Один вдох – один выдох. Не думай ни о чем, кроме этого. Не думай о том, как тебе больно и как ты устала. Вообще не думай. Только дыши. И живи. Я знаю, ты это можешь.– Сэр.Том поднял глаза и увидел рядом с собой медсестру, стоящую с какими-то бумагами в руках.– Простите, что помешала, но хирург уже ждет, – сказала она, и ее глаза и голос, как показалось Тому, выражали надежду. – Не могли бы вы подписать эти формы?– Кто будет оперировать?– Анна Мари Кеньон, – ответил подскочивший Джаз. – Она руководит отделением травматологии. Она лучшая, Том. Я проверил.Сестра начала что-то объяснять, но Том слышал только отдельные страшные слова: «остановить внутреннее кровотечение», «сила взрыва», «множественные повреждения», «почки и печень», «селезенка», «рискованная операция», «по мнению доктора Кеньон» и, наконец, – «единственный шанс».Джаз наклонился к его уху:– Перед вашим приездом я разговаривал с доктором Кеньон и позвонил кое-кому, чтобы обсудить ее кандидатуру. Она знает, что делает. Подписывайте документы, сэр.Том отпустил руку Келли и взял ручку.– А я могу побыть с ней пока?..Сестра улыбнулась:– Уверена, что Келли хотела бы этого. Вы можете проводить нас, но, к сожалению, только до двойных дверей.До двойных дверей было не больше семи метров, и Том проделал весь этот путь, держа Келли за руку. Но потом ему пришлось отпустить ее.– Не забывай, что я тебе сказал, – попросил он. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он еще увидел ее живой! – Я люблю тебя.Носилки скрылись за глухими двойными дверями. Даже не оглядываясь, Том знал, что Стэн и Джаз стоят рядом.– Отведите меня к Космо, – скомандовал он. – Быстро.
Оказалось, что к выздоравливающим алкоголикам не так-то легко подобраться.Алисса всегда думала, что на подобных собраниях люди встают и громко заявляют: «Меня зовут Джо. Я алкоголик. Я не пью уже три года». И все желающие могут их послушать.Очевидно, подобные публичные декларации являлись лишь небольшой частью программы, состоящей из двенадцати ступеней. Кроме того, в нее входили собрания, предназначенные только для женщин, собрания, посвященные чтению какой-нибудь специальной книги, и еще множество других собраний, и большинство из них были закрыты для всех, кроме тех, кто решил бросить пить.Как выяснилось, просто зайти на огонек, показать фотографию Мэри-Лу и спросить, не знает ли ее кто-нибудь, было совершенно невозможно. Стоило Алиссе и Сэму появиться в холле, как к ним немедленно приблизились два дюжих молодца в мотоциклетных кожаных куртках и убедительно попросили удалиться.К счастью, Сэм умел разговаривать на их языке. Он с молодцами отошел в сторонку и скоро уже показывал им фотографию Мэри-Лу и Хейли, которую Джулз прислал Алиссе на мобильник.Оба охранника одновременно потрясли головами: нет.А Сэм повернулся к Алиссе и тоже покачал головой.Он уже давно снял свой пиджак, хотя до этого, когда они только выехали из Гейнсвилла, удивительно аккуратными и мелкими стежками пришил к нему рукав. Иголку и нитки они купили в магазинчике на заправке – там же, где кофе и «М&М» с арахисом.Брюки были довольно пыльными: наверное, он так и не отряхнул их после борьбы в коридоре «Уолмарта». Рукава рубашки Сэм закатал, причем один немного выше, чем другой, а галстук ослабил так, что тот вот-вот должен был развязаться.