Ноги устали от шпилек еще на лестнице в подъезде. Но это была приятная усталость. Женственная. Женя ощущала себя стильной и утонченной. Сердце билось в предвкушении чего-то особенного…
Дождалась! Илья был пунктуален. Ровно в пять «мерседес» затормозил рядом с Женей. Водитель взглянул на свою пассажирку не без удивления.
– Хорошо выглядите, – отметил Илья. И это прозвучало не как дежурный комплимент.
– Спасибо, Илья Игоревич, – смущенно улыбнулась она. – Мне хотелось вам понравится.
Наивное признание, в стиле старшеклассницы в гольфах. Но во всем виновата эйфория. Женя чувствовала себя, как производитель духов, новый аромат которого похвалила Шанель.
Неужели она так преобразилась ради него? Илья не мог не заметить, что Женя смотрит на него, как Шумахер на болиды. Если бы ему не надо было ее подозревать, он счел бы ее довольно милой девушкой. Обычное дело. Такие же взгляды посылают ему секретарши в чужих офисах, официантки в ресторанах, сотрудница пресс-службы, кажется, Юлечка и фотомодель Лерочка. Не менее милые, более напористые. Может быть, Сергей и прав. Все равно в командировку с ним поехал бы кто-то из пресс-службы. Женя – не худший вариант. Особенно, когда не говорит об убийствах.
Но вот идея Сергея о слежке со слишком близкого расстояния Илье не нравилась категорически. Он не собирался выпытывать у Жени информацию с применением спецсредств, включая мужское обаяния. Да и нет у него никакого обаяния. Это у его денег есть, у его должности, дизайнерского костюма, дорогого автомобиля, социального статуса. А сам он мало на что годится…
Женя не знала, как вести себя с Ильей. Наверное, нельзя открыто выражать свои чувства. Это неприлично. У них же не свидание, а деловая поездка. Да и кто она такая? Шикарная красотка в меховом манто еще могла бы надеяться на взаимность. А серая мышь даже и в голубом вельвете – вряд ли. Этот мужчина не для нее. Но с другой стороны, она не делает ничего плохого. Она просто любит его.
Женя меньше не нравилась сама себе в новой одежде, чем в старой. Но тем для разговоров с Ильей пальто не прибавило. Вернее, поначалу не прибавило. До тех пор, пока она не засунула руки в карманы. Просто чтобы чем-нибудь их занять. Занятие оказалось не из приятных.
Пальцы наткнулись на бумагу. Чек? Что же еще может лежать в кармане нового пальто? Женя вытянула листок. Для чека великоват. Она развернула его и прочла не слишком разборчивый почерк:
«Умирать легко. И встреча с тобой указала мне путь. Петля не убила, а освободила меня. Ты тоже можешь. Я замолвлю за тебя словечко. Хочешь умереть, спроси меня, как…Узник».
10.
– Нет, только не это! – Женя дернулась на кожаном сидении «мерседеса», как будто ехала в дребезжащей маршрутной «ГАЗели». По дороге, где давно не было ямочного ремонта. А под ногами путалась канистра с бензином.
– Что-то забыли дома? – предположил Илья. – Утюг не выключили?
– Нет, скорее, я взяла кое-что лишнее, – похоронным тоном ответила она. – Это послание. Очередное письмо с того света.
Она протянула ему листок. Илья помрачнел, когда глаза выхватили знакомые строчки. Опять эта девчонка за своё. Разве можно так издеваться над людьми?
– Что за мелодрама? – холодно произнес он.
– Я не знаю. Это оказалось в моем кармане, – Женя была в отчаянии. – Это послание. Как бы от самоубийцы. От Черноруцкого. Кто-то подложил. Но кто? И где? Я только что купила это пальто. В магазине? Неужели в примерочной? Но вообще-то я была там одна. Не люблю толпу. Или дома? Опять кто-то посторонний был у меня? Это ужасно!
