Кроме того, в свое время его обидело то, как Кэтрин отвергла его предложение пообедать вместе уже после смерти ее мужа.
Он прошел прямо к маленькому телевизору, спрятанному в стенной нише. Кэтрин использовала его в основном для того, чтобы просматривать материалы, имеющие отношение к проектам Рейнбека, но сейчас Сильвестр включил NY1. Обернувшись, он увидел, что отец раздражен, а Кэтрин, как всегда красивая, казалась несколько отсутствующей, как будто ей сегодня было не до работы.
— Что ты делаешь? — спросил отец.
— Помнишь те странные книги, которые кто-то оставил на столе? — спросил Сильвестр, глядя прямо на Кэтрин. — Те, о которых ты меня спрашивал, отец?
— Книги о погоде, — отозвался Сильвестр-старший, — да, помню, я очень обрадовался, когда нашел их. Я решил, что ты заинтересовался чем-то еще кроме базисных ставок.
Сын оставил эту реплику без внимания. Он усилил звук и позволил репортеру сказать все за него. Новости вернулись к происшествию в Центральном парке, снова показали замок, полицейских и медиков, собравшихся вокруг сугроба, сообщили, что юноша упал с башни и что он, по слухам, часто крутился возле метеостанции.
— Дэнни! — закричала Кэтрин, вскакивая на ноги.
Сильвестр видел, как она прижала руку ко рту. К его удивлению, отец вскочил с кресла и обнял ее, чтобы поддержать. Камера показала снимок, найденный в башне, черно-белый снимок вырезанных из камня колоколов, связанных вместе гранитной лентой.
— Нет, нет, Дэнни! — простонала она, и Сильвестр вздрогнул, услышав боль в ее голосе. Он не хотел причинить ей душевных страданий. Он попытался поймать взгляд отца, но старик подошел к столу и взял фотографию, как две капли воды похожую на ту, что была на экране телевизора.
Сильвестр-старший кивнул Кэтрин, одним своим добрым и спокойным взглядом разрешая ей уйти и сделать то, что она должна была сделать. Она выскользнула в дверь, оставляя Рейнбеков — отца и сына — один на один.
— Я не понимаю, что происходит, — сказал Сильвестр.
— Ты хотел разоблачить ее передо мной, указав на связь между теми книгами и фотографией колоколов. Я знаю, Сильвестр, что она пускала молодого человека пользоваться библиотекой.
— Ты точно знаешь?
— Конечно. Тедди, охранник, просмотрел пленки. Он сразу сообщил мне.
— А что на это сказала Кэтрин?
— Я не упоминал об этом при ней.
— Но почему!?
Его отец прищурил глаза, снял очки и достал из кармана кусок замши оранжевого цвета, чтобы протереть их. Сильвестр напрягся. Ему было пятьдесят четыре года, и всю свою жизнь он наблюдал, как отец таким образом уклоняется от трудных вопросов.
Когда Сильвестру было семь лет, он попросил отца съездить с ним в путешествие в горы Адирондак. Вместо того чтобы сказать, что он очень занят, отец просто протер очки. Когда у компании был сезонный абонемент на игры «Янки» и Сильвестр спросил отца, не мог ли тот хотя бы один раз взять на игру его, а не акционера, отец начал полировать линзы. И вот опять: Сильвестр-младший задает вопрос, а старший уклоняется от ответа с помощью маленького кусочка замши.
— Это против правил, — терпеливо сказал Сильвестр, — у нас есть предписания страховщиков. А Кэтрин — наша сотрудница. Если она спокойно пускает сюда по вечерам посторонних, то как мы могли быть уверены, что она не украдет книги, или деньги, или корпоративные секреты? Некоторые из томов просто бесценны.
— Я знаю. В основном они были приобретены моим дедом, твоим прадедом. Помнишь?
— Тогда ты понимаешь, о чем речь.
