«Огнь, пришедши в сердце, воскрешает молитву», и результатом этого бывает сошествие огня в горницу души (Леств. 28:45). Поэтому ясен призыв не оставлять молитвы, пока не отошли от нас огнь благодати и вода слез (Леств. 28:49).Именно этот благословенный огонь, который возжигается в сердце с пришествием благодати, в сочетании с покаянием и слезами приносит нам духовное возрождение. С помощью этого огня преображается все наше внутреннее состояние, изменяются даже проявления телесной активности. Феофан Затворник пишет: "Когда сердце ваше затеплится теплотою Божиею, с того времени начнется собственно внутренняя ваша переделка. Огонек тот все в вас пережжет и переплавит, иначе сказать – все одухотворять начнет, пока совсем одухотворит. Пока не придет тот огонек, одухотворения не будет, как ни напрягайтесь на духовное. Стало быть, теперь все дело – достать огонька. И извольте на сие направить весь труд.Но сие ведайте, что огонек не покажется, пока страсти в силе, хоть им и не поблажают. Страсти – то же, что сырость в дровах. Сырые дрова не горят. Надо со стороны принести сухих дровичек и зажечь. Они, горя, начнут просушивать сырость и по мере просушивания зажигать сырые дрова. Так понемногу огонь, гоня сырость и распространяясь, обымет пламенем и все дрова положенные.Дрова наши суть все силы души нашей и все отправления тела. Все они, пока не внимает человек себе, пропитаны сыростью – страстями и, пока страсти не изгнаны, упорно противятся огню духовному. Они проходят и в душу, и в тело, забирают и самый дух – сознание и свободу – в свою власть и, таким образом, господствуют над всем человеком. Как они в стачке с бесами, то чрез них и бесы господствуют над человеком, мечтающим, однако ж, что он сам себе господин.Вырывается из сих уз прежде всего дух. Благодать Божия исторгает. Дух, преисполняясь под действием благодати страхом Божиим, разрывает всякую связь со страстями и, раскаявшись в прошедшем, полагает твердое намерение угождать прочее единому Богу и для Него единого жить, ходя в заповедях Его" Умное делание. С.84-85. Греческий перевод этой цитаты в общем соответствует подлиннику, однако в последнем абзаце вместо слова «дух» употребляется слово «душа» (ψυλή). См.: Νοερα άθλησις. Σ.97-98. – Прим. пер.

.
Тот же подвижник пишет об этом благословенном огне: "Воспринимается, по словам Варсануфия, огнь, который воврещи на землю пришел Господь, и в этом огне начинают перегорать все силы естества человеческого. Если долгим трением возбудите вы огнь и вложите его в дрова, – дрова загорятся и, горя, будут издавать треск и дым, пока перегорят. Перегоревшие же являются проникнутыми огнем, издавая приятный свет, без дыма и треска. Точь-в-точь подобное же происходит и внутри. Огнь воспринят, начинается перегорание. Сколько при этом дыма и треска – знают испытавшие.Но когда все перегорит – дым и треск прекращаются и внутри качествует только свет. Состояние это есть состояние чистоты; до него долгий путь. Но Господь многомилостив и всесилен... Очевидно, что тому, кто воспринял огнь ощутительного общения с Господом, предлежит не покой, а труд многий, но труд сладкий и плодный; доселе же он был и горек, и малоплоден, если не совсем бесплоден" (Умное делание. С.65-66).