Она теребила пальцами воротник, потом руки бессильно упали на колени. За ней по пятам ходит зло, а она его не замечает. Человек, который не знает, что лежит у него в кармане, вряд ли может считаться полноценным членом общества.
– Я чувствую себя на мушке, под прицелом. Мне кажется, убийца приговорил меня, но казнь откладывается, – она смотрела в окно машины и пыталась не расплакаться.
– Какой убийца? – уточнил Илья.
– Тот, которого я видела. Длинноволосый. У меня такое ощущение, что он рядом со мной. Я же его запомнила, а свидетелей не оставляют. Но он оставил, чтобы поиздеваться.
– Так послание от убийцы или от Черноруцкого?
– Если бы я знала!
– Так давайте выясним, – предложил Илья. – Пока мы не выехали из города, можно развернуться, отдать листок Сергею, а он пообщается с экспертом-почерковедом. Образцы почерка осужденного в колонии, наверное, найдутся.
– Наверное, – Женя почему-то обрадовалась. Ей хотелось хоть какой-то определенности. Хотя бы с авторством письма.
Как же хорошо, что она не одна. Она бы сошла с ума, если бы обнаружила эту бумажку дома. Догадки и страхи извели бы ее.
– Вы извините меня, Илья Игоревич, – вздохнула Женя. – Вы ясно дали понять, что не хотите обсуждать эту историю. Но все время что-то случается…
– Я понимаю, вы не виноваты, – вежливо ответил он, сильно сомневаясь, что это так.
Маша заболела. Лежала дома с температурой 37, 5 и чувствовала себя всеми покинутой. Родители в Москве, туда же уехал и Илья, в командировку.
– Хочешь, я останусь? – спросил он у сестры час назад, присев на край ее кровати и коснувшись губами ее горячего лба.
– И будешь мне родной мамочкой? – улыбнулась Маша.
– Запросто, милая. Хочешь чай с малиновым вареньем?
– Не волнуйся. Я уже выпила какую-то химическую гадость, которая обещает поставить меня на ноги к завтрашнему дню. Ненавижу болеть. Иди и не беспокойся обо мне. Это обычная простуда.
– Я думаю, Сережка тоже справится с ролью какой-нибудь родни, – осторожно заметил брат. – Во всяком случае, он давно с тобой знаком и в курсе, что ты терпеть не можешь молоко с пенкой.
Маше это не понравилось.
– Я привыкла быть сиротой, – резко ответила она.
Илья нахмурился.
– Зачем ты обижаешь нас?
Ее тон сразу смягчился.
– Прости! Вас я люблю. А Сережка мне надоел.
– С чего это вдруг?
– Так получилось.
– Маш, а нельзя проверить все еще раз, чтобы получилось иначе? Он ведь хороший парень.
– Вот пусть и найдет себе хорошую девушку. Могу ему рекомендации написать.
– Из-за чего вы поссорились?
– Мы не ссорились. Надоел и всё.
– Ну, как знаешь, – Илья поднялся. – Выздоравливай.
– Осторожнее там. Не гони, ладно?
– Для твоего спокойствия продам «мерседес» и куплю улитку, – пообещал он.
Илья ушел, а Маша почувствовала себя отвратительно. Она соврала ему. Ни к чему она не привыкла. Она ненавидела одиночество. Ощущение пустоты было невыносимым. Вот и сейчас в бесконечном хороводе кружили вокруг нее головная боль, ломота и тоска. Маше хотелось плакать.
– Мне нужно выяснить, кто написал сей опус, – Илья протянул лист бумаги.
– Как скажешь, шеф, – кивнул Сергей.
– А еще мне хотелось бы понять, почему в воскресенье вечером ты торчишь дома один?
«Мерседес» припарковался во дворе Сергея, а не возле кинотеатра или боулинг-клуба, куда бы он мог сходить с Машей.
– Зато ты меня радуешь. Симпатичная девушка вместо работы, книги и рюмки коньяка, – Турбин кивнул Жене. – Кажется, мы поменялись местами, брат.
