Римма продолжала бить стаканы, но вскоре ей пришлось оставить это увлекательное занятие в связи с появлением милиции.Лева был рад представителям власти, как никто другой:— Прошу вас, господа, присаживайтесь. Милиционер приступил к делу:— Значит, так и пишем — хулиганка.— Злостная! — подтвердил Лева. — Вот какой синяк мне сотворила!— Ты еще мало получил! — со злостью сказала Римма. — Надо было раз в пять больше!— Еще моя бывшая жена нанесла значительный материальный ущерб ресторану! Вы посмотрите, что она натворила! — Лева указал следователю на разгромленный зал.— Значит, оформляем задержание, — кивнул милиционер.— Конечно! Я напишу заявление! — обрадовался Лева. — Пусть посидит в тюрьме. Пусть подумает, что она натворила!— Я ни о чем не жалею! — театрально заявила Римма. — Сажай меня. А я потом выйду и еще тебе всыплю!— Теперь вы понимаете, почему я с ней развелся? — задал Лева публике риторический вопрос.Милиционер сочувственно кивнул ему:— У меня у самого такое вот чудо дома. Врагу не пожелаю.— Вы на себя бы посмотрели! — возмутилась Римма.— Не переживай, мужик, — стал успокаивать Леву милиционер. — Посидит у нас, успокоится.— Радуешься? — презрительно сказала Римма Леве. — Посадил несчастную слабую женщину? Ты — подонок! Ничего, будет и на моей улице праздник! Вот этого я тебе точно никогда не прощу! Сама потом тебя посажу! Ты у меня вообще сгниешь в тюрьме!Лева смотрел ей вслед, сдерживая улыбку. Все Удалось. И даже побитая посуда — ерунда по сравнению с тем, что все получилось так, как он задумал.В подвале маяка Толик и Жора пытались решить свои финансовые проблемы. Денег не было, у отца ничего не допросишься, настроение ни к черту не годное. Жора озабоченно пошарил по карманам своих штанов и сообщил о результатах поисков брату:— У меня пусто. Ни копейки.— И у меня.— Все. Мне надоело, — заявил Жора. — С какой стати батя все деньги прибирает к рукам? Мы что, всю жизнь должны выпрашивать у него на мороженое? Мы — взрослые мужики!— Для бати мы всегда будем детьми, — заметил Толик. — А просить и мне надоело.— И хватит! Если он сам не хочет давать нам деньги, нужно их взять.— Он их прячет в катакомбах. И мы не знаем где, — напомнил Толик.— Я же тебе говорил — нужно искать! Отец совсем со своими сокровищами рехнулся! Целый сундук накопил, а сыновьям впору побираться идти! Где наши фонарики?Жора встал и принялся рыться в тумбочке в поисках работающего фонарика, но такового не нашлось.— Гадство! — выругался он. — Не работают! Батарейки сели. И денег нет.— Если идти искать, еще веревки нужны. Без них мы в катакомбах заблудимся, — рассудительно сказал Толик.— Вставай, Толян, пошли, — вдруг скомандовал Жора.— Куда?— К бате в комнату, пошаримся.— Да не держит он деньги в комнате, — уверенно сказал Толик.— Нычка точно у бати должна быть. Он же не каждый день ходит в катакомбы. Пойдем, пока его нет на маяке, — стал упрашивать брата Жора.— Он заметит, что мы рылись. — Толику не хотелось этого делать.— Ты что, сдрейфил? Оставайся, я один пойду. Только тогда и тратить, что нашел, один буду… Или идем вместе.И Толик согласился. Жора, как всегда, оставил его на шухере, а сам отправился искать.— Ты только бардак не устраивай, — напутствовал брата Толик.— Знаю я, не учи.Жора долго не выходил из комнаты отца.— Быстрее, Жора. Вдруг батя сейчас придет! — довольно громко сказал Толик.У Жоры от этих слов чуть не выпал из рук ящик стола, который он только что вынул.— Да не каркай ты под руку! — огрызнулся Жора. — Лучше смотри в оба!