По мере того как благодатный огонь сжигает страсти, он все больше воспринимается как свет, просвещающий сердце. Исихий Пресвитер учит, что «как невозможно, чтобы у того, кто взирает на солнце, не блистали сильно зрачки, так невозможно не светиться и тому, кто всегда проникает в воздух сердца» (Добр. Т.2. С.180). Естественно, что сердце, не принимающее виды, образы и мечтания лукавых духов, «рождает из себя помыслы световидные». Уголь рождает пламя. «Так много паче обитающий от святого крещения в сердце нашем Бог, если находит воздух сердца нашего чистым от ветров злобы и охраняемым стражбою ума, возжжет мысленную силу нашу к созерцанию» (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.179). «Сердце, совершенно отчуждившись от мечтаний, станет рождать помышления божественные и таинственные, играющие внутри его» (Добр. Т.2. С.192). Сердце становится орудием Всесвятого Духа и приобретает ведение Бога. Все мысли и действия человека, чье сердце избавилось от страстей и мечтаний, являются богословскими. Весь человек являет собою богословие. Богословием исполнены его речь и молчание, деятельность и покой. В чистом сердце, этом «месте Божием», или «сердечном небе» (Св. Филофей Синаит. Добр. Т.3. С.402), сияет Солнце правды.Мы уже говорили об огне, входящем в сердце, в «святилище Божие». Присутствие огня создает теплоту в сердце и теле. Ведь огонь вообще обладает способностью греть. Блаженный Диад ох Фотикийский выражает сущность этой теплоты, возникающей в сердце. «Когда душа, – говорит он, – придет в познание себя самой, тогда она и из себя самой износит некую боголюбивую теплоту. Такая теплота легко ослабевает. Однако теплота, происходящая от Святого Духа, является мирной и не престает». Она «вовне сердца не порывается, но сама собою всего человека обвеселяет любовию некою безмерною и радостию». Первая теплота является естественной, вторая же – духовной (Св. Диадох Фотикийский. Добр. Т.3. С.49). Именно теплота, если она бьет ключом, собирает ум человека, благодаря чему совершается чистая молитва. Подвижнику этого умного делания следует знать, что духовная теплота есть приходящая «не с десной и не с шуей стороны или свыше, но в сердце источающаяся, как источник воды от животворящего Духа. Сию единую в сердце своем возжелай обрести и стяжать, блюдя свой ум немечтательным и обнаженным от разумений и помыслов» (Св. Григорий Синаит. Добр. Т.5. С.225-226). Проявление этой теплоты в нашем сердце имеет важное значение, поскольку благодаря этому там будут собраны силы нашей души и начнет совершаться непрестанная молитва. Феофан Затворник учит:"Огонек сей есть дело благодати Божией, но не особенной, а общей всем. Он является вследствие известной меры чистоты во всем нравственном строе человека ищущего. Когда затеплится сей огонек или образуется постоянная в сердце теплота, тогда бурление помыслов останавливается. Бывает с душою то же, что с кровоточивою: ...ста ток крове ея (Лк. 8:44). В этом состоянии молитва больше или меньше подходит к непрестанной. Посредницею ей служит молитва Иисусова. И это есть предел, до которого может доходить молитва, самим человеком творимая. Думаю, что все сие вам очень понятно.Далее в сем состоянии дается молитва находящая, а не самим человеком творимая. Находит дух молитвы и увлекает внутрь сердца – все одно, как бы кто взял другого за руку и силою увлек его из одной комнаты в другую. Душа тут связана стороннею силою и держится охотно внутри, пока над нею есть нашедший дух. Знаю две степени сего нахождения. В первой – душа все видит, сознает себя и свое внешнее положение, и рассуждать может, и править собою, может даже разорить сие состояние свое, если захочет. И это вам должно быть понятно.У святых отцов, и особенно у преподобного Исаака Сирина, указывается и другая степень даемои или находящей молитвы. Выше показанной стоит у него молитва, которую он назвал экстазом, или восхищением" (Умное делание. С.33-34).Согласно приведенным выше словам блаженного Диадоха, существует некая естественная теплота. Итак, есть два вида теплоты: естественная и вышеестественная. Об этом, как и о плодах, приносимых вышеестественной теплотой, опять-таки пишет Феофан Затворник: «Теплота настоящая – дар Божий; но есть и натуральная теплота, плод собственных усилий и свободных настроений. Они отстоят друг от друга, как небо от земли. Какая у вас – это не видно. После откроется. „Мысли утомили, не дают установиться вниманием перед Богом“. Это знак, что ваша теплота не Божия, а своя. Первый плод Божией теплоты есть собрание мыслей воедино и устремление их к Богу неотходное. Тут бывает то же, что с кровоточивою. У той „ста ток крове...“, а тут останавливается ток помыслов. Что же нужно? Держа свою натуральную теплоту, ни во что ее вменять, а только приготовлением некиим к Божией теплоте почитать; затем болезновать о скудости Божия действия в сердце и в болезни молить Господа непрестанно: „Милостив буди! Не отврати лица Твоего!... Просвети лице Твое!...“ К этому усугубить лишения телесные... в пище, сне, труде и подобное. Все же дело предать в руки Божий» (Умное делание. С.76).
