Еще одно поражение. Прекрасный автор был отброшен. И упущена еще одна блестящая возможность. Боже, какая безысходность! Господи, как ненавистно ей упрашивать этого человека, который так мало понимает! Со времени ее прибытия из тихой парижской гавани он делал все, чтобы превратить ее жизнь в сплошные муки.Начал он с попытки оказывать ей покровительство, демонстрируя свойственные его натуре себялюбие, которое было такой же неотделимой чертой личности Чарльза Вилльерса, как лосьон для волос «Роял яхт» и членство в клубах «Уайте» и «Тефр». Потом – в то время как его жена была благополучно упрятана в больницу «Святой Марии», где героически готовилась разродиться четвертым ребенком, – на приеме на Итон-сквер, когда лоб его блестел от пота, вызванного чрезмерным количеством выпитого после ужина неразбавленного кюммеля, Чарльз Вилльерс предложил Лайзе стать его любовницей. Лайза ответила без обиняков. Она заявила Вилльерсу, что находит его и с физической, и с моральной точек зрения отвратительным. Он ей этого не простил. Оценка его физической привлекательности совсем не волновала Вилльерса. Бывшие выпускники Итона не очень-то обращают внимание на такие вещи. Непростительным в глазах шефа было утверждение, что он «ведет себя недостойно», – примерно столь же непростительным, как если бы его назвали плохим стрелком или карточным шулером, После того случая Вилльерсу было трудно смотреть Лайзе в глаза, и он лично следил, чтобы ее путь по служебной лестнице в лондонском отделении компании «Блэсс» был щедро усеян рогатками и препонами.Однако, несмотря на трудно преодолимые препятствия, Лайза продвигалась вверх. В свои первые дни в компании ей приходилось делать буквально все, разве что кроме заваривания чая, остававшегося в ведении Мейвис. Лайза читала корректуру, пока не начинало казаться, что глаза вот-вот выскочат из орбит, месяцами боролась с ошеломляющей скукой пребывания в бухгалтерии и смирялась с невероятной неспособностью к работе выпускников Оксфорда, которые мнили себя редакторами, и излишне самоуверенными дебютантами, чей социальный статус или «связи» считались полезными для отдела по связям с общественностью. В отчаянии она вызвалась «выйти на большую дорогу» в качестве торгового агента и провела три выматывавших душу месяца в пыльных книжных магазинах прилегающих к Лондону графств, изо всех сил пытаясь сделать невозможное и наладить сбыт скучных книг компании «Блэсс» через неумелых стариков, которые полагали, будто книготорговля сможет обеспечить им «достойный» способ зарабатывать на жизнь. Она трудилась с таким напряжением и добивалась таких результатов, что даже Чарльз Вилльерс оказался не в состоянии помешать ей стать сначала редактором, а потом и старшим редактором.Это было пределом того, на что он готов был согласиться. Если она хотела издать какую-то книгу, то он объявлял ее неподхощящей. Только и всего.Лайза уныло посмотрела по сторонам. За три года в ресторане многое изменилось, но многое осталось каким и было. Например, портреты Мика Джаггера и Романа Полански.Чарльз Вилльерс продолжал монотонно бубнить, банальности так и лились из его набитого ватой рта.– На самом деле довольно избито… не может писать лучше, чем для изданий в дешевой бумажной обложке… есть много таких, кто захочет печатать макулатуру…Лайза неучтиво зевнула. Она откинулась на спинку кресла и принялась наблюдать, как ее грудь беспокойно вздымает шелк блузки.– А настоящий писатель… рассчитывать на секс… наивный финал.Но Лайза не слушала. Она оставила его, мысли ее занимал горячий песок и полуденное солнце. И бедный ребенок, которого она так давно не видела. * * * Стук в дверь – это была Мейвис – оборвал мечтания Лайзы и вернул ее из путешествия на другой континент.– Телеграмма, Лайза. Кто-то умер, наверное. Лайза засмеялась.– Ну, это уж верх пессимизма, Мейвис, – пошутила она.Верх оптимизма, надо было ей сказать. Телеграмма была короткой и по существу. Прискорбием извещаем вас. Вернон Блэсс скончался 14 декабря в 19.00 местного времени. Пожалуйста, свяжитесь с конторой Браун и Бейкер, Мак-Кензи 305 – 555-3535, глубочайшие соболезнования.В подобные моменты все обычно плывет перед глазами. Но этого не случилось. Никогда еще в своей жизни Лайза не видела все вокруг столь ясно. Она видела даже то, чего и не было. Такое бывает, когда принимаешь кокаин. Слова телеграммы сверкали яркими вспышками, пока смысл их удобно располагался в ее сознании. Вот и все. Ожидание закончилось. Ее муж мертв. Наконец она может ехать домой.