— Не ори на меня, а то сейчас уйду! — обиделся Толик.— Толя, не психуй, — примирительно сказал Жора. — Если ты вовремя заметишь, что батя пришел, мы успеем смыться отсюда незаметно.Толик согласился. Но чутье его не подвело, отец действительно шел к маяку и был уже достаточно близко.— Ну быстрее, Жора!А Жора тем временем кое-что нашел. Это были старинные монеты. Он нашел их в одном из ящиков стола и начал внимательно рассматривать.— Так, Жора, быстро сматываемся! Чует мое сердце, батя на подходе! — заходя в комнату, сказал Толик.Жора спрятал одну монету в карман, и братья кинулись к двери. И тут в каморку вошел смотритель.— Что это вы тут делаете? — возмутился он. — Кто вам разрешил сюда заходить?— Бать, мы к тебе зашли, думали, ты дома… — стал на ходу врать Жора.— Я по делам уходил. В отличие от вас, бездельников! Вы чем должны заниматься?— За инвалидом следить… — пробурчал Жора.— А вы дома бока отлеживаете! Работы от вас не дождешься, а вот деньги вам — подавай! Ни копейки не получите больше! И запомните: в моей комнате вам делать нечего. Еще раз увижу… — И смотритель показал сыновьям кулак.Толик и Жора быстренько убрались из комнаты.— Ну, что ты нашел у бати? — спросил Толик.— Не густо. Монету старую. Но, кажется, она золотая.— И что ты с ней собираешься делать?— Продавать, Толя. Что же еще? Пойдем сейчас в скупку, может, она чего-то стоит.— А вдруг батя заметит, что она пропала? — заволновался Толик.— Не заметит. Она мелкая. И не одна она там лежала. Монетой больше, монетой меньше.— А вдруг батя их пересчитал? Ты же его знаешь.— Значит, одна где-то потерялась или закатилась куда. Мы тут совсем ни при чем. Не боись. Пошли.И они отправились в скупку. Им повезло — они быстро пристроили свою монету. Когда братья уже выходили из скупки ювелирных изделий, то столкнулись с Сан Санычем, который нерешительно топтался у двери.— Сан Саныч! Какая встреча! Давненько не виделись, — поздоровался Жора.— Здравствуй, Георгий. И ты, Толик. Как отец?— Скрипит, старый. Что ему сделается? — ответил Жора.— Понятно. Хорошо, — Сан Саныч чувствовал себя неловко. А вы в скупку, Сан Саныч? — спросил Жора.— Да шел Мимо. Думаю, зайти, что ли, посмотреть, что там.— А что продавать собираетесь?Сан Саныч замешкался, придумывая, что бы ответить.— Да говорите! Что, золотишко или камушки какие? — интересовался Жора.Сан Саныч вздрогнул. Ну и чутье у этих пацанов.— Ну, так что, Сан Саныч? — настаивал Жора. — Хоть покажите, что продавать пришли. Может, я куплю.— Скажешь тоже! Смешно даже. Что я, Рокфеллер? Наоборот! — наконец придумал выход Сан Саныч.— Что наоборот? — удивился Жора.— Я это… Не продавать, а купить пришел.— Во как! А говорите — не Рокфеллер.— Жениться я собрался, — сообщил Сан Саныч. — Кольцо хочу приобрести. Да вот вспомнил, что размера не знаю.— Жениться — это хорошо, — вступил в разговор Толик.— Причем чем чаще — тем лучше, — подхватил Жора. — А какое кольцо хотите?— Ну… Хорошее. Только им, женщинам, разве угодишь? Вдруг не понравится… — Сан Саныч изобразил сомнение.— Если реально хорошую вещь купить хотите, то лучше в Одессу ехать. В нашей деревне вряд ли что достойное найти можно.— И то верно! — почему-то обрадовался Сан Саныч. — Поеду я в Одессу. Спасибо, что надоумил.— Не за что. На свадьбу пригласите, — попросил Жора. И они разошлись.Сан Саныч уходил и думал, что лучше поменять камушек в Одессе, где меньше знакомых и никто не станет им интересоваться.Замок, в котором работала Полина, казался тихим и безлюдным. Буравин обнаружил, что все закрыто.