— Дам из своих. — Врач вытряхнула одну таблетку на ладонь и спрятала коробочку обратно. — Прошу. — Она протянула стимулятор охранителю мира.Он медлил взять. Не годится обирать бывшую Лоцманку.— Да ешь же, кретин! — закричала она, — Другие за таблетку горло перегрызут, а он кочевряжится! Ешь!Он положил таблетку на язык. Горьковато.— Пошли стрелять мишени.Врач вышла из комнаты, Лоцман последовал за ней. Огляделся. Длинный коридор с окном в торце, множество дверей. На каждой свой номер: 17, 15, 13… Под ними — остатки каких-то надписей, где соскобленных, а где замазанных коричневой краской.Врач размашисто шагала по коридору.— Что здесь? — спросил Лоцман, поспевая за ней.— Офицеры живут. Пока. Для нас уже строят отдельный квартал — там и дома будут хорошие, и всё остальное…— А что за надписи были на дверях?— Кому-то взбрело на ум написать прежние имена. Как вспомнили, намалевали — не офицеры сделались, а сплошь дерьмо. Лоцманы они, понимаешь ли. Со своими принципами и долгом. Спохватились! Полковник приказал имена убрать, да толку чуть. Снова-то забыть непросто. Кому пришлось опять стрелять мишени, кто вообще стал непригоден.— К чему непригоден?— К службе в армии.— То есть прежнее имя выбрасывает человека в прошлое? Заставляет вспомнить, что ты не офицер, а Лоцман?— Ну да.— Постой. — Охранитель мира заступил женщине дорогу. — А тебя как звали?— Заткнись. — У нее стали злые глаза.— Как — тебя — звали? — проговорил он с расстановкой.— Отвяжись! — Врач попятилась. Он поймал ее за руки.— Имя! Как твое имя? Говори! Ну?У нее расширились зрачки, лицо побледнело.— Лоцман Эльдорадо. — Он отпустил ее.— Будь ты проклят… — Врач отвернулась.— Эльдорадо, — позвал он, — Эльдорадо, послушай меня.Она затрясла головой.— Отцепись! И так тошно… Зачем? — Она обернулась — огорошенная, смятенная. — На что тебе мое имя?Охранитель мира вгляделся. Врач изменилась. Лицо стало другим — моложе, тоньше и женственней. Стало быть, имя и впрямь творит чудеса? Так просто? Всего-навсего произнести его — и в офицере проснется бывший Лоцман? Или память просыпается только в тех, в ком спит не слишком крепко?— Что тебе от меня надо? — тихо спросила врач.— Я хочу уйти отсюда.— Что-о?— Без шума унести ноги. Ты поможешь?— Но… Ах ты лжец! «Будем создавать военную авиацию»! — передразнила женщина. — А я-то поверила, дурища. Но ты не можешь уйти, пока не расстрелял мишени. А расстрелять не сумеешь, это ясно. Вчера одна Лоцманка попыталась; не вышло, и ее отправили на потеху солдатам. Даже не офицерам отдали — отослали в казарму. А Лоцмана Дороги В Завтрашний День, наоборот, предоставили офицерам — чтобы рукопашный бой отрабатывали. Лоцманам, которые провалят испытание, никакой жизни нет… Что же делать? Стрелять слишком рискованно. Надо кого-то вместо тебя поставить. — Эльдорадо оглядела себя и сокрушенно покачала головой. — Не знаю, как нам удастся кого-нибудь соблазнить.— В каком смысле — соблазнить?— В прямом. Для тебя стрелять не станут, а ради меня, может, кто и расстарался бы… Да кому я нужна, чтоб автомат в руки брать?— Офицеры тебя не любят?— Не очень.— Ну и дурачье. Снимай халат.Эльдорадо вскинула брови, но послушалась и начала расстегивать пуговицы. Стянула халат и подала Лоцману, оставшись в военном камуфляже.— Остальное тоже снимать?— Не надо. — Он сосредоточился, вспомнил зеленое платье своей Хозяйки.— Ты спятил! — вскрикнула врач и поперхнулась. Она пощупала складки темно-зеленого атласа, потрогала изумрудное колье на шее, подвески в ушах. Перевела взгляд на Лоцмана. — Мне никто… ни разу… не делал подарков. Это же кусок твоей жизни. Ты наелся стимулятора — но его нельзя так расходовать.