Ты как с Луны свалилась!
Алекс достала бумажник, вынула сто долларов и протянула их водителю. Секунду подумала и снова полезла в бумажник.
— И вот еще пятьдесят. Купите мне букет белых роз на ваши рубли:
Парень, не скрывая радости от нежданно подвалившей суммы, рассматривал купюры на свет, хрустел ими, любовался.
— Эх, хороши президентики, что один, что другой! Нам бы такого какого-нибудь, а то все неприкаянных каких-то берут, без хруста. — Он сунул деньги в карман. — Окейчик! Окейчик! Будут вам белые розы… — и запел: — «Белые розы, белые розы, беззащитны шипы…»
— А вы потом куда? — спросила Алекс.
— Бомбить поеду, — объявил лопоухий. Алекс растерялась.
— Кого бомбить?!
— Да это у нас выражение такое! — махнул рукой шофер. — Значит, клиентов искать. Чего испугалась?
— Понятно, — облегченно выдохнула Алекс. — А вы не можете меня подождать? Меня бомбить будете, когда вернусь.
— А я тебе чего, приглянулся? — обрадовался курносый. — Чего ты мне выкаешь-то?
Алекс усмехнулась.
— Да, вы хороший человек. Я больше не буду на «вы», просто еще нет привычки.
— Ну да, конечно… — начал охотно рассуждать парень. — Лицо у меня хорошее, открытое. И фигура нормальная. Сбросить только вот несколько килограммов нужно. Мне даже в стриптиз предлагали, но я отказался. Не могу работать без любви. Хотя если просьба от души исходит, то в принципе можно.
— От души, — заверила его Алекс.
— А сколько ждать?
— Недолго, — сказала Алекс, открывая дверцу «жигулей».
— Ну, так это… Долго я и не могу. Зарабатывать же надо… — забормотал лопоухий. — На душевную жизнь.
— Дождешься меня — дам еще столько же, — пообещала Алекс.
Парень осмотрел ее иронически.
— Ты что, миллионерша?
— Да, — просто ответила Алекс и вышла из машины.
Водитель расхохотался, выходя вслед за ней.
— Вот, мама дорогая, миллионершу подцепил!.. Не, на нашей работе не соскучишься!
Алекс пошла в глубь территории кладбища, сверяясь с нарисованным Женей на листе бумаги планом. Свернула в сторону от главной аллеи… Через десяток метров она увидела то, что искала.
Пространство два на два метра было огорожено низкой некрашеной металлической оградой. Внутри — более чем скромный вертикальный могильный камень. На нем черно-белая фотография на керамической плитке и какая-то надпись.
Алекс подошла поближе. Чей это портрет? Ах да, кажется, это ее бабушка, мать сестер Веры и Юли. Мама рассказывала Алекс, что портрет бабушки Алекс висел в доме на Чистопрудном бульваре, в спальне сестер, на стене, рядом с дешевым плакатом — тогда в далекие 70-е…
Перед камнем, на маленькой врытой в землю деревянной скамеечке, спиной к Алекс, сидела женщина. Рядом, на краю цветника, стояла урна с прахом. С прахом тетки Алекс, тети Веры…
Алекс остановилась, не дойдя до могилы несколько шагов. Женщина взяла в руки совок, внезапно на несколько секунд замерла и резко обернулась, словно затылком почувствовав чей-то взгляд. И увидела Алекс. А та увидела Сашу. Обе замерли в растерянности и молчании.
Они неотличимо похожи. И каждая увидела словно свое отражение.
Саша медленно ошеломленно разжала пальцы, и совок шлепнулся на землю. Алекс в замешательстве расслабила ладонь, и огромный букет белых роз, неторопливо рассыпаясь веером, тоже упал.
— Кто ты? — наконец недоуменно прошептала Саша.
— Я — Алекс, твоя сестра, — прозвучало в ответ.
— Но у меня нет сестры… — пробормотала Саша, не отрывая от Алекс остановившегося взгляда.