Выжидательно разглядывавшая Лайзу, Мейвис поняла, что ее худшие предположения подтвердились. Произошло что-то ужасно важное. По меньшей мере, ближайший родственник, может, даже ребенок. Она вся подобралась в ожидании страшных известий и приготовилась к тому, чтобы намертво запечатлеть этот момент в памяти для последующего изложения новости в пивной.Лайза Блэсс, покачиваясь, поднялась с кресла, словно пропустивший нокаутирующий удар боксер, который инстинктивно реагирует на удар гонга. Со скоростью света она обогнула стол, и через секунду-другую Мейвис оторвалась от пода, уши ей резанул воинственный вопль. Дыхание у Мейвис от этих крепких объятий перехватило, но ей все же удалось вымолвить несколько слов.– Значит, кто-то умер?– Да, да, да, – последовал радостный ответ. – Мой муж. Он мертв. О, Мейвис, этот грязный мерзкий старик наконец-то умер.Ввиду разницы во времени адвокатская контора Браун и Бейкер как раз должна была открыться. Это весьма кстати, думала Лайза, дожидаясь вызова оператора международной связи. Как мило было со стороны старого Вернона отправиться на тот свет в столь подходящий час.Лайза поспешила сразу же оборвать обычные формальности.– …Все мы весьма сожалеем…– Оставил ли он мне акции «Блэсс паблишинг»? – рявкнула она в грязную телефонную трубку.– Ну, конечно, да. Разве вы не знали? Они были в совместном владении – его и вашем. Это значит, что не нужно ждать утверждения завещания для оформления передачи прав собственности. Вы получаете эти права немедленно в качестве единственного живого совладельца.– И я могу использовать положенные в соответствии С моей долей акций голоса на общем собрании акционеров? Прямо сейчас?– Технически – начиная с того момента, когда факт смерти был засвидетельствован юридически. Это было вчера вечером.– А дом?– Вы единственная наследница. Относительно похорон. Вы предполагаете вернуться…Но того, что она уже услышала, было более чем достаточно.– Я позвоню вам позже, – сказала она и повесила трубку. «О Господи, все будет хорошо. Очень, очень хорошо».Она не стучала в дверь кабинета Чарльза Вилльерса.Просто вошла в него. Приятно было видеть, как он раздражен этим вторжением.В кабинете проходило какое-то совещание. Одно из тех, о которых Лайзе обычно не сообщали. И еще одно было вполне очевидно. Вилльерс еще не слышал о смерти Блэсса.– Привет, ребята, – сказала Лайза так же весело, как весело было у нее на душе.Молодая женщина из «Сент-Мэри», Вантидж, и редактор из «Нортфаллен лодж» обменялись презрительными взглядами. Дочь графа, возглавлявшая отдел рекламы, снисходительно улыбнулась.Лайза нависла над ними, рука ее небрежно оперлась на выставленное бедро. В этой жизни случаются-таки редкие по красоте моменты. Этот будет одним из них.– Мы сейчас занимаемся списком намеченных на весну изданий, – сказал Чарльз Вилльерс, ясно давая этим понять, что совещание носит конфиденциальный характер.– Фу ты! Какая скука! – с чувством заметила Лайза.– Что вы хотите этим сказать?Лайза посмотрела ему прямо в глаза. Она надеялась, что взгляд этот будет иметь эффект выстрела в живот. Медленная, изматывающая и болезненная смерть.– Я хочу сказать, какая скука даже только подумать об этом злосчастном ворохе претенциозного хлама, который гордо зовется «списком намеченных на весну изданий», – вот что я хочу сказать.Челюсти у сидевших за столом отвисли. Вполне очевидно, что у нее поехала крыша. Может, она выпила?Или наглоталась наркотиков?Лайза оглядела их лица. Потом обвела глазами кабинет. Это было даже слишком здорово, чтобы происходить наяву. Позади стола Вилльерса находилось его красное кожаное кресло. Оно было пустым. Шеф сидел вместе с подчиненными за длинным столом красного дерева.Неторопливой походкой Лайза направилась к этому креслу, ощущая убийственные взгляды своими широкими плечами, стройной спиной и достойным приза задом. По пути она обернулась и посмотрела на них через плечо; на ее лице сияла победная улыбка.– Да, – задумчиво пробормотала она как бы про себя. – Думаю, не так уж и многих – я хочу сказать, за стенами этого кабинета, – такой весенний список заинтересует.– Лайза, ради Бога, прекратите нести чепуху. Вы себя хорошо чувствуете?Негодование было заметно и невооруженным взглядом. Чарльз Вилльерс довольно сильно вышел из себя.– Хорошо ли? – переспросила Лайза, и в ее голосе звучало недоумение. – Могу вам сказать честно, уже много лет я не чувствовала себя так хорошо.Она добралась до письменного стола – конечной точки своего маршрута. Небрежно плюхнувшись в кресло исполнительного директора отделения, Лайза ядовито добавила:– Я полагаю, мне пойдет быть вдовой. Казалось, что после взрыва этой бомбы прошла вечность, прежде чем присутствовавшие пришли в себя. Сообщенное известие доходило до них постепенно. Надо отдать должное Чарльзу Вилльерсу, он понял все первым.