Ну и слава Богу, подумала я, Зоя хоть отвлечется и не так болезненно воспримет разрыв с Горчаковым. А то, что разрыв неизбежен, похоже, поняла уже не только я. Правда, крутить роман с Кораблевым может только женщина с очень устойчивой психикой, но наша Зоя закалена отношениями с Горчаковым, ей теперь все нипочем.
Однако пора было работать, поэтому пришлось переключить внимание Кораблева на насущные проблемы уголовного дела.
— Скажи мне, Леня, как опытный оперативник и наблюдательный человек, — начала я, и Кораблев склонил голову, вслушиваясь, достаточно ли в моем голосе пиетета. — Какое расстояние от окна ресторана до… — я задумалась, какую точку выбрать в качестве возможного лежбища снайпера. — До чердака вон того дома.
Я рукой показала на дом, стоящий напротив ресторана на другом берегу канала. Противоположная набережная вообще была закрыта для движения автотранспорта, поэтому там было так же тихо и безлюдно, как и на этой стороне. Первые три этажа дома действительно занимало отделение милиции, но вход в него располагался за углом, туда же подъезжали и машины. Кораблев проследил за моей рукой и прищурился, оценивая расстояние.
— Метров восемьдесят будет, а что?
— Ничего. Просто жена Нагорного была убита выстрелом с расстояния около восьмидесяти метров.
— Да ладно! — Кораблев недоверчиво уставился на меня. — Там же пистолетная пуля, пять и шесть калибр. У пистолета прицельная дальность — двадцать пять метров. А тут восемьдесят. С такого расстояния из пистолета можно только случайно попасть.
— Насколько я понимаю, калибр пять и шесть подходит и к винтовкам.
— Да ладно! — Кораблев снова рассеянно махнул рукой, но видно было, что в голове у него бешено закрутились версии. — А почему тогда в деле написано, что пуля выстрелена из пистолета Марголина?
— Ты невнимательно читал. Баллист написал, что пуля могла быть выстрелена из пистолета Марголина. Но ему одну пулю направили на исследование, про дальность выстрела он ничего не знал. А медико-криминалистической экспертизы не было.
— Вот елки зеленые! Да ведь там не только медико-криминалистической экспертизы не было, — сообразил Кораблев, — даже я про эти восемьдесят метров только сейчас от вас слышу.
— Между прочим, и я случайно об этом узнала. Эксперт дистанцию установил, а в заключении об этом не написал.
— А почему это?
— А потому что следователь его об этом не спрашивал.
— Во мудила! — ругнулся Кораблев. — Правда, это и мне в голову не пришло.
— На самом деле, это объяснимо. Труп нашли не на месте убийства, а там, куда его вывезли после этого. Получается, что место убийства никто не осматривал, потому что оно не установлено. Кому ж в голову придет, что там такая дальность?
— Вообще-то следователю должно было прийти в голову. Если голова есть.
Наш познавательный разговор был прерван прибытием огромной грохочущей машины с водолазами. Машина остановилась, из нее вышел старший, мы с ним познакомились, я еще раз обрисовала задачу, и два водолаза, выскочившие было вслед за руководителем, полезли обратно переодеваться, а старший вместе с помощником вытащил из машины огромный бур и спустился на лед канала пробивать лунку для входа водолазов.
Пробив лунку, они помогли водолазу, облаченному в тяжеленный, почти космический скафандр, спуститься на лед, и аккуратно пропихнули его в черную воду, плескавшуюся в проруби. Все это заняло около двух часов. Пока водолазы занимались своим делом, мы с Кораблевым, отошли к ресторану и заглянули в окно.
— Если господа Нагорные сидели за этим столиком, а окно было открыто, вполне могли в нее попасть с той стороны, — прокомментировал Кораблев. — Только зачем потом вывозить труп в Красногвардейский район? Как вы себе это представляете? Киллер палит в даму с чердака напротив, а потом является в ресторацию и вывозит тело?
— Самое интересное будет, если мы сейчас найдем труп Нагорного на дне канала, — сказала я. — Если их обоих застрелили, когда они сидели в ресторане…
— Значит, собаки-халдеи их трупы выкинули, чтобы имидж этого вонючего кабака не пострадал.
— Леня, представь, их обоих застрелили через окно. Что ж, персонал ресторана один труп выкинет в канал, а второй повезет в «Красную гвардию»?
— Черт их знает, вдруг им помешали?
— Хорошо, допустим. А куда делась ее машина?
— На ней и вывезли труп.
— Ленечка, тогда надо допустить, что это работники ресторана организовали покушение на Карасева.
— Да, ребус. Хотя чем черт не шутит! Еще некоторое время мы на разные лады пообсуждали версию об убийстве Нагорных работниками ресторана. «Леня, только это явно не гардеробщица, — сказала я, — ей Нагорный явно нравился». Но в итоге пришли к выводу, что версия притянута за уши.