— Значит, теперь будет, — сказала Алекс.
Она уже пришла в себя, вынула из сумки и поставила на край цветника вторую урну. Урну с прахом своей матери…
— И надписей нужно теперь тоже две: Вера Тимофеева и Юлия Тимофеева… — прошептала Алекс.
Она смотрела на две урны, стоявшие рядом. Прах Веры и Юли… Двух сестер. Рядом стояли их дочери. Саша и Алекс. Измотанная переводчица из Москвы и роскошная миллионерша из Америки. И Алекс заплакала. Саша вслед за ней…
Потом они молча закопали урны и пошли к выходу.
— Я тебе все расскажу потом… — пробормотала Алекс. — Не здесь… Хотя твоя мама, а моя тетя тебе наверняка многое давным-давно рассказала. Только ты не знала обо мне, вот и все… Правда?..
Саша вздохнула и кивнула.
Курносый водитель, стоявший возле своих раздолбанных «жигулей», увидев их рядом, потерял дар речи.
— Не бойся, все в порядке! — поспешила успокоить его Алекс. — Это моя сестра.
Парень стал медленно приходить в себя.
— Да-а… Вот это номер… Вы когда с кладбища вышли вдвоем, меня чуть кондрашка не хватила. Нет, честно! Все, думаю, ку-ку. Башню мне свалило, думаю.
Ушла одна — пришли две. Так, что, девчонки, в принципе надо бы добавить. За нервный шок.
— Да ладно болтать! — резко остановила его уже пришедшая в себя Саша. — Не заметил разве, что прически разные и одежда? Небось, сразу во всем разобрался, а теперь лепишь горбатого!
Она еще раз искоса окинула взглядом сестрицу. Да, одета что надо… И стрижечка будь здрав…
Алекс, не заметив ее завистливого взгляда, смеясь, протянула курносому еще одну стодолларовую купюру.
— Достаточно? У нас сегодня большая печаль. Но и большая радость. В первый раз в жизни сестры друг друга увидели. Ну что, поехали?
— Как это — первый раз? — поинтересовался лопоухий, садясь в машину. — Родные сестры — и в первый раз?!
— Мы не родные… — сказала Алекс.
— Как не родные? — опять изумился шофер. — Одно лицо — и не родные?
Алекс посмотрела на Сашу. Та внимательно взглянула на нее… Лица неотличимые, зато оформление очень разное…
— А в самом деле! Это что же получается? — с наигранным оживлением заговорила Саша. — Если наши матери близнецы, а отец — один, то мы, выходит, сестры больше, чем двоюродные. Мы — одноюродные, считай — родные!.. С ума сойти… Алекс радостно приникла к сестре.
— Ну конечно, родные!.. Родные!.. Водитель весело оглянулся на них.
— Так, может, раз такое дело, еще по стольничку?.. С каждой. А?.. За воссоединение семьи!
Саша усмехнулась.
— А жирно не будет? Он тотчас посерьезнел.
— Не будет. Я, может, на твоей сестре еще поженюсь. Посватаюсь, как положено, да поженюсь!
— Держи карман шире! — хмыкнула Саша. Парень вновь начал валять дурака.
— А что? Лично я ей понравился. У меня к ней тоже претензий нет. Иностранка, конечно… Ну, так мы же интернационалисты…
— Знаю я вас! За сто долларов вы все интернационалисты. Особенно с молодой девушкой, — отозвалась Саша.
Бомбила понял, что теперь ему здесь много не обломится — не на тех напал! Сестренки слишком крутые. Он сменил тон.
— Так я и бесплатно могу! От души. По мне главное, чтобы человек был хороший и строго противоположного пола. А президентики сами приложатся…
Сестры попросили веселого водителя высадить их возле Старого Арбата и дружески распрощались с ним. Он остался довольным и умчался дальше бомбить.
