– А с ним ты испытывала что-то похожее?Она изумленно взглянула на него и покраснела.Далтон понимал, что сам отрезает себе пути к отступлению, но уже не мог остановиться.– Твое сердце так же выскакивало из груди, когда он дотрагивался до тебя. У тебя так же подкашивались ноги?Красные пятна на ее щеках стали пунцовыми, но она не отвела взгляд.– Да. Я испытывала с ним все это, и даже больше.– Ты лжешь. – Он читал ложь в ее глазах.– Чего ты хочешь от меня? – взорвалась она. – Нет, я не чувствовала ничего подобного. Это… это пугает.– Ты говорила, что со мной чувствуешь себя защищенной.– Защищенной и испуганной одновременно.От ее признания кровь бросилась ему в голову.– Фэйф…– Нет! Мне очень жаль. Это безумие. Я не хочу совершать то, о чем потом пожалею. Дай мне пройти, Далтон.– Я не держу тебя.Он уже убрал свою руку минутой раньше, и теперь ничто не удерживало Фэйф.– Будь ты проклят!Она оттолкнула его, и, прижав полотенце к груди, бросилась из ванной.За один миг в мозгу Далтона пронеслось все, что произошло между ними. Он проклинал себя. Ему следовало отпустить ее в первый раз, когда она попросила об этом. Нет, ему следовало не выходить из своей комнаты и оставить ее принимать душ в одиночестве.Он не должен врываться в ее жизнь. Она совершенно не знала его, не знала, каким черствым, эгоистичным, бесчувственным подонком он был, что он отправил на смерть женщину, любившую его, а после ушел от ответственности за ее гибель. Она не знала, что, в отличие от нее, он до сих пор не может смотреться в зеркало без отвращения и ненависти к себе.Поддавшись безумному порыву и оказавшись с ней в постели, он никогда бы не простил себе этого. Это поставило бы его ниже того подонка, чьего ребенка она носила.Ведь потом, как и тот, другой, он уйдет. Он не хотел становиться еще одной причиной, по которой Фэйф снова не сможет смотреться в зеркало.Он поступил правильно, дав ей уйти. Это к лучшему. Для них обоих. Он не хотел терять свою душу только потому, что ей было достаточно одного взгляда, чтобы заставить его изнывать от желания, лишь потому, что она могла его рассмешить, лишь потому, что он восхищался ею и уважал ее. Он не хотел возвращаться к нормальной жизни лишь из-за Фэйф, ее ребенка, ее городка, из-за всего, что так нравилось ему, как ничто и никогда прежде. Лишь потому, что она смогла разрушить стены забвения, которыми он себя окружил, и внушила любовь к жизни, прекрасной и мучительной, лишь потому, что при мысли о расставании с ней в его сердце словно вонзался нож.Далтон догнал ее в трех шагах от ее спальни.Он даже не дотрагивался до нее, но Фэйф напряженно застыла на пороге. Она чувствовала его горячее дыхание и еле сдерживалась, чтобы не броситься к нему, не спрятать лицо у него на груди.– Я твой телохранитель. – Его голос был жестким, слова давались ему с трудом. – Мой долг – охранять тебя. Если ты испытываешь ко мне какие-то чувства, я не должен этого замечать и отвечать тебе взаимностью.Сердце Фэйф готово было вырваться из груди. Перед ней была темная спальня, весь дом был погружен в темноту, и только свет из незакрытой ванной играл бликами на полу коридора.– Это правда?– Что я хочу тебя? Ты смеешься надо мной?– Далтон, я выгляжу, как надутый шар.– Ты выглядишь, как женщина, носящая под сердцем чудо зарождения новой жизни. Наверное, твоя беременность должна остановить меня. Наверное, я не должен хотеть тебя. Бог знает, сколько раз я сам повторял это себе. Но при одном взгляде на тебя я горю, как грешник в аду, леди. Но я не хочу, чтобы утром ты раскаивалась. Я не вынесу этого.