Иначе пришлось бы прийти к выводу, что астроплан оказался тяжелее расчетно– го веса. Как только выясним все это, сообщим вам. А пока нам пришлось форсировать работу атомитных ракетных двигателей самого корабля, чтобы выправить курс. Осталось только одно опасение: не вызвала ли эта форсированная работа ваших ра– кетных двигателей перерасхода горючего? Просим проверить. Хотя вы располагаете значительным резервным запасом атомита, все-таки лучше иметь точные сведения.
Академик Рындин снова удивленно пожал плечами: странно, как могла произойти подобная неточность? Мощность ракетных двигателей тележки проверялась не раз. И астроплан никак не мог оказаться тяжелее расчетного веса…
Он громко ответил в микрофон:
– Будет сделано. Проверим.
– Земля шлет вам горячий привет и пожелания успеха. Будем вызывать вас через наши мощные передатчики и дальше. До сви– дания, товарищи. До свидания, «Венера-1»!
– До свидания, Земля!
Зеленая лампочка погасла. Да, удивительно… «Тяжелее расчетного веса…» Почему?.. Впрочем, сейчас надо помочь Ван Луну и Соколу…
Николай Петрович начал передвигаться к центральной каюте. Все еще держась одной рукой за кожаную петлю в стене, он подтянулся к следующей, ухватился за нее и снова подтянулся дальше. Это было похоже на движения пловца, который плывет вдоль берега, перехватывая руками прибрежные камни и подтя– гиваясь к ним.
Оказавшись около раскрывшейся перед ним двери, Рындин вы– пустил из рук последнюю петлю и выплыл по воздуху в цент– ральную каюту, держась в упругом воздухе так же свободно, как человек, плывущий под водой.
– А знаете, Николай Петрович, это очень забавно! – воск– ликнул Сокол. – Вы успели здорово освоиться. Ну, я не отста– ну от вас, вот увидите!
Он лежал на гамаке – именно на гамаке, а не в нем. Каза– лось, что эластичный гамак отталкивал от себя тело геолога. Николай Петрович усмехнулся, обратив на это внимание:
– Вполне понятное явление. Точно так же и меня выталкива– ло мое кресло. Ну, можете расстегнуть ремни, или помочь вам?
– Да смог бы и сам. Ведь я тоже осваиваюсь, – ответил уверенно Сокол. – Погодите, Ван, давайте по очереди. Я уже приготовился, а вы учтете мой опыт.
– Ладно, ладно, подожду, – откликнулся Ван Лун.
Рындин с усилием отстегнул тугой замок ремней, прикреп– лявших Сокола к гамаку. Замок щелкнул, ремень отлетел в сто– рону. Упругий гамак словно только и ждал этого. Он буквально отшвырнул от себя Сокола, который пролетел через всю каюту, беспомощно болтая руками и ногами, и ударился о противопо– ложную стену под самым потолком.
– Ох, чорт возьми! – вскрикнул он.
– Хватайтесь за петли, за петли! – подбодрил его Рындин, едва сдерживая смех. – И не делайте резких движений!
Но было уже поздно. Энергичному Соколу трудно было сразу перейти к замедленным, плавным движениям. Ударившись о сте– ну, он немедленно отлетел от нее в обратную сторону, не ус– пев ухватиться за петли. А резкое движение, которым он хотел достичь ближайшей петли, заставило его тело перевернуться в воздухе, и он полетел обратно к гамаку.
С трудом он успел схватиться за его край и задержаться.
Вадим Сокол уже не улыбался. На его худощавом лице с большими, светлыми, чуть выпуклыми, близорукими глазами, ка– завшимися еще больше под круглыми очками, было заметно явное раздражение. Всегда непослушные белокурые кудрявые волосы были взлохмачены. Николай Петрович, вспоминая свое первое путешествие по навигаторской рубке, мог только посочувство– вать геологу. Зато Ван Лун широко улыбался, наблюдая за не– терпеливым товарищем.
– Очень интересное зрелище, – добродушно приговаривал он.
– Известный геолог Вадим Сергеевич Сокол овладевает новой стихией! Как это надо сказать… борьба с невесомостью, или что такое равновесие? Вадим, держитесь крепче. Это очень-очень историческое мгновение!
– Ладно, ладно, – пробормотал в ответ Сокол. – Вылезайте сами, уважаемый товарищ, посмотрим, как это выйдет у вас.
– Учтем ваш опыт, дорогой друг, учтем!
Действительно, Ван Лун не повторил ошибок своего товари– ща. Он, отстегивая ремни, крепко держался за гамак. Затем нарочито замедленным движением протянул руку к ближайшей ко– жаной петле на стене каюты, подтянулся к ней и, улыбаясь, взглянул на все еще сердившегося Сокола:
– Делаю заключение, или вывод. В таких делах избыток энергии – не первый помощник. Это хорошо, очень хорошо, ког– да много энергии. Только не тут. Думаю, тут лучше немного аналитического мышления. А также делать правильные выводы из явлений. Да, Вадим?