— Кажется, нам нужна неотразимая красотка, которая способна соблазнить офицера.Эльдорадо вздрогнула — прямота Лоцмана ее уязвила. Затем женщина улыбнулась:— Я бы предпочла соблазнить Поющего Дарханца. Ладно, для начала займемся мишенями. Дай халат. — Она свернула его, открыла одну из дверей и не глядя бросила внутрь. — Идем в клуб, а там посмотрим.Они дошли до конца коридора и повернули направо. Здесь в одной стене были окна, за которыми солнце сверкало на зеленой листве, в другой — снова двери. СТОЛОВАЯ, прочитал Лоцман, ОФИЦЕРСКИЙ КЛУБ. Следующая была — ГИМНАСТИЧЕСКИЙ ЗАЛ.— Тир внизу, в подвале, — сообщила врач. — Ты выманишь кого-нибудь в коридор, а здесь разговаривать буду я.Лоцман подумал, кивнул:— Готов.Эльдорадо толкнула дверь клуба. Расправив плечи и вздернув подбородок, охранитель мира вошел вслед за ней.— Здравия желаю, господа офицеры!Посреди комнаты находился бильярд. Играли двое: один офицер стоял, поглаживая свой кий, другой прицеливался, чтобы ударить по шару. У дальней стены, перед камином, стояло несколько кресел; в одном дремал человек, остальные кресла были пусты. Пятеро офицеров собрались у открытого бара, где в зеркале отражались бутылки, и из-за этих отражений бутылок казалось много.Игравшие в бильярд обернулись, дремавший в кресле подскочил, очумело уставился на вошедших. Двое из тех, кто пил у бара, поставили бокалы.— День добрый, — отозвался кто-то.Они рассмотрели охранителя мира, затем взгляды стали перебегать с Лоцмана на Эльдорадо. Лишь одна пара глаз — прозрачных, синих, под белокурой челкой — не отрывалась от него. Лоцман узнал красивое, не по-военному интеллигентное лицо: офицер, с которым охранитель мира столкнулся на шоссе в тот день, когда его вынуждали подписать ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, — тот самый офицер, который под конвоем вел Лоцмана Поющего Замка к вертолетной площадке; тот, кто знает, что недопроданный Лоцман выслан из города.— Какими судьбами? — Синеглазый офицер шагнул навстречу охранителю мира.Лоцман вспомнил ненавидящий взгляд, которым провожал его военный, и, как тогда, у него захолодели лоб и затылок. Впрочем, сейчас во взгляде было одно удивление.— Господа офицеры, — заговорил охранитель мира, чеканя слова, — настало время создавать военную авиацию. Это наша общая забота, и я рассчитываю на вашу помощь.Они слушали вполуха, пожирая глазами Эльдорадо в роскошном платье и сиянии камней. Она стояла, зарумянившись, и улыбалась.— Гражданские пилоты плохо справляются с обслуживанием съемок нового типа, — продолжал Лоцман. — Они недостаточно подготовлены и не выдерживают психологических нагрузок. Наша с вами задача — подготовить летчиков, которые отвечают требованиям сегодняшнего дня. Найдутся ли среди вас желающие заняться новым, требующим смекалки и воображения делом?— Желающие найдутся — но на другое. — Офицер, игравший в бильярд, отложил кий и шагнул к Эльдорадо. Мундир на нем был помятый, и таким же помятым было лицо.— Ну, нет. — Врач придвинулась к Лоцману. — Я с авиацией.— С этим выскочкой? Он еще курс обучения не прошел — а уже с идеями носится.Эльдорадо обидно засмеялась:— Да с тобой, что ли, я пойду? Он же вот — всё, что на мне, — подарил, столько жизни от себя отнял. Это мужчина — я понимаю. А вы? Ни один не потратился.В клубе повисла враждебная тишина, офицеры посматривали друг на друга мутноватыми взглядами.