В целом, если не считать пыльных брюк, он выглядел точно так же, как любой из многочисленных бизнесменов, проводящих весь свой день в офисе. Но, если бы поставить такого бизнесмена рядом с Сэмом, каждый легко определил бы, кто из них является «морским котиком». Это было видно по тому, как Сэм стоял, как двигался и даже как дышал.– Хэнк и Рой охраняют эту группу уже четыре года, – сообщил он Алиссе, – и говорят, что никогда ее не видели. Они бы запомнили. Они особо присматривают за женщинами, потому что опасаются незаконных проникновений. – Заметив недоумевающий взгляд Алиссы, он пояснил: – Некоторые мужчины специально пристраиваются к программе, чтобы клеить женщин. Выздоравливающие алкоголички особенно уязвимы.– Фу, какая мерзость! – возмутилась Алисса.– Это точно, – согласился Сэм. Они вышли из здания церкви и направились к машине. – Боюсь, мы не там ищем. Скорее всего, Мэри-Лу перестала ходить на эти собрания, когда переехала к сестре. Возможно, она уже тогда чего-то боялась. Потому что, подумай сама, она ведь уехала из Калифорнии на следующий же день после теракта в Коронадо. Вероятно, знала, что ее отпечатки обнаружат на оружии. – Он покачал головой. – Я только надеюсь, что, где бы она сейчас ни была, она больше не пьет.Алисса была в этом уверена, потому что мертвецы не пьют. Но она промолчала и уселась на пассажирское сиденье. Сзм заглянул в карту и завел машину.– Так хочешь послушать, какой вопрос не дает мне покоя? – спросил он. – Это касается Ибрагима Рахмана.– Говори.Он пристально посмотрел на нее:– Ты считаешь, что все это бесполезно, да?– Сэм, я же сказала: говори.– Ты думаешь, они обе мертвы?– Я стараюсь поддержать тебя, Сэм, но… – Алисса вздохнула. – Прости, я… Лучше расскажи, что тебя беспокоит.– Две вещи. Первая: я не верю, что Мэри-Лу связалась с человеком с темной кожей. Я думаю, ее отношения с Рахманом не могли быть ни романтическими, ни сексуальными. Я в этом практически уверен. Она считает, что разные расы не должны… – Он зло рассмеялся. – Лучше скажу прямо: она расистка, ясно? Я обнаружил это, только после того как мы поженились.Алисса усмехнулась, пытаясь в темноте разглядеть его лицо:– Наверное, это было довольно неприятное открытие, да, Сэм?– Просто после этого она потеряла для меня вообще всякую привлекательность, – признался он, – и я уже не мог ничего с этим поделать. Я пытался поговорить с ней на эту тему, как-то открыть ей глаза, объяснить, что это просто следствие невежества, но она меня никогда не слушала. – Он вздохнул. – Вот именно тогда нашему браку и пришел конец. Надо было сразу же подавать на развод, но я, дурак, не понимал этого. Вместо этого я просто перестал стараться. Это не было сознательным решением. Я даже не понимал тогда, что отказываюсь от нее. Мне стало все безразлично, даже началась депрессия, и я еще не знал, но уже чувствовал, что между нами никогда не будет никаких отношений.– У меня тоже пару раз было что-то подобное, – призналась Алисса. – Ну, то есть в зеркальном отражении. Я встречалась с темнокожими парнями, которые не стеснялись вслух говорить, что они не одобряют связей между людьми, принадлежащими к разным расам. Стоило им сказать что-нибудь вроде: «Я никогда не позволю моей младшей сестренке встречаться с белым», и я сразу же прощалась с ними навсегда. Моя мать тоже была чьей-то младшей сестренкой, но она вышла замуж за белого, а если бы она этого не сделала, я бы никогда не появилась на свет. – Она назидательно подняла палец: – Видишь, какой это полезный принцип – никогда не спать с незнакомцами. В этом случае не окажешься женатым на женщине, с которой не хочешь даже разговаривать, не говоря уж о том, чтобы жить.