Первый офицер, человек по имени Кернод, по общему мнению, тоже способный малый. Так вот... Как бы так сделать, чтобы Келл продвинулся по службе?..
Кирук заметил, что голос Каррада задрожал.
– Постараюсь, – пообещал гость. – Устроим Керноду несчастный случай.
– Это как раз то, что нужно, – согласился хозяин, почувствовав некоторое душевнее волнение. – Так делают во всей галактике, и, не будь мой сын другим, он поступил бы точно так же. Но Келл никогда не был амбициозным, и он очень уважительно относится к Керноду. Боюсь, с таким характером мои сын до конца своих дней останется Вторым офицером...
– Больше ничего не нужно говорить, – заверил Кирук. – Кернод будет ликвидирован при первой же возможности, причем на ваш клан не падет ни малейшее подозрение.
– Благодарю, – просто ответил Каррад.
– Не стоит. Как мне подсказывает опыт, куда легче защититься двумя руками, чем одной.
– В тебе чувствуется школа Кахлесса.
– Да, – поднимая бокал, согласился Кирук. – За Келла..
– Да. За Келла. И за Камор'дагов. – Не сговариваясь, они одновременно пригубили свои бокалы.
* * *
У двери, ведущей в апартаменты доктора Маккоя, Кирк устало выдохнул в микрофон:
– Это я, Боунз.
Ответа не последовало, что было довольно странно. Неужели доктор забыл о приглашении, которое получил только сегодня утром? Но Маккой никогда не жаловался на свою память. Иногда он позволял себе забыть некоторые инструкции Звездного Флота, иногда – название какой-нибудь планеты, но Боунз еще ни, разу не забыл о часе, когда можно было прийти к капитану и поболтать о всякой чепухе.
"Наверное заснул", – подумал Кирк. Приникнув к микрофону еще раз, чтобы напомнить о себе, он неожиданно услышал чьи-то шаги. Капитан повернул голову и увидел старшего медицинского офицера, одетого в пропитанную потом гимнастическую форму.
Маккой выглядел не очень счастливым человеком: он явно прихрамывал, а над его левым глазом Кирк заметил большой темный кровоподтек, прикрытый узкой полоской пластыря.
– Что с тобой случилось? – встревожился капитан;
– Не спрашивай, – уклонившись от ответа, буркнул Маккой.
Кирк вспомнил разговор с доктором, состоявшийся несколько дней назад, перед самым прибытием на борт их корабля Фаркухара.
– Боунз, извини, что покритиковал тебя за плохую форму. Это все из-за моих слов? – Спросил Кирк и указал на расшибленное место.
Доктор остановился у самой двери и посмотрел на друга.
– Я же просил, не спрашивай и не жди, что я подойду к гимнастическому залу ближе, чем на пятьдесят шагов. Любой человек там может просто убиться.
Дверь с легким шипением скользнула в сторону, и Кирк проследовал за Маккоем внутрь.
– Если хочешь, то, может, как-нибудь в другой раз... – предложил капитан.
– Нет, – твердо ответил доктор и, сморщившись от боли, содрал со лба пластырь. – Я сейчас, подожди минуточку, расслабься и чувствуй себя как дома.
Маккой завернул за угол и исчез из вида. Чуть позже капитан услышал шипение душа.
Кирк поступил так, как посоветовал Боунз. К собственному удивлению, капитан чувствовал себя во владениях доктора гораздо уютнее, чем в своих. Находясь у себя в отсеке, Кирк постоянно поддавался искушению предаваться работе круглые сутки напролет. Всегда находились незавершенные дела. Иногда капитан приступал к работе, предусмотренной лишь по завтрашнему графику.
Но здесь, в отсеке старшего медицинского офицера корабля, не было никаких порывов и искушений. Здесь капитан Кирк отдыхал душой и телом. Но он и у Боунза не терял нитей управления кораблем: с терминала доктора Маккоя можно было так же легко связаться с центральным компьютером, как и с терминала капитана. Это было место, – где рассказывали старые военные истории, где занимались совместной медитацией, где соревновались в остроумии. И если посмотреть правде в глаза, то это еще и место, где можно было спрятаться. А в последние дни капитан особенно нуждался в убежище, хотя и не был склонен говорить об этом вслух. Посол Фаркухар вконец измотал Кирка своим упрямством и назойливостью, и капитан, и его офицеры уже просто боялись встречаться с посланником, не упускавшим ни одной возможности напомнить о своем статусе и грозившем экипажу корабля всевозможными карами.
Единственный офицер, к которому Фаркухар даже не смел приблизиться, был Боунз. Возможно, он чувствовал явную неприязнь со стороны доктора.
Из-за этого обстоятельства апартаменты Маккоя казались капитану еще более уютной и спокойной гаванью, чем прежде. Здесь Кирк чувствовал себя в полной безопасности от посланника.
Улыбнувшись таким мыслям, капитан погрузился в мягкое кресло и принялся разглядывать вещи, которые украшали и оживляли жилище доктора Маккоя: коллекция раковин, символизирующих искусство врачевания на Магисторе-Семь так же, как чаша, обвитая змеей, символизирует медицину на Земле, большое полотно неизвестного мастера города Атланта, скульптуру "Рыцарь, седлающий коня", которую Берроуз изваяла перед своим переходом на "Потемкин".