— Военная авиация — дело для людей предприимчивых. — Лоцман уставился в прозрачные синие глаза, глядящие из-под ровной челки. — Если кто-то из вас чувствует в себе довольно сил, чтобы этим заняться, — милости прошу со мной. Если нет — я найду поддержку в другом месте.— Что же, никто не идет? — Эльдорадо презрительно скривила губы. — Как хотите. Тогда мы всё сделаем сами. — Она потянула Лоцмана к двери.— Я с вами. — Синеглазый офицер снялся с места. — Идемте. — Они с Лоцманом поглядели друг другу в лицо — точно заглянули в души.Дверь клуба захлопнулась. Врач улыбнулась офицеру.— Что за маскарад? — спросил он резко.— Это он мне подарил.— С чего ты расщедрился? — повернулся офицер к Лоцману.— Он — живой, — заявила Эльдорадо. — Единственный из всех.— Псих недопроданный. Авиацию выдумал! Что тебе тут надо?— Тут — ничего. Я хочу убраться подобру-поздорову.— Мишени стрелял?— Нет.— Так как же ты хочешь уйти?— Постреляй за него, — попросила врач.— Че-го-о?!— Правда, постреляй. Ему надо помочь, он — ЖИВОЙ.— Да ты… соображаешь?!— Как тебя звали? — вмешался охранитель мира.— Лоцман Отверженного Завтра, — ответила за офицера врач.Он глянул на нее с недоумением, затем лицо дрогнуло от боли.— Проклятье! — Он отшатнулся. — Что ты натворила?! — Женщина положила руки ему на плечи:— Я тоже помню свое имя. Я Лоцман Эльдорадо. Поющий Дарханец уйдет, а я останусь с тобой. Понимаешь? Постреляй за него.— Никто не стреляет чужие мишени.— А ты попробуй. Мы ведь не знаем — вдруг получится?— Как это — не знаете? — вмешался Лоцман. Эльдорадо повела плечами:— Их вообще начали стрелять совсем недавно. Тут можно ожидать чего угодно.— Понятия не имею, на что ты надеешься, — раздраженно бросил бывший Лоцман Отверженного Завтра. И другим тоном спросил: — Ты правда останешься со мной?— Я обещала.В конце коридора они спустились по лестнице и оказались перед металлической дверью с надписью ТИР. Рядом на стуле сидел солдат с автоматом на коленях. Увидев двоих офицеров и Эльдорадо, он поднялся и стал у двери, загораживая путь.— Посторонним — запрещено.— Это кто посторонний? — сдвинул брови Лоцман Отверженного Завтра. — И почему ты здесь, а не в казарме?— Вот посторонние, — солдат указал на Эльдорадо. Ее платье и драгоценности и впрямь не вязались с армейской службой. — А на пост заступил, потому что господин полковник распорядился.Лоцман присмотрелся к автоматчику. Физиономия у него была человеческая, симпатичная, не то что тупые морды прочей солдатни.Офицер оглянулся на Эльдорадо:— Останешься здесь — это кино не для тебя. Пропусти, — велел он солдату.Автоматчик отступил, и Лоцман Отверженного Завтра отворил гулкую металлическую дверь. За ней было темно.— Пока не выйдем, никого не впускать.— Слушаюсь, командир.Лоцман следом за офицером вошел в неосвещенный тир. Дверь захлопнулась, и они очутились в полной темноте.— Что это за странный солдат? — спросил охранитель мира.— Моя мишень, — отозвался офицер.Лоцман открыл рот, чтобы спрашивать дальше, но тут на стене засветились пять матово-белых овалов. В них были изображены люди в штатском — верней, один и тот же человек: стоящий, сидящий, лежащий, бегущий и над чем-то нагнувшийся, протянувший руки к мутно-серому клубку. Изображения были на редкость реалистичны, словно художественные фотографии. Казалось, настороженные взгляды всех пятерых устремлены на Лоцмана.