Этому надо учиться.
— Эх, черт, наверно, ты права. Еще раз спасибо, Линда. Чао!
— Знала бы ты мою работу, девочка, — пробормотала Линда, продолжая разглядывать себя в зеркало.
Когда у Леонелы раздался телефонный звонок, она с неохотой предположила, что это кто-нибудь из надоевших ей влюбленных в нее кавалеров.
Но оказалось, что звонит Дульсина.
— Дульсина! Я так рада твоему звонку!
— Когда мы можем рассчитывать, что вы с Ванессой у нас отобедаете?
— Что касается меня, в любой момент.
— Например, в пятницу?
— Договорились. Не знаю, сможет ли Ванесса, но я приду точно.
— Гм… Мне бы хотелось видеть вас обеих. Постарайся ее привести.
— А Рикардо будет?
— Ну конечно. Об этом и речь. Леонела привстала со стула.
— То есть?
— Ну что тут непонятного, дорогая? Разве ты не хотела бы выйти замуж за Рикардо? Мы с Кандидой уверены, что лучшей жены нашему любимому брату не найти. Не пора ли нам объединиться для исполнения наших общих желаний?
— Дульсина, ты это серьезно?
— Вполне. Более чем серьезное Я поклялась, что ты будешь женой Рикардо. И не будь я Дульсина Линарес, если не больше чем через три месяца не добьюсь вашей помолвки. Так-то!
Леонела счастливо улыбалась.
НОВОЕ ПЛАТЬЕ
— Плохо мое дело, матушка Томаса.
— Что так, Риго?
— Обыскался работы — нигде нет.
Ригоберто печально ворошил курчавые волосы, разглядывая попугая.
Попугай, в свою очередь, склонив голову, скептически разглядывал Ригоберто, словно желая сказать: плохо ищешь, малый, будь я такой курчавый, как ты, я бы себе враз работу нашел, да у меня вон один хохолок.
— А что бы тебе, милый, вымыться водой с петрушкой? — спросила Томаса.
— Это зачем же?
— А чтоб работу хорошую найти — это первое дело. Ригоберто усмехается.
— Попробую, авось поможет.
Томаса вдруг хлопнула себя по коленям:
— Ой, вода кипит вовсю, а Роза куда-то запропастилась!.. Роза не вошла, а ворвалась в комнату.
— Манина, смотри, что мне Линда подарила!
Она показала Томасе платье, которое принесла от Эрлинды.
— Какое красивое…
— Удавиться!.. Здорово, Риго, я тебя и не заметила. Как жизнь?
— Хорошо. А у тебя?
— Да вот помыться надумала. Да платье сменить.
— А я так зашел, время убить.
Роза поставила на пол большой таз и выжидающе посмотрела на Ригоберто.
— Ну что? Никак, ты собираешься поглядеть, как я мыться буду?
Парень, смутившись, удаляется.
Томаса, помогавшая Розе, вдруг поняла, что плохо знает свою девочку.
Перед ней стояло гибкое, сильное существо с хорошо развитым телом, нежным и упругим, готовым для любви. Тело это непривычно ежилось под горячей водой, которую Томаса лила на него.
Такая девушка должна очень нравиться молодым людям.
Разумеется, кое-кто из них и на нее произвел впечатление. И кажется, этому уже есть доказательства.
— Слышь, Манина, — отфыркиваясь произнесла Роза, — а мама моя была красивая?
— Красивая, красивая…
— Красивей меня, что ли?.. А если мыться каждый день, как считаешь — можно поиметь такого жениха, как Рикардо?
— Ох, доченька, зря ты об этом размечталась… Он человек образованный, деликатный, а ты…
— А что — я? Говори уж, я привыкла. Дикарка, да? Попугай, до сих пор молча с задумчивым видом разглядывавший моющуюся Розу, вдруг завопил:
— Дикар-рка! Дикар-рка!
— Отвернись, бесстыжий!.. Значит, Манина, я для Рикардо не гожусь?
— И не мечтай!
— Тогда зачем я моюсь?
— Чтобы, значит…
— Чтобы — что?..
— Чтобы чистой быть.
