Давайте не будем отвлекаться.Однако по этому поводу было сказано немного, так как люди потеряли всякий интерес ко всему, что не касалось взрыва.Следующей темой обсуждения, вызвавшей горячие споры, был вопрос о том, стоит ли устанавливать светофор на Мэйн-стрит. Слушая выступавших, Далтон из последних сил сдерживал улыбку. Он взглянул на Фэйф, но она склонилась над блокнотом, и упавшие пряди волос заслонили ее лицо.– Нам нужен светофор, – взял слово высокий мужчина. – Движение на Мэйн-стрит стало слишком оживленным. Грузовики мчатся, не снижая скорости, да и подростки гоняют на родительских машинах. Надо поставить светофор, пока не случилось несчастье.– Мы не нуждаемся в светофоре только потому, что вы не можете заставить своего сына соблюдать дорожные правила и ездить медленнее, – выкрикнула солидная дама на первом ряду. – Не давайте своему Гарри машину, Мартин, и нам не придется тратить столько денег из казны на никому не нужный светофор.Далтон кашлянул, чтобы скрыть смех, рвавшийся наружу, и тут же получил от Фэйф пинок локтем в бок.– Тише, – прошептала она. – Это очень серьезная тема.Но когда она подняла лицо, ее глаза смеялись.Постановили, что из-за нехватки денег со светофором придется подождать, и развернулась дискуссия по поводу празднования приближающегося Дня независимости. Фэйф делала записи, но, поскольку она состояла в организационном комитете, ей часто приходилось отвечать на вопросы.Фэйф, несомненно, любили и уважали в городе. Когда она высказывала свое мнение, люди внимательно ее слушали. Когда она вызывала добровольцев, поднимались десятки рук. Стоило ей нахмуриться, шум в зале прекращался. Удивительно, какое влияние эта маленькая хрупкая женщина имела в Ту Оукс.– Собрание организационного комитета состоится завтра вечером, – объявила Фэйф. – Нам все еще нужны помощники в подготовке праздника, так что прошу желающих приходить к семи часам в зал для собраний Первой баптистской церкви.Далтон сидел рядом с Фэйф на откидном стуле в конце ряда. По окончании собрания Фэйф замешкалась, убирая блокнот в сумочку. Перед ними остановились три седые леди, которых Далтон запомнил, – это они выходили из «Линкольна», остановившегося напротив парикмахерской в день его приезда в Ту Оукс.– Фэйф, дорогая, мы не ожидали увидеть тебя здесь сегодня, – сказала одна из дам в голубом спортивном костюме и ярко-розовых кроссовках. Ее участие казалось искренним, но испытующий взгляд сверлил Далтона.– Ты в порядке? – спросила вторая, также переводя взгляд с Далтона на Фэйф и обратно.– Да, спасибо, Виола. Венита, Верна, рада вас видеть.Они поболтали несколько минут, причем Далтон оказался под обстрелом трех пар глаз. Наконец одна из женщин – Далтон не смог запомнить, кого как зовут, – подбоченившись, недовольно сказала:– Ну, что, мы так и будем стоять, или ты все же познакомишь нас со своим симпатичным спутником?– Виола, как ты бесцеремонна, – упрекнула ее леди в голубом костюме.Фэйф выдавила из себя смешок, горячо молясь, чтобы пол разверзся у ее ног, прежде чем ей придется назвать его имя. Весь город уже знал, какой дурой она оказалась, и многие, в том числе и сестры Снид, помнили, как зовут человека, с которым она «проводила время». Теперь же перед ними стоял еще один мужчина с таким же именем.Господи, ну хоть бы в полу открылся маленький люк, в который можно провалиться!Далтон внимательно наблюдал за Фэйф. Его взгляд словно говорил: «Я читаю все твои мысли, как открытую книгу».Не успела Фэйф открыть рот, как Далтон взял инициативу в свои руки.