— Это и есть мишени, — пояснил офицер. — Сама не стреляла — и воображает, будто легко, — проворчал он, имея в виду Эльдорадо. — Ты не понимаешь! Когда у тебя есть женщина — или, как у нее, мужчина, — живешь дольше. — Офицер с вызывающим видом повернулся к охранителю мира, будто ожидал, что его осудят за сделку с врачом.— У меня тоже есть своя женщина. — Лоцман подумал о Хозяйке. — Мы будем стрелять или как?Офицер вынул из ниши в стене автомат, протянул руку к щитку с красной и белой кнопками.— Тебя как заявить — Лоцманом Поющего Замка?— Последнего Дарханца. Что я должен делать?— Ничего. Думай о том, что тебе нужны военные летчики.Офицер утопил белую кнопку. Белые овалы мишеней расцветились желтым, зеленым, голубым, серым, розовым — цветами солнца, весенней зелени, неба, облаков.— Лоцман Последнего Дарханца, — громко объявил военный и поднял автомат, щелкнул предохранителем.Картинки на стене моргнули и сменились: теперь на Лоцмана смотрели его актеры. Улыбался космолетчик Дау, близоруко щурился Милтон, Стэнли валялся в траве, подпирая голову руками и заговорщицки подмигивая. Ловец Таи сидел в кабине даншела, держа на ладони излучатель; юный Ники нагнулся над своей дарханкой, удивленно рассматривая непрошеных свидетелей.Загрохотала автоматная очередь, на конце ствола заплясал огонек. Дау дернулся, взмахнул руками — и вывалился из стены на дощатый пол. Схватился за живот Милтон и тоже рухнул лицом вниз, замер на некрашеных досках. Ткнулся лицом в траву Стэнли, его руки повисли, не дотянувшись до пола. Ловец выронил излучатель, сполз с сиденья машины. Ники сложился пополам, перекатился через застреленную дарханку, выпал из овала. Автомат смолк.Лоцман стоял, оцепенев. Он должен был стрелять в своих актеров? Мишенями были — живые люди?!Не может такого быть. Имитация, куклы, голограммы — что угодно, только не люди.Вспыхнула скрытая подсветка. Охранитель мира ясно различал кровь на пальцах, дрожание жилки под кожей, отчетливо видел каждую прядь взъерошенных волос и темные дыры на одежде.— Лоцман! — первым очнулся Таи. — Что ж ты?.. — Прошитый очередью от плеча до плеча, он с трудом поднял голову; темно-красные пятна на куртке влажно отсвечивали.— И это — наш Лоцман? — заговорил Дау. В горле у него клокотало. — Не ожидал от тебя.Зашевелился Стэнли. Цепляясь за стену, подтягиваясь на руках, он пополз из светящейся ниши наружу.Офицер рванул спусковой крючок, повел стволом. Ожившие мишени замерли, расстрелянные по второму разу.Очередь смолкла. Лоцман Отверженного Завтра тяжело дышал.— Что дальше? — хрипло спросил охранитель мира. У офицера кривились губы.— Не хотят… умирать.Мишени снова ожили. Стонал Милтон, силясь приподняться на локтях. Ругался сквозь зубы Ловец Таи, голова его подымалась и падала обратно.— Что ты наделал? — упрекнул Ники, провел по лицу окровавленной рукой, оставив красные полосы. — Ну помоги же!Офицер в третий раз поднял ствол.— Хватит. — Лоцман ткнул красную кнопку на щитке.Мигнул свет, и фигуры на полу исчезли. В белых овалах на стене снова были одинаковые люди с темными лицами, настороженно глядящие на стрелка.— Всё сначала начинать? О мой Бог… — Офицер поставил автомат в нишу. — Ничего не выйдет. Ты от своих не отречешься, а я за тебя не могу.Лоцман перевел дух, сглотнул вставший в горле ком.— Что должно было получиться? В итоге? — Офицер потирал руки, словно металл нажег кожу.— Все должны умереть и превратиться в солдат. То есть… Изображения солдатами не становятся, но когда бывший Лоцман их расстреливает, он творит солдат нового типа — лучше тех, которые сейчас пачками нарождаются на улицах и везде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51