— Правильно, Манина, лей побольше!
Эта тема в последнее время все больше занимала сестер.
— Так ты, Дульсина, думаешь, что Леонела всерьез им увлечена?
— Серьезней некуда.
— О-о! Стало быть, мы на верном пути… А вот и Рикардо. Рикардо удобно расположился на диване.
— А мы тебя ждем, ждем. На занятиях был?
— Нет. Отвозил деньги этой дикарке, залезшей к нам за сливами.
— Но, Рикардо…
Кандида поймала быстрый взгляд сестры и умолкла.
— А мы хотели попросить тебя о небольшом одолжении.
— Попросить? Это что-то новое… Мне кажется, что вам по вкусу больше приказы.
— Ну перестань, Рикардо. Поговорим всерьез.
— Ну хорошо. В чем состоит просьба?
— Не занимай вечер ближайшей пятницы. У нас ужинает Леонела Вильярреаль.
Рикардо подняло с дивана будто неведомой силой.
— Вы просто ночей не спите, все придумываете, как бы женить меня на ее состоянии.
— При чем тут состояние? Разве она не хороша собой? Неумна?
— Мне нет дела ни до ее красоты, ни до ее ума, ни до ее денег!
Кандида подошла к нему:
— Рикардо, миленький, не волнуйся так…
— Скажи это твоей сестре! Пусть она не волнуется так по поводу моей женитьбы. Я женюсь на той, на которой пожелаю.
Дульсина нахмурилась.
— Если ты женишься — то на богатой.
— В самом деле, на что ты думаешь жить? — поддержала сестру Кандида.
— На то, что буду зарабатывать. Дульсина пренебрежительно рассмеялась.
— Ты думаешь, окончив университет, ты станешь зарабатывать миллионы? Смешно! Тебе придется проститься с той жизнью, которой ты жил до сих пор благодаря нам. Мы даем тебе все! Но так будет не всегда. Содержать твою жену и детей мы не собираемся.
— Ладно, с меня хватит! — Рикардо направился к двери. Кандида быстро подошла к нему и ласково взяла за руку.
— Ну перестаньте ссориться.
Другой рукой она потянулась к руке Дульсины.
— Разве нельзя договориться по-хорошему?
— В самом деле, — сказала Дульсина. — Единственное, о чем мы просим, это быть с нами за ужином в пятницу.
— Не знаю…
— Ну уж в этом ты нам не должен отказывать!
— Не подкладывай нам свинью, Рикардо.
— Мы ждем тебя за столом в пятницу вечером. Пробурчав что-то неразборчивое, Рикардо вышел.
— Вот увидишь, в пятницу он оставит нас с носом, — после долгой паузы произнесла Кандида.
— Не думаю.
— Когда ты выбросишь этот осколок зеркала, Розита? — спросила Томаса.
— А во что смотреться будем?
— Разбитые зеркала — к несчастью.
Розита вертелась перед большим темным куском разбитого зеркала, разглядывая платье.
— Ну как я тебе?
— Не знаю, что и сказать. Не узко?
— Вот напасть… А что делать, другого-то нет.
— Не надевай его сегодня. Я его немного расставлю. Сними.
— Ни за что! Я никогда так хорошо не выглядела.
— Туфли-то надень.
— Без надобности. Они старые. Лучше босиком.
— Вот это да! Помыться, надеть новое платье и — босиком!
— Твоя правда. Надо снова к Линде идти. За туфлями. Она сама предлагала. Я мигом!
Роза выбежала из дома и налетела на Каридад, несшую таз с грязной водой. Вода выплеснулась на Розино платье. Каридад засмеялась.
— Прости, Розита.
— Да ты меня всю измочила!
— Я не нарочно.
— Не нарочно! А то я не знаю! Хватит ржать-то!
— Подумаешь, водой на нее в кои-то веки плеснули. Когда она всегда свинья свиньей ходит!