Алекс осмотрелась, подошла к банкомату около ресторана «Прага», открыла сумку и достала из отделения на молнии платиновую-кредитную карточку. Вокруг сновал народ, зажигались вечерние огни, откуда-то доносилась музыка…
— Сейчас, подожди две минуты, — попросила Алекс Сашу, с интересом наблюдающую за всем происходящим. Но главное, Саша успела пронаблюдать за цифрами кода, которые набирала сестра на клавишах банкомата. «А вдруг когда-нибудь пригодится?» — мелькнула мысль.
Алекс опустила карточку в банкомат и набрала код. Банкомат выдал пачку банкнот. Алекс взяла деньги.
— Ну, я думаю, нам пока хватит… Саша криво усмехнулась. Живут же люди… И это ее сестра?! Почему судьба так несправедлива к одним и так благосклонна к другим?!
— Да. На пару часов, — пробормотала Саша.
Алекс засмеялась.
— Посмотрим! А сейчас гулять!
— Ну, мы и гульнем… Я прямо чувствую. Лишь бы до дома на своих ногах добраться, — отозвалась Саша.
Первый шок от встречи с сестрой-американкой у нее давно прошел. Теперь Сашу терзала зависть и грызло чувство обиды на жизнь. За что Сашу всегда и везде преследует невезуха? За что она так мучается и страдает, когда ее близкие родственники живут, не испытывая ни невзгод, ни огорчений? Тетке когда-то повезло. Хотя это везение она организовала себе сама, обманув Сашину мать… Как же все несправедливо!
— Поскольку я пока ничего здесь не знаю, — сказала Алекс, — тебе решать, куда нам лучше пойти.
Саша ненадолго оторвалась от своих грустных горьких мыслей и стала обдумывать дальнейший план действий. Но продумать его до конца ей не дал подваливший к сестрам пожилой бомж.
— Красавицы! — умильно обратился он к ним.
пестры обернулись. Бомж в замешательстве протер глаза и вгляделся в стоявших перед ним женщин повнимательнее. Они постарались сдержать смех. Пахло от бомжа ужасно. Но Саша была привычная, а Алекс призвала на помощь всю свою воспитанность и тактичность.
— Я извиняюсь… — продолжал бомж. — Понимаете, вчера вечером я серьезно задумался о смысле жизни…
— Нашей, что ли, дедунь? — бодро справилась Саша.
Она пыталась развлечь саму себя, пусть даже с помощью этого вонючего приставалы. Уж что есть — то есть…
— В том числе, красавицы, в том числе… Бомж не сводил с сестер пристального взгляда.
— И чего надумал?
— Что смысл не в красоте вашей, а в щедрости…
— Ты что, хочешь нас угостить? — ехидно поинтересовалась Саша.
— Я?! — удивился бомж.
— Вы знакомы? — спросила Сашу Алекс.
Странная страна… Как много в ней загадок… И как многого не понимает здесь Алекс… И, видимо, не поймет никогда… Что можно изучить за два-три дня?..
— Все люди знакомы между собой через пять колен. Это не я сказал, это вычислил покойный академик Сахаров, — многозначительно сказал бомж. — Вот, например, я вас не знаю, но мой друг знаком с человеком, знающим вашего друга. Хотя впрямую никто никого не знает. Ясно? И получается, что все мы братья и сестры.
— Довольно убедительно излагает, не находишь? — вновь обратилась Алекс к Саше.
— Это правда, красавицы, голая правда жизни… — с надеждой продолжал бомж.
Саша иронически покосилась на сестру.
— Убедительно будет, если ты ему дашь денег, а он тут же пойдет и нажрется в лоскуты! А потом будет изливать душу другим прохожим.
Алекс вытащила из сумки доллар и протянула его бомжу.
— Нет, невозможно устоять — ужасно привлекательный человек! А что значит «в лоскуты»?
Саша с досадой махнула рукой, не отвечая. Бомж, приняв от Алекс деньги с вежливым поклоном, обратился именно к ней.
