Ладно… — махнул он рукой, вздрагивая от страшных мыслей.За разговором они подъехали к дачному посёлку Озерки.— Вот наш дом, — показала Лена на небольшой брусовой дом с черепичной крышей.Андрей остановил машину.Лена вышла из машины, встряхнула распущенными волосами. Вышел и Андрей, встал около неё.Действительно, очень красивое место. Посёлок окружает сосновый бор, замечательный воздух, уютные дома за деревянными заборами…— Когда-то очень давно мы приехали сюда с Олегом на электричке, — вздохнула Лена и вытерла слезы с глаз. — Я тогда тоже была беременна. Только от него… Какое несчастье, что я тогда не смогла родить. Все могло бы быть по-другому… Скажите, Андрей, что мне делать?— Рожать, обязательно рожать. Даже в такой ситуации. Поймите, ваша жизнь обретёт смысл. Вот у меня никого нет, ни жены, ни детей, а ведь мне уже скоро сорок. За кого же я мог отдать свою жизнь, как не за старого друга?Из калитки вышел высокий мужчина лет семидесяти в белом пуловере и в джинсах.— Лена? — удивлённо поглядел на неё он. — Откуда ты взялась? Мы тебя сегодня не ждали.— Приехала вот, — развела она руками с какой-то жалкой виноватой улыбкой на губах.— Ты слышала?..Она молча кивнула головой.— Говорил я Олегу, говорил же… — с волнением сказал отец.— Это Георгий Романович, мой папа, — представила его Лена.— Кто же не знает академика Курганова? Сколько раз видел вас по телевизору, — улыбнулся Андрей.— А это Андрей Стрельцов, близкий друг Олега.— Очень рад, очень рад, — Курганов протянул Андрею руку для пожатия. — Наслышан о вас от Олега. А сам-то он где? Тут по телевизору и в газетах говорят черт знает что. Одни на воздух взлетели, другие в бега ударились. Ну, Олег, — качал своей седой головой Курганов. — Нашёл приключений себе на голову! Пойдёмте в дом, что мы тут стоим?— Нет, спасибо, — ответил Андрей. — Мне пора ехать… Прошу вас, Георгий Романович, будьте повнимательней к Лене, она очень взволнована всеми произошедшими событиями…— Ещё бы… И все же, как вы полагаете, где Олег? Жив ли он вообще? Вы знаете, Андрей, мы с Машей всегда относились к Олегу, как к родному сыну. Мы знаем о размолвке его с Леной и тем не менее желаем ему только добра. Неужели его тоже… Как и этого Павленко?— Я надеюсь, что он жив, Георгий Романович, — улыбнулся Андрей. — И всего лишь ударился в бега… И не считайте его мошенником, все обстоит совершенно наоборот. Когда-нибудь вы все узнаете… И не отпускайте от себя Лену, она как никогда нуждается в вашей поддержке.Открылась калитка, и из неё вышла пожилая женщина в темно-зеленом спортивном костюме.— Лена приехала! Откуда ты взялась?! — воскликнула она. — Гоша! Ты слышал об отставке вице-премьера? Только что передали по телевизору… Там такой скандал с этим «Роскапиталинвестом»… Дело взял под контроль Генеральный прокурор. Так что же с Олегом?! Он что, тоже замешан в этом деле? Или… Я с ума схожу от всяких мыслей…— С ним все в порядке, мама, — тихим голосом произнесла Лена, бросая многозначительный взгляд на Андрея. — Если у человека есть такие друзья, у него всегда все будет в порядке.
ЭпилогТелефонный звонок на его сотовый телефон, раздавшийся около полудня, заставил Андрея вздрогнуть. Он находился в напряжённом ожидании уже несколько дней.Он схватил аппарат и прижал его к уху.— Андрюха! Привет! — услышал он весёлый голос Олега.— Олежка! Ну, наконец-то! Ты куда пропал, я тут с ума схожу, а он не звонит и не звонит!— Извини… Закрутились, понимаешь… Извини… У нас все в порядке, обустроились. Квартиру сняли в хорошем районе. Большая, светлая, три спальни… С Володей Кулагиным позавчера встретился… Он предлагает и мне и Алле работу в его фирме. Все в порядке, Андрюха. Мы не перестаём восхищаться тобой. Это фантастика, просто фантастика, что ты для нас сделал… Ну, рассказывай, как тогда в аэропорту… Откуда она там взялась? Она что… У меня было такое ощущение, что она хотела… У неё было такое лицо… И ты так внезапно сорвался с места. Я видел, как ты уводишь её. Неужели она хотела?..— Хотела? Кто знает, Олежка, чего она именно хотела? — усмехнулся Андрей. — Любит она тебя, очень любит, вот это я могу тебе сказать наверняка. А в сумочке у неё действительно была одна опасная игрушка, а какое расстояние от любви до ненависти, ты и сам, полагаю, прекрасно знаешь. Так что ещё одна банка пива с тебя… Скоро совсем на пиве разоришься, беглый банкир.— И что же ты сделал?