– Ну, мне-то такой принцип вряд ли уже понадобится. Потому что, для того чтобы с кем-нибудь спать, мне сначала придется сделать операцию по извлечению яиц из дыхательного горла. Что меня не особенно пугает, потому что я и так уже забыл, что такое секс.– Если надеешься на сочувствие, Старретт, – фыркнула Алисса, – то обращаешься не по адресу.– Даже и не надеюсь. Просто стараюсь рассмешить тебя, но, наверное, довольно неудачно. Ничего смешного в моем браке не было. Честно говоря, он оказался самой настоящей трагедией. Я ее не любил, хотя и старался. А уж когда выяснилось, что… – Сэм остановился на светофоре и повернулся к Алиссе. – Сначала она сказала мне что-то о Джазе, типа: как тяжело, наверное, быть его подчиненным. Прикинь, я даже не понял, о чем она! Я подумал, что она имеет в виду, что Джаз всегда такой серьезный и мрачный и никогда не улыбается. А когда я понял, что она говорит о том, что он черный, то вообще охренел. – Машина перед ними начала тормозить, и Сэм перестроился в левый ряд и еще раз бросил взгляд на Алиссу. – Я вообще-то не собирался тебе все это рассказывать. Просто хотел, чтобы ты поняла, почему у Мэри-Лу ничего не может быть с Рахманом.– Но ведь ДаКоста называл его «другом» Мэри-Лу, – напомнила Алисса, – и он явно пытался ее разыскать.Сэм пожал плечами:– Ну, я и не говорю, что она была с ним груба или что-нибудь в этом роде. Мэри-Лу – это ведь не мой отец.Некоторое время они ехали молча, а потом Сэм заговорил опять:– А вторая вещь, которая меня беспокоит, – это то, что Рахмана едва не убили тогда в Коронадо. Якобы на него напали люди из толпы, приняв за террориста. Там ведь было еще несколько человек с арабской внешностью. Их задержали, но никто не избивал их до смерти.– В толпе случаются такие вещи, – возразила Алисса. – Люди будто коллективно сходят с ума. Что-то вроде стадного инстинкта.– Может, и так, – кивнул Сэм, – а может, его не случайно пытались убить? Может, он все-таки связан с террористами, а ФБР просто не смогло раскопать этой связи, и он должен был погибнуть, потому что мог опознать настоящих террористов? Как и Донни, и Мэри-Лу. Возможно, Рахман знаком с этим блондином, который вчера следил за ним и которого заметил Донни? Господи, я не… – Он замолчал, пристально глядя на дорогу. Потом откашлялся. – Донни был совершенно безобидным. Он был… – Сэм опять замолчал. – Он был хорошим парнем. Его родные, наверное, очень расстроены.Алиссе захотелось прикоснуться к нему, но она не решилась.– Давай не будем сейчас говорить об этом.– Нет, будем, – возразил Сэм. – Потому что я хочу найти этого ублюдка и лично поджарить его. – Он сжал руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Лис, а что если нам нужен вовсе не Рахман? Что если это не он, а тот блондин-пришелец провез оружие на базу в машине Мэри-Лу? С ним, кстати, она вполне могла бы спать. А Рахман сейчас спокойно лежит в каком-нибудь багажнике с простреленной головой?Алисса уже достала телефон и торопливо набирала номер Джулза.Макс обязательно должен услышать эту новую теорию Сэма, но она все еще была слишком зла, чтобы звонить ему лично.