Берроуз... Сейчас она уже... Мысли капитана Кирка прервались знакомым ворчанием, раздавшимся из соседнего помещения. Моментом позже из-за угла показался доктор Маккой в верной повседневной одежде, выдаваемой Звездным флотом. Боунз ожил и казался теперь более дружелюбным, чем прежде. Насвистывая какую-то мелодию, он принялся расчесывать мокрые после душа волосы.
– Боунз...
Доктор недовольно посмотрел на капитана. Его один глаз, как показалось Кирку, был чуть припухшим.
– Давай-ка сменим тему, – попросил Маккой. Капитану оставалось только согласно развести руками.
– Ладно, как скажешь.
Закончив расчесывать волосы, Маккой подошел к бару, который, как всегда, был заставлен множеством самых различных бутылок, графинов и каких-то, большей частью, цветных емкостей. Достав два стакана, Боунз лихо шлепнул их на стоящий у бара столик.
– Сам выбирай себе яд, – предложил доктор.
– Бренди, – выбрал Кирк и неохотно встал с глубокого мягкого кресла.
– Саурианское?
– Какое?
– Саурианское, – пояснил Маккой. – Подарок Кэла Фореста, моего школьного приятеля.
Доктор живо достал элегантный сосуд, который капитан прежде никогда не видел.
– Красивый графин, – заметил Кирк. Откупорив сосуд, Маккой до краев наполнил оба стакана. Капитан Кирк поднял один из них и, вращая, стал наблюдать красивую игру преломляющихся сквозь стекло лучей.
– Кал Форест, да? Бьюсь об заклад, ты никогда не упоминал этого имени. – Улыбнувшись, доктор объяснил:
– Кэл из того типа людей, с которыми чувствуешь себя так, будто знал их всю жизнь, хотя никогда раньше не видел. Понимаешь?
Капитан согласно кивнул.
– За старых друзей, – произнес Боунз и быстро осушил свой стакан.
Кирк последовал его примеру. Когда с бренди было покончено, капитан причмокнул от удовольствия и опустил стакан на столик.
– Ну как, бренди понравилось? – поинтересовался доктор.
– Очень, – ответил Кирк.
После изрядной дозы бренди Боунз пришел в хорошее расположение духа. Да и компания капитана Кирка всегда поднимала настроение, даже после самых больших неприятностей. Капитану показалось, будто в глазах доктора заиграли дьявольские огоньки.
– И пока мы пили за старых друзей... – продолжал доктор.
– Ну, дальше.
– Я тут наткнулся на одно интересное имя в присланном нам списке жителей колонии Бета Канзандии, – слегка дрожащим голосом закончил свою мысль доктор Маккой.
– Еще один старый друг? И как же его зовут?
– Кэрол Маркус.
– Кэрол Маркус?! – изумленно переспросил капитан.
Для него это был не просто старый друг, вернее, подруга. Это был человек, с которым Кирк поддерживал более, чем теплые отношения до тех пор, пока они не стали препятствием в жизни капитана. И сейчас Кэрол на Бете Канзандии-Три... Какая тесная галактика! – Выкладывай, что значит твоя ухмылка? Думаешь, найдешь там, где потерял?
Не успел Кирк открыть рот, как громкий прерывистый сигнал заполнил владения Маккоя. Капитан и доктор переглянулись.
– Ты знаешь, что нам хотят сообщить. Не так ли? – усмехнулся Маккой.
Капитан уныло посмотрел на доктора и подошел к переговорному устройству.
– Кирк слушает.
– Сэр, я не хотел беспокоить вас в ваше личное время, но...
– Хорошо, Скотти. Что случилось?
– Капитан, здесь посол Фаркухар.
– Что ему надо, Скотти? – выдохнул Кирк. Внезапно вместо голоса главного инженера зазвучал голос посланника.
– Я возмущен капитан! Я думал, что вы поняли важность моей миссии!
– Я понял ее очень хорошо, – спокойно ответил Кирк. – Что же заставляет вас думать иначе?
– Капитан-лейтенант Скотт, – заявил Фаркухар.
– И чем же вас так огорчил мистер Скотт? – в этот вопрос капитан вложил весь свой сарказм.
Он очень отчетливо представил Фаркухара, в негодовании вытянувшегося во весь рост, и подавленного, испуганного главного инженера, неспособного сказать ни единого грубого слова.
– Тем, что "Энтерпрайз" идет в Шестой квадрат. – Капитан попытался отвязаться от обидчивого посланника.
– А-а... Так... Вам кажется, что корабль должен идти еще быстрее?
– Конечно. Чем мы раньше достигнем Беты Канзандии, тем быстрее мы покинем ее. Хотя бы так, раз вы не изменили своего решения отклониться от первоначального маршрута.
– Нет, я не изменил своего решения, – твердо ответил капитан и мрачно улыбнулся. – Более того, я не намерен увеличивать скорость корабля.
