Поэтому он не случайно уделял столько внимания воспитанию внучки – уже давно он видел в ней будущую наследницу. Возможно, думала она, он назначил Мартина преемником только для того, чтобы потом было легче передать власть ей. Джозеф, кажется, был единственным, кого она в самом деле любила. Пускай бывали моменты, когда любовь граничила с ненавистью, когда маленькая Мэри плакала от злости и бессилия – дед мог запереть ее в комнате на полдня, заставляя решать непосильные для детского ума задачи… Случалось всякое, но, повзрослев, она поняла: все знания и умения, которые помогали ей чего-то добиться в жизни, она получила именно от Старикана. Все дети играют в игры – и Мэри играла в виртуальную «Интергалактик»: уже тогда она пробовала себя в роли руководителя фирмы космического масштаба, борющейся с инопланетными конкурентами. В те годы она не надеялась, что по прошествии времени игры станут реальностью, но, когда это произошло, навыки еще как пригодились. Джозеф посвящал внучку во все дела корпорации. Часто объяснял ей, почему принимает то или иное решение, а иногда спрашивал совета, как у взрослой. Он, тоже в ходе игры, показывал Мэри надежных людей, которым можно доверять, как самой себе, и тех, с кем надо быть осторожнее. Потом, когда его не стало, она глядела на то, что творит Мартин, и спрашивала себя, как можно быть таким недальновидным. Пыталась советовать и поняла, что Старикан единственный воспринимал ее всерьез, для остальных же юная Уинслоу была назойливым подростком, вечно сующим нос не в свое дело. Она терпела до поры до времени, но прошло несколько лет, и ситуация менялась только к худшему. Когда корпорация оказалась на грани распада, когда отец бездарно развалил почти все, что строил дед, внучка спросила себя: могу ли я что-то сделать? И тут же ответила: «могу» – неверное слово. Я должна.
Вряд ли отец верил, что у нее получится. Просто это было не его и он очень устал – пожалуй, он бы с удовольствием передал власть кому угодно и не делал этого только потому, что был все-таки сыном Джозефа и старался держаться до последнего. Но ведь родная дочь – не «кто угодно». Что ж, за три года получилось немало. Корпорация не распалась, удержала позиции в Галактике и даже продолжила расширяться – где и столкнулась с новыми конкурентами. Тут знания Старикана уже не всегда помогали Мэри – возникали задачи и проблемы, подобных которым у «Интергалактик» еще не было. Требовался скорее дедовский жизненный опыт, который при всем желании неоткуда было взять в двадцать с лишком лет. Президент заработала себе репутацию железной леди, но, случалось, она вновь ощущала себя маленькой девочкой, запертой в комнате, из которой не будет выхода, пока она не отыщет решения. Так хотелось найти кого-нибудь большого и сильного, упасть к нему на грудь, выплакаться, а потом спросить совета… Но нет – она совсем одна, а вокруг слишком много врагов, так что сильной придется быть самой.
Будь Джозеф жив, он бы не упустил Квалина, думала Мэри. С Михаилом вообще вышло хуже некуда. Он не понравился ей сразу: наглый, заносчивый, да попросту хам и вдобавок видевший в ней только заигравшуюся девчонку. Так что, отдавая приказ, она не колебалась. Но теперь ей все чаще казалось, что с точки зрения Старикана космический разведчик был как раз тем, кому стоило доверять, а не тем, от кого лучше избавиться. Президент же захотела убить сразу двух зайцев – в результате один убежал, а другой грозил обернуться волком. И теперь слишком поздно было идти на попятный.
«Да что там – Джозеф вообще не дал бы Хейгорну перехватить „Призрак"!» – как раз подумала она, когда секретарша сообщила, что к ней рвется какой-то молодой человек.
– Что ему нужно?
– Говорит, это связано с вашим проектом. А больше ничего говорить не хочет.
– Дай картинку, Глори.
Лицо возникло над столом: определенно не землянин, о чем свидетельствовали чересчур раскосые глаза, но красив, черт возьми. Он даже слегка напоминал Квалина, которого она только что вспоминала, только волосы совсем черные и более густые. Мэри вдруг представилось, как она с наслаждением запускает руки в эти волосы, притягивает лицо к себе и… она испугалась, отогнала видение. Надо послать его прочь и выкинуть из головы, подумала тут же и неожиданно сказала:
– Пусть войдет.
Гость не заставил себя долго ждать. Он прошествовал в комнату так, будто сам был главой галактической корпорации или правительства планеты, и, не дожидаясь приглашения, опустился на диванчик, где только что сидел Патрик. Его ярко-голубые глаза глядели на хозяйку прямо, не мигая. Обычно так позволял себе смотреть на нее только один человек, но у того взгляд будто рыбий, а этот – удивительно успокаивающий, располагающий к себе.
– Меня зовут Кейвон Хаймс, – произнес юноша. – А вы – лучшее, что я видел на Земле.
