А на самом деле… Каждый из нас ревниво следит… кого предпочтет Полина.— Но… Как же он… Самойлов… мог жить с Полиной, зная, что она всю жизнь любит тебя? — спросила Катя.— Так. Он двадцать пять лет живет с ней, радуясь, что в тот момент ему повезло.— Какой же это друг?!— Дружбы как таковой между нами нет, — признался отец. — Да и какая может быть дружба, если он живет с ней. И все из-за моей глупости!— У меня словно мир перевернулся в голове. Неужели все именно так?— А потом у них родился Лешка. А у нас — ты. Полина решила, что нам не нужно рушить свои семьи. Ради вас. Но сейчас я понял, что если не сделаю этого, то проживу жизнь, так и не узнав, что такое человеческое счастье…— Папа… Мне тебя так жаль… Прости… Наконец-то дочь кое-что поняла. Она нежно прижалась к отцу.Сан Саныч вернулся домой, и Зинаида сразу заметила озабоченность на его лице.— Ты чего такой хмурый? — спросила она.— В Одессу надо ехать, — ответил Сан Саныч.— Зачем? — удивилась Зинаида.— Как зачем? Сама же говорила, что Маше толковый адвокат нужен.— В Одессе, конечно, адвокаты получше будут, — согласилась Зинаида, — но и подороже. А где деньги возьмешь?— А там же и возьму. Друзья у меня в Одессе. — Сан Саныч, конечно, не хотел посвящать Зинаиду в свои мужские дела.— Что за друзья?— Моряки бывшие. Теперь в коммерцию подались. Торгуют тем-сем. Займу у них сколько надо, — складно и ладно соврал Сан Саныч.— А они дадут? Сумма-то немалая, — засомневалась Зинаида, которая приняла его слова за чистую монету.— Моряк моряка всегда выручает. Договоримся. — А вот это была настоящая правда, в которой Сан Саныч действительно не сомневался, и его голос звучал очень уверенно.— Ой, что-то неспокойно мне, Саныч.— Не бойся, Зина, я быстро. Туда и обратно. К вечеру вернусь.— Ну ладно. Езжай. Это ты хорошо придумал. Только скажи друзьям, что отдать мы не скоро сумеем. Может, по частям или еще как?— Зина, я все улажу. А ты лучше к Маше сходи. Проведай, — посоветовал Сан Саныч.— И то правда. Схожу, передачку ей отнесу. Хоть как-то порадую.Зинаида собиралась было всплакнуть, но Сан Саныч заметил это и сказал:— Стоп, машина! Не реви. Все обойдется.Он обнял Зинаиду, и она утерла слезы. Хорошо, когда рядом с женщиной надежный мужчина, который может сказать тебе: «Не плачь, я рядом, я все сделаю!» * * * Маше снился странный сон. Будто она идет по улице к железнодорожному переезду, а впереди нее идет Сан, Саныч. Он идет быстрее ее прямо к железнодорожным путям. Маша видит, что к переезду приближается поезд, и ее охватывает страх за Сан Саныча. Она пытается его догнать, но ноги не слушаются, а Сан Саныч все удаляется. Но Маша чувствует, что он идет навстречу беде.— Сан Саныч, постойте! Остановитесь! — кричит она изо всех сил. Но Сан Саныч ее не слышит, идет дальше.Там поезд! Поезд! — Машин голос тонет в шуме поезда. Она из последних сил догоняет Сан Саныча, хватает его за руку, чтобы спасти, но не может. Сан Саныч уже идет по переезду, по которому тут же проносится поезд. Маша остается по одну сторону от поезда, а Сан Саныч по другую. Она слышит только оглушительный перестук колес и просыпается.Она по-прежнему в тюремной камере. Маша села на нарах, осмотрелась по сторонам, приходя в себя. Сердце у нее бешено колотилось. * * * Римма доигрывала свою роль до конца. Она мужественно выдержала всю волокиту с документами в кабинете следователя.— Гражданка Столтидис, вот заявление вашего бывшего мужа, Льва Давидовича Бланка. Вы задержаны за хулиганство, — сообщил ей следователь.