— Да ничего, игрушку приватизировал, Лену угостил коньяком и отвёз в Озерки. Тесть и тёща передают тебе оттуда привет. Я ещё вот что хотел сказать… Да, впрочем, это неважно… В твою контору нагрянули следователи из Генеральной прокуратуры, идёт серьёзная проверка всей документации. Вызывали в прокуратуру на допрос и Головина, но он, разумеется, открестился от покойного зятя-мошенника.— А ты-то сам как?— Нормально, Олежка… Чему быть, того не миновать, воистину это так, от судьбы никуда не денешься, — вдруг тяжело вздохнул Андрей. — Пока меня, во всяком случае, никто не беспокоит.— А что же ты так тяжело вздыхаешь? — спросил Олег.— Ты знаешь, все происходящее вдруг стало казаться мне каким-то безобразным фарсом, каким-то надругательством над жизнью. И, пожалуй, не с тебя банка пива, а с меня… Если бы не это роковое стечение обстоятельств, я бы продолжал делать такое, чего не надо бы делать, продолжал бы бороться со злом с помощью зла. А все эти события последних дней буквально перевернули меня, как будто снова поставили с головы на ноги.— И что ты собираешься делать?— Надо обустраивать личную жизнь. Хочу дома, семьи, детей… А крови с меня хватит. Я её пролил достаточно. На всю жизнь хватит…— Тебе что, жалко этих людей?— Нет, тут что-то другое. Себя, может быть, жалко. Жалко нашего детства, городка нашего убогого, Волгу жалко, неба и облаков… Кто-то у нас все это отнял, Олежка.— Ты говоришь такими словами, ты ли это вообще? Обычно ты меня обрывал, когда я начинал говорить подобные вещи.— Так оборви теперь меня ты! — засмеялся Андрей. — Ладно, не будем нагонять друг на друга тоску, ничего, как-нибудь прорвёмся… И вообще, ты позвонил не вовремя. У меня свидание.— Деловое?— Более чем. Через час встречаемся с известной вам Татьяной. На смотровой площадке Воробьёвых гор.— Молодец! — обрадовался за друга Олег. — Вот это ты молодец! Удачи тебе, Андрюха! Привет тебе от Аллы и Нади. Мы все тобой восхищаемся! И большой привет от нас всех Тане.— Пока Олежка! Ты знаешь, о чем я мечтаю?— Откуда же я могу знать? Тебя не поймёшь, ты какой-то сегодня чудной, необычный…— А мечтаю я о том, что сядем мы с тобой когда-нибудь вдвоём на нашем берегу Волги. Поглядим с высокого берега на её течение. А потом спустимся вниз, сядем в лодку и поплывём, медленно так поплывём по течению. И не надо будет никого бояться, ни от кого прятаться, ни в кого стрелять, никого разоблачать…— Это можно. Это здорово… Только почему вдвоём? Вчетвером.— Можно и вчетвером. Только вот кто именно составит нам компанию, это ещё большой вопрос… Жизнь сложна и непредсказуема, Олежка.— Как кто? Ясно кто.— Тебе всегда все было ясно. Ты всегда бросался вперёд на что-то новое. Как, впрочем, и я. А вот теперь я начал во всем сомневаться… И в каком мне теперь надо двигаться направлении, я не знаю. Это ещё никто мне не доказал. Ладно, все, Олежка. Звони. Не забывай. Удачи тебе.— Пока, Андрюха. Спасибо тебе за все, что ты для нас сделал……Однако в следующий раз они поговорили только через несколько месяцев, уже в середине октября. Олег позвонил и сообщил, что они освоились на новом месте, никто их не преследует, он и Алла работают в юридической фирме у Владимира Кулагина, хорошо зарабатывают, что живут они с Аллой душа в душу, а месяц назад в Нью-Йорк приехала мать Аллы и теперь тоже живёт с ними, что Надя усердно изучает английский язык. И вообще все хорошо. Только все очень тоскуют по России, по Москве. Разумеется, следят за тем, как развиваются события вокруг банка «Роскапиталинвест».— Да, — вздохнул Андрей. — Банк продолжает процветать… Спихнули все беды на покойного Павленко и главного бухгалтера Софронова и бурными темпами помчались грабить дальше… Бывший вице-премьер стал членом Совета Федерации, и никакие счета в швейцарских банках ему не помешали. Хотя надо сказать, что некоторые счета и арестованы. Ты, наверное, слышал, что Софронов провёл несколько месяцев в Бутырке и только недавно выпущен под подписку о невыезде по состоянию здоровья? У него случился инсульт.— Слышал, конечно. Тут порой такие вещи становятся известны даже быстрее, чем в России.Андрей хотел что-то сказать, но Олег перебил его.— Ну как у тебя с Татьяной? — спросил Олег. — Аллу этот вопрос очень интересует. Тебе, кстати, большой привет от всех. Их сейчас нет дома, отправились тремя поколениями в супермаркет за покупками. Вот я и звоню, а то толком бы поговорить не дали, стали бы постоянно перебивать, задавать вопросы. Скучаем ведь, Андрюха, по России, ох, как скучаем… Так как же с Татьяной? Не узаконили ещё ваши отношения?