Ты мне не доверяешь? Тебе недостаточно моего слова?— Как видишь, нет. Ты уже пыталась обмануть меня с окурком Виктора.— А тебе не приходит в голову, что ты меня обижаешь своими подозрениями?— Обижаю? Я бы очень хотел доверять тебе, Полина… Но не могу. И вот еще что… Я хочу, чтобы ты знала: я никому тебя не отдам! Никому! * * * Зинаида, как она ни спешила на маршрутку, все-таки опоздала, трагическая авария разыгралась прямо у нее на глазах. С трудом пробиваясь сквозь непонятно откуда набежавшую толпу любопытных, Зинаида с ужасом увидела, как ее Сан Саныча, совершенно неподвижного, грузят в машину «скорой помощи». Видя, что он не подает признаков жизни, Зинаида прерывающимся голосом спросила у врача:— Что с ним? Он жив?— Да. Мы везем его в больницу, — не глядя на нее, ответил врач.— Я с ним! — твердо заявила Зинаида. Только тут врач с недоверием взглянул на нее.— А вы кто? Родственница?— Родственница. Жена, — впервые назвала себя женой Зинаида и, не говоря больше ни слова, села в машину. «Скорая», включив сирену и тревожно мигая, помчалась "по улицам города.Нагруженный пакетами с едой, Лева направился к зданию тюрьмы. Судьба задуманного дела волновала его. Достигнув своей цели, он критически оглядел здание и зашел внутрь. Ему не терпелось узнать, что же выведала Римма о бриллиантах.А Римма в это время сидела рядом с Машей на кровати и уговаривала ее:— Ну что, ты успокоилась? Может, продолжим наш сеанс? Я вижу, что гипнозу ты поддаешься хорошо. У нас получится.— А что за бриллианты? — настороженно спросила Маша.— Какие бриллианты? — засуетилась Римма.— Я помню, вы спрашивали меня про бриллианты. Римма попыталась выкрутиться:— Ну… это такое кодовое слово. Проверочное. Чтобы понять, насколько глубоко ты спишь. Не обращай внимания. Ты готова?Но Маша слегка отстранилась от нее:— Нет. Я не хочу больше. У меня голова болит.— А я сниму боль. В конце концов, целительство — это моя профессия! — И Римма протянула руки к голове Маши:— Несколько пассов, и все…Какой-то неведомой силой Римму неожиданно отбросило к противоположной стене.— Ты что?! — вскрикнула Римма, с ужасом и недоумением глядя на Машу. Но та была изумлена ничуть не меньше. В камеру зашел конвоир. Сурово глядя на Римму, он спросил:— У вас все нормально?— Да. Все в порядке, — поспешила успокоить его Римма, но вид у нее был озадаченный.— Тогда попрошу на выход, — сказал конвоир и посторонился, чтобы ее пропустить.— Меня освобождают? — спросила Римма.— Нет. К вам посетитель.Зайдя в комнату свиданий, Римма увидела того, кого и ожидала увидеть, — Леву.— Ну что? Какие новости? — спросил Лева после того, как Римма села за стол. Роясь в пакете с едой, Римма отмахнулась:— Пока никаких. Работаю.— Что, эта Маша так и не раскололась? — удивился Лева.— Сегодня мне удалось ее загипнотизировать, но ее понесло куда-то в другую сторону. В общем, все сорвалось, — ответила Римма так, как будто речь шла о какой-то ерунде.— Риммочка, а ты меня не дуришь? — вкрадчиво начал Лева, но Римма возмущенно прервала его:— Что ты имеешь в виду?— У меня такое подозрение, что ты уже все узнала про брюлики, но не хочешь мне говорить, — продолжал Лева.— Ты в своем уме? По-твоему, мне нравится здесь сидеть? — возмутилась Римма.— А что? Еду я тебе приношу, никто тебя не беспокоит, — разглагольствовал Лева. — Мне кажется, ты хочешь отсидеть все эти пятнадцать суток и сама преспокойно забрать камни..— Что ты говоришь! Да мне здесь каждый лишний день как каторга. Ни солнца, ни свежего воздуха. Я даже душ не могу принять по-человечески. Какой смысл мне тебя обманывать?