Он потоптался у дверей и решил подождать. Через какое-то время появилась Полина.— Здравствуй, Поля!— Здравствуй, Витя!— Вот, сижу. Жду тебя. — Буравин нежно взглянул на Полину.— Я поняла, — сказала Полина и достала из сумки ключ, чтобы открыть дверь.— Поговорить нам нужно, Поля.— Проходи. Поговорим у меня в кабинете, — предложила Полина.Буравин был заметно взволнован.— О чем ты хотел поговорить, Витя? — спросила Полина.— Полина, я хотел сказать тебе, что принял важное решение.— Я уже знаю, что ты ушел от Таисии, — перебила его Полина. — Ты это хотел мне сказать?— Да.— Зачем ты это сделал, Витя?— Как зачем? — удивленно переспросил Буравин. — Я говорил тебе: просто не могу больше жить, как раньше. Хочу быть честным и с собой, и с другими.— Замечательно! Ну что ж, это — нормальный мужской эгоизм.— О чем ты говоришь, Полина?— О том, что никакая честность не стоит боли близких»людей. Твои жена и дочь страдают!— Откуда ты знаешь, как они отнеслись к моему уходу? Мне кажется, им даже стало легче. В последнее время все мы в нашей семье чувствовали себя неуютно.— Я точно знаю, что им тяжело. Ко мне приходила Катя. Она очень переживает из-за твоего поступка!— Она приходила к тебе? — Дочь явно преподнесла Буравину сюрприз. — Представляю, что она тебе наговорила!— Она сказала мне то, что я была готова от нее услышать. Упрекнула меня, что я разрушила вашу семью, отняла у нее отца, а у матери — мужа.— Зачем она это сделала? — раздосадовался Буравин. — Это вовсе не ее дело. Прости ее, Полина. Я с ней поговорю!— Обязательно поговори, но не в таком тоне, — посоветовала Полина. — Я не обиделась на Катю. Возможно, на ее месте я поступила бы так же. Ей сейчас очень тяжело: из-за твоего поступка рухнул весь ее мир.— Полина, миллионы людей разводятся. И никто из их детей от этого не умер!— И слава Богу. Но Катя — твой ребенок.— Который пытается заставить меня поступать так, как нужно ей, а не мне! — напомнил Буравин с возмущением.— Но ты же точно такой, Виктор! Пойми ее, она действительно очень переживает!Буравин замолчал.— Ты должен подумать не только о себе и своих чувствах, а и о чувствах и переживаниях своей дочери. Объяснись с ней по-доброму, ты должен это сделать.— Ты права. Я с ней поговорю. И как можно скорее, — согласился Буравин.Он затушил окурок в пепельнице и, грустно взглянув на Полину, ушел. * * * В это время Катя занималась своим любимым делом — болтала с Зосей в кафе. Ей было что порассказать. Больше всего ее интересовало, почему отец ушел от мамы.— Я не понимаю папу. Как он мог от нас уйти? — все повторяла она.— Не переживай, так часто бывает у мужа с женой. Поругались, он ушел. Потом вернется. — Зося говорила со знанием семейных дел.— Он никогда не уходил из дома, хотя они с мамой часто ссорились.— Мама у тебя, Катя, не подарок, — заметила Зося. — Может до такого довести…— Я про маму все знаю. А как же я? Он же и меня, получается, бросил.— Кать, не усугубляй. Тысячи людей разводятся-и ничего. Не делай из этого трагедию.— Не могу. У меня такое чувство, будто весь мир вокруг просто… рухнул! Я не понимаю, что мне теперь делать… — У Кати навернулись слезы. Никто не имел права бросать ее! Никто.— Он вернется, и все будет как раньше. Вот увидишь, — стала успокаивать ее Зося.— Не будет как раньше, — покачала головой Катя. — Он все испортил. И прошлое перечеркнул, и будущее изменил. Я не смогу ему этого простить.— Сможешь. Ты же его любишь!— Нет. Своим поступком он все перевернул. Я не могу больше любить его. Хотя до того, как отец ушел, я любила его больше, чем маму.