— Все, что я знаю, сын… — начал отец, прочищая горло. Казалось, он был не в состоянии говорить. Сильвестр видел, как он снова потянулся за замшей, но, видимо, передумал. Его водянистые голубые глаза наполнились слезами.
— Отец… — Сильвестр был потрясен.
Старик положил сухую руку на плечо сына. Свет уходящего дня проникал сквозь обращенные на северо-запад окна и бросал длинные тени на парк.
— Я знаю лишь то, что, видимо, погиб очень молодой человек. И что он очень много значил для Кэтрин Тирни. Вот все, что я знаю, Сильвестр.
— Да, но…
— Могу сказать тебе, Сильвестр, что я думаю, думаю о тебе.
— Обо мне?
— Сильвестр, если бы что-нибудь случилось с тобой, мое сердце было бы разбито. Это несомненно. Давай подумаем об этом юноше и его семье, ладно? Если он друг Кэтрин, значит, он и наш друг.
Сильвестр-младший посмотрел на снимок колоколов и пристыженно кивнул.
Кэтрин прошла мимо хора, поющего рождественский гимн в вестибюле башни Рейнбеков, и остановилась, дойдя до тротуара, запруженного людьми, которые торопились сделать покупки к Рождеству. Она решила бежать в парк к замку Бельведер, чтобы быть там, когда найдут Дэнни, но могла не успеть. Она повернула к метро, но поняла, что это будет слишком долго, и подняла руку.
— Такси! — крикнула она, и желтое такси с визгом остановилось на Пятой авеню.
— Угол Девятой авеню и Двадцать второй стрит, — назвала она адрес палатки Кристи. Такси двинулось. Они маневрировали среди машин. Сердце Кэтрин билось так сильно, казалось, что она вот-вот умрет. Водитель не смотрел на нее. Она была всего лишь очередным пассажиром, торопящимся куда-то. Он не мог знать, что это был вопрос жизни и смерти.
Что она скажет? Она не видела Кристи с тех пор, как он вышел из ее дома. Захочет ли он с ней разговаривать? Но он должен узнать, она обязана ему сообщить. Может, она ошибалась и юноша в парке не Дэнни. Но в глубине души она знала, что это был он; и Кристи… он тоже умрет, когда узнает.
Когда такси подъехало к углу, Кристи на месте не оказалось. Его палатка с деревьями была здесь, но огни были потушены. Наверное, кто-то сказал ему. Водитель потянулся к счетчику, чтобы выключить его, но Кэтрин его остановила:
— Нет, не здесь, поедем дальше.
— Куда? — спросил он.
Она решила назвать свой домашний адрес на Западной Двадцатой стрит, но вместо этого, удивив себя самою, она сказала:
— Церковь Святой Люси, за углом.
— Я знаю, — ответил водитель, — на Десятой авеню.
Он проехал еще квартал, Кэтрин на мгновение задумалась, выходить ли из машины. Ее сердце глухо стучало, она смотрела на церковь с квадратной колокольней, сложенную из розового песчаника, где когда-то она попросила слишком многого.
— Вы в порядке, леди? — спросил водитель.
Кэтрин не ответила, просто расплатилась и вышла.
Лиззи и Люси стояли на коленях в глубине маленькой церкви. Было темно, только слабый декабрьский свет просачивался через витражные окна. Они там были одни, если не считать органиста, игравшего на хорах рождественскую музыку. Воздух был пропитан запахом ладана после дневного богослужения. Это соответствовало моменту, ведь ладан и мирра были двумя из даров волхвов. На алтаре стояли ясли. Взглянув на дочь, Лиззи подумала, что Люси молится непосредственно младенцу Иисусу, ребенок ребенку. Как только Лиззи услышала новость о юноше в парке, она увела Люси, не хотела, чтобы та услышала о Дэнни от кого-нибудь другого.
Люси закашлялась от ладана. Ее глаза слезились.
— Ты в порядке? — прошептала Лиззи.