Глядя ей в глаза, Лева жестко ответил:— Прямой. В два раза больше денег. Загипнотизировать человека — это дело пяти минут. Как ты могла до сих пор ничего не узнать?Римма задумчиво сказала:— Эта Маша — очень странная девушка. Все не так просто. Кстати, скажи, на железнодорожном переезде была авария?Лева удивленно кивнул:— Да, сегодня. А откуда ты знаешь? Римма загадочно улыбнулась:— Ну я же всё-таки экстрасенс. А над Машей я работаю, ты не волнуйся… Пока, милый.В камеру она вернулась повеселевшая, довольная, прижимая к груди пакет с продуктами, которые ей принес Лева.— Посмотри, что я принесла, — сказала она Маше. — Можно устроить маленький пир.И Римма стала методично выкладывать перед Машей всякие вкусности.— Откуда это? — удивилась Маша.— Бывший муж подкармливает. Бери, не стесняйся! — Римма уже что-то жевала.— Так, значит, он к вам хорошо относится? А почему же он тогда на вас заявление написал в милицию? — непонимающе смотрела на нее Маша. Римма отмахнулась:— Он, в принципе, хороший, но дурной. Я на него не обижаюсь. Ты лучше расскажи, как ты это сделала?— Что сделала? — не поняла Маша.— Как ты меня оттолкнула? Было такое ощущение, что от тебя шел мощный поток энергии.Маша смутилась и опустила глаза.— Я не знаю, как это получилось. Извините.— Да ничего, мне даже интересно стало! Ты где-то этому училась? — выпытывала Римма.— Нет. Просто… Просто я не хотела, чтобы вы проникали в мои мысли, — извиняющимся тоном сказала Маша.Римма изумилась:— Просто не захотела, и все? Да ты знаешь, что у тебя огромные способности!У Риммы глаза просто сияли.— Какие способности? — Маша недоумевала.— Экстрасенсорные! Ты можешь управлять своей энергией?— Может быть. Чуть-чуть. У меня иногда получается помогать людям, которых я чувствую, — неуверенно ответила Маша.— Вот видишь! Ты же прирожденный народный целитель, — с восторгом подвела итог Римма.— Но я не могу это контролировать. Это получается само собой.— Это не беда. Я могу позаниматься с тобой, и ты разовьешь свой дар. Поверь мне, я смогу сделать из тебя очень хорошего экстрасенса.Римма уже понимала, что по своим экстрасенсорным способностям Маша оставила ее далеко позади, но вместе они могли представлять большую силу, которая могла приносить большие деньги. Это было намного лучше, чем горстка бриллиантов, которые надо было Римме найти. * * * Зосе хотелось поговорить с Катей, но она вовсе не ожидала наткнуться на Таисию, которая рыдала, сидя на диване. Понимая, что деваться уже некуда, Зося подошла к ней и сочувственно спросила:— Таисия Андреевна! Что случилось?Таисия неопределенно махнула рукой, вытирая слезы.— Я не вовремя? — уточнила Зося, но Таисия отрицательно покачала головой:— Да нет, Зося. Просто мне очень тяжело.— Вы переживаете из-за Виктора Гавриловича? — тихонько спросила Зося.Таисия только вздохнула:— И из-за него тоже. Но в основном из-за Кати. Никогда не думала, что меня может предать родная дочь!— Катя предала вас? Этого не может быть! — изумилась Зося.— Разве ж я ей что-нибудь плохое делала? — с горечью говорила Таисия. — Я же всегда хотела как лучше. Я ее мать!— Таисия Андреевна, Катя вас очень любит. Я это точно знаю, — убежденно сказала Зося.— А я теперь в этом не уверена, — возразила Таисия. — Мы только что разговаривали, и я до сих пор не могу прийти в себя.— Наверное, она погорячилась, сболтнула что-то не то. С ней такое бывает: сначала скажет, а потом подумает, — принялась утешать ее Зося.