нас будет лучше, если собаку усыпят. Завтра я приеду и расплачусь.
Повесив трубку, Билл подумал, что сказал истинную правду. Как только все вернется на круги своя, всем станет лучше.
— Так что, Луиза все еще встречается с Мэтью? — спросила Куинн, когда они с Дарлой после школы сели за пиццу.
— Да, но не похоже, что это особенно радует ее. Отделавшись от Барбары, Луиза потеряла смысл жизни. Она прожужжала мне все уши о ней, как будто я собираюсь объединиться с Барбарой и организовать дуэт «Банковские Шлюхи».
— Звучит заманчиво.
— Не очень. — Дарла положила в коробку недоеденный ломтик пиццы. — Макс не станет мне изменять. Черт побери, ему не хватает энергии даже на меня, а уж тем паче на Барбару.
— Я уже думала об этом. И решила, что ночная рубашка, так возмутившая Билла, вполне могла оставить равнодушным Макса. Похоже, тебе придется пойти в лобовую атаку.
— Что же мне — схватить его за горло и сказать: «Трахни меня, или я тебя прикончу»?
— Я возлагаю надежды на черное шелковое белье, — сказала Куинн. — Знаешь, тут нужно что-то невероятно вульгарное. Предмет, соблазнительный для мужчин и смехотворный для женщин.
— Ну, не знаю…
— Ведь ты уже многому научилась: знаешь, что Макса нельзя соблазнять у окна либо в присутствии посторонних, а также когда он слишком утомлен. На мой взгляд, ты на пороге успеха. Не сдавайся.
— Ты действительно так думаешь?
Куинн подалась вперед и закрыла коробку из-под пиццы.
— Не думаю, а знаю. Едем сейчас же в магазин. Мне нельзя задерживаться слишком долго, Кэти осталась дома одна, но я готова пожертвовать еще одним часом, чтобы спасти твою семью.
— А как же я?
— Эй, не вешай нос. Купи предмет, который сведет твоего мужа с ума.
— У него уже есть такой, — отозвалась Дарла. — Это я.
Через пять дней после того, как Ник помог Куинн переехать, ему наконец удалось загнать мысли о ней в дальний уголок сознания, но они то и дело напоминали о себе, приводя его в смущение. Ник говорил себе, что все дело в переменах. Перемены всегда внушают тревогу. Лучше всего — забыть о существовании Куинн. Однако это было нелегко и стало почти невозможным, когда в мастерской по окончании тренировок появился Билл.
— Нельзя ли потолковать с тобой минутку-другую? — спросил он, и Ник, оторвавшись от джипа Пита Кантора, ответил:
— Конечно. Что случилось?
— Насчет Куинн, — сообщил Билл.
И Ник подумал: «Черт побери, я даже не прикоснулся к ней».
— Я знаю, ты помогал ей, — продолжал Билл. — Я благодарен тебе, но этот переезд не пойдет Куинн на пользу.
Ник, освободившись от чувства вины, настроился по-иному.
— В чем дело?
— Этот дом… — Билл говорил веско, как умудренный опытом, но полный сострадания викинг, — …это плохая мысль. Куинн живет там одна, а дом в любую минуту может рассыпаться на куски.
— Мегги считает, что дом крепкий. — Ник вновь взялся за работу. — Я бы на твоем месте не волновался.
— Откуда ей знать? — Билл покачал головой. — Мы просто обязаны забрать Куинн оттуда.
Ник замер.
— Билл, но ей нравится этот дом. Едва ли она согласится оттуда уехать.
— Если бы ты не помог перевезти ее вещи… — начал Билл напряженно, почти злобно.
— Разумеется, я помог ей. — Ник нахмурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40