иначе пришлось бы его повесить. Я думаю, вы можете заменить его, хотя бы на время пребывания в замке. Торопиться вам некуда, сейчас весна, и путь через пролив открыт до поздней осени… Вы не хотите осмотреть кабинет Битона?
– Звучит заманчиво, – согласилась я. Мне и вправду было интересно посмотреть на кабинет лекаря восемнадцатого века. Жаль, что я не историк. Какую диссертацию можно было бы написать по возвращении…
– Когда вы отдохнете, я сам провожу вас туда. Рад был встрече с вами. Жду вас сегодня к ужину. Миссис Скотт отведет вас в зал.
Беседа была окончена. Я вышла и побрела вниз по лестнице. Я желанный гость в замке до тех пор, пока они не выяснят обо мне чего-нибудь такого, что заставит их изменить свое решение. Что ж, и это неплохо. До тех пор я успею сбежать и добраться до Грэт-на-Дан. Но побег нужно подготовить, а для этого придется пожить в замке и, если получится, взять несколько уроков верховой езды. Иначе далеко я не уеду. Будет лучше, если я займусь каким-нибудь делом. Так я буду на виду и ко мне привыкнут, может быть, ослабят наблюдение – я не сомневалась, что за каждым моим шагом будут следить. Итак, решено: я заменю злополучного Битона на посту здешнего районного врача. Придется освежить в памяти курс лекций по фитотерапии и народной медицине.
Первый ужин в замке Тибервелл оставил в моей памяти очень смутные впечатления. Огромный зал с высоким сводчатым потолком, освещенный свечами, казалось, битком набит людьми. Лица, бородатые и не очень, быстро жующие, прихлебывающие эль или пиво, бряканье кружек, шум, производимый одновременно говорящими людьми, хриплые выкрики… На меня смотрели с любопытством, но более или менее дружелюбно. Стол был уставлен огромными блюдами и мисками с едой, и я нигде не увидела ни одной вилки. Очевидно, это достижение цивилизации еще не добралось в шотландскую глубинку. Даже жаркое нужно было есть ложкой. Естественно, что в таких условиях очень многие предпочитали есть руками.
Я с любопытством рассматривала местную публику. Во главе длиннейшего деревянного стола, отполированного поколениями едоков, сидел Фергюс Маккензи. Рядом с ним – молодая женщина с холодным взглядом и мальчик лет восьми-девяти, копия Дугала. Жена Фергюса Летисия и их сын Алан. Меня, как гостью, усадили на почетное место рядом с хозяином. Неподалеку сидели его приближенные. Был среди них и Дугал, окруженный четырьмя дочерьми, все на одно лицо, шептались, хихикали и краснели, изредка поглядывая на меня. Остальные лица были мне незнакомы. Я нигде не видела Джейми. Может быть, ему стало хуже?
Я довольно быстро справилась с копченой селедкой, запах которой живо напомнил мне эдинбургский аэропорт, и куском баранины с какими-то тушеными корнеплодами. Но вкуснее всего был свежий хлеб с хрустящей корочкой, который я намазывала толстым слоем настоящего свежего масла. Все вокруг были заняты едой, и мне не нужно было участвовать в светской беседе. Мне снова хотелось спать, я еще не совсем пришла в себя, и я поторопилась удалиться в свою комнату, извинившись перед хозяевами. Уже выходя из зала, я услышала, как Фергюс спрашивает Дугала:
– Что с парнем?
– Пустяки, царапина. Я отослал его на конюшню, пусть поможет Алеку объезжать лошадей.
Я поняла, что речь идет о Джейми. Очень странно: племянник лэрда отправлен на конюшню. Это не самое подходящее место для человека, которому нужен покой после серьезного ранения. А впрочем, что мне за дело до их взаимоотношений? С этими мыслями я заснула мертвым сном.
Глава четвертая
Я ПРИВЫКАЮ К НОВОЙ ЖИЗНИ
Близился полдень, когда я наконец выползла из своей комнаты, хлопая глазами как сова. Я позавтракала на кухне у миссис Скотт, и мы отправились на прогулку в сад, где она выращивала лекарственные травы. Глядя, как она любовно прикасается к растениям, нагибаясь, чтобы вырвать еле заметную сорную травинку, я вспомнила свою коллекцию кактусов, оставшуюся дома на подоконнике. И меня вновь охватила паника. Можно подумать, у меня не было более серьезного повода для беспокойства. Но я в самом настоящем ужасе повторяла про себя: что же будет с моими драгоценными кактусами? Кто польет их теплой отстоявшейся водой и поменяет землю в горшках? Я вела себя как человек, который из горящего дома, рискуя жизнью, выносит фарфоровую кошечку с отбитым кончиком хвоста или свою детскую фотографию в рамке, забывая о более нужных вещах – документах, деньгах, одежде.
Я почти не слушала, как миссис Скотт рассказывает о целебных свойствах местных трав, хотя это могло мне понадобиться очень скоро. Я не могла сосредоточиться и была рада, когда ко мне подбежал запыхавшийся мальчишка, которого миссис Скотт назвала «молодым Алеком», и сообщил, что Фергюс ждет меня в библиотеке.
