Досталось всем: ядовитый карлик выдал и среднее количество еженедельных случайных связей симпатичной девушки, читавшей женский роман, обнажил черное нутро интеллигентного с виду мужчины и полную беспросветную душевную пустоту девушки-флейтистки, игравшей в переходе. Она постоянно путала ноты, потому что следила только за тем, кто и сколько кидает в ее старую черную шляпу... Порыв свежего морского ветра слегка взбодрил Сашу.
– Мы что, ко мне домой идем? – шепнул букет. Видно, сильно соскучился, промолчав всю поездку.
– Домой? – Саша озадаченно осмотрелся. Почему он приехал именно сюда? – Нет, к вам мы не пойдем. Мы попробуем проверить одну мою догадку. – Никакой догадки, если честно, у него до этого не было. Шальная мысль зайти в квартиру на улице Беринга появилась только что.
Город вокруг выглядел вполне обыкновенно. И если бы не Юрий Адольфович под боком, так и норовивший напомнить о своем существовании очередным колким замечанием, Саша бы ни на секунду не усомнился, что вернулся в свой реальный мир. Однако уже почти около дома, на углу Нахимова и Беринга, Сашино внимание привлек яркий плакат.
“МАГАЗИН “ВЕДУН”!!! – гласила надпись.
ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ДЛЯ ГАДАНИЯ И ВОРОЖБЫ!
ПРИВОРОТНЫЕ И ОТВОРОТНЫЕ ЗЕЛЬЯ – В РОЗЛИВ!
КОФЕЙНАЯ ГУЩА – ОПТОМ!
ШИРОКИЙ АССОРТИМЕНТ СГЛАЗОВ И ПОРЧЕЙ!
МЕТОДИКИ И РУКОВОДСТВА ПО ПРОВЕДЕНИЮ ШАБАШЕЙ И ЧЕРНЫХ МЕСС!
АКСЕССУАРЫ И ПРИНАДЛЕЖНОСТИ!”,
и прочая ахинея.
Э-э, нет, братцы, до дома нам еще далеко.
Логично рассудив, что магазин “Ведун” вполне сочетается со школой ведьм второй ступени, Саша подходил к дому с уже вполне сформировавшейся надеждой.
Поднявшись на третий этаж, он пошарил в карманах, никаких ключей, естественно, не нашел и нажал кнопку звонка.
– Ого! Цветы! – удивилась Света, открывая двери. – Да еще в вазе! Откуда сие чудо?
Саша, хоть и ждал чего-то подобного, но все же слегка обалдел, поэтому стоял, как столб.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался букет, качнув цветами. – Разрешите представиться: Юрий Адольфович Бляхман.
– Здравствуйте, – оторопело выговорила Света, прислоняясь к стене.
– Я ни-че-го не понимаю! – твердила Света, шагая по комнате туда-сюда. То есть ввиду скромных размеров “хрущевских” квартир это самое “туда-сюда” выливалось в сумме шагов в шесть, не больше. Говорящая ваза стояла на столе и в меру сил пыталась участвовать в разговоре. – Что происходит?
Любимая, неужели ты думаешь, что я здесь хоть что-то понимаю? Не говоря уж о том, откуда здесь ТЫ?
Саша попытался как можно деликатней это выяснить:
– Свет, у меня с головой что-то. Наверное, переутомился. О чем мы вчера вечером разговаривали?
– Ты меня проверяешь или себя? – подозрительно спросила Света. – Вчера вечером мы отвозили Лешку в гостиницу “Европейская”. И, по-моему, ни о чем таком специально не разговаривали, потому что сразу свалились спать. А сегодня утром ты поднялся чуть свет и ускакал на работу. Даже не попрощавшись.
– Угу. – Саша почесал нос. Рано утром я ускакал на работу. Не попрощавшись. На горячем боевом коне. Выходит, я ОТСЮДА никуда не девался? С кем я разговариваю? Кто эта девушка, стоящая посреди комнаты в бабушкином переднике? И, похоже, совершенно не подозревающая о событиях, происшедших в реальном мире. Это ее двойник? Это снова мое воображение? Это ЕЕ ДУША?