У Мэри закружилась голова. Если бы подобное сказал тот же Патрик, она скорее всего огрызнулась бы. Но этот инопланетянин был совершенно не похож на Патрика, и с ним все казалось совсем не так. Девушка вдруг ощутила, что ее ладонь лежит на его руке, а та – на ее колене. Как так получилось? Она не помнила, но это было неважно. Вокруг все заволокло туманом, и Мэри услышала со стороны свой голос, который спрашивал, не хочет ли гость вина. Потом из тумана вынырнуло лицо Кейвона – большое, доброе и прекрасное. Оно очутилось совсем рядом, и…
– Спасибо, – сказали губы на этом лице. – С вами очень приятно знакомиться. Совсем не то, что с Хейгорном.
Последнее слово отрезвило мгновенно. Мэри отодвинулась, вскочила, поправила юбку. Оглядела комнату – туман в глазах постепенно рассеивался. Гость сидел все там же, на диванчике, не спуская с нее глаз.
– Кто вы такой?! – почти выкрикнула она. – И что себе позволяете?!
– Я прошу прощения, госпожа президент, но ведь это вы сами… Я только решил, что если вам приятно, то чего же я буду сопротивляться.
– Не прикасайся ко мне!
– Как вам будет угодно. – Хаймс демонстративно отодвинулся.
Мэри опустилась на диван, но села на самый край. Все мысли перепутались – она не могла вспомнить, чтобы с ней когда-либо происходило подобное. Наконец она взяла чашку и одним залпом выпила весь кофе.
– Так зачем вы пришли? – спросила уже спокойнее.
– Сначала я хотел бы кое-что пояснить. Так уж получилось, что с недавних пор я состою в «Хейгорне» в группе по исследованию «Призрака». Конечно, если бы я узнал вас раньше, то предпочел бы вашу корпорацию, но теперь уже, к сожалению, поздно что-то менять. Скоро я буду на «Призраке». И поэтому вынужден потребовать у вас то, что вам не принадлежит.
Из этой путаной фразы Мэри, все еще соображавшая с трудом, вынесла одно: кем бы ни был ее гость, он явно знает слишком много.
– О чем вы говорите? – спросила она. – Что мне не принадлежит?
– Вы отлично знаете, что! Я говорю о той самой детали, которую вы собираетесь использовать в качестве образца проекта «Мозговой штурм».
Теперь Уинслоу окончательно пришла в себя. Если Хейгорну известно даже про «Мозговой штурм», то дела совсем плохи.
– Пожалуйста, Мэри, не беспокойтесь так, – сказал Хаймс. – Да, я работаю в «Хейгорне», но это ничего не значит. На самом деле я всегда работаю только на себя. И сейчас говорю с вами исключительно от своего имени. Я родом с Фидуха – там мое имя переводится как «человек, знающий себе цену».
– Другими словами, дешево вы не продаетесь? – произнесла Мэри с горькой иронией.
– Не за деньги. – Хаймс улыбнулся.
– А за что же?
– Я говорил о детали – ядре ТК.
– И что? Тогда вы ничего не расскажете Хейгорну? Не думаю, что я много от этого выиграю.
– Я в любом случае ничего не скажу Хейгорну.
– Вот как? Ну тогда, может быть, вы скажете, кто из моих людей работает на сторону? Это уже интереснее, но все равно не стоит того, чего вы мните.
– Вам интересно, откуда я знаю про «Мозговой штурм» и ТК? Но ведь все, что где-то когда-то произошло, можно легко узнать. – Хаймс пожал плечами. – В отличие от вас, госпожа, я не вижу в этом ничего особенного.
– Хотите сказать, вы такой особенный, что для нас в этом нет ничего особенного? Ну, допустим. Так чем еще вы можете меня заинтересовать? – Мэри размышляла вслух. – А может, вы знаете, как лишить Хейгорна эксклюзива? Чтобы я смогла добраться до «Призрака»? Ведь что значит какая-то деталька, если в моем распоряжении будет целый «Призрак» – не это ли вы хотите сказать? На такую сделку я бы, может, и пошла, но, Кейвон, что-то я сомневаюсь, что вам такое по силам. Или я ошибаюсь? Ну так докажите это! Потому что никакая другая цена меня не устроит. Вы знаете себе цену – отлично, я – тоже, хотя мое имя значит совсем другое. Оно означает «побеждай медленно» – Медленно, зато верно! Эх, Кейвон… ведь говорят же: «Поспешишь – людей насмешишь», вот я и не спешу. Я планирую каждый шаг и только тогда действую. Да, каждый шаг! – Девушка вдруг поняла, что ее несет и она, будто пьяная, уже плохо соображает, что говорит. Надо бы поскорее отделаться от непрошеного гостя – почему-то в его присутствии разбегаются мысли. – Ну, так я слушаю ваше предложение.
– По поводу «Призрака» вы ошибаетесь, – сказал Хаймс. – Я бы посоветовал вам, как и Хейгорну, оставить его в покое.
– Кто вы такой, чтобы давать подобные советы? Некоронованный император Вселенной? Господь Бог? Или, может, его ангел?
– Это не имеет никакого значения.
– А что имеет? Кейвон, мне надоел этот беспредметный разговор!