Я снова поднялась по лестнице на башню и отворила дубовую дверь. Фергюс сидел за столом и читал какое-то письмо. Он выглядел усталым и обеспокоенным.
– Вчера вы так и не сказали мне, где именно во Франции живут ваши родственники.
– Но вы же не собираетесь провожать меня до самого их дома? – неудачно пошутила я, чтобы выиграть время. – Я была бы признательна, если бы меня доставили на то самое место, откуда я была похищена. Это гораздо менее хлопотно, чем следовать за мной во Францию.
– Для начала мне придется доставить вас к начальнику гарнизона. Он хочет, чтобы вы ответили на его вопросы.
– К начальнику гарнизона? Постойте, вы имеете в виду Рэндалла? – я тихо содрогнулась.
– Именно так. Еще почти месяц вы можете оставаться в моем замке. Со следующей недели начинаются празднества по случаю Большого сбора, и все люди будут заняты в замке. После празднеств Дугал отправится собирать подати, и вы поедете с ним. Может быть, вы хотите что-то добавить к вашей вчерашней истории?
– Пожалуй, нет. Я предпочла бы осмотреть кабинет вашего бывшего лекаря, как там его – Битона, – нагло ответила я.
Фергюс ничуть не выглядел разочарованным. Он жестом пригласил меня следовать за ним и начал медленно спускаться впереди меня по лестнице. Каждый шаг, очевидно, давался ему с трудом, но я не посмела предложить свою помощь. Я вспомнила маленького мальчика. «Мой сын Алан», – гордо представил мне его Фергюс. Возможно ли это? Ведь при таком состоянии он скорее всего был бесплоден.
– Массаж поможет унять боли. Он должен быть очень интенсивным, – заметила я через некоторое время.
– Да, каждый вечер Ангус делает мне массаж. И все равно я не могу заснуть без глотка крепкого вина. – Фергюс немного помолчал, потом обернулся с едва заметной улыбкой: – Я думаю, вы действительно очень неплохо разбираетесь в медицине.
Кабинет Битона скрывался за низкой дверью в отдаленной части замка. Сюда вела безлюдная галерея, а из единственного крошечного окна под самой крышей можно было увидеть клочок неба. Небольшая комната казалась еще меньше из-за жуткой захламленности. Полки были уставлены баночками, скляночками и коробочками с какими-то снадобьями, на каждой из них корявым почерком было написано название. Кроме того, здесь были деревянные ящики и толстенная амбарная книга. Все это покрывал щедрый слой пыли. Владелец богатств давно покинул этот мир, и с тех пор никто не удосужился прибрать в его кабинете.
Фергюс приоткрыл дверцу одного из шкафов и закашлялся, проглотив изрядную порцию липкой пыли.
– Пожалуй, я попрошу убрать здесь, а потом уже разберу эти банки. Иначе я не выйду отсюда живой, – предложила я.
– Надеюсь, вы справитесь с вашими обязанностями лучше, чем покойный Дэвид, – саркастически заметил Фергюс. – Потому что хуже просто некуда.
Он вышел, оставив меня сидящей на пыльном сундуке и рассматривающей сосуд, в котором болталось что-то темное неопределенной формы. Надпись на дне гласила: «Мышиные уши».
В открытую дверь тихо постучали, и на пороге появились две очень молодые и очень плохо одетые девушки. Они были вооружены ведрами, тряпками и прочим инвентарем.
– Миссис Скотт ждет вас на кухне, – сказала одна из них.
На кухне меня ждал небольшой сюрприз. Миссис Скотт вручила мне корзинку с едой и предложила отнести ее на конюшню, для Джейми и старого Алека.
– Тебе нужно осмотреть его руку, – задумчиво сказала она, – но они не бросят работу ради лечения. Зато они наверняка могут остановиться, чтобы поесть.
Я оценила прозорливость миссис Скотт. Она неплохо разбиралась в психологии местных мужчин. Мое появление не вызвало радостных возгласов. Тем более что, завидев меня, лошадь, которую держал Джейми, взвилась, и он едва успел увернуться от удара копыт. Но как только они увидели корзинку с едой, я была прощена. Я поела вместе с ними и улеглась в стог сена.
Старый Алек, седой, сгорбленный, с пальцами, искривленными артритом, спросил меня:
– Любишь лошадей?
– Ну… в в общем, скорее да, – сложно отвечать на столь прямо поставленный вопрос.
– Женщины плохо разбираются в лошадях, поэтому с ними не о чем разговаривать, – резюмировал Алек и потерял интерес к моей особе.
Я не слишком жалела об этом. Они обсуждали какие-то лошадиные проблемы, я наслаждалась теплым весенним воздухом и не заметила, как задремала. Я проснулась от того, что тон разговора резко изменился. Из добродушной ленивой болтовни двух, видимо, старых знакомцев, он стал оживленным и серьезным.