– Приберегите шуточки до лучшего случая, – огрызнулся Со– кол. – Посмотрел бы я на вас, если бы вы вылезли из гамака первым!
– Юпитер, ты сердишься – значит ты неправ! – все так же добродушно отозвался Ван Лун.
– Ничего, ничего, Вадим, – утешительно заметил Рындин, – я испытывал нечто похожее, когда отстегнул ремни своего кресла. Ничего, потом привыкнете, освоитесь. Я тоже все вре– мя присматриваюсь и подмечаю правильные и неправильные дви– жения у вас. И это помогает. Главное, как я вижу, – это плавность движений.
Николай Петрович протянул руку и взялся за тонкую стойку. Легко подтянувшись, Рындин оказался почти у стены. Вдоль нее, как и вдоль других стен, тянулись перила. Держась за них, можно было легко передвигаться в нужном направлении. Стоя у стены, Рындин сказал:
– Видите, в конце концов все это очень просто! Теперь, друзья мои, привыкайте, а я снова отбываю в навигаторскую. Взгляну еще раз на приборы. С Земли сообщили, что им приш– лось форсировать работу ракетных двигателей. Надо проверить, в чем тут дело. А вы подумайте о завтраке. Да повкуснее: та– кое знаменательное событие, как первый час в межпланетном пространстве и потеря веса, можно и отпраздновать!
– Правильно, Николай Петрович, завтракать! Потеряв вес, следует пополнить хотя бы массу, – уже весело подхватил Со– кол. Врожденное чувство юмора победило его раздражение, да и вообще геолог не умел долго сердиться. – А как думает наш шеф-повар?
– Шеф-повар думает: первый завтрак в астроплане – это то– же историческое событие, – многозначительно изрек Ван Лун в ответ.
Продвигаясь вдоль перил, Николай Петрович перешел в нави– гаторскую рубку. Сокол глянул на Ван Луна:
– Ну, Ван, давайте практиковаться в передвижении. Держу пари, что вы останетесь в хвосте! А пока можете острить сколько вам угодно. Все равно я беру на себя первые пробы, а вы лишь повторяете сделанное мною. Ага, уязвил?
Стараясь не делать ни одного резкого движения, Сокол на– чал путешествие по каюте. Теперь и ему представлялась полная возможность убедиться в том, как остроумно была оборудована каюта, как хорошо поработали конструкторы внутренних помеще– ний корабля. Перила, протянувшиеся вдоль стен, кожаные петли в стенах и потолке, плоские металлические держатели, постав– ленные в самых разнообразных местах, стояки, соединявшие пол и потолок каюты, – все это давало возможность легко двигать– ся во всех направлениях, переходя от одной надежной опоры к другой.
Чтобы проверить себя, Сокол попробовал ни за что не дер– жаться и встать, на ноги. Тотчас же он почувствовал, как ка– юта медленно поворачивается вокруг него. Она качнулась в од– ну сторону, в другую, остановилась и снова поплыла, пока не оказалась в явно перевернутом положении. Глупая картина! И Ван Лун почему-то стоит вниз головой и, кажется, усмехается лукавыми узкими глазами…
Сокол снова схватился за перила. Казалось, что он с ог– ромной силой повернул вокруг себя всю каюту – и так же реши– тельно остановил ее, когда увидел, что Ван Лун принял нор– мальное положение, вниз ногами. Так, все правильно!
– Похоже на цирк, – отозвался Ван Лун. – Однако очень пе– чально видеть, как твой товарищ постоянно становится вверх ногами…
– Только с вашей точки зрения, Ван. А с моей – вы ведете себя просто непристойно. Стоит мне на минуту отвести от вас глаза, как вы сразу пользуетесь этим и становитесь на голову или принимаете еще какую-нибудь нелепую балаганную позу. Ученый, серьезный взрослый человек, профессор с мировым име– нем, – и вдруг такие трюки! Да, кстати, будьте добры, сложи– те гамаки, вы находитесь ближе к ним.
– Есть сложить гамаки. И даже, полагаю, не буду невежливо острить. Такой ваш плохой опыт использовать не собираюсь.
Ван Лун, все время внимательно следивший за движениями Сокола, видимо делал выводы. Уверенно двигаясь вдоль стены, он добрался до рычажного устройства около гамаков и, не вы– пуская из левой руки перил, правой с силой отвел рычаг вниз. Оба гамака послушно поползли вверх. Система тросов и аморти– заторов подтянула их к потолку. В каюте сразу стало простор– нее.
Вадим заглянул в иллюминатор. Ничего не видно… Ах, да! Он забыл, что перед стартом все иллюминаторы были закрыты внутренними металлическими заслонками. С какой стороны Солн– це? Конечно, с правой, ведь они вылетали на восток. Значит, с этой, левой, можно открыть ставню.
– Ван, выключите свет!
Раздался характерный щелчок выключателя. В каюте стало совершенно темно. Сокол опустил заслонку иллюминатора.
– Великолепно! – воскликнул за его спиной Ван Лун.