— Чердачок-то пойдем смотреть? — заплясал Леня возле ресторанного окна.
Но я убедила его в том, что чердачок смотреть преждевременно. Во-первых, для осмотра нам нужен будет криминалист и, желательно, медик, чтобы потом осуществить визирование и определить траекторию полета пули. Если стреляли с чердака, нужно будет назначать дополнительную экспертизу, ставить вопрос о взаиморасположении стрелка и жертвы, проводить эксперимент. А мне почему-то не хотелось раньше времени оповещать широкую общественность о том, что я знаю про дистанцию выстрела. Причем я даже себе не отдавала отчета, по какой причине; не хотелось, и все.
Мы с Кораблевым как голодные дети, прилипнув носами к ресторанному стеклу, посожалели о том, что ранение оказалось слепым, иначе можно было бы поискать в интерьере ресторана следы пули. С другой стороны, хорошо, что ранение оказалось слепым, а не сквозным: так у нас была хотя бы пуля, которую можно идентифицировать с оружием в том сомнительном случае, если мы его найдем. Если бы пуля прошла навылет и застряла, допустим, вон там, в барной стойке, за полгода ресторан наверняка подвергся бы переделке, чтобы скрыть огнестрельное повреждение стойки. И след от пули, и саму пулю никто бы никогда не нашел.
Между тем официанты, еле заметными тенями скользившие по пустынному залу, а также метрдотель и вышибала хоть и поглядывали на нас сквозь тонированные ресторанные стекла, но старательно делали вид, что не замечают наших телодвижений. Никто из них даже не вышел посмотреть, зачем прибыла на берег канала такая внушительная техника, что творится на льду канала, и чего это два взрослых человека, то есть мы с Кораблевым, толкутся возле их заведения и заглядывают внутрь.
Мнения наши по поводу оценки странного нелюбопытства разделились: Ленька считал, что это очень подозрительно, их ведь наверняка свербит желание понять, в чем дело. А я высказала убеждение в том, что это как раз совсем не подозрительно, и они все явно понимают, что происходящие действия связаны с исчезновением знатного клиента их ресторана; а раз их не зовут поучаствовать, значит, они не нужны, и поэтому они не вмешиваются.
Бросив последний взгляд в ресторанный зал, Ленька затушил только что прикуренную сигарету и плюнул прямо под подоконник «Смарагда»:
— Твари, видят ведь, что мы тут уже дуба даем, — топтаться на улице действительно было холодно, — нет чтобы пригласить погреться…
— И угостить горячей пищей за счет заведения? — хихикнула я, но Ленька был серьезен.
— Вот именно. Чтоб они подавились своей горячей пищей!..
Но приглашения от ресторанных работников мы так и не дождались, и никто не расстелил на Ленькиных коленях вожделенную салфеточку. А водолазы, между тем, закончили работу только к шести вечера, на совесть обшарив дно канала на сто метров вверх и вниз от точки «X». Разоблачившись, водолазы уползли греться в машину, а старший доложил нам о результатах:
— Трупа тут нет. И не было. Течение тут никакое, это же не речка, а канал. Заиленность большая. Если бы сюда тело упало, илом бы затянуло, так бы оно тут и лежало.
— Так что, никаких результатов? — вздохнула я, расписываясь в акте выполненных работ, но водолазный начальник протянул мне что-то, завернутое в полиэтиленовый пакет.
— Что это?
Не успела я протянуть руку, как вынырнувший из-за моей спины Кораблев уже разворачивал мокрый полиэтилен. Там лежал обледеневший мобильный телефон. Схватив его, как коршун, Кораблев прыгнул в машину и рванул в ближайший пункт продажи телефонов. Я еле успела выкрикнуть водолазам слова благодарности и прыгнуть вслед за ним в машину до того, как она тронулась.
В пункте продажи Кораблев поднял всех на ноги, распугал немногочисленных покупателей и, тряся удостоверением, заставил недовольных продавцов разобрать мокрый телефон и проверить номер аппарата. Но мне не было нужды дожидаться результатов проверки: я уже и так знала, что это мобильник Нагорного.
Глава 11
На следующий день должны были хоронить Карасева. Ленька заранее предупредил меня, чтобы я с утра на него не рассчитывала.
— Пойду потолкаюсь на похоронах.
— Ты в открытую потолкаешься или из кустов?
— Да нет, в открытую. Заодно посмотрю, кто из моих коллег на отпевание придет. Кто придет, тот, значит, и денежки из кассы получал регулярно.
— Ну уж, — усомнилась я. — Может, твои коллеги придут с теми же целями, что и ты. А тебя как раз запишут в завербованных карапузовским сообществом.
— Не-ет, я-то знаю, кто по нему работал, а кто — на него.