С другой стороны, надо заметить, что здесь, как и во многих других случаях, диавол способен доставить сердцу некую теплоту, чтобы отвлечь внимание человека от Бога. Когда возникшая теплота отвлекает внимание от Бога, а молитва утрачивает чистоту, так что человек может возгордиться, это является признаком сатанинского происхождения теплоты. Мудрый и добрый подвижник не восхищается собою, не позволяет уму утратить чувство греховности, опыт покаяния и неутолимое памятование о Боге посреди глубокого смирения.В любом случае теплота молитвы передается и телу. Григорий Палама, возражая на утверждение Варлаама, что будто бы тело не принимает участия в молитве и что надлежит умертвить страстную часть души, говорит, что отеческое и православное учение не таково. Залог будущих благ получает не только душа, но и тело (Свт. Григорий Палама. Триады... С.95-96). Возрождение души влечет за собою и возрождение тела. Плач (πένθος) не ограничивается только душой, но «переходит от нее на тело и телесное чувство» (там же, с.96). Благодать Божия, находящаяся в душе, переходит и на тело. В качестве доводов святитель приводит взятый из Писания пример с Моисеем, чье лицо просияло, и Стефана, чье лицо казалось лицом ангела (там же, с.95). То же самое относится и к теплоте: теплота души переходит и на тело. «Так в напряженной молитве, когда разгорается нечувственный огонь, зажигается умопостигаемая лампада и томление ума вспыхивает воздушным пламенем духовного виденья, тело тоже странно легчает и разогревается до того, что... при взгляде на него кажется словно вышедшим из жара чувственной печи» (там же). Видящие такого человека чувствуют это. Даже пот Христа «уже говорит о том, что от упорного моления к Богу в теле возникает ощутимый жар» (там же, с.95).Такая теплота столь необходима для духовной жизни, что преподобный Иоанн Лествичник советует в случае утраты этой блаженной и вожделенной теплоты прилежно исследовать, по какой причине мы ее лишились, и на эту причину обратить «весь труд свой и все прилежание» (Леств. 1:12,5).Присутствие в сердце благодати обнаруживается и во взыгрании сердца. Это признак здравия сердца. Святитель Григорий Палама, приводя в пример Василия Великого и Афанасия Великого, говорит, что взыграние сердца, когда оно «играет, как бы прыгая от восторга любви к добру», является признаком благодати (Свт. Григорий Палама. Триады... С.59). В другом месте святитель говорит, что «когда душа играет и как бы подпрыгивает от неудержимой любви к единому Желанному, вместе с ней приходит в движение и сердце, духовными взыграниями показывая причастие благодати и словно устремляясь отсюда к встрече Господа, по обетованию, с телом на облаках» (там же, с.94). Таким образом сердце играет, устремляясь к встрече Господа, когда Он явится на облаках. Еще сейчас оно приуготовляется к встрече Небесного Царя.Таким путем можно исцелить сердце, очищая его от скверны греха. Страсти преображаются. Они служат уже не диаволу и делам греха, но Господу. Таким образом сердце человека очищается и приготовляется к лицезрению Бога. Далее мы рассмотрим это очищение сердца и его последствия для человека.Господь сказал: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Иаков, брат Господень, призывает: «Исправьте сердца, двоедушные» (Иак. 4:8). А апостол Петр заповедует: «Постоянно любите друг друга от чистого сердца» (1Пет. 1:22).Чистое сердце видит Бога «и сущие в Нем сокровища» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.224). Оно видит Бога, Который является «крайним пределом благ» (Φιλοκαλία T.В'. Σ85, π'). Внешний, телесный подвиг служит образом Ветхого Завета, в то время как чистота сердца – это образ Евангелия Нового Завета. Пост, воздержание, жесткое ложе, стояние, бдение и прочие телесные подвиги хороши потому, что они успокаивают страстную часть тела, препятствуя греховным движениям. Это обучение нашего внешнего человека и охранение его от страстных дел. В то же время они защищают и от мысленных грехов. Однако «чистота сердечная, то есть блюдение и охранение ума, коего образом служит Новый Завет... все страсти и всякое зло отсекает от сердца, и искореняет из него, и вместо того вводит в него радость, благонадежие, сокрушение, плач, слезы, познание себя самих и грехов своих, памятование смерти, истинное смирение, безмерную любовь к Богу и людям и божественное рачение сердечное» (Преп. Исихий, пресвитер иерусалимский. Добр. Т.2. С.181).
Святые отцы, не пренебрегая внешними телесными подвигами, которые, несомненно, полезны для обучения, уделяют большее внимание внутренней чистоте, чистоте сердца. Внешние подвиги приготовляют почву для возрастания подвижничества внутреннего. Если же человек пребывает во внешних подвигах и не переходит ко внутренним, он переживает этап Ветхого Завета. Старание очистить сердце состоит в изгнании из сердечного воздуха облаков лукавства, чтобы мы могли увидеть Солнце правды, Христа, «и сколько-нибудь просветиться в уме словами величествия Его» (Св. Филофей Синаит. Добр Т.3. С.404).Но что такое чистое сердце и каково оно? Такое сердце описывает преподобный Симеон Новый Богослов. Он говорит, что чисто такое сердце, которое не испытывает беспокойства ни от какой страсти и не помышляет ничего лукавого либо житейского и в котором постоянно содержится памятование о Боге вместе с неудержимой любовью (SC. Vol.51. Р.89. 32). Чисто такое сердце, которое, будучи восхищенным, "видит залоги обетованных святым благ и сами вечные блага, насколько человеческое естество способно вместить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47