– Далтон Макшейн, к вашим услугам, – вежливо представился он и с улыбкой поклонился любопытным старушкам.Фэйф замерла, ожидая их реакции. Виола – та, что в вишневом костюме, – пожала руку Далтону.– Очень приятно. Вы сказали, Далтон Макшейн?– Да, мэм.– Но… Разве это не…– Фэйф, – повернулась к ней Верна, – два человека по имени Далтон Макшейн – это, знаешь ли…Фэйф приготовилась к худшему. Сейчас он скажет, что тот, другой, не настоящий Далтон Макшейн, и сестры Снид разнесут эту новость по всему городу. Они не были злобными сплетницами, просто не знали, что значит хранить секреты. Итак, всем станет известно…– Забавное совпадение, не правда ли? – сказал Далтон.– Чего только не бывает на свете, – согласилась Верна.Глаза Виолы стали подозрительными.– А вы встречались с тем Макшейном?– Нет, мэм.– Вы не родственник этому мерзавцу, надеюсь? – допытывалась она.– Я и сам никогда не слышал о существовании еще одного Далтона Макшейна, пока не встретил Фэйф.От облегчения Фэйф почувствовала слабость в коленях. Она не знала, почему Далтон не рассказал им правду, да и ей, честно говоря, было все равно. «Главное, – с благодарностью подумала Фэйф, – ее имя не будут снова трепать на каждом углу в связи с историей полугодовой давности».– Я догадалась! – Верна захлопала в ладоши. – Это вы спасли Фэйф!– Неужели? – спросила Виола, не дав ему ответить.– Да, мэм. – Скулы Далтона покрылись легким румянцем.Фэйф изумленно посмотрела на него – он покраснел!Венита – в костюме лимонного цвета – пронзила Далтона рентгеновским взглядом.– Вы женаты?– Венита! Как тебе не стыдно! – воскликнула Верна.– Стыдно, стыдно, – передразнила ее Венита. – Учитывая…– Нет, мэм, – поспешно сказал Далтон. – А теперь давайте познакомимся. Я вам представился, а вы…– О! – Фэйф вспомнила о приличиях, надо сказать, поздновато.– Простите. Далтон, это Виола Снид, ее сестра Венита, и их сестра Верна.– Ты сказала, что хорошо себя чувствуешь, – наставительно произнесла Виола. – А круги под твоими глазами говорят об обратном.– Ви, как бестактно с твоей стороны, – зашипела на нее Верна. – Мама всегда говорила, что ты тактична, как слон. – Извиняющимся тоном Венита попыталась загладить оплошность сестры:– Ви имела в виду, дорогая…– Не надо истолковывать мои слова, – оборвала Вениту Ви, хмурясь на Верну. – Я также в состоянии извиниться, если это нужно. Но Фэйф знает, что я от всего сердца желаю ей добра. Если у тебя проблемы со сном, попробуй теплое молоко на ночь.Фэйф сморщила нос.– Знаю, – строго продолжала Виола. – На вкус оно как речная пена. Но оно помогает, милочка. И не пытайся положить туда шоколад. Кофеин тебе вреден.Фэйф кивнула.– Никакого шоколада в речной пене. Поняла.– Сестры, – раздался низкий голос позади женщин, – если мы не поторопимся, нам не хватит мест «У пастушка», и вы пропустите все свежие сплетни.– Мы идем, Винсент.Ви придвинулась к Далтону и понизила голос:– Проклятье любой женщины – это младшие братцы.Далтон еле сдержал смех – младшему братцу было уже за семьдесят.Венита, Верна, Виола?Пока Фэйф выруливала с парковочной площадки, Далтон пытался устроиться поудобнее в ее малолитражке. Он рассмеялся.– И еще младший братец Винсент? А это они прислали тебе огромную кастрюлю с едой?– Они.– Я думал, Чарли имел в виду монахинь, когда сказал, что это от сестер.Фэйф хихикнула.– Определение «старые девы» подходит к ним лучше. Их отец был одним из первых бурильщиков скважин, когда нефть еще только-только нашли в этих местах. А еще они тайно продавали персиковый бренди из своих подвалов во время сухого закона.