Форт-Уорт, Техас 1987год
– А летать мы сможем по воскресеньям, – убеждал Ной приятеля, поднимаясь на крыльцо.– Не думаю, что тренер МакГрегор сильно обрадуется, если я приду записываться, – возразил Ринго, закрывая за собой стеклянную дверь.– А почему?– Ну, ты же знаешь, он меня терпеть не может.Школьную бейсбольную команду тренировал учитель истории, и Ною было прекрасно известно, что у него нередко случались стычки с Ринго, потому что тот публично обвинял его в «преднамеренном искажении истории в пользу белых и богатых».Ной поставил школьный рюкзак на пол.– Он не станет вспоминать об этом на бейсбольном поле.– Спорим, что станет?– У тебя паранойя, – заявил Ной. – Эй, мы пришли! – крикнул он в сторону кухни. – Или ты просто боишься играть в бейсбол, – добавил он и быстро отскочил в сторону, спасаясь от внезапного хука. – Эй, девчонка! Боишься, что в тебя попадет мячик?Вывести Ринго из себя всегда было нетрудно.– Заткнись, долбаный придурок! – рявкнул он.– Бабушка! Бабушка! Ринго назвал меня «долбаным придурком», – продолжал веселиться Ной, прекрасно зная, что дома Дот никогда не надевает свой слуховой аппарат. Он с хохотом увернулся от кулака Ринго и побежал на кухню.– Не носись по дому, как дикий слон, юноша, – басом крикнул ему вслед Ринго, передразнивая Уолта.– Нет, серьезно, Ринго… – ухмыльнулся Ной и вдруг замолчал, остановившись на пороге кухни.– Серьезно, Ной. – Ринго стоял у него за спиной и еще ничего не видел. – Если ты очень хочешь, я пойду с тобой записываться в команду, хотя уверен, что…– Дедушка! – крикнул Ной и, оттолкнув друга, побежал к лестнице.– О, черт! – Теперь и Ринго увидел: на линолеуме алело пятно разлившегося томатного соуса. Высокий стул Уолта и еще одна табуретка, опрокинутые, лежали на полу.Перепрыгивая через две ступени, Ной взлетел наверх и бросился к ванной, надеясь, что дедушка, как иногда бывало, обжегся, когда готовил, и сейчас они в ванной, и бабушка роется в аптечке в поисках какой-нибудь мази.Он слышал, как Ринго на первом этаже зовет Уолта и Дот.Ванная оказалась пустой. Спальни тоже.Ной никогда об этом особенно не задумывался, но ведь они уже старики. А старики часто умирают. Отец Джонни Редфорда недавно умер от сердечного приступа, а он был гораздо моложе Уолта.Страх мешал дышать и путал мысли, но Ной постарался прогнать его прочь, спустился вниз и распахнул дверь на улицу. Голубая машина Уолта стояла на месте.Наверное, Ринго подумал о том же, потому что он уже был на улице и даже успел перепрыгнуть через ограду, отделяющую их двор от двора Леонардо, ближайших соседей. Обычно, когда один из мальчиков совершал подобный чемпионский прыжок, миссис Леонардо выскакивала на крыльцо и угрожающе трясла метлой. Она говорила, что ей надоело выравнивать отпечатки их больших ног на своей любимой клумбе»Поэтому Ной отправился в обход, и, когда он дошел до соседской калитки, Ринго уже разговаривал на крыльце с миссис Леонардо.– Пожалуйста, мэм, вы не знаете, куда подевались Уолт и Дот?– Вы опоздали, наверное, на полчаса, – ответила та, вытирая руки кухонным полотенцем. – Здесь были две скорые помощи, одна пожарная машина и две полицейских.Господи!– А что случилось? Куда они уехали?– В Методистскую больницу, – ответила миссис Леонардо. – Вообще-то я не знаю подробностей. По-моему, миссис Гэйнс упала, и, наверное, мистер Гэйнс позвонил в Службу спасения. Не знаю, может, ей стало плохо с сердцем или еще что. Ее увезли на скорой помощи, и он поехал вместе с ними.Бабушка… Неужели?..– Пожалуйста, мэм, – крикнул Ной от калитки, – я знаю, вы нас не особенно любите, но нам очень надо сейчас же попасть в больницу. Не могли бы вы нас отвезти?– Отвезла бы, но машину забрал Шерман. Он вернется примерно в полшестого. Если будет надо, я вас отвезу. – Она посмотрела на Ринго и прищурилась: – А вы, молодой человек, постарайтесь пользоваться калиткой.Ной взглянул на часы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31