— Нет, — ответил Андрей. — Мы вообще перестали с ней встречаться.— Почему?— А потому что она по-прежнему любит мужа, мёртвого. А ко мне испытывает лишь благодарность, не более того. Да и то, непонятно за что, я ведь ничего не сделал и ей об этом говорил постоянно. Впрочем, это неважно… Я понял, что она меня не любит, и тоже перестал испытывать к ней какие-либо чувства. Тут ведь все взаимосвязано. А тебе могу сообщить что-то другое. Я все хочу сказать, но ты меня постоянно перебиваешь, тараторишь, слова не даёшь произнести. Так вот, ты позвонил очень вовремя. Неделю назад Лена родила сына.— Быть того не может! — воскликнул Олег.— Значит, может, — засмеялся Андрей.— Я даже не знал, что она была беременна… — не уставал поражаться Олег.— Другого способа родить пока ещё не изобрели.— А тогда ты знал о её беременности? Ну, тогда, в мае?— Знал, разумеется. Она сама мне об этом сказала. Да и заметно уже было. Только, разумеется, не с такого расстояния, на котором вы находились друг от друга. Да и одета она была соответственно. Тебе, когда ты звонил, я говорить об этом не стал, зачем тебе в те дни были нужны лишние переживания? К тому же Лена была уверена, что ребёнок не от тебя.— А… — хотел что-то спросить Олег, но вдруг осёкся и спросил совсем другое: — А откуда тебе стало известно, что она родила?— Мне позвонил Георгий Романович. И я вчера был у них дома на Котельнической. Знаешь, как назвали сына?Олег молчал, о чем-то напряжённо думал.— Чувствую, что ты догадался. Правильно догадался, его назвали Олегом. Дедушка с бабушкой, правда, хотели Георгием, в честь деда, но Лена настояла на своём. Если бы ты видел, как он похож на тебя! Просто копия.— Но этого не может быть! — воскликнул Олег. — Почти не может быть. Неужели… — он призадумался. — Это было в начале января… Один раз за долгое время… Всего один раз… Мы вдвоём встречали Рождество. А потом снова страшно поссорились, и она стала пропадать целыми днями, не ночевала дома… Она жила с этим… Ладно, не хочу об этом… А с начала марта я её вообще не видел. До нашего отъезда… Неужели?..— Говорю только то, что видел. Факт есть факт, одно лицо… Глаза такие же голубые, форма бровей, форма губ… Ну просто вылитый ты, только в миниатюре… Олежка, я же тебя помню ребёнком… Не таким маленьким, разумеется, — снова засмеялся Андрей. — Мировой пацан, толстый такой, золотистые кудряшки, складочки на ручках и ножках! Пять килограммов весил при рождении. А за неделю наверняка ещё прибавил. Дедушка с бабушкой на него буквально не надышатся… Видел бы ты их лица! Что же ты молчишь?В трубке воцарилась пауза. Потом раздался кашель.— А как она… Лена? — спросил наконец Олег. — Как она себя чувствует?— Чувствует хорошо, роды прошли удачно. Хотя, конечно, родители очень волновались, сам понимаешь, тридцать шесть лет, первые роды… Но все прошло благополучно.— Я не совсем об этом. Как она… вообще? — сбивчиво спрашивал Олег, с трудом подбирая правильные слова для вопросов.— Как вообще, говоришь? Что я могу сказать? Сильно поправилась. Похорошела после родов, я бы сказал, даже помолодела. Но главное в другом. Она счастлива, Олежка. У неё такое счастье в глазах. Особенно когда она смотрит на маленького Олега Хмельницкого. Глаза у неё такие. Как тебе сказать? Ну, радостью светятся. И ещё чем-то, каким-то новым пониманием жизни, что ли, восприятием всего окружающего. И это поразило меня больше всего. Хотя удивляться тут в общем-то нечему, наверное, все женщины меняются после того, как становятся матерями. Но все же… А поразила меня, наверное, перемена, произошедшая с ней. Она очень переменилась с того майского дня, когда… Ну… Когда я увидел её в первый раз… А, ладно… И знаешь, что она мне сказала?— Что?— А сказала она вот что: «Я была тяжело больна, Андрей. А теперь я выздоровела, теперь мне хорошо… Мне есть для чего жить».Теперь довольно долго молчали оба. И наконец Андрей произнёс тихо и задумчиво, каким-то совсем необычным для себя тоном:— Жизнь, Олежка, возможно, и хороша именно своей непредсказуемостью. Ждёшь одного, а происходит совсем другое… И никто не может ответить, что ждёт нас в будущем, и с кем мы поплывём на лодке по нашей Волге на край света… Так что, будем жить дальше и ждать от жизни новых сюрпризов. А они обязательно будут…Олег молчал. Он не знал, как возразить на эти слова своего старого друга, которому он обязан жизнью. Впрочем, ему вовсе и не хотелось ничего возражать.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30