Машину снова наполнил смех Далтона.Сзади раздался гудок. Фэйф взглянула в боковое зеркальце и уступила дорогу обгонявшему их «Форду».– Далтон.– Да?– Спасибо.– За что?– За то, что не выставили меня на всеобщее посмешище и не сказали, что в природе не существует другого Далтона Макшейна.Далтон пожал плечами.– Я считаю, что это не касается никого, кроме вас.Фэйф опять почувствовала комок в горле. Горло начало пощипывать. Наверное, из-за беременности ее эмоции опять бьют через край. Нет, у нее нет причин для слез, и она не станет реветь, как школьница.Боже, как ей хотелось разрыдаться! Два дня. Фэйф знала мужчину, выдававшего себя за Далтона Макшейна, два дня, прежде чем лечь с ним в постель.Далтон держался от Фэйф на расстоянии, постоянно напоминая себе, что она – всего лишь объект его внимания. Во время службы в полиции Далтону доводилось охранять нуждающихся в защите важных свидетелей и даже преступников. И профессионализм не позволял ему сближаться с охраняемыми им людьми.Для Далтона не имело значения, что Фэйф вступила в близость с едва знакомым мужчиной. Он мог вспомнить случаи, когда ему хотелось сорвать с женщины одежду после первого взгляда на нее. Взять хотя бы ночь, когда Фэйф ела спагетти. Он чуть не сошел с ума…Это было лишь физическое влечение, по крайней мере для него. Но он был уверен, что для Фэйф человек, появившийся в ее жизни прошлой зимой и выдававший себя за Далтона Макшейна, что-то значил. Она не принадлежала к тому типу женщин, которые легко пускаются в любовные авантюры. Она не стала бы сближаться с почти незнакомым мужчиной без особых на то причин.Фэйф только что вернулась домой и узнала о гибели отца. Она была потрясена случившимся. Ее состоянием сполна воспользовался этот подонок, предоставив ей возможность выплакаться у него на плече, а потом оказавшись в ее постели.Подобные мысли обуревали Далтона, когда он пересекал темную гостиную вслед за Фэйф, чьи ночные походы на кухню, похоже, стали привычкой.В кухне зажегся свет. С тех пор как он обосновался у нее в доме, Фэйф каждую ночь просыпалась от голода. Сегодняшняя ночь тоже не была исключением. Лучше бы она спала спокойно до утра. Возможно, тогда и его не посещали бы нелепые мысли.Далтон прислонился к открытой двери и молча наблюдал за перемещениями Фэйф по кухне в своей забавной, милой, сексапильной пижаме. Сексапильна! Женщина на седьмом месяце беременности?! Да. Сексапильна и желанна. Нет, нужно перестать думать об этом. Думая так о Фэйф, Далтон ощущал себя ничуть не лучше подонка, соблазнившего ее.Далтон не мог разобраться, на кого больше злится. На себя за то, что находит ее привлекательной, несмотря на внутренний запрет; на мужчину, скрывавшегося под его именем и соблазнившего ее, воспользовавшись ее горем; или на Фэйф, позволившую так обойтись с собой.– Два дня?Он не осознавал, что рассуждает вслух, пока Фэйф вдруг стремительно не обернулась и не вскрикнула, как будто в нее выстрелили. Соусница, которую она держала в руках, резко звякнула о плиту.– Черт, перестаньте бесшумно подкрадываться! Как-нибудь давайте знать о своем появлении, – выдохнула она. – Вы напугали меня до смерти.Далтон окинул ее задумчивым взглядом.– Вы знали мужчину два дня и легли с ним в постель?Фэйф вдруг почувствовала, что больше не выдержит. Все тщательно скрываемые чувства разом выплеснулись наружу. И тут она сделала то, чего Далтон не ожидал – горько разрыдалась.