– Я тоже не могу ничего тебе обещать. Я не знаю, что буду чувствовать утром. Но сейчас, – она медленно повернулась к нему, – сейчас я знаю, чего я хочу.– Скажи мне.Страх, неуверенность, смущение не смогли потушить пламя в ее крови. Оно было ярким, ненасытным, всепоглощающим.– Я хочу заняться с тобой любовью. 10 Фэйф потеряла ощущение пространства и времени и очнулась, только оказавшись возле собственной кровати, в сумраке спальни. Перед ней стоял Далтон, чей мощный силуэт вырисовывался в тусклом свете, проникавшем из незакрытой ванной.Во рту у нее вдруг пересохло, как знойным летом в пустыне. На ней было лишь влажное полотенце, она стояла у своей постели с мужчиной, чьих ласк страстно желала. Фэйф показалось, что она не выдержит этого ожидания.Наконец он прикоснулся к ней, кончиками пальцев мягко проведя по ключицам. Фэйф поняла, что не сможет повернуть все обратно, и не сделала бы этого, даже если бы могла. Он прикасался к ней так, как будто впервые увидел женщину. И его рука дрожала. В этот момент к ней пришло сознание, что она не просто хочет насладиться его телом, что она бесконечно влюблена. Эта мысль возникла в ее сознании, завладела сердцем, как солнце, всходящее над горизонтом в своем сверкающем великолепии.Она влюблена в Далтона.Его имя, как вздох сорвавшееся с ее губ, пронизало его поры и проникло глубоко в душу. Здесь ее запах чувствовался сильнее. Он исходил от смятых простыней, выделяющихся бледным манящим пятном в темноте, и обволакивал его.Но сначала ему захотелось успокоить Фэйф, сделать так, чтобы исчезла напряженность в ее теле, настороженность в ее глазах. Потом, когда страх и неуверенность пройдут, он зажжет в ее крови огонь, такой же сильный, как тот, что пожирал его самого.Рассудок заставил Далтона сказать:– Ты можешь передумать. Еще не поздно остановиться.Нежная рука, прижавшаяся к его груди, была тверда как скала:– Нет, – прошептала Фэйф, шагнув навстречу ему, – уже слишком поздно.Далтон рванулся к ней и нашел ее губы.Господи, какие сладкие. Целуя ее, он ощутил на губах вкус душистого мыла. Он держал в объятиях необыкновенную женщину, способную свести его с ума, будоражившую его, рождавшую в нем подлинную страсть. Далтон прижал ее крепче, стремясь еще ближе почувствовать ее тело. Преградой было полотенце, но лишь на миг. Одно движение его пальцев – и оно оказалось на полу.Прижав к себе обнаженную Фэйф, Далтон почувствовав ее упругую, налившуюся грудь с напряженными сосками. И живот, в котором теплилась человеческая жизнь, был не таким большим, как ему казалось раньше. Когда руки Фэйф обвили его плечи, он почувствовал, что обрел свою вторую половинку, о существовании которой не догадывался.Что-то перевернулось в его душе. Он никогда уже не будет прежним. И Далтон благодарил Бога за это чудо.Вдруг Далтон отстранился и отступил на шаг. В темноте он видел лишь ее силуэт и влажно мерцавшие глаза.– Я хочу видеть тебя. – Его рука потянулась к лампе на ночном столике.– Нет. – Она испуганно удержала его руку: – Пожалуйста, не надо.Беременность никого не красит, и Фэйф боялась, что его оттолкнет вид ее обнаженного тела. Она ошибалась, но Далтон понимал ее страх.– Хорошо, – легко уступил он.Пока он не станет настаивать. У него будет время полюбоваться ею утром.– Я… – Рука Фэйф опустилась на живот. – Я не знаю, как это происходит, когда…– Из-за него? – Далтон тоже положил руку на живот. Он был твердым и тяжелым.