После долгой паузы посланник, наконец, продолжил бесплодную дискуссию.
– Но почему, позвольте вас спросить? – Прежде чем ответить, Кирк нервно почесал кончик своего носа.
– Потому что я хочу сохранить энергию двигателей для непредвиденных маневров. Я уверен, что мистер Скотт уже объяснил вам, если конечно, вы дали ему такую возможность, что Бета Канзандии расположена в непосредственной близости от Империи Клингонов. И если у нашей колонии пока еще не было неприятностей от такого соседства, то так и должно быть всегда.
Эти аргументы вызвали у посланника лишь громкую усмешку.
– Надеюсь, что мои аргументы удовлетворили вас.
– Нет, не удовлетворили, – сухо ответил Фаркухар.
Капитан хотел добавить еще кое-что, но переговорное устройство внезапно отключилось. Видимо, и посланник понял бессмысленность в продолжении разговора. "Ну и ладно, – сказал сам себе капитан Кирк. В конце концов, Фаркухару, тоже может не нравиться то, что ему говорят".
Капитан повернулся к своему другу и с явным облегчением произнес:
– Извини, Боунз. Так на чем мы остановились?
– На Кэрол Маркус, – напомнил доктор. – Я спрашивал тебя, неужели ты собираешься раздуть тлеющие огоньки?
Услышав такую красивую фразу, Кирк улыбнулся. Вновь погрузившись в кресло, капитан надолго задумался. Прошло так много времени, они оба сильно изменились. А может быть, не изменились совсем.
– Ну... – прервал раздумья Кирка доктор. – Что думаешь делать?
Капитан поднял на Боунза глаза, не зная, что сказать.
– Мы знакомы много лет, – усмехнулся Маккой. – Я считаю твое молчание положительным ответом.
* * *
Войдя в теплое уютное помещение с куполообразным потолком, Дэвид постарался ничем не выдать усталости. Его мать сидела в своей секции за персональным компьютером и занималась сложными расчетами, которые отнимали у нее большую часть рабочего дня.
Услышав шаги сына, она повернулась к нему и улыбнулась.
– Это ты...
От тона, каким это было сказано, у мальчика затряслись колени. Неужели она догадалась, где он был? Может, кто-нибудь донес?
– А что? – отведя глаза в сторону, спросил Дэвид.
Мать показала рукой на хронометр, висящий на слегка искривленной стене.
– Скоро пора ужинать. Что-то ты в последние дни стал опаздывать.
Услышав такие, слова, Дэвид облегченно вздохнул. Хотя было бы лучше, если бы мать все узнала. По крайней мере, ему не пришлось бы хранить от нее секретов.
Сколько Дэвид себя помнил, мать всегда была ему лучшим другом. Когда они жили в колониях, где зачастую не было других детей, единственным другом оказывалась его мать. Дэвиду претила мысль, что сейчас он не мог рассказать ей о расщелине, потому что ему на Бете Канзандии нравилось находиться в компании других ребят. Даже Риордан казался не таким уж плохим парнем.
– Так чем ты занимался после школы? – снисходительно спросила мать. – Наверное, чем-нибудь интересным?
– Ты же знаешь, что я был с ребятами.
– Послушай, как к тебе относится Тимми Риордан? – совершенно серьезно спросила мать.
– Хорошо, мама, очень хорошо. – Расстегнув на парке молнию, Дэвид снял ее с себя и бережно повесил на крючок.
– Нет, в самом деле, он хорошо относится ко мне, – убедительно произнес мальчик.
– Ты уверен? – сомнительно качая головой, спросила мать. – Ты же знаешь, мне ничего не стоит поговорить с его родителями.
– Нет! – замахав руками, воскликнул мальчик. – Все нормально! Мы прекрасно ладим!
– Ты, действительно, в этом уверен, ягненок? – сомневалась мать.
– Правда, мама, – продолжал убеждать Дэвид, чувствуя дрожь во всем теле. – И, пожалуйста, не называй меня ягненком.
– Ладно, я забыла, – улыбнувшись, произнесла мать. – Ты уже слишком большой, чтобы тебя так называть. В конце концов, тебе десять лет, и ты уже настоящий мужчина.
– Конечно, и ты можешь положиться на меня как на мужчину.
– Хорошо. Но сначала мужчина должен вымыть руки перед ужином.
Дэвид не мог скрыть своего удовольствия, что мать не стада докучать вопросами о его похождениях и, особенно, о Тимми Риордане. Но затем случилось нечто, заставившее Дэвида остановиться на полдороге в ванную комнату. Замерев, он воскликнул:
– Мама!
"Замолчи, – приказывал Дэвид себе. – Что ты делаешь?"
Едва приступив к работе, мать вновь посмотрела на сына.
– Да, ну что еще?
– Мама, как ты думаешь, мне нужен отец?
– Отец? – заметно побледнев, переспросила мать. – С чего это пришло тебе в голову?
"Почему я не могу держать язык за зубами? – мучительно думал мальчик. – Разве я не обижаю таким вопросом маму?"
– Сегодня я слышал от ребят, как важно иметь отца, – пояснил Дэвид, проклиная себя, что затеял этот разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30