— На сколько? На день, на два? — деловито уточнила Римма.— Если господин Бланк не заберет заявление, то на обычный за хулиганство срок. На пятнадцать суток.— На сколько? — Римма не рассчитывала сидеть в тюрьме так долго. — Но я столько не выдержу! Я умру в этой темнице!— За все удовольствия, Римма Гамлетовна, нужно платить, — назидательно сказал следователь. — Покуражились в ресторане, извольте отсидеть.— Какое удовольствие? Это была месть! — гордо сказала Римма.— Как вам угодно.— А душ здесь есть? — озабоченно спросила Римма.— Нет здесь душа. Это тюрьма, не забывайте! Пару недель придется потерпеть.— Это несправедливо! Я могу потерпеть день-два, но пятнадцать суток… Нет, я не согласна.— Вы смеетесь? При чем здесь ваше согласие?Лева получил по заслугам. Если бы вы знали, как он со мной поступал, когда мы были женаты! Это он преступник, а я — жертва. — Римма решительно встала. — Все, я пошла. До свидания.— Сядьте на место. Иначе я арестую вас за побег, — предупредил следователь.— Дадите мне еще пятнадцать суток? — иронично поинтересовалась Римма.— Гораздо больше, Римма Гамлетовна. Вы что, не поняли, что ваше задержание — это серьезно?Так для Риммы началась тюремная жизнь. Собственно, она и планировалась, только ненадолго, а получилось иначе. Через какое-то время Римма уже заходила в Машину камеру, понимая, что все удалось. Она докажет этому идиоту Лево, что она может!Маша не ожидала увидеть в этом месте известную гадалку.— Римма? Вы? Здесь? — спросила она, не веря своим глазам.— Здравствуй, Маша. Почему ты так на меня смотришь? — спросила Римма, заметив, что. Маша взволнована.— Я… Мне просто приснился страшный сон.— Вся наша жизнь — один большой страшный сон, — философски заметила Римма.— А… Почему вы здесь?— Потому что посадили. Разве не понятно?— Я не думала, что за гадание сажают в тюрьму.— Да нет! Не за гадание. Бывший муж у меня спятил, — объяснила Римма.— Сошел с ума? А вы здесь при чем?— Ни при чем. Но разве сумасшедшему это докажешь? Написал заявление в милицию, меня и арестовали.— Как? Просто так? »— Фактически. Ну заехала я ему пару раз по физиономии, но я же женщина! Имею право!— Не знаю… — засомневалась Маша.— Имею! — уверенно сказала Римма. — Он из меня все соки выпил! А я даже и не рассчиталась с ним за долгие годы совместной жизни. Честно говоря, еще мало ему досталось!Римма с гордо поднятой головой села на нары и спросила:— А ты за что сидишь?— У меня дома нашли ампулы с наркотиком и обвинили в покушении на убийство.Римма присвистнула и с уважением посмотрела на Машу:— Ого! Сразу по двум статьям! Это круто!— Но я правда не виновата.— Верю, верю. Мы обе с тобой тут безвинно страдаем! — тут же согласилась Римма.— Я вообще не понимаю, откуда взялись эти проклятые ампулы!— Но не могли же они появиться сами собой. На месте следователя, я бы тоже удивилась, — заметила Римма.— Но если я их не брала, то как они оказались в моей комнате?! Не могли же они сами собой материализоваться?!— Моя практика показывает, что на свете еще и не такие чудеса случаются.— Я не верю в чудеса, — сказала Маша. — Но если я их не брала, значит, их кто-то принес. А к нам не приходил никто из посторонних!— А хочешь, я узнаю, откуда взялись эти ампулы? — предложила Римма.— Каким образом?— Я тебя загипнотизирую! Я же экстрасенс! Гадалка!— И чем это мне поможет? Я не могу вспомнить того, чего не знаю, — отказалась Маша.Да. Но под гипнозом ты сможешь вспомнить какие-нибудь мелкие детали! Они укажут на того, кто мог это сделать. В обычном состоянии человек может не обратить на них внимание.