— А ты уверен, что оборотни в погонах там появятся?
— Ну, не все, конечно. Но все равно, потолкаться там будет полезно. Там, конечно, автобус с техникой поставят у собора, но живой глаз лучше.
— Лень, поскольку грешно компьютером орехи колоть, я на тебя в плане рутинной работы и не рассчитываю. Но мне бы хотелось какую-нибудь пешку для заданий типа «пойди туда, не знаю куда», — робко заикнулась я.
Кораблев обещал походатайствовать и утром позвонил мне с сообщением, что щедрое руководство оторвало от сердца выдающегося опера современности Шарафутдинова Александра Равилевича, раз уж он всю свою сознательную жизнь разрабатывал Карапуза, и означенный Шарафутдинов со всеми потрохами выдается для нужд следствия.
Через полчаса выдающийся опер современности явился пред мои светлы очи. Я уж не стала комментировать Кораблеву, чем Татарин выдающийся, но для посылок этот отрок вполне годился. Не Леньку же с запросами посылать.
Бодрый Шарафутдинов заверил, что он к труду и обороне готов, и сразу спросил, кого нужно задерживать. Я несколько охладила его пыл, поскольку для него было приготовлено спецзадание: проверить все неопознанные трупы в городе и области на предмет идентификации с Нагорным. Помимо необходимости такой проверки, провести которую не удосужился мой предшественник из городской прокуратуры (надо, кстати, съездить поболтать с ним, бывают такие случаи, когда у следователя в голове гораздо больше, чем в деле), мною двигало элементарное желание видеть Татарина как можно реже, для чего следовало заслать его как можно дальше.
Я строго наказала ему не ограничиваться проверкой неопознанных трупов полугодовой давности, а проверять сводки каждый день, пока я не отменю задания. В области регулярно находят «подснежников», в том числе и очень несвежих, поэтому будем проверять все трупы, пока не получим результат. Не мог же труп исчезнуть бесследно…
Кроме того, Татарин получил дополнительное задание: проверить, не выезжали и не вылетали ли из города супруги Нагорные. При всех его недостатках Татарин был идеальным исполнителем несложных задач в том смысле, что ему и в голову не приходило усомниться в нужности его работы и в обоснованности полученного задания.
Если более продвинутые опера тут же начинали скулить на тему «когда ваш начальник говорит, что у него появилась интересная, плодотворная идея, это значит, что у вас появилась нудная, бесполезная работа», то оперуполномоченный Шарафутдинов щелкнул каблуками и спросил, можно ли приступать к исполнению. Я милостиво разрешила, надеясь, что не увижу его в ближайшие три месяца, и Татарин отбыл, задав перед уходом, на полном серьезе, удивительный по тупости вопрос:
— А мне за какой период проверять, не выезжали ли они: до их смерти или после?
Кто же мог знать, что в этом идиотском вопросе кроется ключ к разгадке дела…
После ухода Шарафутдинова я собралась было вскрыть толстый конверт, приложенный к делу, и заодно посмотреть протокол осмотра квартиры Карапуза, но прибежала Зоя с какими-то срочными бумажками, пришлось заполнять их, пока она стояла над душой. Не отрываясь от писанины, я поинтересовалась у Зои, как ей Кораблев. Зоя манерно пожала плечами, из чего я сделала вывод, что шансы у Кораблева есть. И Зоя с ее страстью кормить объект вложения чувств, причем значительно более качественно кормить, нежели это делают в ресторане «Смарагд», тоже имеет шансы на долговременные отношения. А уж если она будет перед кормлением расстилать салфеточку на коленках у Кораблева…
Только мы закончили, и Зоя унесла бумажки, как появился, легок на помине, Кораблев с докладом о том, как прошли похороны.
Благодаря ему я узнала из первых рук то, о чем впоследствии написали все газеты, независимо от цвета и формата. Но для начала он объявил, что замерз, как цуцик, и потребовал чего-нибудь для сугреву. Он и вправду дрожал и кашлял сильнее, чем обычно.
Из канцелярии срочно была вызвана Зоя с горячим чаем и рижским бальзамом. Фантастика, но она притащила с собой крахмальную салфетку и, усадив Кораблева за чайный столик, расстелила эту салфетку у него на коленях. Я мысленно послала пламенный привет отставленному Горчакову.
Согревшийся и размякший Ленька, посмеиваясь и покашливая, рассказал, что в момент выноса тела из собора после отпевания, перед погрузкой его в катафалк группа бойцов Кости Барракуды подралась с людьми из команды Нагорного — натуральным образом, стенка на стенку.
Ленька с чрезвычайно довольным видом отметил, что присутствовавшие при сем корреспонденты некоторых изданий успели сделать забойные снимки, красноречиво характеризующие упадок нравов в бывшем карасевском преступном сообществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26