Она специально распределила работу, подлаживаясь под приезд Лизи, а Лоренс был очень занят делами.
Тем не менее она убедила его, что день, проведенный за городом, в конце концов даст им возможность немного побыть вдвоем.
В субботу Джо, только что вернувшийся из Лондона, позвонил Бретт.
— Ты не поверишь в то, что я тебе скажу, потому что я сам не очень верю в это. Но я думал, что, если скажу громко, это станет реальностью.
— Думаю, у тебя хорошие новости, — сказала Бретт.
— Мне хочется за это выпить.
— Сохрани свою выпивку на завтра, — засмеялась она и пригласила его на загородную прогулку.
Она хотела, чтобы Джо, один из лучших ее парижских друзей, познакомился с Лизи, ее самой близкой подругой.
В воскресенье утром Лоренс встретился с Бретт, Лизи и Джо, и они все вместе поехали в Компьенский лес, официальное место охоты королей, на берегу реки Ойз. По пути они остановились в уютном ресторанчике, чтобы прихватить для пикника корзину с сыром, холодным мясом, фруктами, пироги с корнишоном и вино.
Они отыскали прекрасное затененное место под огромным раскидистым дубом, разложили ярко-красное стеганое одеяло и начали пирушку.
Был обычный майский день, когда щедрое обещание природы вытесняет все ее капризы и причуды. Юное солнце согревало распускавшиеся листочки и ростки трав со всей гаммой зеленого. Густые перистые облака лениво плавали по чистому небу, подпитывая причудливые фантазии и мечты. Из кустов высокой травы на противоположном берегу реки с криком поднялась стая гусей и улетела за горизонт.
Бретт вытянулась у дерева. Лоренс положил голову ей на колени.
— Итак, Джо, что это за новости, в которые ты не очень веришь? — спросила она. Джо лег на живот и воскликнул:
— На той неделе Габриель послал меня узнать, что это за фирма «Клик Клак». Они делают эти смешные пластиковые часы всех цветов со звездочками, в горошек, в цветочек и еще не знаю с чем. Я не задумывался сильно над этим, пока Габриель не сообщил, перед самым отъездом в Лондон, что они хотели бы иметь меня своим представителем, полагаю, в таком же качестве, как и мистер Клак. Они хотят, чтобы я делал им рекламу, а также был коммерческим и общественным представителем во всей Европе и США. Бретт, я не мог поверить в ту сумму денег, о которой они говорили, а Габриель выторговал еще больше.
— Джо, это фантастика! — сказала Бретт.
— Звучит, как хорошенькое дельце. Думаю, что «Вуаля!» снова пригласит тебя перед тем, как твой рейтинг так возрастет, что мы не сможем об этом и подумать, — сказал Лоренс.
— Джо, вот будет здорово. Ты бы смог на досуге пробовать лепить свои ветки дерева, а персональное представительство — легкая работа. Говорят, что это тяжелый труд, а на самом деле, думаю, ты будешь почти все свое время посвящать своему настоящему делу, — заметила Бретт.
Во время этого разговора Лизи вертела головой от одного говорящего к другому; ее кудряшки так и подпрыгивали. Она стянула их шнурком и убрала за ворот прозрачной рубашки крестьянского типа. Она сидела рядом с редактором международного журнала мод, фотографом, которая уже в начале своей карьеры обещает бешеную известность, и моделью с его международным контрактом, а сама она была всего лишь студенткой колледжа.
Лизи почувствовала себя незащищенной среди них, хотя, с другой стороны, должна была найти подход, чтобы присоединиться к общей беседе.
— Да, расслабление — вот основное, что мы должны помнить перед телекамерой, потому что она схватывает то, что не под силу фотокамере. Например, беспокойство, — ты действительно должен быть осторожным со своей мимикой, иначе будешь выглядеть будто управляешь самолетом, — авторитетно заявила Лизи.
— Да, конечно, я вспоминаю, Бретт говорила мне, что ты радиожурналист, — сказал Джо.
— Я веду репортажи об уик-энде в Сира-кузе и заканчиваю учебу в декабре на шесть месяцев раньше. Мне уже предложили работу, но у меня есть очень неплохие рекламные пленки, и думаю, что, прежде чем запирать себя, надо перепробовать все возможности в Латинской Америке или Нью-Йорке.
Бретт, поняв, что Лизи почувствовала себя выпавшей из разговора, добавила:
— Брат Лизи живет в Латинской Америке.
— Да, он действительно перебрался в Санта-Клару. Он начал свое собственное компьютерное дело и довольно удачно.
Лизи предложила тост за успехи брата, подсчитывая, каким он будет богатым.
Джо был просто поражен той скоростью и воодушевленностью, с которой говорила Лизи, а Лоренсу все это надоело и стало раздражать. Эти разговоры о юношеских мечтах и стремлениях заставляли его осознавать, что большая часть его жизни уже прошла.
— Пойду-ка прогуляюсь.
Лоренс поднялся и направился по тропинке, которая вела к зарослям буковых деревьев. Бретт последовала за ним.
