Уэйн усмехнулся:
– Не я же их выбирал. Моя ответственность начинается и заканчивается здесь. – Он прошел немного вперед, выбирая другую точку наблюдения. Танкреди следовал за ним. – Посмотрим. Значит, сначала приземлится американский самолет, потом русский. Остановятся вон там… – Уэйн указал на отдельную площадку в конце восточной полосы, далеко от здания аэропорта. – Это лучшее место.
– Так называемый «сектор обмена», точка «О», – заметил Танкреди.
– О'кей. С трех сторон никаких строений, там полная защита. Четвертую сторону, вот эту, блокируем фюзеляжем русского самолета, который встанет параллельно нашему. Разведчики выйдут на площадку между самолетами, так что с боков будут прикрыты. Сверху их невозможно увидеть. Даже с крыши. – Уэйн подумал немного и указал вниз. – Поставим охрану и здесь – автоматчиков через каждые десять метров. – Он взглянул на Танкреди. – И позаботьтесь об охране дороги, что идет вдоль ограждения. – Он повернулся к аэропорту и взлетным полосам. – Освещения не будет. Ночь безлунная. Аэропорт закрыт. Нет проблем?! – Однако на лице его читались неуверенность и тревога. Говоря все это, Уэйн не столько утверждал, сколько ставил вопрос.
Танкреди поспешил высказать несколько возражений:
– Ну если только кто-то, имея ружье с инфракрасным прицелом, не рискнет приблизиться, скажем, на расстояние в сто метров… – Он указал откуда. – Вот с этой стороны, перпендикулярно тому пути, который должны пройти разведчики.
– Верно. Но как этот «кто-то» может там оказаться?
– Может спрятаться в каком-нибудь укромном месте за несколько часов до начала операции. Спрятаться, словно крот.
– Но на прилете и посадке вы же будете проверять каждого человека. И каждую взлетную полосу метр за метром. И самое главное, неужели этот «крот» сможет внести свое ружье в аэропорт?
– Не сможет. Детектор сразу просигналит.
Уэйн задумчиво кивнул:
– Остается только предположить нападение какой-то команды. – Он указал на сетчатое ограждение справа. – Если они появятся оттуда, сколько им понадобится времени, чтобы пройти сюда через все летное поле, к тому же в полной темноте и тишине?
– Много времени, и эффект внезапности будет утрачен.
– А если появятся с противоположной стороны?
– Там наши. Там нужна была бы команда из ста человек с пушками и танками… – Танкреди скептически улыбнулся. – Фантастическая гипотеза, дорогой Уэйн, вам не кажется?
– А ракета?
– Откуда они могут знать координаты точки «О».
Уэйн снова принялся в задумчивости осматривать зону, выбранную для обмена разведчиками, и несколько раз одобрительно кивнул.
Понедельник, 13 ноября
Граф Юрек Рудинский вышел из дома, ведя за руку маленькую Соню, которая весело размахивала портфелем. Отец и дочь сели в «универсал» и уехали.
Небольшая площадь превратилась, как всегда в будние дни, в переполненную парковку. Среди машин стоял и «мерседес» Шабе. За рулем его сидел Номер Два, великан, которого теперь было не узнать, потому что у него не стало черной бороды.
Шабе, сидевший рядом, жестом велел ему включить двигатель. Серый «мерседес» тронулся с места и последовал за машиной Юрека.
Юрек проехал вдоль ограды парка, в глубине которого находилось здание английской школы для иностранцев, у ворот толпилось множество детей. Было время начала занятий. Как и Соню, многих учеников привозили сюда родители, другие приезжали на автобусе, остановка которого была в нескольких метрах от входа.
Юрек остановил машину и высадил Соню.
– Если успею, приеду за тобой. А нет, так вернись домой на автобусе. Договорились?
Соня закапризничала;
– Нет, нет, нет, нет! Я не хочу ехать на автобусе!
Она обошла машину и, подойдя к окну, в которое выглянул отец, потребовала еще один поцелуй, потом наконец побежала к воротам.
– Не поеду! В автобусе не поеду!
Юрек улыбнулся, убедился, что она вошла вместе с подругами во двор, и уехал.
И тут же появился «мерседес» Шабе. Он, однако, не последовал дальше за Юреком, а, миновав школу, остановился. Убедившись, что «универсал» исчез за поворотом, Шабе внимательно осмотрел вход в школу.
Соня еще играла во дворе с подругами, но вскоре учительница позвала их, и дети вошли в здание.
Старик сидел задумавшись, изучая ситуацию. На противоположной стороне улицы находилось несколько киосков, неподалеку – остановка автобуса, движение довольно оживленное, много прохожих.
Номер Два с тревогой посматривал на старика, ожидая приказа. Шабе взглянул на часы, дал знак, и «мерседес» медленно удалился.
Тем временем Юрек подъехал к служебному входу бельгийского посольства. Привратник выглянул из двери, а Юрек, выйдя из машины, открыл ее заднюю дверцу.
– Для советника Вандовена – три ящика, – объяснил он.
