Договорились?— Договорились.Олег не позвонил…Студенческая жизнь с её лекциями, зубрёжками, зачётами, экзаменами, дружескими попойками, пивными походами, мимолётными романами пошла своим чередом. Летело, словно птица, прекрасное незабываемое время, которому никогда не суждено вернуться назад.Но судьба играет человеком, и от неё никому никуда не деться.…С того страшного дня все перевернулось в его жизни, в его восприятии мира. Детство, юность словно мгновенно унесло неким жутким, чёрным, чудовищной силы вихрем. Это произошло в конце июня восьмидесятого года, когда Андрей только что сдал сессию за второй курс и собирался ехать на практику.— Телеграмма… — пробормотала секретарша деканата, дрожащей рукой протягивая Андрею листок бумаги. — Извини, Стрельцов, я прочитала…Он бросил на неё быстрый взгляд, предчувствуя недобрую весть. В зелёных глазах секретарши блестели кристаллики слез.Он взял телеграмму. Уставился в скупые строки. И до него никак не могла дойти жестокая, не оставляющая никакой надежды суть этих строк:«Дорогой Андрей. Вчера в автокатастрофе погибли мама, папа и Саша. Прими наши соболезнования. Срочно приезжай. Дядя Слава».Секретарша стояла с открытым ртом, ожидая реакции Андрея.А он все молчал. Потом поднял глаза и произнёс каким-то чужим глуховатым баском:— Такие вот, значит, дела…Смял в кулаке телеграмму и медленно пошёл по коридору.Перед отъездом он позвонил в общежитие Олегу. Ему сообщили, что тот утром уехал на практику…Подробности катастрофы были ужасными. Водитель автобуса, в котором ехали родители и младший брат Андрея на свою недавно купленную маленькую дачку на берегу Волги, попытался сэкономить время и проскочить перед товарняком. И не успел… Погибли все пассажиры. В живых остался только сам водитель, получивший каким-то чудом лишь незначительные травмы. Его где-то прятали от самосуда.— Что делать, Андрюша, — развёл руками младший брат отца, дядя Слава, стоя рядом с ним на кладбище. — Такая вот судьба. Надо жить дальше…Андрей молчал. Он не мог произнести ни слова. Какой-то жёсткий комок в горле не давал ему даже дышать, не то, чтобы говорить. В эту минуту он особенно отчётливо понимал, что остался практически один в этом мире.Сдаваться он, однако, не собирался. А в Волжанске оставаться не хотел: жара, пыль и скука провинциального, хоть и родного города угнетали, обнажали его непомерное горе. А в свою квартиру он вообще не мог войти, его буквально начинало трясти, мертвенная тишина квартиры словно кричала душераздирающим криком о его одиночестве. Три ночи он ночевал у дяди Славы. И на следующий же день после похорон уехал в Москву, а оттуда прямо на практику.Однокурсники были изрядно удивлены, увидев Андрея. Никто не ожидал, что он появится на практике, да ещё так скоро.А выглядел он неплохо. Только немного осунулся и побледнел. Однако был ещё более подтянутым и аккуратным, чем обычно. И лишь только самые проницательные глаза заметили то новое свойство, появившееся у Андрея Стрельцова — лёгкую, едва заметную полуулыбку на тонких губах. Эта полуулыбка, словно маска, была надета на его лицо. А его карие глаза стали совершенно непроницаемыми и недоступными. 2 Май 2000 г. Москва В самом центре Москвы, в одном из тихих уютных переулков, в шикарном, обставленном дорогой мебелью кабинете центрального офиса банка «Роскапиталинвест» сидел начальник Управления Олег Михайлович Хмельницкий, сидел, обхватив свою кудрявую, рано, но уже весьма заметно седеющую голову обеими руками, и напряжённо думал. В его голове роем проносились беспорядочные воспоминания. Воспоминания то бросали его в далёкое прошлое, то почти приближали вплотную к нынешнему моменту.Никогда за свою почти тридцативосьмилетнюю жизнь он не сталкивался ни с чем подобным. И ситуация была такая, что выход найти было более чем сложно. Если не сказать ещё хуже — просто невозможно…Он всегда был оптимистом, всегда являлся душой компании, все считали его неунывающим бодряком. Являлся ли он таким на самом деле? Наверное, да… Он никогда не пытался казаться другим, не носил никакой маски, любил жизнь во всех её проявлениях и умел наслаждаться ею. Он всегда был доволен своей жизнью.А на что ему было жаловаться? Приехав из Волжанска в Москву в семнадцатилетнем возрасте, он с первого же захода поступил на экономический факультет МГУ, получив одни пятёрки на вступительных экзаменах без всякой посторонней помощи. А поступив, со всей душой окунулся в занятия.У него была изумительная память, обучение давалось ему легче, чем большинству студентов. Он все сессии сдавал на одни пятёрки. При этом вовсе не вёл затворнический, монашеский образ жизни, совсем даже наоборот.