В ТОЧКУ, АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ! ПОЗДРАВЛЯЮ С ПЕРВЫМ УСПЕХОМ!
– Так. Подождите, ребята. Мне, кажется, нужно немножко подумать. – Саша сел на стул и обхватил руками голову. Света заняла свое любимое место – на подоконнике. Ваза на всякий случай отодвинулась от края стола.
Только, если можно, пожалуйста, не отвлекайте меня и не лезьте в мои мысли! Дайте хоть немного побыть наедине с собой! Саша внимательно прислушался. Тишина. Кажется, послушались. Давай, давай, парень, шевели извилиной! Соображай, что здесь к чему. Так. Начнем сначала. Где мы находимся? Совершенно очевидно, что в некоем новом мире, представляющем собой коллективное творение. Мое, Светы и Юрия Адольфовича. А может быть, даже – боюсь признаться, но, похоже, во всем этом поучаствовали и наши друзья – инопланетяне, иначе откуда бы здесь взяться пресловутому карлику? Хорошо. Очень хорошо. Молодец, Саша. Можете занести в протокол наш первый вывод. Ваза на столе слегка покашляла.
– В чем дело, Юрий Адольфович? – сердито поднял голову Саша. – Я же просил: не мешать.
– Извините, пожалуйста, но я хотел только спросить: ваше замечание насчет внесения в протокол – это призыв к действию или просто оборот речи?
– Если вы впредь обещаете не перебивать меня, можете конспектировать все, что вам понравится в моих рассуждениях, – с нажимом произнес Саша.
– Благодарю вас.
– Ваши соображения я выслушаю потом.
– И за это спасибо.
Света, стараясь казаться равнодушной, прислушивалась к пикировке мужчин. Затем подняла руку с видом примерной ученицы.
– Что, Свет?
– Раз уж все взялись тебя отвлекать, я, пожалуй, тоже встряну. Не забудь, пожалуйста, в своих размышлениях уделить внимание утреннему звонку генерала Степницкого.
– А что, он разве звонил? – Нет, мужики. Инопланетяне, конечно, инопланетянами, но пока я живу в ЭТОМ мире, звонки начальства нельзя оставлять без внимания. – И что сказал?
– Он очень удивился, что подошла к телефону я. Обещал подыскать мне место в общежитии Управления, а в отношении тебя поставить вопрос ребром.
– Каким таким ребром?
– О недопустимости проживания подчиненного в доме у начальства. Особенно если подчиненный и начальник – разнополые! – выпалила Света, соскакивая с подоконника и вытягиваясь в струнку.
– О черт! – Саша подскочил к телефону. Секунду помедлил, вспоминая номер. – Лэйма, ты? Салют! Самойлов беспокоит. Выручай, старушка, на меня тут Степницкий наезжает... А? Ну, конечно, из-за Светки. Выручишь? Спасибо, друг. Мы прямо сейчас вещи и перенесем. Жму лапу!
– Что ты придумал?
– Переедешь к Лэйме. Формально. Ну, там, чтоб зубная щетка, халат, всякие ваши девчонские причиндалы, тапочки – все лежало у Лэймы. Чтоб Степницкий не придирался. А постоянное присутствие у меня объясним производственной необходимостью.
– Сашенька, – Света растерянно стояла посреди комнаты, – но у меня нет никакого халата... И что ты понимаешь под причиндалами?
– Сотрудник Жукова! – Саша вовремя вспомнил, что он как-никак Светин начальник. – Вы временно поступаете в распоряжение сотрудника Лэймы Садик Атиф для построения легенды. Деньги на приобретение причиндалов можете взять из моего личного кармана куртки. Вопросы есть? Приступайте. Квартира Лэймы – пятьдесят четыре, двумя этажами выше.
– Подумаешь, какой важный... – пробормотала Света, выходя. – У меня и свои деньги есть.
– Разговорчики! – гаркнул Саша. Света обернулась, сделала страшные глаза, но промолчала.
– Сигареты оставь! – крикнул он вслед.