У Далтона защемило сердце. Единственное, чего он не мог вынести – это слез женщины. И их причиной был он и его длинный язык! Он чувствовал себя полным негодяем.– Фэйф, простите, мне очень жаль.Фэйф с трудом уняла рыдания. Она больше не плакала, только прерывисто дышала, да губы ее чуть подрагивали.– Не лгите.– Я не лгу. Я не хотел довести вас до слез.– Тогда чего вы добивались, говоря так? Вы думаете, я не задавала себе этот вопрос тысячи раз за последние полгода? Думаете, я не знаю, как невообразимо была глупа?– Вы не были глупы, – возразил он. – Вы… вы были не в себе… потрясены и очень уязвимы.Фэйф вздохнула. Нахмурив брови, она повертела в руках соусницу, отставила ее в сторону, налила в кружку холодного молока и поставила в микроволновую печь.– Я была глупой. Я должна была понять, что он слишком хорош, чтобы быть правдой.Далтон заставил себя промолчать. Ей не понравился бы сексуальный подтекст слов, пришедших ему на ум. Он достал из холодильника банку газированной воды и сел за стол, ожидая продолжения.– Я не имею в виду секс, – мрачно сказала она, угадав его мысли. – В этом он не был так уж хорош.Далтон поперхнулся.– Впрочем, как и я, – тихо добавила Фэйф.От удивления Далтон часто заморгал. Что можно было ответить на подобное откровенное признание? Должно быть, он ослышался.Фэйф молчала, пока не достала из микроволновки кружку с нагревшимся молоком и не присоединилась к Далтону.Когда она заговорила, ее голос походил на шелест ветра.– Он был единственным в городе человеком, который при виде меня не разражался слезами и соболезнованиями. Скорее всего, это и толкнуло меня в его объятия.– Как это понимать? Ведь умер ваш отец. Почему горевать должен был кто-то еще?– Большинство жителей этого округа родились и прожили всю жизнь здесь. Мой отец тоже из их числа. – Фэйф подняла глаза на Далтона. – Вы когда-нибудь жили в маленьком городке?– Нет, я родился и вырос в Далласе.– В Ту Оукс все по-другому. – Она сделала глоток из кружки и поморщилась. – Здесь все друг друга знают. У отца… было много друзей. Его все любили, и были так же потрясены его смертью, как и я, и поэтому каждый раз, видя меня, они…– Понимаю. Вы были напоминанием о случившемся несчастье.– Да, – Фэйф отпила еще молока. – А он – как бы его ни звали – был единственным, кого мне не нужно было утешать.– Мне кажется, что утешать должны были вас, а не наоборот.Фэйф грустно улыбнулась.– О, они утешали меня. Но и сами нуждались в утешении. Я потеряла отца, они – хорошего друга.– Все, кроме…– Да. Все, кроме Как-Его-Там-Зовут. – Она откинулась на стуле и положила руку на живот. – Самое худшее – это ребенок. Как я объясню ему, что не знаю, как зовут его отца?На мгновение Далтон подумал, что Фэйф считает самым худшим беременность. Он уже собрался возразить ей, потому что видел, с какой нежностью она гладит свой живот, и слышал, как любовно разговаривает с ребенком, но потом с облегчением понял, что ее мучает неизвестность.Далтон тихо засмеялся, глядя, каких усилий стоит Фэйф не выплюнуть молоко.– Противно на вкус?– Ужасно. – Она приподняла кружку в шутливом тосте. – За речную пену.– Ночные походы на кухню обычны для вас?Ее губы тронула улыбка.– С тех пор, как мир взорвался передо мной.– Вы имеете в виду бомбу?Фэйф сосредоточенно уставилась в кружку, словно надеясь найти там ответы на все вопросы.– Мне каждую ночь снится, что это отец собирается открыть посылку, а я кричу и умоляю его не делать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24