Привратник забрал из багажника ящики с бутылками трех различных марок водки. Пока он относил их в дом, из главного входа вышла сотрудница посольства и приветливо обратилась к поляку:
– Очень кстати, Юрек! Завтра у меня дома собираются друзья. Сможете привезти мне ящик текилы?
– Какие могут быть вопросы? – ответил он и пометил заказ в записной книжке.
«Ланча» была припаркована у английского посольства. Мерилен уже собиралась сесть, как вдруг обнаружила, что спущено колесо. Некоторое время она смотрела на него в полном замешательстве, а потом решительно направилась к привратнику и тут у входа увидела Юрека, которого привратник задержал, давая новый заказ. Тот помечал его в записной книжке.
Мерилен невольно с любопытством посмотрела на мужчину. Еще накануне она почему-то вспоминала этого родовитого поляка, который своим необыкновенным стрелковым мастерством привлек внимание Контатти.
Обменявшись с ним приветствием, Мерилен обратилась к привратнику, и Юрек, заметив, что она торопится, посторонился.
– Джон, – попросила Мерилен, – пожалуйста, позовите побыстрее какого-нибудь водителя. Мне нужно срочно забрать Барбару, а у меня спустило колесо.
– Давайте я сам поменяю вам его, – с готовностью отозвался он.
Она взглянула на часы:
– Уже опаздываю, нет времени…
Юрек подошел ближе:
– Если хотите, могу подвезти вас, мисс. Моя дочь учится в той же школе, что и Барбара, и я как раз еду за ней.
Она секунду поколебалась, но потом согласилась. Этот человек вызывал у нее сильное любопытство. Она жестом поблагодарила его и прошла к «универсалу», на который он указал ей.
Школьный звонок, возвещавший окончание занятий, еще звенел, но дети уже выбегали во двор и к ограде, где их ожидали мамы, папы или водители.
Многие машины останавливались у самых ворот, мешая движению. «Мерседес» Шабе стоял подальше, у перекрестка. Оттуда Шабе и Номер Два наблюдали за входом в школу. Вот появилась Соня в красном платье, остановилась, разговаривая с подружками.
Но тут за ее спиной показалась другая девочка, тоже в красном платье, тоже светловолосая. Издали они были очень похожи.
Обеспокоившись этим сходством, Номер Два воскликнул:
– Смотри! – и указал Шабе на девочек. – Какая же из двух? Черт возьми…
Шабе понял проблему, достал из кармана фотографию Сони. Изображение было немного размыто, и девочка была в другом платье. Он снова посмотрел на Соню, еще раз на фотографию и передал ее Номеру Два.
– Подождем, – спокойно сказал он. – Все проблемы, как правило, разрешаются сами собой.
Подошел автобус, скрипнули тормоза, стукнули открывающиеся двери, у входа столпились пассажиры – все это отвлекло внимание Шабе, и на несколько секунд перед его глазами снова возникло прошлое.
Вместе со многими другими людьми, с горестными, худыми, измученными лицами, в грязных, серых одеждах, он стоит у открытой двери товарного вагона. Часовой с ружьем задвигает дверь, и, по мере того как она задвигается, исчезают маленький полустанок, синее небо, голубые тени на снегу, испуганное лицо какой-то девушки…
Часовой устанавливает перекладину, запирает ее на висячий замок, отходит от вагона и, очевидно, подает знак – можно ехать. Звучит хриплый сигнал паровоза. Поезд медленно трогается с места.
Шабе вздрогнул. Номер Два, тронув его за руку, указал на школу. От шумной группы детей отделилась девочка в красном платье, похожая на Соню.
– Она? – спросил Номер Два. – Та, что выходит? – Он включил двигатель, готовый в любую минуту тронуться с места.
Девочка была уже у ворот, когда учительница остановила ее, взяла за руку и, сделав отрицательный жест, повела во двор.
Другие дети тем временем выбегали на улицу и, встретив родителей, садились в машины или уходили.
Соня тоже вышла из ворот и, не обнаружив машину отца, не спеша направилась на остановку автобуса, чуть подальше машины Шабе. При этом она все время смотрела на дорогу, ожидая, что вот-вот появится папин «универсал».
Снедаемый сомнениями, Номер Два вопросительно посмотрел на Шабе, тот кивнул – все в порядке – и открыл дверь машины. Он подождал, пока девочка подошла ближе, вышел и заговорил с ней:
– Привет, Соня. Папа ждет тебя в ресторане. Пойдем, я отвезу тебя к нему.
Соня внимательно посмотрела на него и позволила взять себя за руку.
– Не помнишь меня?
Соня покачала головой. Шабе ласково подтолкнул ее к машине.
– В самом деле не знаешь, кто я такой?
Растерявшись, девочка недоверчиво молчала и даже слегка отдернула руку, но Шабе сказал:
– Ну садись. Мы с твоим папой старые друзья.
Голос его звучал тепло, по-отечески и никак не вязался с его пугающим видом.
И все же девочка встревожилась и обернулась на прохожих, на школу. Закричать? Позвать на помощь? Но это значит признать, что она всего лишь маленькая девочка. А Шабе тем временем подвел ее к отрытой дверце машины.