Олег Хмельницкий облазил все злачные места Москвы, был завсегдатаем пивной на Столешниковом переулке и многих арбатских кафешек, где можно было снять на вечер девочек. Все тогда было легко, дёшево и доступно.Пользовался он немалым успехом у девушек и со своего факультета. А на четвёртом курсе влюбился всерьёз.На их же факультете, только на два курса младше его, училась очаровательная русоволосая стройная девочка из хорошей семьи — Лена Курганова. Они подружились, стали часто встречаться. Ходили в кино, в театры, в кафе, гуляли по Москве. Бывал Олег и у неё дома в высотном здании на Котельнической набережной, сначала при родителях, а потом и в их отсутствие…Дальше все было просто и ясно. Во время его очередного визита к ним домой Лена решила объясниться.— Ты женишься на мне, Олежек? — спросила она, сидя рядом с ним на диване и глядя на него своими серыми большими глазами с длинными чёрными ресницами.— Конечно… Конечно… Если ты… — бормотал Олег, переполненный чувством нежности к ней, к её точёной фигурке, наивным глазам, детскому голоску и будучи не в состоянии найти подходящих ласковых слов. — Я и сам…— Я жду ребёнка, Олежек, — совсем тихо произнесла Лена и заплакала.— Да ну? — поразился Олег, хотя в принципе поражаться тут было совершенно нечему, напротив, поражаться стоило бы другому исходу событий.— Ты не хочешь, чтобы у нас был ребёнок? — сквозь слезы спрашивала она.— Я не хочу?! Да я очень этого хочу! Просто… Сама понимаешь…Она понимала, что имеет в виду Олег. Пару месяцев назад он впервые, разинув от удивления рот, вошёл в их квартиру с высокими потолками, со старинной мебелью, прекрасной библиотекой. И приняли его там поначалу достаточно прохладно.Отец Лены, Георгий Романович Курганов, был известным экономистом, академиком и лауреатом. Недавно он был назначен Учёным секретарём Академии наук. И они с супругой, на первый взгляд, такой солидной и недоступной Марией Игнатьевной, желали бы для дочери лучшей партии, нежели толстячок-волжанин, сын простого инженера из провинции. К тому же перед визитом к Кургановым Олег для пущей храбрости выпил в ближайшем заведении пару кружек пива. Щеки его раскраснелись, изо рта пахло спиртным. Олег чувствовал себя очень скованно, пытался выглядеть непринуждённым, но казался развязным и вульгарным провинциалом. И на первых порах очень плохо вписывался в солидную атмосферу академической семьи.— Он в придачу ещё и пьющий, — шепнула супругу Мария Игнатьевна, когда они остались наедине. — И говорит иногда бог знает какие вещи, просто слушать невозможно.— Да брось ты, Маша, — улыбнулся и махнул рукой Георгий Романович. — Не принимай все всерьёз. Это так, очередная блажь нашей дочери.Блажь, однако, довольно скоро обернулась вполне реально зачатым ребёнком…— Мама, я должна с тобой поговорить, — как-то вечером сказала матери Лена. И тут же, не давая ей даже открыть рта, громким голосом, с каким-то вызовом провозгласила: — Я жду ребёнка! — Она вся внутренне напряглась и немигающим взглядом глядела на мать, ожидая её реакции.— От него? — выдержав напряжённую паузу, спросила мать. Только бледность и дрожащие губы выдавали её волнение.— Да. От Олега, — тем же тоном ответила Лена. — Мы с ним хотим пожениться…— Но папа в Вашингтоне… Почему ты раньше не сказала, до его отъезда?— А вот так, — задорно ответила Лена. — Не сказала, и все!— А где… — замялась мать.— Он может прийти. Если я его позову… Он тут… Он во дворе…— Зови, — махнула рукой мать. — Что теперь делать?Через несколько минут в квартиру вошёл красный как помидор Олег. Он пыхтел и задыхался, не зная, как ему вести себя с будущей тёщей.— Вот, — попытался улыбнуться он и, словно паяц, взмахнул своими пухлыми руками. — Видите ли… Мария Геннадиевна, — добавил он, перепутав, как назло, отчество будущей тёщи. Лена исподтишка наступила ему на ногу и яростно сверкнула глазами.Нелепое поведение толстяка поначалу ещё больше восстановило Марию Игнатьевну против него. Однако она попыталась взять себя в руки, они сели за стол, попили чайку, побеседовали, не гнать же его, в самом деле, раз так получилось?— Ну и как же вы собираетесь жить? — спросила Мария Игнатьевна, несколько успокоившись и пытаясь собраться с мыслями.— Я… — запыхтел Олег. — Я перейду на заочный, я пойду… Есть работа… Там… В одном месте… Один мой знакомый… Он…Тут он поперхнулся горячим чаем, и брызги полетели в разные стороны. Перепало и будущей тёще. Лена багрово покраснела и под столом сжала кулаки. Мать, однако, вовсе не разозлилась, наоборот, этот эпизод отчего-то расположил её к Олегу.В этот момент раздался телефонный звонок.— Междугородний, — доверительно подмигивая Олегу, сообщила Мария Игнатьевна. — Георгий Романович звонит.— Не говори ему! — крикнула испуганная Лена.