Чего-то я тут, ребята, действительно немного напортачил в смысле отношений с подчиненными. Искренне надеюсь, что в своей фантазии я вложил своим ребятам достаточно здравого смысла. А генералу Степницкому – лояльности.
Все, все, все. Еще раз: сосредоточились. Пора брать инициативу в свои руки. Говорящие букеты и любимые женщины это, конечно, все здорово. Но дело – прежде всего. Для начала хорошо бы послать подальше Алексея Ивановича с его заданиями...
Я БЫ НЕ СОВЕТОВАЛ ВАМ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР ЮРЬЕВИЧ...
– МОЛЧА-АТЬ!!! – мысленно гаркнул Саша. Я не желаю больше слышать этот гнусный голос в своем мозгу! Вон отсюда! ВОН!!! Саша закрыл глаза, , чувствуя, как от напряжения заломило в висках. Юрий Адольфовичэ приложите и вы свои сверхъестественные способности! Пора гнать этого гада, чтоб не лез в наши мысли. Теперь Саша попытался вызвать в сознании наиболее подходящую образную картинку этого самого изгнания. Ему привиделась комната. Пустая, огромная, с каменным полом и бегающей крысой. Шипя и огрызаясь, она пятилась в угол, скаля острые желтые зубы. Брысь, мерзкая! Саша видел и себя с тяжелым ведром и шваброй в руках. Обыкновенной грязной шваброй. Но тем позорней выглядело изгнание крысы. Загнанная в угол, она с трудом протиснулась в узкую дыру и исчезла. Вот так-то лучше, подумал Саша, заделывая дыру аппетитной смесью цемента и битого стекла. И хватит забивать себе голову пустыми спорами: есть душа, нет души, нужна – не нужна... Я для себя все давно решил. Буду спасать родное человечество. И точка. Букет на столе зааплодировал цветами.
Для начала, не суетясь, оглядимся по сторонам. Наш удобный мир непременно подсунет какую-нибудь подсказочку. Саша и вправду огляделся. И, конечно же, сразу нашел. На письменном столе лежала его папка. “Рабочие документы” – было вытиснено на ней. Золото потускнело и местами вытерлось, что лишний раз доказывало: документы действительно “рабочие”. И приблизительно не представляя, что там сейчас обнаружит, Саша открыл папку. И тут же разулыбался до ушей. Нет, не тому, что увидел, а скорее своему мгновенно пришедшему озарению.
Я все понял. Вперед, друзья! Победа будет за нами!
Первым документом, лежащим в рабочей папке, оказался протокол осмотра места происшествия. Лобовое столкновение автомашин “Волга” и “Опель-вектра” на семнадцатом километре московской Кольцевой автодороги. Так, так, так, список погибших... Сашина рука автоматически потянулась к телефону.
– Гриша? Привет! Да, да, виделись... Ты проверял список погибших?
– Яэ – ничуть не удивляясь вопросу и даже не уточняя, о каких именно погибших идет речь, ответил Серебряков.
– И что?
– Ничего особенного. Семь трупов, все опознаны. Копии протоколов опознания тоже у тебя.
– Гриша, ты что-то не договариваешь, – догадался Саша. Серебряков до сих пор считает себя незаслуженно обиженным приемной комиссией театрального института. Но актерские свои способности лелеет и всячески развивает, упражняясь на коллегах.
– Я съездил на квартиру к этим Кашиным, ну, которые на “Опеле”, расспросил домработницу...
Сашино сознание мгновенно зафиксировало логическую неувязку: в магазине колбаса по два девяносто, а у какого-то Кашина – “Опель-вектра”.
– Стой, стой, Гриша, какая домработница? Ты о чем? Кто вообще этот Кашин? Откуда у него такая тачка? Ты выяснял?
В трубке молчали. Молчал и Саша, с ужасом и надеждой ожидая, как ЭТОТ мир справится с вдруг возникшим противоречием. Ежу понятно, что в своем прежнем образе Юра-контрабандист не мог здесь существовать.
