– Предпочитаю не иметь дела с юристами. Он был судьей, теперь стал прокурором… Я за свою жизнь выслушала столько анекдотов про крючкотворов, что решила держаться подальше от представителей этой профессии.
– А он к тому же еще и политикой занимается, – сочувственно заметила Эбби.
– Вот видишь! Хуже некуда.
– А может, тебе стоит попытаться его перевоспитать?
– Нет уж, уволь. Женщина, которая пытается перевоспитать мужчину, получает сполна все, чего заслуживает.
Эбби засмеялась. Кэсси тоже улыбнулась, но вдруг спросила:
– Эбби, кто эта женщина? Та, что подходит к нам?
Эбби вгляделась.
– О, это несчастная Люси Шоу.
– Что она собирает? Сначала я подумала, что это мусор, но…
– Ей только кажется, что она что-то собирает, но никто не знает, что у нее на уме. Всякий раз, как ей удается ускользнуть от бдительного взора своего сына, она оказывается на улице и начинает бродить, собирая нечто невидимое, пока он не приходит, чтобы увести ее домой.
– Ах да, – припомнила Кэсси, – Бен мне рассказывал о ней. И никто не знает, отчего с ней такое приключилось?
– Я ничего такого не слыхала. Может быть, у нее болезнь Альцгеймера, хотя… насколько мне помнится, когда я впервые увидела, как она бродит по улицам в невменяемом состоянии, ей было немногим больше сорока.
– Сейчас ей можно дать все семьдесят, – заметила Кэсси.
– Да, но на самом деле она намного моложе. Ей не больше шестидесяти. В молодости она славилась как лучшая рукодельница в городе. Похоже, у нее до сих пор бывают просветы в сознании, и тогда она возвращается к любимому делу, потому что ее вышивки регулярно появляются на церковном благотворительном базаре. Каждый год ее сын продает по нескольку штук. – Помолчав немного, Эбби добавила: – Надо пойти позвонить ему. До сих пор Люси ни разу не попадала в дорожные аварии и никому не причиняла вреда, но она слишком легко одета, чтобы бродить по улицам в такую погоду.
На Люси Шоу были вылинявшие джинсы и вязаный кардиган из хлопкового трикотажа поверх тонкой футболки. Стоптанные, видавшие виды кроссовки с развязанными шнурками на босу ногу довершали ее наряд. Поседевшие волосы обрамляли изможденное лицо.
И Кэсси и Эбби одинаково удивились, когда Люси внезапно свернула прямо к полицейскому участку. Она вдруг заспешила, наклонившись только раз, чтобы поднять таинственное нечто, казавшееся ей таким важным. Одну согнутую в локте руку она прижимала к животу, словно несла что-то в охапке, а второй рукой заботливо прикрывала свою воображаемую ношу. Остановившись у крыльца, она невидящим взором уставилась на сидящих женщин.
Очень мягко Эбби обратилась к ней:
– Мисс Люси, вам не следует выходить в такую холодную погоду.
Взгляд выцветших, светло-голубых старушечьих глаз заострился, остановился на ней на минутку, потом переметнулся на Кэсси.
– Они повсюду, – прошептала она шелестящим, как бумага, голосом. – Повсюду разбросаны. Я должна их собрать.
– Конечно, я понимаю, – тихо сказала Кэсси.
– Вы понимаете?
– Да, конечно.
– Это не по моей вине. Клянусь вам, это не по моей вине.
– Никто вас не обвиняет, – успокоила ее Эбби.
– Вы не знаете. – Глаза Люси вернулись к лицу Кэсси. – Но вы-то знаете. Вы же знаете правду, верно? Вы видите лицо, которое он прячет ото всех. Его подлинное лицо.
Кэсси и Эбби обменялись взглядами, потом Кэсси спросила:
– Кто прячет лицо, мисс Люси? О ком вы говорите?
– О нем. – Старуха наклонилась поближе к ним и со страхом прошептала: – Он дьявол.
– Мисс Люси… – начала Эбби.
Люси Шоу вдруг выбросила вперед грязную исхудалую руку и с неожиданной силой вцепилась в колено Кэсси.
– Остановите его, – прошипела она. – Вы должны его остановить.
У Кэсси перехватило дух, когда она заглянула в глубину этих бледных, но живых и горящих огнем глаз.
Но момент просветления у Люси Шоу закончился так же быстро, как и начался. Ее глаза как будто затянулись пеленой, пальцы разжались, рука упала. Она отступила от Кэсси, снова обхватила себя руками, словно защищая некую драгоценную ношу, и заговорила как упрямый и капризный ребенок:
– Я должна их всех собрать. Всех до единого. Я должна…
Из-за угла появился высокий худой мужчина лет сорока пяти, лицо которого хранило печать бесспорного семейного сходства с Люси Шоу. Он поравнялся с ними и подхватил старую женщину под руку.
– Мама! Идем, мама, нам пора домой.
– Я должна их всех собрать, – взволнованно возразила Люси.
– Да-да, конечно. Мы их всех соберем дома, мама.
– Я как раз собиралась тебе позвонить, Расселл, – сказала Эбби.