Чем больше Лизи разговаривала с мужчиной о любви, тем больше ее это волновало. Когда она обращалась к кому-то, ее беспокойство возрастало вдесятеро и обычно заставляло ее говорить вдвое быстрее. Иногда даже быстрее, чем мог реагировать на сказанное ее собственный мозг.
— Вы с Бретт совершенно разные, — сказал Джо, откусывая яблоко.
— Почему? Потому что я небогата и неизвестна? Когда-нибудь и я буду. Вон Джейн Роули, мой образец радиорепортера, начинала в двадцать лет в передаче «Hay Сноу», она тоже из Индианы.
— Подожди, подожди. Это не то, что я имел в виду. Работы Бретт делают ей известность в некоторых кругах, но, кажется, это ее не изменило и, думаю, не изменит, то же касается и ее богатства, — сказал Джо.
— Изменит ее! Бретт была богата с рождения. Я прилетела сюда по авиалинии ее деда. Он помолчал, вникая в слова Лизи.
— Того Ларсена?
Джо никогда не связывал Бретт с «Ларсен Энтерпрайсиз», название, которое он знал из газет. У него не было причин для этого, и, конечно, он не рассматривал все через призму ее денег. Он уважал Бретт за это.
— Лизи, все, что я подразумевал, — это то, что вы физически с ней такие разные. Бретт высокая, а ты…
— Маленькая! В этом нет ничего плохого. Салли Филд и Сюзан Люсси меньше пяти футов двух дюймов, и не думаю, что Джейн Поили очень высокая.
— Хорошо, Лизи, а как насчет того, что ты блондинка, а она брюнетка? Это не обидно! И не перечисляй мне всех известных блондинок. Я только хотел поддержать разговор. — Джо сидел и смотрел в никуда.
— Ой, — Лизи поняла, в какое глупое положение она попала, и попыталась реабилитировать себя, — не могу дождаться, когда закончу учебу в следующем году. Я считаю, что колледж все-таки необходим, если человек хочет достичь чего-нибудь в этом мире.
— А я бросил на первом курсе и совсем не уверен, что колледж — единственный путь постижения истины. Твоя подруга Бретт, кажется, думает так же.
Лизи не была уверена, что испробовала все свои возможности в общении с Джо.
— Может, пойдем погуляем? — спросил Джо.
Он подумал, что Лизи, наверное, была очаровашкой, если бы когда-нибудь умолкала.
— Конечно!
На самом деле Лизи не была одета для прогулки по лесу. Бретт советовала ей надеть слаксы и теннисные тапочки, но Лизи собралась на пикник во французский лес с мужчиной-моделью, и поэтому она чувствовала, что должна одеться как на праздник, и вместе со своей прозрачной рубашкой и вышитым топом она надела белые кожаные туфли на шпильке без задников.
Большую часть форм в своей работе в качестве скульптора Джо выбирал из природы, поэтому во время их прогулки он останавливался, чтобы посмотреть на поросшие мхом камни, и осторожно изучал упавшее птичье гнездо.
— Кажется, это гнездо дрозда. Они до смешного похожи в этой части Европы, — заметила Лизи и предложила:
— Давай переберемся на другой берег. Может быть, там больше всего того, на что можно посмотреть.
— Это, наверное, не слишком хорошая идея в твоих туфлях? — засомневался Джо.
— О, я-то смогу. — Лизи понадеялась, что ствол дерева широкий. — У меня очень хорошая координация, и я хорошо балансирую. Я же шесть лет занималась гимнастикой. Она сделала еще два шага и в пируэте свалилась в грязь.
Джо пытался сдержаться, чтобы не рассмеяться, но вид Лизи, несчастной, покрытой илом, — это было выше его сил, и он расхохотался от всей души, карабкаясь по стволу, чтобы помочь ей.
— Нет… все в порядке. Я смогу подняться. Она с обидой вылезла из воды и прыгнула на берег.
— Я совершенно не хотел смеяться. Действительно.
Джо старался взять себя в руки, но, взглянув на нее, снова засмеялся. Лизи не стала его упрекать. «Так мне и надо», — подумала она.
— Лизи, ты промокла насквозь и вся грязная. Мне кажется, это очень неприятно. Почему бы тебе не взять мою рубашку?
Джо снял свою матроску и протянул ей.
— Я чувствую себя так нелепо.
— И очень зря, расслабься, — перебил он. Лизи посмотрела ему в глаза, смущенно улыбнулась и направилась с рубашкой за деревья. Через несколько минут она вернулась и оказалась большой модницей в этом несоразмерно большом наряде.
Джо мгновенно подал ей руку.
— Как насчет перемирия?
— Ты заслужил, — согласилась Лизи, и они пожали друг другу руки.
— Что случилось? — спросила Бретт, подходя к Лоренсу.
Лоренс продолжал свой путь, не замечая ее. Бретт поймала его за руку.
— Ты был невозможным всю неделю. Что все это значит?
— Я смотрю на вас с Лизи и не могу не думать, что вы обе могли бы быть моими дочерьми.
— Но ты же знаешь, что это не имеет значения, — и для меня тоже. Мы ведь об этом уже говорили.