— Не знаю… Может, стоит попробовать.— А что? Времени у нас свободного вагон, — заметила Римма.— А как это будет?— Ну, я введу тебя в состояние гипноза. Ты уснешь. А я считаю из твоего подсознания нужную информацию.— Как считаете?— Ну… Ты сама Мне ее скажешь. Только не заметишь, поскольку спать будешь. Согласна?— Не знаю… Мне нужно подумать…— Ну! Решайся! — настаивала Римма. — Гипноз — это безболезненно и абсолютно безвредно.— Мне все равно страшно.— А чего ты боишься?— Сама не знаю. Может, скажу что-нибудь не то, — предположила Маша.— Не бойся, — улыбнулась Римма. — Про твоего первого мальчика я спрашивать не буду.Маша смутилась, потому что Римма угадала ее мысли.— Мне лишние вопросы задавать не с руки. Во время сеанса я теряю очень много виртуальной энергии, — объяснила гадалка.— Может, астральной? — уточнила Маша.— И ее тоже. Выматываюсь, короче. Ну так что? Но в это время дверь камеры открылась, и конвоир громко выкрикнул:— Никитенко! Маша встала с койки.— Это я.— На выход.— Куда ее? — заволновалась Римма.— На свидание.Машу увели, и у Риммы появилось время подумать.Отцовская монета дала возможность Толику и Жоре снарядиться для нелегкого похода по катакомбам. Теперь у них было все необходимое: веревки, фонарики, еда.— Вот это уже дело! — сказал Жора. — Теперь мы справимся.— Кто бы мог подумать, что на одну монетку можно столько накупить, — удивился Толик.— Монетка-то старинная!— Все равно удивительно, — настаивал Толик.— А знаешь, сколько таких монет у папаши в тайнике?— Сколько?— Вот и я не знаю. А посмотреть надо. Поэтому эта экспедиция, так сказать, нам позарез нужна.— А отец нас не хватится? — Осторожный Толик всегда предполагал самое худшее.— Мы быстро. Веревка у нас есть, фонари тоже. Я засекал — отец обычно туда и обратно часа за три обернуться успевает. — В наблюдательности Жоре трудно было отказать.— Скажем, что на дискотеке были, — предложил Толик.— Типа того. Гуляли. Какая ему разница? — согласился Жора.— Слушай. А если мы возьмем у отца немного его золота, а он заметит потом? — снова засомневался Толик.— Ну и заметит. А кто сказал, что это мы? Может, крысы потаскали. Спокойно! Скоро мы будем богатыми и веселыми. — Жора, наоборот, всегда видел будущее в лучшем свете.Такая пара, конечно, становится весьма устойчивой при проведении рискованных операций, поскольку активное начало уравновешивается консервативным, а консервативному не дает спокойно сидеть мятущийся рядом дух авантюризма.Братья остановились у входа в катакомбы и прикрепили моток веревки к крюку в стене.— Крепко привязал? — проверил брата Жора.— Да вроде крепко.— Смотри, а то не выберемся из этих чертовых катакомб, — сказал Жора и вздохнул. — Если бы не деньги, ни за что бы туда не полез.Это была чистая правда. Но деньги поблескивали в темной глубине катакомб, и братья направились в эту темную глубину за своим будущим счастьем или бедой. Выбор был уже сделан. * * * Следователь Буряк, разобравшись в ситуации с ампулами, решил рассказать о своих выводах Самойлову в личной беседе.— Ну, проходи, Григорий. С чем пожаловал? — спросил у него Самойлов.— Есть новости по делу Алеши.— Та-ак. Слушаю внимательно.— Фактически я закончил расследование этого дела, — сообщил следователь.Самойлов молчал, и это удивило следователя:— Ты даже не хочешь спросить, к чему я пришел?— Я слушаю. Все твои последние версии мне известны, — сухо заметил Самойлов.— Но получилось все не так, как я предполагал. Я собрал доказательства того, что в покушении на жизнь твоего сына виновна одна девушка.