Они прильнули к стеклу. Перед путешественниками открылась изумительная в своей величественности картина Большой Все– ленной. Это была глубокая ночь – и вместе с тем ночь, сияю– щая блеском бесчисленных далеких огней, холодных и в то же время пылающих. Неизмеримо отдаленный небосвод будто был застлан черным бархатом. И на нем, разбросанные в прихотли– вых и сложных узорах, сверкали мириады ярких звезд – белых, оранжевых, красных, зеленоватых, голубых. Никогда никто из жителей Земли не видел подобного зрелища! Поражала не только необычайная ясность, с которой глаз без труда различал любую звезду – от крупной и слепящей до самой маленькой, казавшей– ся крохотной искоркой, выглядывавшей робко из глубокой складки небесного черного бархатного занавеса. Самым порази– тельным было то, что ни одна из звезд не мерцала, не перели– валась, то притухая, то снова делаясь ярче, как это было привычным для жителей Земли, – нет, каждая звезда, крупная или мелкая, излучала неослабевающий далекий, но ровный свет.
И Сокол и Ван Лун были изумлены видом знакомых им с детс– тва созвездий. Да и в самом деле, разве перед ними сейчас были те несложные комбинации из нескольких звезд, к которым привыкло человечество, всегда наглухо отделенное от чудесных картин Вселенной толстой пеленой земной атмосферы, безжа– лостно гасящей краски и яркие цвета! Те редкие мерцавшие звезды были лишь грубой канвой созвездий Большого Космоса. Только теперь Ван Лун и Сокол видели по-настоящему, с каким неисчерпаемым богатством фантазии вышивала природа эти свер– кающие небесные узоры. Они отличались от видимых с Земли созвездий не меньше, чем многокрасочная талантливая картина от сухого и вялого рисунка карандашом. Вот выразительный крест Лебедя, вот недалеко от него неправильный четыреху– гольник Лиры. Еще дальше – выгнутый, словно приготовившийся к прыжку, Дракон, а около него, почти в сгибе его тела, на– чинается такая знакомая еще с детства вытянутая кастрюлька Малой Медведицы…
Вадим Сокол воскликнул:
– Ради одного этого чудесного зрелища я готов перенести любую перегрузку! Да неужели вы не ощущаете поэтичности этой несравненной картины?
Ван Лун покосился на своего экспансивного друга. Он лука– во прищурился:
– Спорить не могу, поэзия – очень хорошо и космическое небо – тоже. Но Николай Петрович придет и спросит: где завт– рак? Вам можно заниматься поэзией. Шеф-повар должен подумать о прозе. А чтобы готовить завтрак, нужен свет. Значит, и вам придется сделать поэтическую паузу…
– Сухарь! Безнадежный сухарь!
– Очень приятно. Но небо, думаю, не изменится, пока мы позавтракаем, – кротко утешил Вадима Ван Лун, включая свет в каюте. – А как будет действовать невесомая автоматика?
Он уже успел благополучно перейти – или, может быть, пра– вильнее сказать, «переплыть» – к противоположной стене каю– ты. Оторвавшись от зрелища космического неба, Сокол наблюдал за действиями друга.
Ван Лун повернул рукоятку в стене. Вслед за этим от стены отделилась небольшая квадратная панель и плавно опустилась вниз на коленчатых подставках, превратившись в стол. В отк– рывшемся за ней проеме стены оказались полки вместительного буфета, уставленные посудой необычной формы, консервными банками, странными стеклянными бутылками – сплюснутыми, как фляжки; плоские стороны этих бутылок были резиновыми. Ван Лун уверенными движениями снимал с полок посуду, зажатую пружинными зажимами, и устанавливал ее на столе в такие же зажимы, каждый из которых соответствовал той или иной форме посуды. Расставив все на столе, Ван Лун удовлетворенно прис– вистнул:
– Совсем как в образцовом ресторане! Теперь еще салфетки. И можно приступать к еде.
– Без чаю, без горячего? – разочарованно отметил Сокол.
– Очень-очень сожалею. Зато получите стакан вина, хороше– го вина, – утешил его Ван Лун. – Если, конечно, Николай Пет– рович разрешит…
– А почему бы ему не разрешить? – раздался веселый голос Рындина, показавшегося в дверях каюты. – Наоборот, он цели– ком поддерживает вашу идею, Ван. Сегодня – особый день. Ста– кан вина сегодня – это хорошо!
– Только странно как-то, что нет стульев. Кажется, что все не так, – посетовал Сокол, приближаясь к столу.
– Обойдемся, Вадим! А потом, поверьте мне, что воздух в наших условиях лучше самого удобного стула. Не забудьте только закрепиться пружинами у стола. Начнем, друзья!
Рындин первый «сел» у стола, приняв обычную позу сидящего человека. Этому помогло и то, что он защелкнул вокруг каждой ноги под столом пружинные кольца, вделанные под квадратной панелью. Его примеру последовали остальные. Теперь не прихо– дилось опасаться, что неосторожное, резкое движение оттолк– нет человека от стола и вынесет его на середину каюты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51