– Знаешь, мы ведь с твоим папой каждое воскресенье стреляем в тире.
Он усадил ее в машину и сам быстро сел рядом. Номер Два тотчас тронул с места.
Соня, испугавшись, молчала, а Шабе спокойно объяснил ей:
– Я помогаю твоему папе в работе.
Девочка с подозрением посмотрела на Номер Два, потом подняла глаза на Шабе, и лицо ее осветила улыбка.
– Так это ты пьешь виски, которое продает папа?
Шабе улыбнулся. Это была очень странная, несвойственная ему улыбка, необычным образом изменившая его морщинистое лицо.
«Мерседес» свернул за угол и быстро удалился.
Двигаясь в плотном потоке транспорта по центральным улицам города, Юрек вел машину молча, о чем-то задумавшись. И молчание это смущало Мерилен, которая незаметно рассматривала его сбоку.
Она уже не раз готова была заговорить с ним, но все не решалась. Наконец, слегка покашляв, все же взяла инициативу в свои руки.
– Что вы сказали? – спросил Юрек.
– Ничего.
– Я бы сказал – немного.
– Ну, дело в том, что я как-то робею рядом с вами.
Юрек вопросительно взглянул на нее.
– Я встречалась с вами несколько раз, – продолжала она, – и у меня всегда оставалось ощущение, будто вы какой-то призрак. Да, словно двигаетесь за какой-то водной завесой. Все как-то неопределенно, туманно. Я не могла бы даже описать ваше лицо.
– А теперь?
– Вижу, что вы… интересный мужчина.
– Я сказал бы – красивый! Нет?
Мерилен отодвинулась, чтобы получше рассмотреть его. Ей стало легче, она вновь обрела свое обычное чувство юмора.
– Красивый? Ну если вы так считаете.
Юрек внимательно посмотрел на нее:
– Должен то же самое сказать о вас?
– Что я красивый мужчина?
Они посмеялись. Наконец-то лед растаял.
– Вам известно, что я поляк?
– Да.
– А какие мы, поляки, знаете?
– Говорят, что вы сумасшедшие, наглые, жестокие, эгоисты…
– Молодец. Продолжайте.
– Пьяницы, коварные, невежды, ленивцы. Однако вы-то работаете.
– Торгую алкоголем. Скорее всего потому, что ценю тех, кто его пьет. Кто вообще пьет. Это же не настоящая работа – это лишь способ выжить.
– И у вас никогда не было никакой профессии, серьезной… работы?
– Я никогда не работал. Из принципа.
– Какого принципа?
– Свободному человеку скучно работать.
– Не согласна.
– А я и не спрашивал вашего мнения.
Задетая за живое, Мерилен рассердилась:
– Вы наглец. Действительно поляк.
– Почему вы не замужем? – спросил Юрек, рассматривая ее и ведя машину все быстрее и неосторожнее.
– Это мое дело, – сухо ответила Мерилен. – Обращаю ваше внимание, что вон там, прямо перед вами, красный светофор.
Игнорируя замечание, Юрек проехал на красный, прибавив скорость. Офицер дорожной полиции напрасно свистнул ему вслед.
– У меня впечатление, что наши темпераменты вполне могут сочетаться.
– Мне так не кажется, отнюдь. Смотрите лучше вперед, вы проехали на красный.
– Когда-то я знал одну женщину, похожую на вас.
– Наверное, вам стоило бы притормозить, иначе этот мотоцикл…
– Лет тридцати. Бледную, как призрак. Служащую.
– Совсем как я, – сухо заметила Мерилен. – И какова же ее судьба? Вы убили ее?
– Как вы угадали?
Юрек взглянул вперед и чудом избежал столкновения.
– Я поняла по тому, как вы водите машину. А кроме того, вы ведь поляк.
– У нас есть и хорошие черты.
– Стремление покончить жизнь самоубийством, например. Видите ли, если бы вы немного чаще смотрели на дорогу…
– Вы правы. Смерть не слишком пугает нас.
– И даже чужая, мне думается. Вон там сейчас две старушки переходят улицу.
Юрек притормозил, объехал старушек и снова нажал на газ.
– Поскольку нам нечего терять, будем отважны. В Англии ведь именно так и говорят: отважный, как поляк.
– Нет. Видите ли, там говорят: пьяный, как поляк.
– Ах да, я перепутал.
– Если теперь повернете направо, избежав столкновения вон с тем автобусом, то, оставшись в живых, я, наверное, смогу сообщить вам, что ирландцы тоже отважны… – Она схватилась за приборную доску, стараясь избежать удара от резкого торможения, потом с вызовом посмотрела на него. – Я по происхождению ирландка. Знаете, какая разница между поляком и ирландцем?
Юрек вопросительно посмотрел на нее.
– И те и другие атакуют танки верхом на коне, но только поляки верят в победу, – сказала Мерилен.
Юрек расхохотался и, свернув на улицу, ведущую к школе, поехал вдоль ограды парка. Потом с вызовом посмотрел на Мерилен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32