— С Гарри все будет хорошо, мам? — спросила Люси, смотря в глаза матери.
Это был трудный вопрос. Лиззи не поднимала головы, пытаясь выиграть время. Когда Люси было всего три года, ей пришлось пережить болезнь и смерть дяди Брайана. Лиззи придумала целую историю о небесах, вечном счастье и хоре ангелов. Люси была очень любопытным ребенком, она провела много бессонных ночей, выпытывая у Лиззи, где именно находятся небеса — может ли она показать их на карте? И что такое вечное счастье, и чем оно лучше похода в парк или поездки на пароме? А хор ангелов — оно, конечно, хорошо, но как насчет ангела-хранителя дяди Брайана? Где он был, когда дядя Брайан заболел? Какой толк от ангела-хранителя, который не хранит?
— Мама? — прошептала Люси.
На этот раз у Лиззи не было объяснений. От ладана воздух казался очень густым. Она встала на колени рядом с Люси, прижалась головой к своим сжатым рукам и заплакала. Дэнни был таким молодым. Он разбудил мечтательность в душе Лиззи и Кэтрин. Нельзя было не поддаться очарованию его сверкающих глаз, неистовости его мечты. Она, как наяву, видела его, стоящего на крыше высоко над парком, стремящегося коснуться неба.
Лиззи подумала о Кэтрин, о том, что Дэнни, подобно какому-то нью-йоркскому чуду, вернул ее к жизни. Кэтрин потеряла веру, это было так просто. Утрата Брайана разрушила ее. Кэтрин замкнулась в себе, перестала во что-либо верить, даже в доброту. И тут появился Дэнни… а в этом году еще Кристи и Бриджит. Лиззи наблюдала, как ее лучшая подруга раскрывается перед семьей Бирнов, пытаясь снова соединить их.
— О Дэнни, — всхлипнула Лиззи.
Люси взяла ее за руку. Так они просидели долгое время, молясь за мальчика, который всегда был способен убежать.
— Дядя Брайан позаботится о нем, правда? — немного погодя спросила Люси. Лиззи кивнула. Она взглянула на свою удивительную дочь и увидела, что Люси смотрит через плечо на дверь.
— Мама, — прошептала Люси, дергая ее за рукав.
Это была Кэтрин.
Они наблюдали, как она вглядывалась сквозь дымку ладана вглубь церкви так, как будто никогда не была здесь раньше. Казалось, что она вот-вот убежит, но вместо этого она сделала несколько шагов вперед. Что-то притягивало ее к ряду горящих красных свечей справа. Она подошла, зажгла свечку и опустилась на колени возле небольшого алтаря.
У Лиззи перехватило горло. Любовь никогда не давалась ей легко, она была разочарована отцом Люси. Но у нее всегда была Кэтрин. Стены этой церкви могли бы многое о них рассказать. Здесь их крестили, здесь же прошло их первое причастие. Кэтрин шутила, что свою любовь к шляпам Лиззи приобрела тоже здесь: ей просто не понравились вуали во время причастия, и она решила придумать свои собственные из тюля и ленты с серебряными блестками, которые она купила в магазине тканей на свои карманные деньги. Это было правдой.
Девочки прошли здесь обряд конфирмации, а Кэтрин здесь обвенчалась. Лиззи была подружкой невесты. Они шли по этому проходу между рядами, Лиззи передала подругу Брайану, и Кэтрин поклялась, что его единственного она будет любить вечно. А потом на похоронах Брайана Кэтрин сказала Лиззи, что любовь умерла вместе с Брайаном, и поклялась, что никогда больше не переступит этого порога.
Тогда Лиззи молча помолилась о том, чтобы Кэтрин поняла, что любовь не умерла, она просто не может умереть.