– Осталось полторы недели. Что ты решил? – спрашивал Алек, и – Ты это сделаешь?
– Тогда я вряд ли успею выйти живым из зала. Они разорвут меня на части. Им не нужен противник.
– Может, будет лучше для тебя, парень, если ты откажешься, – философски заметил Алек.
– И лишиться того, для чего я рожден, забыть свое происхождение и умереть предателем? Нет! Дугал только этого и ждет. И он постарается избавиться от меня в любом случазнае, – Джейми заговорил громче.
– Опасную игру ты затеял, парень. Дай Бог тебе выйти из нее невредимым. Думаю, если будет восстание, тебе лучше быть на стороне Дугала, и в случае успеха…
– А если восстание провалится?
– Тогда вернешься на конюшню. Я всегда рад тебе. В жизни не встречал парня, который так здорово управляется с лошадьми. – Алек помолчал и резко сменил тему. – Есть и еще одна причина. Все девчонки в замке только на тебя и смотрят.
Джейми издал какой-то протестующий звук, и я подумала, что он сейчас покраснел. Он краснел очень легко и представлял собой комическое зрелище.
– Я знаю, что говорю, – продолжал хриплый голос старого Алека. – Эта девчонка, Леонор, с тебя глаз не сводит. Ее отец ищет ей подходящего жениха, и он не выдаст ее замуж за чужака.
– Я не лучшая партия для молодой девушки. У меня нет ничего, кроме денег за службу Дугалу, и за моей головой охотится Рэндалл. Это плохой свадебный подарок.
– Отец Леонор не беден. Девчонка уговорит его, если захочет. А ее саму не придется долго уговаривать. Женщины готовы тебе на шею вешаться, парень. Даже эта английская кобылка и та норовит поближе подобраться.
Я поняла, что сейчас разговор станет и вовсе непотребным, и поспешила «проснуться». Я потянулась, шурша сеном, села и трогательно заморгала.
– Кажется, я заснула. И совсем забыла про твою руку.
– Это может подождать, – буркнул Джейми, отворачиваясь, чтобы скрыть свой пламенеющий цвет лица.
– Это не может подождать! Немедленно снимай рубашку, я должна осмотреть руку.
– Слушай, у меня сегодня еще столько дел, – взмолился он. – Я опоздаю на ужин, и мне придется спать голодным. Я этого не переживу.
– А почему тебя не было на ужине вчера?
– Я спал с тех самых пор, как вышел из твоей комнаты. Проснулся ненадолго вчера днем, чтобы поесть, дошел до конюшни и снова свалился до сегодняшнего утра. А мою работу за меня никто не делал. Так что давай немного отложим осмотр.
Я согласилась и ушла, недоумевая, откуда могли взяться столь срочные дела, если еще минуту назад их не было и он трепался со стариком черт знает о чем. До чего же таинственная личность этот Джейми.
Решив, что в кабинете Битона уже навели порядок, я. отправилась туда. Шкафы сияли чистотой. Девушки старательно протерли каждую склянку, вымыли пол и стены. Теперь можно было спокойно разобраться во всех сокровищах моего предшественника, не опасаясь задохнуться от пыли. Я раскрыла внушительный гроссбух, лежавший на столе. В нем Битон методично вел учет своих больных. Число, имя, диагноз, предписанное лечение. Этот Битон был весьма организованным человеком. Жаль только, что он прописывал очень странные лекарства. Одна из последних записей гласила: «17 октября 1741 года. Глэдис Мюррей. Укушена бродячим псом. Прикладывать к ране масло дождевых червей, начиная с новолуния. Принимать порошок из дубовой коры, смешанной с пылью из гробницы святого Януария». Неплохая профилактика заражения бешенством… На следующей странице было написано, что 5 ноября 1741 года Глэдис Мюррей скончалась от жестокой лихорадки. Вполне предсказуемый результат. Методы Битона, очевидно, передавались из поколения в поколение и не претерпели существенных изменений со времен средневековья.
До самого вечера я разбирала наследство Битона. Чего тут только не было! Сушеные лапки летучих мышей, древесные жуки, болотная вода, бычьи яйца, паучьи сети… Все ненужное я выставляла за порог, и в конце концов содержимое шкафов почти целиком перекочевало туда. Паучьи сети, впрочем, я все-таки оставила, решив, что они могут заменить вату, если простерилизовать их хотя бы паром. Остался загадочный ящик. Я с трудом подняла тяжелую крышку и обнаружила набор ржавых инструментов. Этот Битон был еще и плотником по совместительству?
Извлекая из ящика огромные ножи и клещи, я поняла, что за ржавчину приняла пятна засохшей крови. Эти орудия Битон использовал как хирургические инструменты, не затрудняясь тем, чтобы продезинфицировать их или хотя бы вымыть после использования. Содрогнувшись, я закрыла ящик и отправилась к миссис Скотт за тем, что действительно необходимо практикующему врачу восемнадцатого века.
Я еще не слишком хорошо ориентировалась в замке. Это было огромное сооружение, построенное, видимо, без первоначального плана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35