— Вы с ним очень похожи, — заметила Зося.— Я его всегда понимала. Ссорилась даже с мамой, доказывая ей, что прав папа, а не она. Но я не знала, что он изменяет маме!— Но ты же говоришь, что Полина все отрицает.— Неужели ты думаешь, что мне, дочери своего любовника, она сказала бы правду? Подлость какая! Мне так жалко маму!— Ужасно, конечно, прожить с человеком двадцать лет и узнать, что он тебе изменяет… — вздохнула Зося.— Я теперь полностью на маминой стороне. И понимаю ее ненависть к Полине. Я сама убить ее готова!А как же твои отношения с Лешей? — напомнила Зося. — Он же ее сын, тебе придется из-за него как-то общаться с Полиной. Он любит мать, какой бы она ни была.— Сама не знаю. Такая дурацкая ситуация… Если бы не отец, ничего бы этого не было.— Не злись на него. Подумай, ему сейчас, наверное, очень тяжело.— А как мне сейчас из-за него? Легко? Он обо мне совершенно не подумал!Катя стала собираться. Когда девушки вышли из кафе, Зося заметила машину Буравина, которая была припаркована у входа.— Катя, твой папа здесь. — Зося толкнула Катю вбок.Катя посмотрела на машину Буравина и демонстративно отвернулась.— Пойдем отсюда.В это время Буравин вышел из машины и направился к дочери.— Катя, подожди, — попросил он. — Катюша, не убегай. Давай поговорим.— Нам с тобой не о чем говорить! — отрезала дочь.— Я твой отец, — напомнил Буравин.— Ты сделал свой выбор и с этого момента ты мне больше не отец! — У Кати начиналась истерика.— Я, пожалуй, пойду… — сказала Зося, видя, что происходит.— Зося, подожди. Мы пойдем вместе.— Нет, Катя. Не надо, — возразила Зося. — Вам нужно поговорить… — И она ушла, оставив Катю наедине с отцом.— У тебя пять минут, — деловито сказала Катя. — Что ты хотел мне сказать?— Катя, я прошу тебя не горячиться. Сначала выслушай меня, а потом делай выводы.— Ты нас бросил! — завелась с полуоборота Катя— — Какие еще выводы я должна делать?!— Я понимаю, что у тебя есть своя правда, что ты меня сейчас ненавидишь, но… Но я действительно не мог больше жить с… твоей мамой.— Конечно, не мог! Ведь у тебя есть любовница! — с горечью бросила дочь.— Ты не понимаешь… Полина — не любовница.— Да?! А кто же? Друг? Соратник? Единомышленник? — Катиной иронии не было предела.— Она не любовница. Она любовь всей моей жизни, — очень серьезно ответил Буравин.— Ну что же. Я рада за тебя, — сухо заметила дочь.— Я понимаю, что это для тебя неожиданность. Но сейчас я попытаюсь тебе все объяснить. Понимаешь… Мы с Полиной всю жизнь любили друг друга. Мы тогда с Борькой Самойловым были такими же молодыми, как ты сейчас. Мы были друзьями. Потом поссорились. Я наделал глупостей. В общем, вел себя отвратительно. Полина назло мне стала встречаться с Борисом. Я ревновал, дурил еще больше. И все кончилось тем, что Полина вышла замуж за Самойлова.— А дальше? — Катя была искренне заинтересована папиным рассказом.— Дальше? Чтобы не видеть всего этого, я ушел в рейс. Долгий рейс, на полгода. А когда вернулся, Полина уже ждала Костю. Я своими руками разрушил свое счастье. Не надо мне было идти в этот рейс! Но я просто не мог спокойно смотреть на то, что моя Полина… с Борисом…. А когда я вернулся — было уже поздно. Полина сказала, что не оставит отца своего ребенка. Тогда я и женился на твоей маме.— Вот, значит, как все было… — задумчиво прошептала Катя.Да. Так. И мы двадцать лет с моим старым другом Борей Самойловым делаем вид, что продолжаем дружить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44