— Нет, мне кажется, она все обдумала. Ты знаешь, какая у нас тяжелая ситуация в семье? — спросила Таисия. Зося решила не скрывать, что она знает:— Да, конечно, Виктор Гаврилович от вас ушел…— Так вот, Катя теперь на его стороне! — на одном дыхании сказала Таисия.— Как? Она решила уйти вместе с ним? — охнула Зося.— До этого не дошло, но она заявила мне, что полностью понимает Виктора. И не осуждает его. Больше того! Она считает, что я сама во всем виновата! — заломила руки Таисия.— Ничего не понимаю. Что с ней случилось?— Я не знаю, как с ней разговаривать. — Таисия вытерла слезы, пытаясь взять себя в руки. — Зося! Ты нам все-таки не чужая. Вы так давно дружите с Катей. Я тебя очень прошу, может, тебе удастся повлиять на нее.— Конечно, Таисия Андреевна, я поговорю с ней, — согласилась Зося, ведь она, собственно, и пришла поговорить с Катей. — А Катя сейчас дома?— Да. Она в своей комнате. Помоги мне, пожалуйста. Очень тебя прошу. — Таисия умоляюще глядела Зосе в глаза.Зося прошла в Катину комнату. Катя стояла у окна в глубокой задумчивости.— Катя, привет! Что тут у вас происходит? — бодро начала Зося.— Ничего особенного, — коротко ответила подруга.— Я сейчас разговаривала с твоей мамой, она плачет, — продолжала Зося все еще бодрым тоном. Катя, не отрываясь от окна, холодно ответила:— Надеюсь, это слезы раскаяния.— Она ничего не понимает. И я, между прочим, тоже, — добавила Зося. — Мне кажется, ты ее очень обидела.Катя наконец отошла от окна и села на кровать.— Возможно, но я сказала ей правду. Обижаться бессмысленно, — вздохнула она.— Она сказала, что ты приняла в их конфликте сторону отца, — начала Зося, но Катя поспешила возразить:— Ничью сторону я не принимала. Просто мы поговорили с папой, и я поняла его чувства. И что он не виноват.— Но он ушел из семьи! Бросил вас! — возмущенно воскликнула Зося.— Ему было очень тяжело. Он хотел прекратить весь этот фарс. Хотел честности, — Катя отстаивала свое мнение.— Странно, что ты говоришь о честности после того, как он столько лет поддерживал отношения с другой женщиной и обманывал твою мать, — тут же напомнила Зося язвительно.— Он обманывал сам себя. А теперь я понимаю его и понимаю… Полину, — неожиданно добавила Катя.Подруга вытаращила на нее глаза:— Полину? Вот это для меня уже совершенно непонятно.— Я чуть не совершила ту же ошибку, что и она, — задумчиво уточнила Катя.— Какую ошибку? Рассказывай, — потребовала Зося.— Полина всегда любила моего отца, но вышла замуж за нелюбимого. И я тоже чуть не стала женой Кости. Но это было какое-то помрачение. Я разобралась в себе и поняла. На самом деле я люблю только Лешу!Пытаясь сообразить, что к чему, Зося, недоумевая, смотрела на подругу. Наконец, сделав для себя какие-то выводы, она осторожно предположила:— Ты хочешь сказать, что если бы ты вышла замуж за Костю, то все равно продолжала бы любить Алешку?— Да. И всю жизнь была бы несчастна! — кивнула Катя.— Согласна. Но я поражаюсь, как ты так быстро поменяла мнение… — удивилась Зося.— Раньше я не знала всего, но после того, как поговорила с отцом, я поняла, что едва не совершила непоправимую ошибку! — Катя сделала вид, что не заметила последней реплики подруги.— И что ты теперь собираешься делать? — Зося вопросительно смотрела на подругу.— Я не собираюсь всю жизнь изображать из себя жертвенного ягненка, как тетя Полина! Я добьюсь своего! Несмотря ни на что! — И Катины глаза сверкнули странным огнем.— Ты собираешься вернуть себе Лешу? — изумилась Зося.