От его нежного прикосновения на глаза Фэйф навернулись слезы.– Из-за нее, – поправила она. – Она… ей вряд ли понравится, если ее потревожат.Далтон улыбнулся и слегка сжал пальцы.– Мы не будет тревожить ее. – Его улыбка вдруг исчезла. – Ведь если мы будем осторожны, мы не повредим ей, да?Фэйф чуть не расплакалась от такого проявления заботы. Совладав с собой, она покачала головой.– Далтон, ты не должен так заботиться обо мне.– Мне кажется, ради тебя я готов перевернуть мир. Но сейчас мне хочется не этого.– А чего? – Она замолчала и облизнула губы кончиком языка. – Чего тебе хочется?Его глаза встретили ее взгляд в темноте.– Любить тебя.Ее охватила слабость. Она приникла к Далтону, чтобы не упасть.– Да, Далтон, да…Он легко обнял ее. Далтон не хотел торопиться. У них впереди вся ночь, и они проведут ее, наслаждаясь друг другом.Он зарылся лицом в ее волосы, все еще влажные после душа.– Я тебе когда-нибудь говорил, что люблю твой запах?Фэйф засмеялась.– Нет.– Тогда говорю это сейчас. Он свежий, как ветер, мягкий, женственный.Он осыпал поцелуями ее лицо и шею.– Ты сладкая, как грех.Он коснулся ее губ, вбирая в себя их вкус. Она обвила его руками, снедаемая страстью.От ее неистовых поцелуев Далтон забыл обо всем. Но ему было все равно. Все, что он мог сейчас, – отнести ее в постель, пока они не начнут заниматься любовью прямо на полу.В следующий момент Фэйф поняла, что лежит на кровати. Теперь ничто не мешало ему ласкать ее. Ее руки, изящные и нежные, ее длинные ноги сводили его с ума. Когда его рука легла на ее бедро, Фэйф тихо застонала, и он заглушил этот стон поцелуем.Он взял в ладонь ее грудь, и у Фэйф перехватило дыхание.Далтон слышал, что во время беременности женская грудь становится очень чувствительной, и поэтому ласкал Фэйф очень осторожно, а его губы скользили по ее шее, по ямочке между ключицами, пока, наконец, не сомкнулись вокруг соска.Для Фэйф ласки Далтона стали настоящим откровением. Движения его языка посылали мощные импульсы в каждую клеточку ее тела, наполняя удовольствием. Он взял ее с собой в невероятное путешествие в мир наслаждения, где открывались все тайны ее тела. Может быть, ей опять снится сон? Фэйф сжала плечо Далтона – он не растаял, не исчез. Он с ней, живой, настоящий. На этот раз все было наяву.Его кожа была горячей, гладкой и влажной. Под ее тонким покровом перекатывались упругие мускулы. Ее пальцы гладили его грудь и не могли остановиться. Когда Фэйф сильным движением обхватила его широкую грудь, Далтон застонал от удовольствия, и она сразу же почувствовала себя искушенной и желанной. Когда он прижал ее к себе и прошептал ее имя, Фэйф почувствовала себя красивой и значимой для него. В его ласках страсть и нетерпение смешались с нежностью.Потом его рука проскользнула между ее бедер, совсем как в ее недавнем сне.Ее прерывистое дыхание и впившиеся в его плечи пальцы доводили его до безумия. Ее запах, сильный, дразнящий, влекущий, превращал его в неуправляемое, снедаемое страстью животное.Но он не должен был терять голову, чтобы не навредить ребенку.– Далтон, прошу тебя, не останавливайся.От этой тихой мольбы он вновь чуть было не потерял контроль над собой. Пока не стало слишком поздно, он перекатился на спину и посадил Фэйф на себя.Он взял в ладони ее грудь, поглаживая соски большими пальцами. Фэйф почувствовала, что его руки дрожат.– Я хочу тебя, – хрипло прошептал он. Фэйф взглянула на его распростертое под ней тело. Сознание полной власти над этим красивым сильным мужчиной привело ее в восторг. Она положила руки ему на грудь, и ее пальцы начали медленно опускаться вниз, по ребрам, по плоскому животу, пока наконец не достигли места, где ощущения были наиболее остры.