— Почему это? — пожала плечами Мария Игнатьевна и подняла трубку. — Гоша! Привет. У нас радостное событие! Какое, говоришь? Ленка замуж выходит… За кого? Как за кого? За Олега, ты что, его не помнишь? Вот это напрасно… Личность, на мой взгляд, весьма колоритная и запоминающаяся… Ты что кричишь, оглушил прямо! Не говори ерунду. Хороший парень… Мы с тобой скоро бабушкой и дедушкой станем… Да прекрати же ты кричать, наконец, ничего не слышу… Он как раз сейчас здесь, мы чай пьём… Ладно. Ладно. Приезжай скорее. Ждём…Она положила трубку и окинула насмешливым взглядом нахохлившихся как воробышки влюблённых.— Коньяку хотите? — спросила она Олега.— Да… То есть нет, — ответил Олег. — То есть я хотел сказать…— Давайте выпьем по рюмочке, хороший коньячок, армянского разлива. Только с вами, Олег, а тебе, Леночка, нельзя, сама понимаешь. Ты теперь у нас на особом положении, — совсем уже приветливым голосом произнесла Мария Игнатьевна.Они выпили с будущим зятем по рюмке коньяка. Олег все время пытался направить разговор в деловое русло.— Мы… — сбивчиво говорил он. — Я… я перейду на заочное отделение, пойду работать, и мы снимем комнату…— Возьмите лимончик, Олег, — прервала его Мария Игнатьевна. — И не говорите, пожалуйста, глупости. У нас, слава богу, целых четыре комнаты. Всем места хватит. И прокормить вас сумеем. Поработаете ещё, успеется, всему своё время… Все у вас впереди, не торопите события.— Олег учится на одни пятёрки! — выпалила Лена.— И очень правильно делает, — засмеялась мать.Олег понял, что понравился Марии Игнатьевне. И это очень важно, ведь всем в доме заправляет она.Встреча с Георгием Романовичем прошла достаточно гладко, хоть у Олега от волнения сердце было готово выпрыгнуть из груди. Но, очевидно, Мария Игнатьевна провела с мужем серьёзную работу и как следует подготовила его к этому разговору. Впрочем, было видно, что Георгий Романович, как человек старой закалки, не одобряет такого поспешного развития событий.Через некоторое время из Волжанска приехали для знакомства родители Олега. Михаил Олегович Хмельницкий, такой же толстый, весёлый и неунывающий, как и сын, очень понравился и Лене, и её родителям. Да и со строгой и на первый взгляд даже суровой матерью они тоже довольно быстро нашли общий язык. После этого визита отношение Георгия Романовича к Олегу стало резко улучшаться.Затем была свадьба в ресторане «Националь». Олег покинул свою комнату в общаге к всеобщему огорчению студенческой братии и переселился в четырехкомнатную квартиру на пятнадцатом этаже высотки на Котельнической набережной. У них с Леной была небольшая, но очень уютная спальня с огромной кроватью и кремовыми занавесками. Холодность тестя к зятю уже совершенно пропала — Олег подкупал всех своей добротой и непосредственностью…Затем их ожидало первое в жизни горе — у Лены произошёл выкидыш. И особенно переживала по этому поводу именно тёща Мария Игнатьевна.— А мне так хотелось стать бабушкой, — горько плакала она.— Будете ещё, Марья Игнатьевна, — утешал её Олег. — Видите вот, — разводил он пухлыми руками и виновато улыбался…Но молодые, испытав первое разочарование, с ребёнком впоследствии решили повременить. Олег закончил университет с красным дипломом, и тесть устроил его в Институт мировой экономики Академии наук. Вскоре он с блеском защитил кандидатскую диссертацию. А затем стал самым молодым заведующим отделом в институте.Жили все душа в душу, тесть и тёща стали относиться к Олегу как к родному сыну, и вечера, и праздники проводили вместе.У Кургановых была дача в уютном ведомственном академическом посёлке Озерки. Олег с огромным удовольствием занимался на участке посадками овощей и цветов, постоянно обустраивал дом. Тесть и тёща не могли нарадоваться на него. Он оказался прекрасным семьянином. И дочка казалась им очень счастливой.Все, в общем-то, шло прекрасно. До поры до времени.Начало девяностых годов, развал СССР, рост цен и прочие катаклизмы в корне переменили жизнь многих людей. Для одних это стало началом расцвета, для других, для подавляющего большинства, совсем наоборот — полным крахом всей предыдущей жизни и абсолютным непониманием дальнейших перспектив… Быстро улетучились эйфория и подъем, охватившие население в августе девяносто первого года, когда вдохновенный седовласый Ельцин стоял на танке, а ликующий народ размахивал флажками с новой российской символикой. Уже через несколько месяцев после этого сборище в Беловежской Пуще в считаные часы решило судьбы многомиллионного населения бывшего СССР, положив начало страшному кровавому хаосу и беспределу, почему-то именовавшемуся «демократическими преобразованиями».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30