— Девушка?! — Самойлов оживился. — Очень интересно.— Некто Маша Никитенко.— Маша? Не может быть! — воскликнул Самойлов. — Она же работает у нас сиделкой.— Факты — упрямая вещь, Боря. И они сами за себя говорят. При обыске мы нашли у нее ампулы с тем самым препаратом, которым усыпили Лешу.— У меня в голове не укладывается! Как это могло произойти?— Как выяснилось, Маша давно любила Лешу. Но безответно. И в день его свадьбы она не выдержала и решилась на преступление, — стал развивать свою версию следователь.— Маша отравила его, чтобы сорвать свадьбу? — Самойлов все-таки неплохо знал Машу и никак не мог в это поверить.— А что ты удивляешься? На самом деле это типичный случай. Тем более что она — фармацевт, имела доступ к лекарствам. Дальше — дело техники.— Но подожди! А почему же она сейчас так старательно за ним ухаживает?… — спросил Самойлов.— Это тоже вполне объяснимо. Она пытается загладить свою вину, облегчить Леше страдания. Поэтому и устроилась к вам сиделкой. — У следователя всему было логичное объяснение.Самойлов был более чем доволен:— Гриша, я поражен. Я знал, что ты профессионал высокого уровня. Но такое мне даже в голову прийти не могло!— В общем, нужно передавать дело в суд, — подвел итог следователь.— Слава Богу! Ты не поверишь, но я боялся, что ты до сих пор подозреваешь Костю.— Прости. Я ведь не Господь Бог и тоже имею право на ошибку… — заметил следователь.— Я тебе очень благодарен, Гриша. Прости, что сорвался. Знаешь, со всеми этими событиями нервы стали просто ни к черту! — пожаловался Самойлов.— Это ты меня извини, что я подозревал Костю. Это было моей ошибкой, — сказал следователь.— Да о чем ты говоришь! Ты делал свою работу. Я рад, что все наконец разъяснилось!— Я тоже, Боря. А теперь я пришел, чтобы поговорить об этом деле с Алешей.— Всегда пожалуйста. Но зачем? Что ты хочешь узнать?— Очевидно, ему придется выступать на суде в качестве потерпевшего. Надеюсь, он себя уже хорошо чувствует? — поинтересовался следователь.— Да, конечно. Маша… — Самойлов вспомнил, как много Маша сделала для Алексея, но тут же отогнал все эти мысли. — В общем, он уже даже начал ходить.В это время в кабинет зашел Костя. Он, конечно, хотел быть в курсе событий, ведь от этого зависела его судьба.— Здравствуйте, Григорий Тимофеевич. Насколько я понимаю, вы говорите о Леше? — спросил он с порога.— Да. Как раз собираюсь зайти к нему, поговорить, — ответил следователь.— Надеюсь, речь пойдет не о Маше? Вы не собираетесь сказать ему, что она арестована?— Собираюсь. Ведь она покушалась на его жизнь. Это не входило в Костины планы. Уж он-то понимал, как Алеша будет защищать Машу.— Понимаете… Мы с мамой скрыли от Лешки правду о Маше. Мы решили сказать ему, что она уехала. Ну, по личным делам… со своим женихом, — объяснил Костя.— Но зачем?! — удивился Самойлов.— Понимаете, в последнее время они постоянно были вместе. Леша доверял ей. Ему будет очень тяжело узнать, что она покушалась на его жизнь.— Но он все равно узнает, — заметил следователь.— А вы не говорите ему этого, — просто попросил Костя.— А как же?.. Если он не будет этого знать… как же он сможет давать показания в суде? — Следователь недоумевал.— А он не придет на суд. Он еще очень болен, — сказал Костя.— Да, Гриша. Костя прав, — поддержал сына Самойлов. — Алеша, конечно же, чувствует себя лучше, но суд для него будет тяжелым испытанием, как физическим, так и моральным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44