– Я думаю, – медленно проговорил Хаймс, – для вас будет иметь значение, если ваше красивое здание, в котором мы сейчас находимся… Если в один ужасный момент оно рухнет и погребет под собой сотни людей. Я не думаю, что вам этого хочется, госпожа президент. Поверьте – мне тоже не хочется.
Мэри вскочила:
– На что вы намекаете?!
Он снова посмотрел ей прямо в глаза:
– Я не намекаю. Я говорю открытым текстом, как вы могли заметить. Сегодня вечером, Мэри. Если вы не отдадите мне деталь.
Она положила ладонь на край стола и незаметно нажала кнопку снизу.
– И как вы собираетесь это сделать? Заграв? Ракетный удар? Мегаимпульс? Вы не в своем уме, как я погляжу!
– Поверьте мне, госпожа президент: я знаю, что говорю, – ответствовал Хаймс. – Не я это сделаю, а природа и ненадежная техника.
Тут дверь распахнулась, и внутрь вошли два охранника в серой униформе, с лучеметами, трубки которых тут же повернулись к гостю.
– Этот молодой человек мне угрожал, – сказала Мэри. – Проведите его в семьдесят первую. Если даст повод – применяйте силу. Потом доложите мне.
– Есть. – Один из охранников подошел к Хаймсу и грубо ткнул его концом трубки.
– Угрожаете как раз вы мне, – сказал Хаймс. – И совершенно напрасно. Ничем хорошим это не закончится, поверьте.
Затем он последовал за охранниками. Первый из них прошел вперед, второй подталкивал Хаймса лучеметом в спину. Так они не спеша двигались к лифту.
– Слушайте, парни, – вдруг заговорил фидухец. – Вы еще молоды, вам жить и жить… Может, отпустите по-хорошему?
Ответом был смешок.
– Заткнись и быстрее переставляй ноги, а то наступлю! – добавил задний.
Долго ждать лифта не пришлось. Трое разместились в кабинке: Хаймс у одной стены, двое охранников напротив него. Один из них набрал на панели «-5». Лифт стремительно понесся вниз и так же резко остановился. Двери начали раздвигаться и замерли на полдороге.
– Какого х..! – Охранник несколько раз нажал на кнопку хода, но та даже не загоралась, будто кабину отключили от сети.
Первый приналег на двери, раздвинул их пошире и вышел. Снаружи было темновато.
– Какой этаж? – спросил второй.
– Двадцать с половиной. – Это был, очевидно, один из скрытых этажей, даже без полноценного номера, о существовании которых не знали посторонние. Центральные лифты и лестницы сюда не выходили. На таких этажах в башне «Интергалактик» размещались склады, технические помещения и тайники, известные только посвященным.
– Пойдем, с той стороны другой лифт, – сказал охранник, оставшийся в кабине.
Он подтолкнул Хаймса, тот молча выбрался наружу, и они двинулись по коридору. Лампы на потолке светили тускло, вокруг стояла непривычная настораживающая тишина – сложно было поверить, что они все еще находятся в огромном кишащем жизнью небоскребе. На голых стенах время от времени встречались безликие двери с номерами – вероятно, склады.
Внезапно сверху раздался треск. Вслед за ним что-то оторвалось от потолка и рухнуло на голову первого охранника. Он вскрикнул и медленно завалился вперед.
– Лицом к стене! – приказал второй Хаймсу. Убедившись, что тот подчинился, он подошел и склонился над напарником. Очевидно, с потолка на него упала плохо державшаяся лампа. Острый осколок торчал из затылка, вокруг уже растекалась кровь.
– Ни х… ж себе… – вполголоса пробормотал охранник. – Ким! Слышишь меня?
– Не слышит он тебя, – неожиданно ответил Хаймс – Он мертв.
– Тебя, б…, не спросил!
– А зря. Я вас сразу предупреждал.
– Ты что, сука? Хочешь сказать, это ты лампу на него скинул?
Хаймс пожал плечами. Охранник поднял на него лучемет:
– А теперь я тебя спрашиваю! Отвечай, сука!
– В том смысле, который ты вкладываешь в слово «скинул», – нет.
– Дерьмо! – огрызнулся охранник
Он заметил рядом дверь в стене. Подошел, толкнул – на удивление, она распахнулась сразу. Внутри было темно. Не спуская взгляд с Хаймса, охранник нащупал выключатель и нажал. Свет, не особенно яркий, выхватил штабеля ящиков, которыми стены были заставлены полностью. Только посредине было небольшое свободное пространство.
– Иди сюда! – приказал охранник парню.
Тот спокойно проследовал в комнату. Ни тени страха не было на нем, и это бесило больше всего.
– Стань туда! Лицом ко мне! На колени, сука! Хаймс поворачивался медленно и наконец замер, но на колени не опустился.
– Я сказал: на… – начал охранник и так и оцепенел с раскрытым ртом.
Там, напротив него, стоял и ухмылялся человек с лицом, как две капли воды похожим на его собственное.
– Что за хрень… – пробормотал он. – Ты что же, сука, делаешь…
Хаймс открыл рот и захохотал во все горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63