— Ваша спутница не права, уважаемая! Я — человек, абсолютно свободный от страстей и пороков, как… — он запнулся, подыскивая сравнение, — как, к примеру, верблюд пустыни Гоби. Просто каждому из нас необходима своя колючка: верблюду — для пропитания, ну а мне — для катализатора. Чтобы поддерживать духовность и ровное состояние внутреннего мира, который тогда обретает еще большую загадочность и повышенное чутье к людской щедрости. Благодарствуйте, милая…
Алекс улыбнулась. Интересная страна… Здесь даже бесприютные люди философствуют на улицах.
Бомж так же вежливо кивнул Саше.
— А вам, любезная, посоветую перечитать Максима Горького, его пьесу «На дне». Великое произведение ума человеческого и души! Человек — это звучит го-о-о-рдо! Не забыли? Мно-о-о-го там любопытного почерпнете для себя, очень много…
Он поклонился и с достоинством удалился, сжимая в руке доллар. Алекс и Саша глянули друг на друга, и обе одновременно прыснули.
— Ты читала этого Максима? — сквозь смех спросила Алекс.
— В школе проходили, я плохо помню, — отозвалась, смеясь, Саша.
— Надо мне тоже «На дне» прочитать, раз такие убедительные рекомендации, — сказала Алекс.
— Ничего: окажешься там — и прочитаешь… — съязвила сестра.
Бомж внезапно остановился, обернулся и добавил на прощанье:
— И запомните, красавицы, еще одну важную мудрость — «Там, где можно жить, можно жить хорошо».
— Это тоже Максим Горький? — заинтересовалась Алекс.
— Это не книжка, это — жизнь, девочка… — важно произнес бомж, подняв палец, и ушел.
Сестры снова весело переглянулись и зашагали вперед.
Увлеченные друг другом, они не заметили, что в стоящем неподалеку черном джипе опустилось затемненное стекло. Сверкнула серьга в ухе… И вслед сестрам внимательно посмотрел бритоголовый охранник Шурик…
11
Саша и Алекс отправились бродить по городу. Прохожие, замечая сестер, оглядывали их с нескрываемым любопытством. Не так часто встретишь на улице два совершенно одинаковых лица.
Саша показывала сестре достопримечательности Москвы, рассказывала о ней то, что знала сама. Алекс не переставала удивляться и восхищаться. Наконец Саша устала, выдохлась и купила две бутылки пива. Одну она вручила Алекс. Та осуждающе покачала головой.
— Нельзя пить пиво на улице.
— А что же ты предлагаешь? Водку глушить? — хмыкнула Саша.
— Любое спиртное на улице — это неправильно! — стояла на своем Алекс.
Это у вас неправильно! А у нас в самый раз, — отрезала Саша и лихо отпила из горлышка. — Это у вас в Америке ничего нельзя! Пиво нельзя, на красный свет переходить дорогу не полагается, грибы собирать запрещено, рыба — только из питомника, а зато кругом сплошной гомосексуализм! Это тебе — пожалуйста, это — можно! И вообще… Сами по линейке жить привыкли, асфальт по утрам топчете с уокманом на башке, а после своими же гамбургерами совершаете регулярные самоубийства.
Саша снова вернулась к своей привычной озлобленности. Сестра ее настроения не поняла.
— О, хамбургеры — нет! Хамбургер я не признаю как питание! — воскликнула Алекс.
— Ты хоть раз попробуй нормальной жизни! — продолжала разошедшаяся Саша. — У нас тут все можно, только денег надо побольше…
— Деньги есть, — отозвалась Алекс.
— Тогда о чем речь! — И Саша потащила сестру за собой.
Есть же на свете люди, у которых нет проблем с наличностью… И один такой человек — почти родная Сашина сестра… Ну, за что такая несправедливость?!
Саша злобно прикусила губу. Алекс ничего не заметила. Она с интересом смотрела по сторонам.
Сестры повернули за угол и наткнулись на вывеску «Крошка-картошка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19