– Она не хотела вам надоедать, – произнес он извиняющимся тоном.
– Мы это знаем, Расселл, мы просто беспокоились о ней.
– Спасибо, – хмуро бросил он. Его глаза тревожно метнулись прочь от пристального взгляда Кэсси, пальцы еще крепче сжали руку матери. – Пошли, мама, – сказал он довольно мягко.
– Они повсюду разбросаны, – жалобно протянула она.
– Да, мама. Я знаю.
Они вдвоем двинулись по тротуару и скрылись за ближайшим углом.
– Где они живут? – спросила Кэсси.
– В двух кварталах позади Главной улицы. Довольно близко. – Эбби с любопытством взглянула на Кэсси. – Ты вся побелела, когда она до тебя дотронулась. Ты что… ты… что-то увидела?
Кэсси ответила не сразу, а когда заговорила, ее голос зазвучал отчужденно:
– Ты когда-нибудь пыталась что-то разглядеть в разбитом зеркале?
– Ты так представляешь себе повредившийся рассудок? В виде разбитого зеркала?
– Ее рассудок – да.
– И ты что-нибудь там увидела?
– Я ничего не могла разобрать отчетливо. Вот разве что… – Кэсси, хмурясь, посмотрела на Эбби, – котят.
– Котят?
– Да. Котят.
* * *
Эбби собиралась рассказать Мэтту о странном телефонном звонке, но ей не хотелось болтаться возле кабинета шерифа, ожидая его возвращения. К четырем часам он так и не вернулся. Небо опять стало затягиваться тучами, холод усилился. Она решила, что с нее хватит ожидания.
– Я скажу ему, что ты приходила, – пообещала Кэсси и вдруг уставилась на Эбби округлившимися от внезапной догадки глазами. – Зачем ты приходила? Вы оба так стараетесь не привлекать к себе внимания…
– Просто так.
– Я тебе не верю. В чем дело, Эбби?
– Мне звонили по телефону. Просто какой-то чокнутый сопел в трубку, вот и все. – И прошептал ее имя, но об этом Эбби не упомянула. – Наверное, это Гэри шутки со мной шутит. Слушай, я не хочу расстраивать Мэтта. Я просто… хотела его повидать.
– Я расскажу ему об этом звонке, – сказала Кэсси. – Эбби, сейчас не время что-то скрывать, особенно когда происходит что-то странное. Даже если это в самом деле всего лишь твой бывший решил поиграть у тебя на нервах, Мэтт должен знать. А ты тем временем не отпускай от себя Брайса.
Это был дельный совет, и Эбби решила ему последовать.
Она вернулась домой не такая встревоженная и издерганная, как раньше, но и не вполне успокоенная. Ей хотелось повидаться с Мэттом. Эбби почти не сомневалась, что увидит его в этот вечер; она хорошо знала Мэтта, была уверена, что он придет, как только сможет, особенно после того, как Кэсси ему расскажет о странном телефонном звонке.
К тому же они не виделись со вчерашнего дня, когда второпях переговорили возле торгового центра, и она успела соскучиться по нему.
Он, конечно, будет усталым и расстроенным после такого тяжелого дня. И голодным – Эбби хорошо его изучила. Она изрядно повозилась на кухне, чтобы приготовить тушеное мясо с овощами, и вскоре оно аппетитно булькало на плите.
Когда зазвонил телефон, Эбби, не колеблясь, сняла трубку.
И не успела даже сказать «Алло».
– Ах ты сука! – заорал Гэри. – Думала, я не узнаю, что ты с ним спуталась?
Глава 17
Кэсси спустилась вниз по лестнице и объявила, входя в гостиную:
– Я постелила тебе в спальне для гостей.
Бен, стоявший у камина, обернулся и поморщился.
– Напрасно беспокоилась. Я же говорил, этот диван меня вполне устраивает.
– Слушай, если уж ты настаиваешь, что тебе надо ночевать здесь, в доме есть прекрасная спальня для гостей, и ты ею воспользуешься. Вчера ты наверняка не выспался на этом дурацком диване. Он тебе слишком короток.
Бен хотел сказать ей, что, поскольку он все равно не мог заснуть и на протяжении ночи периодически заглядывал к ней в спальню, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, вопрос об удобстве дивана его вообще не волновал, но по возвращении домой она держалась отчужденно и выглядела рассеянной, поэтому он решил поостеречься, боясь сболтнуть лишнее.
Он не стал возражать и только поблагодарил:
– Спасибо.
Они захватили с собой расфасованный обед из китайского ресторана, когда после возвращения Мэтта около шести вечера Бен получил возможность уехать. Он все еще не переставал удивляться тому, что Кэсси не стала спорить, когда он заявил о своем желании снова остаться у нее на ночь. Сам-то он готовился выдержать бой, но боя не последовало. Кэсси всего лишь кивнула головой в знак согласия. Она даже согласилась зайти к нему в квартиру и с любопытством оглядела обстановку, пока он заново упаковывал свой саквояж.
Бен понятия не имел, какое впечатление произвела на нее его квартира: она ничего не сказала.