– Са-аш, – по Тришкиной интонации легко было представить, как он сейчас откинулся в кресле, устало прикрыв глаза, – ты меня удивляешь. Ты б хоть газеты иногда читал... Небось “Красную звезду” прямо из почтового ящика в макулатуру складываешь?
– Хватит меня воспитывать, – буркнул Саша. – Можешь по-человечески объяснить?
– Вся страна, – монотонным голосом, явно кому-то подражая, начал Серебряков, – гордится подвигом советских космонавтов Кашина и Пашина, побивших рекорд пребывания человека в космосе. А вы, товарищ Самойлов, проявляете грубую политическую неграмотность и, я бы сказал, близорукость...
– Ладно, ладно, понял. – Саша зажал трубку рукой, чтобы не заржать в голос.
Вот это да! Вот это всем сюрпризам – сюрприз! Деревянный Юра – советский космонавт! Ого-го!
У Саши тут же родилась шальная мысль – каким-то образом постараться отыскать ЗДЕСЬ Шестакова, чтобы поделиться неожиданным превращением жжаргского прихвостня. Но... Как родилась, так и померла.
Некогда, мужики, некогда. Вот вернусь, тогда и... “А когда я вернусь?” – спрашивал незабвенный тезка Галич. Очень я его вопрос понимаю, хотя и причины, и отъезд у него были совершенно иные.
– Ты закончил на том, что поехал на квартиру к Кашиным.
– Ну да, поехал, поговорил с домработницей. Хорошая девушка, перепугалась, конечно, в слезах вся...
– Серебряков, не отвлекайся. Я ни секунды не сомневаюсь, что тебе удалось утешить хорошую девушку. Мне сейчас интересно другое. Зачем ты вообще туда поперся?
– Ну уж и поперся, – обиделся Гришка. – Съездил в целях проверки обстоятельств. Не каждый день у нас, слава Богу, космонавты в авариях погибают. Надо было все выяснить.
– Выяснил?
– Так точно. – Помолчали несколько секунд.
– Ну и что ты на это скажешь? – Гришка у нас очень любит в загадки с начальством поиграть. Ну что ж, составим ему компанию. Блеснем осведомленностью. – Куда, по-твоему, делся ребенок Кашиных?
Звук был такой, как будто Серебряков ударился зубами о телефонную трубку.
– Ты... Откуда ты знаешь?
– У меня свои каналы информации, – уклончиво ответил Саша. – Что еще удалось выяснить?
– Ничего.
– Домработница точно знает, что ребенок поехал с Кашиными?
– Мамой клянется, что стояла рядом, когда они грузились в машину. А с другой стороны, Саш, на черта им с собой в Москву няню везти, если без ребенка?
– Значит, третий труп в “Опеле” – это няня?
– Да. Кольцова Татьяна Игоревна, 27 лет, сотрудник Второго хозяйственного управления при Министерстве Космонавтики.
– А эта, вторая, домработница... Тоже – сотрудница?
– Конечно!
Ну, правильно, если бы они здесь были тривиальными кагэбэшницами, это было бы просто пошло. А так – сотрудницы хозяйственного управления. Не с улицы же няню к космонавтному ребенку брать.
– Так. – Саша зажал трубку плечом, подтянул к себе сигареты. – Что у нас на месте происшествия? Видеозапись есть?
– Она у меня. Привезти?
– Обязательно. Удивлен, что ты еще не в пути.
Ну, запись. Да, запись. Чудо современной техники. Саша так внимательно вглядывался в экран, что заболели глаза.
– Почему так хреново видно?
– Так ночь же. Они и так, как могли, светили.
– Ну и что?
– Никаких следов ребенка.
– Угу, угу. – Саша походил немного по комнате, строго взглянул на вазу с цветами: только пикни! Повернулся к Серебрякову: – А сам ты машину смотрел?
– Смотрел. Только это уже не машина, а куча дерьма. Ее ведь еще и разрезали, пока этих... доставали.
– Насколько я знаю, – Саша наморщил лоб, – в таких крутых тачках предусмотрено детское сиденье. Сиденье нашли?
– Н-нет, – неуверенно произнес Гриша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51