Последнее свое утверждение Каридад высказала уже явно для публики, начавшей собираться на скандал и в основном состоящей из ребятишек. Однако Каридад, совсем было готовая к бою, вдруг потеряла бдительность, потому что увидела нечто совершенно невероятное: Роза плакала! Да-да, из ее глаз катились настоящие слезы, и это было так необыкновенно, что Каридад прозевала первый и сразу же решивший исход сражения Розин выпад. Роза поймала ее за волосы и принялась таскать вокруг себя под одобрительные вопли мальчишек.
— Отцепите ее! Отцепите эту дикарку! — вопила Каридад.
— Держи ее крепче, Розита, наподдай ей как следует, — вопили мальчишки.
Неизвестно, сколько времени это продолжалось бы, не проходи мимо здоровенный мужчина, ко всему привыкший житель Вилья-Руин. Он оттащил Каридад от разошедшейся Розы и разогнал противниц…
Когда Томаса увидела Розу, она ахнула:
— Розита! Ты что, в лужу упала?!..
— С Каридад сцепилась…
Роза всхлипнула и откровенно зарыдала, гладя на себе замызганное новое платье.
— Погляди, как она меня!.. Я с ней по-хорошему, а она!.. Видел бы Рикардо, какая я снова свинья…
Томаса обняла ее.
— Никто тебя не исправит, — качала она головой.
— Р-р-рикар-р-до! — вопил попугай, глядя на безутешную Розу.
Рохелио иногда тянуло нарушить свое одиночество. «Нельзя так распускаться», — говорил он себе. И сегодня он начал с того, что вышел позавтракать вместе со всеми.
Войдя в столовую, он прежде всего поймал на себе взгляды служанок: удивленный — Леопольдины и любопытный — Селии.
Рикардо за столом еще не было. Сестры непринужденно приветствовали его.
— Какая приятная неожиданность, — воскликнула Дульсина. Кандида тут же стала проявлять заботу о Рохелио, не доверяя это ни Леопольдине, ни тем более Селии.
Застольная беседа ни о чем длилась не слишком долго. Рикардо, которого уж и не ждали, вошел более решительным шагом, чем обычно входят, чтобы просто позавтракать, и попросил служанок на некоторое время покинуть столовую.
— Мне надо поговорить с сестрами, — объяснил он в ответ на недоуменный взгляд Леопольдины.
Служанки вышли.
— До чего все-таки похожи друг на друга молодые сеньоры, даже жуть берет, — сказала Селия Леопольдине.
Та оскорбленно молчала… Этот молодой сеньор Рикардо упорно не желает понимать того, что Леопольдина давно уже все равно, что член семьи Линаресов: так давно она у них живет и так верно им служит!
Дульсина миролюбиво посмотрела на Рикардо.
— Ты все еще сердишься на наш вчерашний разговор? А я уж и забыла о нем.
И тут Рикардо заставил всех присутствующих окаменеть.
— Я ни на кого не сержусь. Я просто пришел потребовать причитающуюся мне часть отцовского наследства. Дело в том, что я не собираюсь больше жить здесь. Я хочу покинуть этот дом. И как можно скорее.
…Рохелио первым вышел из столовой, тяжело опираясь на костыли. Ему не хотелось возвращаться в свою комнату. Бредя через залу, он выглянул в окно. Сад был прекрасен в это утро. Все: и листья, и трава, и цветы — пронизано было солнечным светом. Птицы перебивали одна другую.
Рохелио захотелось растянуться в траве. Он взял книгу, спустился в сад и, подумав, остановился в уютном местечке около бассейна, где так любил плавать, когда был здоров.
Он Швырнул костыли в высокую траву и улегся прямо на газон с книгой в одной руке, положив другую под голову. Высокая ограда отделяла его от улицы, сверкающая под лучами вода бассейна — от дома, где становилось все холодней и неприятней.
Читать ему скоро расхотелось.
Он лежал, думая о том, как грустно складывается его жизнь, и не обратил внимания на шорох, раздавшийся над его головой. И вдруг услышал:
— Эй слышь ты! Да повернись же ко мне!
Рохелио поднял глаза и увидел смеющееся девичье личико. Девушку эту он видел впервые.
— Привет! — весело крикнула она ему. — Не узнаешь, что ли?