— Верно, говорили. Раньше я не думал, что это так важно.
— Тогда почему ты вдруг передумал?
— Потому что я влюбился в тебя… а совсем не собирался, — ответил шепотом Лоренс.
Бретт почувствовала невесомость в этом безвоздушном тихом вакууме между первыми отблесками молнии и последующими за ними разрядами грома. Его слова выпустили такой поток энергии, который угрожал сокрушить ее.
— Что ты сказал?
— Я говорю, что люблю тебя, но все не так просто. Я не могу совладать со своими чувствами, и это волнует меня больше всего.
— Лоренс, я тоже не собиралась… но я люблю тебя.
Они оба дали волю словам; они летали в воздухе, а потом плавно садились вокруг них. Он обнял ее, и, поддерживая друг друга, они стояли покачиваясь.
«Что я делаю?» — подумал Лоренс.
Глава 11
— Как ты понимаешь его слова, что он не собирался в тебя влюбляться? — спросила Лизи.
— Лизи, ты копаешь слишком глубоко. Велика ли важность, собирался или нет, главное, что он любит меня.
Бретт слегка разозлилась на реакцию своей подруги. Она едва могла сдержать себя до ухода Лоренса и Джо, а теперь Лизи ведет себя так скептически, вместо того чтобы разделить с ней ее радость.
Они сидели на веранде над гостиной. После такого дня ночь бесцеремонно упала на Латинский квартал, однако тепло неожиданно ранней весны еще витало в воздухе.
Свеча на белом инкрустированном столе между ними равномерно мерцала, ее пламя было защищено тонким стеклянным колпачком. Отблески лунного света скользили и играли на полу из красной плитки и поросших плющом стенах балкона, скрывая их лица от любопытных глаз.
— Хорошо, если он не собирался в тебя влюбиться, что тогда он задумал?
Принявшая душ и переодетая в пижаму Лизи выдвинула стул вперед так, чтобы положить ноги на спинку.
— Он что, собирался с тобой спать, пока ты его возбуждаешь, а потом переброситься на кого-нибудь другого, в кого он собирался влюбиться? Человек не может вступать в отношения с кем бы то ни было с грандиознейшими планами на будущие его чувства. Они возникают сами собой, они не подчиняются инструкциям и планам. — И Лизи повернулась лицом к своей подруге.
Бретт сидела в тени, откинувшись на ярко-желтые подушки кресла-качалки, упираясь коленями в грудь.
— Что с тобой? Он любит меня, а я люблю его. Неужели это так сложно понять? Даже если ты влюблялась сотни раз, это не дает тебе права быть судьей. Ты была влюблена в… как зовут того, кто был у тебя до Парижа, а теперь ты вся горишь оттого, что Джо тебя пригласил.
— Я не объявляю себя судьей, Бретт, но что ты знаешь о нем? Он выглядит достаточно привлекательным, но почему он ни разу не был женат? Ему сорок один. Или он вообще не планирует жениться?
— Лизи, люди планируют жениться и без любви, а именно сейчас я хочу радоваться тому, что он любит меня. — Бретт сладко потянулась вперед. — Я подумаю над тем, что меня ожидает.
Лизи совсем чуточку завидовала своей лучшей подруге. Она любила Бретт, но у той все всегда было, а теперь вот появился и мужчина, который ее любит. Лизи больше никогда не поднимала вопрос о Лоренсе. Казалось, что разговора на балконе вовсе не существовало.
Когда Бретт нужно было работать, Лизи изучала Париж одна, а иногда с Джо. К своему удивлению, она обнаружила, что ей действительно нравится ходить по галереям и музеям, а в Нью-Йорке она считала это скучным и надоедливым делом.
Ее разочаровало, что портрет Моны Лизы был не гигантским полотнищем, как это ей представлялось, а пирамиды в Лувре посчитала анахроничными. Но понятия и эмоции Джо были более просвещенными, чем лекции любого гида. В нем было что-то, что возбуждало и вместе с тем успокаивало, и Лизи чувствовала себя с ним намного свободней, чем с другими мужчинами. Джо необъяснимо притягивал своей почти бешеной энергией и безграничной любознательностью, и порой это толкало Лизи сначала совершить что-то, а потом подумать.
Джо привлекала в Лизи ее непосредственность, и часто она смешила его этим.
Шесть недель пролетели. Лизи, проверив свой багаж, состоящий из пяти мест вместо четырех, сидела с Бретт на лоджии в аэропорту.
— Джо обещал позвонить мне, как только приедет в Нью-Йорк по делам «Клик Клака». Как ты думаешь, он позвонит? — Лизи старалась говорить нарочито безразличным тоном.
— Он порядочный парень, думаю, что да. «Если Лизи собиралась в кого-то влюбиться, то, конечно, Джо был отличным выбором. Но я знаю Лизи: она найдет еще кого-нибудь, как только покинет аэропорт „Кеннеди“, — подумала Бретт.
— Почему бы тебе не приехать в Нью-Йорк этим летом? Ты ведь уже два года не была дома, — сказала Лизи.
— Именно сейчас я и не могу, Лизи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47