— Да. Я буду бороться за свое счастье! Мне нужен только он. И он будет моим! — И Катя решительно встала, всем своим видом показывая, что собирается идти к Леше немедленно. Зося не знала, что возразить, да и не собиралась этого делать: Катя всегда была вольна поступать так, как ей вздумается. * * * Жора и Толик брели по катакомбам, Жора шел впереди, освещая путь фонариком, а Толик — сзади, разматывая веревку. Устав, Жора остановился и, повернувшись к Толику, предупредил:— Ты только не натягивай веревку сильно. А то оборвется, и мы отсюда никогда не выберемся.— Да я не натягиваю. Ты лучше скажи, далеко еще? — угрюмо буркнул брат.— Не знаю. Скорее всего, нет. — Но в голосе Жоры не было уверенности.— Почему ты так решил? — спросил Толик брата.— Когда отец уходил в катакомбы, чтобы положить деньги или еще что, я засекал время, — объяснил Жора.— И что? — не понял Толик, который не отличался особой сообразительностью.— Он отсутствовал не больше получаса. А значит, далеко не уходил, — втолковал ему Жора.— Так мы уже гораздо дольше ходим, — заметил Толик.— Мы идем медленно, потому что дороги не знаем. А он здесь и с закрытыми глазами может, — возразил ему брат.— Ну да, может быть, — согласился Толик.— К тому же неизвестно, в тот ли мы коридор свернули. Надо будет все обследовать. Пошли дальше.Пока братья бродили по катакомбам, смотритель вернулся на маяк и зашел в подвал.— Толян! Жорка! — крикнул он в пустоту. Не получив ответа, пошел дальше, злобно бормоча: — Куда они подевались, черти!Неожиданно смотритель наткнулся на закрепленную веревку. Он машинально отвязал ее и стал сворачивать. Глядя на натянувшуюся веревку, смотритель сделал несколько шагов вперед и замер, осененный неожиданной догадкой.— Ага! Никак, решили папашу обчистить! Ну погодите! — погрозил он кулаком темному входу в катакомбы и поспешил по веревке в темноту.А у другого конца веревки стояли озадаченные Жора и Толик: веревка заканчивалась, а конца пути не предвиделось.— У меня сейчас веревка кончится, — сказал Толик.— Да? Хреново. А клада так и не видно, — мрачно хмыкнул Жора.— И что теперь? Может, домой? — с надеждой спросил Толик, которому все это порядком поднадоело.— Спятил, что ли? Какое домой? Надо найти, обязательно надо! Лично мне эти денежки позарез нужны, — остановил его Жора. — Я знаешь что подумал? Зря мы пошли в этот коридор.— Почему? — устало спросил Толик.— Надо было сразу идти на старое место. Отец, конечно, сказал, что перепрятал свой сундук. Но ведь мог и соврать. Просто пытался с толку сбить, — уверенно сказал брат.— Ну хорошо. Пойдем посмотрим на старом месте, — кивнул Толик, и они вновь двинулись в путь.Сматывая веревку, братья неожиданно лицом к лицу столкнулись с отцом. Трудно было передать словами их изумление. Оторопев, стояли они перед смотрителем, он же злобно играл желваками. Смотанную веревку он бросил на пол.— Я хочу услышать от вас, сынки, что вы здесь делаете?! — вкрадчиво начал отец.Толик и Жора мялись:— Да мы… просто…— Просто решили прогуляться. Получше изучить катакомбы.Но смотритель не собирался долго их выслушивать.— Ясно. За дурачка меня держите. Думаете, я не понял, зачем вы сюда поперлись? Ну что же… Хотели погулять — гуляйте!С этими словами смотритель выхватил из рук Жоры фонарь и со всей силы бросил его об землю. Стекло брызнуло вокруг, разлетевшись на мелкие кусочки, и фонарь погас навсегда. Пытаясь защититься от летящих осколков, братья отвернулись на какое-то мгновение, но этого мига было достаточно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44