– Сереж, я серьезно.
– Я сижу дома, потому что кое-кто не отвечает на мои звонки. И даже не объясняет, с чего вдруг такая немилость.
– Маша простудилась, и ей нужны витамины, – Илья многозначительно посмотрел на друга.
– Ясно. Лимон ей, кроме меня, купить некому.
– В точку!
Но сначала Сергей сделал несколько звонков и заглянул к знакомому эксперту. Вообще-то для проведения почерковедческой экспертизы требуется постановление следователя или суда. Но иногда помогают личные связи…
Цитрусовые Маша дождалась лишь к 8 часам вечера. Температура спала, но она чувствовала такую слабость, что не стала спускать визитера с лестницы.
– Не очень-то ты спешил, – хмыкнула Маша, поправляя подушки на кровати, где она лежала и болела. – Я тут практически при смерти, а тебе хоть бы что…
– Я четыре раза звонил тебе на мобильник. Можно узнать, почему ты не ответила?
– А если я потеряю трубку, мы вообще больше не увидимся?
– Солнышко, это ты меня послала, чтобы остаться наедине с тем братком, – напомнил Сергей.
– А ты и рад, что избавился от меня?
– Я рад видеть тебя.
Он сел рядом и чмокнул ее в щеку. Все-таки с ним лучше, чем одной, – решила Маша и прижалась к его широкой груди. Он обнял ее. Кажется, гроза миновала. Ему стало тепло и спокойно. Но Маша вдруг отстранилась.
– Что это? – холодно поинтересовалась она.
– Что, солнышко? – не сразу понял Сергей.
– Кто наградил тебя этим?
Она ткнула пальцем в воротник его рубашки. След от губной помады. Ярко-красный. Вульгарный.
– Ах, это, – он ничуть не смутился. – Какая разница, важно, что той, другой, досталась только рубашка. Все остальное твое.
– Кто она? – Маше было не до смеха.
– Да просто знакомая. Формальный поцелуй при встрече. Мы давно не виделись.
– Кто она?
– Эксперт-графолог. Илья попросил кое-что проверить. Нужен был неформальный подход.
Маша не поверила ни одному слову.
– Зачем ты пришел, Сергей? Тебя Илья попросил? Мне иногда кажется, что ты ухаживаешь за мной по дружбе с ним. А развлекаешься на стороне.
– Маша, ну хватит. Я люблю тебя. И ты это знаешь.
– Я знаю, что ты изменяешь мне. Не делай из меня дуру. Уходи.
Она отвернулась к стене.
– Хорошо, что ты ревнуешь. Значит, я тебе не безразличен, – попытался обрадоваться Сергей.
– По-твоему, это пустяк? – она злилась все больше и больше. – А, по-моему, предательство. Я не хочу больше тебя видеть. И твои формальные поцелуи тоже.
– Мои поцелуи тебе видеть не надо. Их следует ощущать. На губах, на шее, на груди…
– Замолчи! Это дешевый прием.
– Почему дешевый? Давай пригласим независимую оценочную комиссию.
– Сергей, это не смешно. Это подло!
Она всегда была уверенна: что-то здесь не так. Честные, хорошие отношения бывают так редко. Обязательно случиться какая-то гадость, которая все испортит.
– Не устраивай скандал из-за ерунды. Ты ведешь себя, как ребенок, – у него кончились шутки.
– Отлично, я веду себя, как ребенок, ты, как предатель. Давай на этом и расстанемся…
Он ушел, а она почувствовала одновременно и боль и облегчение. Она хотела бросить его и нашла повод. В последнее время ей все чаще думалось, что любовь – это зависимость. Она словно прикована цепью к этому парню. Все время думает о нем, ждет его, они каждый вечер проводят вместе. Сергей дарит ей иллюзию, что все в ее жизни хорошо. Но она-то знает, что это не так. Он примиряет ее с самой собой и с миром. А вокруг война. Не на жизнь, а на смерть.