– Тебе нравится?Тяжелое прерывистое дыхание Далтона было для нее лучшей музыкой.– Еще немного, и я взорвусь, – прошептал он.Фэйф захлестнула волна желания. Она должна… она должна почувствовать его внутри себя или умереть.Поддерживая Фэйф за бедра, Далтон помог ей приподняться и медленно, дюйм за дюймом, впустить его в свою горячую глубину. Он стиснул зубы, удерживая себя, чтобы не войти в нее полностью.Фэйф застонала, и Далтон замер, испугавшись, что причинил ей боль. Но затем она начала двигаться, и все его мысли испарились. Он не мог больше думать, не мог больше сдерживать себя. Все, на что он был способен в эту минуту, – это отдаться ощущениям и чувствам, завладевшим им целиком.Он не мог больше ждать. Своими движениями и ласками Фэйф медленно убивала его. Он умрет, прежде чем она позволит ему снова проникнуть глубоко в нее, туда, где было его место.Внезапно Фэйф сама начала двигаться во все убыстряющемся темпе, и ее возглас, полный страсти, словно подхлестнул его.Далтон перестал себя сдерживать и вместе с ней достиг вершины наслаждения.Первое, что увидела Фэйф, проснувшись утром, – серые глаза Далтона, настороженно изучающие ее. В их глубине она прочла неуверенность. Эта неуверенность развеяла смущение, охватившее ее при воспоминании о прошедшей ночи. Фэйф погладила его заросшую щетиной щеку и улыбнулась.– Привет.Далтон облегченно вздохнул. Он проснулся больше часа назад и смотрел на спящую Фэйф, воскрешая в памяти ощущения от ее прикосновений и ласк. Он был уверен, что, проснувшись, Фэйф раскается в своем решении, принятом накануне. Ее улыбка убедила его в обратном и вселила надежду.– Доброе утро.Он нежно поцеловал Фэйф, смакуя вкус ее губ, наслаждаясь прикосновением ее пальцев, играющих его волосами. Однажды посреди ночи она уснула вот так, запустив пальцы в его шевелюру, отчего Далтона пронзила сладкая боль.Затем один из них проснулся – он так и не вспомнил, кто именно, – и их снова поглотил огонь страсти, и все повторилось сначала.Скользя губами по лбу и щеке Фэйф, Далтон подумал, что его способен завести лишь один поцелуй этой женщины.– Ты сводишь меня с ума, – прошептал он, прижавшись к ее губам.Глаза Фэйф засияли.– Думаю, мне это нравится.Ребенок выбрал этот момент, чтобы напомнить о себе, толкнувшись изнутри. Далтон почувствовал его движение, потому что живот Фэйф был крепко прижат к нему.– Привет, там, внизу, – засмеялся он, гладя живот. Тут же последовали еще два толчка. – Ты сегодня проявляешь активность.– Это напоминание о том, что пришло время завтрака. – Фэйф взглянула на часы. Был уже почти полдень. – Давно пришло. Неудивительно, что я голодна.– Здорово, – Далтон чмокнул кончик ее носа. – Я буду смотреть, как ты ешь.Фэйф удивленно посмотрела на него.– Неужели это так интересно?Далтон хитро усмехнулся.– Ты даже не представляешь.Утренний душ Фэйф был намного приятнее ночного. При одном воспоминании о ледяной воде она содрогнулась и включила горячую воду на полную мощность, пока ванную не заполнил пар.Затем она подумала о том, что случилось после ее холодного душа, и ей захотелось заполнить паром весь дом.В груди защемило. Она влюбилась в него, в этом у нее не было ни малейшего сомнения.Она безоглядно влюбилась. Но их ждет скорая разлука.В самом деле, зачем ему оставаться в Ту Оукс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24