И вот теперь, когда остатки обеда были убраны со стола, мокрый снег стучал в темные окна, а впереди у них был бесконечно долгий вечер, Бен по-прежнему не понимал, какое у нее настроение. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что она пребывает где-то за тысячу миль от него.
Она свернулась клубочком в своем любимом кресле, бросила взгляд на Макса, который растянулся на своем любимом коврике у камина, поглощенный полагающейся ему на вечер костью, и рассеянно обратилась к Бену:
– Не знаю, как ты обычно проводишь свои субботние вечера, но здесь много книг и фильмов на видео.
И целый запас головоломок в стенном шкафу. Конечно, я понимаю, что все это звучит довольно пресно.
Бен подбросил в камин еще одно полено и сел на диване рядом с ней.
– Я предпочел бы поговорить. Если ты не слишком устала.
– Поговорить о чем?
– О тебе.
Кэсси криво усмехнулась:
– Ты все обо мне знаешь. Разве ты забыл, что твоя секретарша собрала на меня целое досье?
– Расскажи мне то, о чем она не узнала, – предложил он, не желая сдаваться, хотя в ее голосе явственно слышался холодок отчуждения.
– Нечего больше рассказывать. – Кэсси отвернулась и посмотрела в камин.
Бен упорно старался поддерживать разговор на нейтральные темы.
– Я даже не знаю, чему ты училась в колледже и чем потом занималась.
– Я защитила диплом по психологии и по английской литературе. После смерти матери я получила приличный доход, я же тебе говорила. Вполне достаточно, чтобы жить. – Она говорила спокойно, почти равнодушно. – А в дополнение к этому я читала сценарии. Необременительная работа на дому, позволявшая мне избегать общения с людьми.
– Если не считать тех случаев, когда ты помогала полиции, – уточнил Бен.
– Да, если не считать этих случаев. – Кэсси слегка нахмурилась. – Я никогда не стремилась делать карьеру. Мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое.
– А теперь?
– А теперь у меня есть это. – Она обвела жестом комнату. – Спасибо тете Алекс. Кроме того, она оставила мне множество книг, фильмов и всевозможных инструментов, так что мне есть чем заняться. Когда э того убийцу поймают, здесь больше не будет убийств в течение долгих лет.
– И тогда ты наконец обретешь покой.
– Разве я хочу слишком многого?
– Как насчет семьи, Кэсси? Ты могла бы родить дочку и передать ей свои телепатические способности.
– Нет. Никакой семьи. Никаких дочерей. Передать свое проклятие детям? – Горькая улыбка искривила ее губы, в голосе, как показалось Бену, прозвучало сожаление, а не твердая убежденность. – Нет. Ни за что.
– А может, она не будет считать это проклятием. Кэсси пожала плечами:
– Может быть. Может быть, к тому времени, как она вырастет, мир станет иным. Может, люди перестанут испытывать стремление уничтожать друг друга. Может, изобретут лекарство от безумия, и в мире больше не останется монстров, кромсающих на части юных девушек. А может быть, солнце взойдет на западе.
– Ты же говорила, что не умеешь предсказывать будущее.
– Я и не умею.
– Как же ты можешь рассуждать о нем столь цинично?
– Извлекаю уроки из прошлого.
Бен встал и подошел к камину – якобы для того, чтобы водворить на место выпавшее из него полено. Но он так и не вернулся к дивану, остался у очага, глядя на языки пламени.
На. этот раз Кэсси не понадобились телепатические способности, чтобы прочесть его мысли.
– Знаю, – сказала она тихо, – я унылая пессимистка. Но трудно сохранять бодрость духа, когда всю жизнь имеешь дело с убийцами.
– Хочешь меня отпугнуть? – спросил Бен, не глядя на нее.
– Просто объясняю все как есть.
Кэсси откинулась на подголовник кресла, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц. Она ощущала тупую боль глубоко внутри, словно ныли все кости, и, когда она смотрела на него, ей ничуть не становилось легче.
«Он тебя погубит».
Так ли это? А если и так, не все ли ей равно?
Кэсси знала, что она фаталистка. У нее были на то веские причины. За прошедшие годы все те мучительные, изматывающие часы, что она провела, проникая в жуткие замыслы извращенцев и маньяков, наблюдая их глазами за их же собственными чудовищными злодеяниями, наложили неизгладимую печать на ее душу. И с тех пор ничего не изменилось.
Зло продолжало убивать. Невинные продолжали погибать.
А она сообщала полиции, где искать трупы.
Поэтому ей ничего иного не оставалось, как верить в судьбу. Кэсси понимала, что такое судьба. Она давно убедилась, что бороться с судьбой бесполезно.
– Кэсси?
Может, у нее на лице отразились ее горькие мысли? Как бы то ни было, Бен встревожился. А она уже сама не понимала, зачем так долго сопротивлялась неизбежному.
– Просто объясняю все как есть, – медленно повторила она.
Бен подошел и присел на кофейный столик прямо напротив нее, наклонившись к ней так близко, что свободного пространства между ними почти не осталось. Да и этот последний зазор исчез, когда он положил руку ей на колено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43