Его лицо начало белеть, а мысли помчались вперед слов, когда он произнес:– Вы хотите сказать… Вернон…– Умер, – бодро закончила за него Лайза. Она закинула ноги на безупречное кожаное покрытие стола. Чарльз Вилльерс его очень берег и никогда не клал на стол острые предметы. – Да, – повторила она задумчиво. – Мертвее не бывает. И его адвокаты сказали мне, что я – новый босс. Вот и все… и мне доставит величайшее удовольствие сообщить вам, дорогие мои, что вы все уволены.Проговорив это, Лайза с огромным удовлетворением вздохнула и провела острым каблуком по безупречной до этого коже стола Чарльза Вилльерса, оставляя дорожку с рваными краями. * * * Казалось, целую вечность никто не подходил к телефону. Господи, лишь бы она была дома. Господи, лишь бы не успела подписать контракт с кем-нибудь другим. Энн Либерманн. Вспомнилось разочарование в ее глазах, когда Лайза сказала, что «Блэсс» не станет издавать ее «Большое яблоко», недоверие в этих же глазах, когда Лайза пыталась объяснить, что книга замечательная, но руководитель отделения компании так не считает. Большие карие глаза, которые зачаровали бы зрителей на литературных шоу по всей Америке и шикарно смотрелись бы на обложке журнала «Пипл». С таким автором, как Энн Либерманн, можно было продать больше книг, чем на белом свете произведено кирпичей.Наконец в трубке послышался тихий голос:– Энн Либерманн слушает.– Это Лайза Блэсс из «Блэсс паблишинг».– Здравствуйте.Голос ее звучал безразлично.– Послушайте, я перейду сразу к делу. У нас в компании «Блэсс» произошли изменения в руководстве, и я теперь могу предложить вам контракта вашу книгу.Это еще возможно?После долгой паузы последовало что-то похожее на вздох.– Боюсь, я уже в каком-то смысле пообещала ее издательству «Мак-Иллан». Они, правда, пока еще не предложили мне контракт, но разговор о контракте был.– Что бы вам ни предложили, я удвою сумму, а подписать контракт вы сможете через то время, за которое я доберусь на такси до вашего дома.Энн Либерманн, чьи литературные герои были в высшей степени решительны, продемонстрировала, что материал для своих книг она черпает внутри себя.– Я согласна, – сказала она, прежде чем Лайза закончила говорить.– Не хотите ли вы заключить контракт на три книги с нашим нью-йоркским отделением, с правом издания по всему миру?– Не подводит ли меня слух? – засмеялась Энн Либерманн. – Я вроде выпила только один джин с тоником.– Будьте дома. Я выезжаю вместе с экземплярами контрактов, – сказала Лайза, бросая трубку.Как обычно поют струны в сердце? Звенят. Именно. Они только что зазвенели. Одному только Богу известно, как они запоют, когда Энн Либерманн и издательство «Блэсс» займут верхние строчки в перечне бестселлеров «Нью-Йорк таймс».Лайза достала из ящика стола образец контракта и несколько бланков издательства «Блэсс». Юристы смогут заняться этим позже. Пока же она хотела, чтобы хоть что-нибудь было подписано.Секунду-другую она сидела неподвижно, пытаясь разобраться в нахлынувших мыслях. То, что доносилось из соседней комнаты, вполне могло быть плачем или взволнованными мужскими голосами. Еще бы! Разворошили осиное гнездо. Сейчас, в любую минуту, они могут с жужжанием броситься за ней, угрожая, осыпая лестью, выпрашивая милости, взывая к ее «здравому смыслу». Да, еще секунда – и вся эта пестрая команда будет ползать и пресмыкаться перед ней, пытаться лизнуть ее туфли в надежде уберечь свои квартиры, закладные, любовниц, дружков, жен, свое достоинство и пристрастия. Сначала это будет хор, затем пойдут сольные партии. За исключением немногих, все они будут стараться напрасно. А она, как Бог, будет играть их судьбами и наслаждаться каждой секундой своего властвования в отместку за пренебрежение и оскорбления в течение всех этих лет вынужденного подчинения крайнему самомнению и дилетантству, липкому лицемерию и непроходимой глупости. Но именно сейчас надо сделать еще один звонок. Она набрала номер справочной службы.– «Пан Америкэн», пожалуйста, заказ авиабилетов, – проговорила она быстро.Лайза Блэсс наконец могла отправиться домой. * * * Лайза вылетела из лифта, как человек-снаряд, которым выстреливали из пушки в старых цирках. Набранная скорость позволила ей без задержки пролететь через вращающиеся двери конторы компании «Блэсс паблишинг», что на Мэдисон-авеню, и секретарша, ответственная за прием посетителей, подпрыгнула так, словно в нее попала пуля.На Лайзе были поношенные синие джинсы в обтяжку, футболка и длинная до пят соболья шуба с накладными карманами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62