ОШИБКА
Уход Рохелио как будто освободил оставшихся в столовой. Они заговорили горячо, перебивая друг друга.
— Как ты ведешь себя с нами, Рикардо, — говорила Кандида. — Что такого мы сделали, что ты захотел покинуть этот дом?
— Я смотрю, ты так же забывчива, как и Дульсина. А я нет. Я не желаю, чтобы Дульсина командовала моей личной жизнью. Мне надоела эта история с Леонелой. Я требую, чтобы это сватовство раз и навсегда прекратилось.
— Это уж вы с Кандидой решайте, — обиженно произнесла Дульсина, всем видом показывая, что не она здесь главная.
— Не юли, Дульсина. Решаешь в этом доме ты, а не Кандида. Хотя это именно ее право.
— Сядь, Рикардо, успокойся, — умоляла Кандида.
— Кандида права, тебе надо успокоится. Мне бы хотелось, чтобы ты изменил свое решение… Может быть, мы слишком уж категоричны. Но мы очень тебя любим и не хотим, чтобы ты покинул нас.
— Непохоже на это, если учесть, как настойчиво ты, Дульсина, сватаешь мне Леонелу.
Дульсина подошла к нему и положила руку ему на плечо.
— Вся проблема только в этом? Больше ты не услышишь от меня ни слова о Леонеле.
— Ну теперь давайте сядем за стол и закончим завтрак, — обрадовалась Кандида. — Ты ведь ничего не ел, Рикардо.
— Я не хочу. Давайте закончим о деле.
— Если ты нуждаешься в деньгах, мы дадим тебе сколько нужно.
— Я не хочу все время зависеть от вас, Кандида. Дульсина покачала головой.
— Это не так, Рикардо. Возможно, мы излишне опекаем тебя и Рохелио. Но ведь так повелось с вашего детства. Вы же наши младшие братья. И всегда казались нам беззащитными. Ты не прав, когда требуешь причитающуюся тебе часть отцовского наследства. Мы ведь выдаем тебе деньги помесячно, как распорядился в завещании отец.
— Значит, я всю жизнь буду зависеть от вас?
— Почему? Вот закончишь учебу, будешь зарабатывать…
— Если ты согласишься с нами, мы и впредь будем помогать тебе. Правда, Дульсина?
— Разумеется… Может, не так щедро, как сейчас, но достаточно, чтобы тебе хватало.
— Когда я буду работать, мне не понадобятся ничьи подачки.
— Ах, не говори таких слов!
— Мы даем тебе деньги от всего сердца, как сестры. И в завещании отца сказано, я наизусть знаю: «Помогать денежными средствами Рикардо до тех пор, пока он не закончит учебу, не женится или не станет жить отдельно».
— Гм…
— Ты не веришь? Он не верит, Дульсина.
— Если ты сомневаешься, спроси у лиценциата Роблеса. Все делается по воле папы. Роблес может подтвердить это, когда тебе заблагорассудится… И прости за прямоту, но ты оскорбляешь нас своим недоверием.
— Меня больше всего, Дульсина, пугает, что Рикардо хочет уйти. Ты ведь не сделаешь этого, правда, Рикардо? Ты ведь это сказал сгоряча? Ведь так?
«Вот наглая!» — подумал Рохелио и, демонстративно взяв книгу, попробовал читать.
— Эй, — снова раздалось с ограды, — ты что, меня замечать не хочешь? Или не признаешь? Что-то быстро забыл.
— Я тебя не знаю. Что ты хочешь? — поднял голову Рохелио.
— Как — что? Поболтать с тобой.
— Знаешь, не морочь мне голову. Проваливай. — Рохелио снова погрузился в чтение.
— Ах вот как мы заговорили…
— Я с незнакомыми не общаюсь.
— Какие ж мы с тобой незнакомые?
— Я тебя никогда прежде не видел.
— Во дает!.. А поклянись.
— Проваливай.
— Поклянись — уйду.
— Клянусь. Убирайся.
— Это не клятва. Поклянись Девой Гвадалупе!
— Клянусь чем хочешь. Оставь меня в покое. Роза там, на ограде, задумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81