Теперь она свободна и тоже может воевать…
Стрелка спидометра застыла на 100 километрах. Но скорости совсем не чувствовалось. Машина шла мягко. Женя прижалась лбом к стеклу, не боясь набить шишку. За окном темнело, выл ветер, накрапывал дождь. А в салоне было тепло и уютно. Отдельный персональный мир. На двоих. Он и она.
Ну почему ей мешают наслаждаться этим мгновением? Почему кто-то ходит за ней, как тень, и пугает? Кто и зачем передает ей послания от погибших людей? Хотя нет, так не бывает. Это всего лишь подделка от их имени.
Я хочу думать об Илье, – пожаловалась себе самой Женя. – О времени, которое мы проведем вместе. А не о кровавых убийцах с ножами, безумным взглядом и плохим почерком.
Но если бы этот монстр не набросился на девушку у нее на глазах, она бы не познакомилась с Ильей. Чужая смерть свела их. Имя Маши, произнесенное в бреду. Иначе им просто не о чем было бы говорить. Он бы был ее начальником. А она – одной из сотен его подчиненных.
А так она – особенная подчиненная, которая постоянно портит ему настроение и бередит рану. Не лучший способ понравится мужчине, но другого у нее вообще нет. Как бы ей хотелось, чтобы он улыбался ей. Вместо того чтобы смотреть на дорогу с тоскливым безразличием.
На самом деле Илья несколько раз отвлекался на Женю. Она выглядела несчастной, вжалась в кресло, отвернулась к окну. Разве так ведут себя шантажисты? Или она тоже жертва? Кто-то преследует ее, пугает, мешает жить. А они не спешат помочь, подозревают ее во всех грехах. Хороши, ничего не скажешь.
– Женя, вы любите театр? – он решил отвлечь ее от мрачных мыслей. – В какой хотели бы сходить?
Она вздрогнула от неожиданности. Илья, наконец-то, взял разговор в свои руки. Женя ему позавидовала. Разговору.
– Я давно не была в Москве, – она не стала строить из себя заядлую театралку. – Репертуар не знаю.
– Я лично предпочитаю «Современник». Но мои родители считают, что он жестковат. Мама в восторге от «Ленкома». Кстати, завтра там благотворительный вечер. Мои родители в числе спонсоров и приглашенных. Если хотите, сходим.
С вами куда угодно! Даже если он пригласил бы ее в кунц-камеру, смотреть на заплывы уродцев в спирте, она согласилась бы с не меньшим энтузиазмом.
Они поселились в гостинице «Космос». Высотка, с мелькающими по фасаду синими огоньками. Два соседних номера. Жене они показались роскошными. Илья видел и лучше.
Ей понравилось в Москве. Понравилось на конференции. Оказалось, что она выглядит не хуже других сотрудников пресс-служб крупных предприятий. Так же молода, неплохо одета, с таким же деловым видом прижимает к груди папку с бумагами. Все улыбались ей, были вежливы. И она отвечала тем же. Ничего сложного.
И заседания не казались ей скучными. Она же могла смотреть на Илью. Вернее, на спину Ильи. Но ей было и этого достаточно. А иногда он поворачивался к ней и просил уточнить какую-то цифру, что она и делала с готовностью и радостью. Даже Эльвире Павловне не к чему было бы придраться.
Вечером они отправились в театр. Поехали на метро, потому что в центре образовалась пробка. В метро тоже был час-пик. И чтобы не потерять друг друга из вида, Илья взял Женю за руку. Она оторопела и чуть не устроила затор в переходе на станцию Чеховская. А он потянул ее за собой. Как будто они близкие люди. И куда-то вместе опаздывают. И обратно пойдут тоже вместе. И он опять возьмет ее за руку. И ладонь ее будет холодной, но быстро согреется от его прикосновений…
– Какие ужасные пробки. Мы чуть не опоздали! Москве совершенно необходимо воздушное такси, – в фойе театра к Илье бросилась пожилая, сильно нарумяненная дама в шляпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24