Сейчас Лиззи смотрела на Кэтрин, и у нее закружилась голова. Каким-то образом она поняла, что ее молитва услышана. Склонив голову, Кэтрин стояла на коленях у алтаря Святой Люси. Лиззи закрыла глаза. Она видела продавца деревьев, его сына и дочь. Они приехали в Нью-Йорк и нашли Кэтрин именно тогда, когда ей это было особенно нужно. «Пусть Дэнни окажется жив, — молилась Лиззи. — Пусть он выживет и пусть его семья объединится». Наверху орган играл «Славься, Боже Всевышний».
И Лиззи начала не столько молиться, сколько говорить — с Брайаном.
— Помоги ей, — прошептала Лизи, — помоги ей сейчас.
Лизи и ее дочь, не двигаясь с места, смотрели на Кэтрин, стоящую на коленях перед маленькими красными свечами. А потом, взявшись за руки, проскользнули мимо яслей.
Глава 12
Рип подъехал к Кристи, чтобы сообщить ему новость. Кристи запрыгнул в полицейскую машину, и они помчались в верхнюю часть города. С включенными огнями и сиреной они лавировали в сумасшедшем праздничном потоке машин, двигаясь в сторону Восьмой авеню. У Кристи было такое ощущение, будто его схватили за горло и вывернули наизнанку, будто с него сняли кожу, обнажив все нервы. Рип что-то говорил, пытаясь успокоить его. Кристи слышал слова, но не понимал их. Мальчик прятался в каком-то замке, забрался на крышу и спрыгнул.
— Дэнни никогда бы не спрыгнул, — сказал Кристи.
— Его загнали в угол, — вмешался напарник Рипа. — Обнаружили его тайное убежище, подошли очень близко, и он, наверное, запаниковал. Особенно если он украл эти деньги.
— Эй, — предостерегающе повысил голос Рип.
Кристи было все равно, о чем они говорили. Даже если Дэнни взял деньги, он должен был знать, что отец и так отдал бы их ему. Кристи работал для них, для своих детей. Он подумал о Бриджит, которую оставил дома, не сказав ни слова о происшествии. С ней все будет в порядке, сейчас он должен быть рядом с Дэнни.
— Вот и парк, — сказал напарник, когда они подъехали к площади Колумба. Рип поехал быстрее. Они увидели полицейские и пожарные машины, машины скорой помощи. Кристи не верил своим глазам. На всем Кейп-Бретоне не было столько машин службы спасения. И все они оказались здесь из-за Дэнни. Конечно же, эти люди с их дорогим высокоэффективным оборудованием смогут спасти жизнь одного мальчика.
У Кристи перехватило горло. Столько людей пытаются помочь. Он видел их лица, мрачные глаза и сжатые челюсти. Пытаются помочь. Помочь сбежавшему подростку, уличному мальчишке, которого обвиняют в похищении денег собственного отца. Ни для кого из них он не был кем-то особенным — только для Кристи и для Бриджит. И, может быть, для Кэтрин. Эта мысль промелькнула в его голове быстро, как метеор, он едва уловил ее. Кэтрин присматривала за ним весь этот год. Мысль возникла, но тут же пропала.
Дорога была так забита машинами службы спасения, что Рип не мог проехать. Он включил сирену — короткое «оуп», — пытаясь прогнать людей с дороги. Но Кристи не стал ждать. Он открыл заднюю дверь и выпрыгнул. Рип закричал:
— Кристи, подожди, не ходи туда!
Кристи его не слышал. Он бежал так быстро, как только мог, прорываясь через толпу. Ему показалось, нужно двигаться вправо, где явно что-то происходило, и он повернул в ту сторону, минуя дорожку. Он шагал по глубокому снегу, цепляясь курткой за кусты, голые ветви деревьев царапали его лицо. Красные и голубые огни сверкали сквозь деревья, окрашивая снег. При таком скоплении народа там было на удивление тихо. Никто не разговаривал и не намеревался: они были свидетелями гибели мальчика.
Сердце Кристи тяжело билось. Он хотел найти Дэнни, еще хоть раз обнять его. Он чувствовал запах сосновой смолы и мокрой коры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21