Ты предлагаешь использовать кинетическую энергию для подзарядки аккумулятора Мой взнос — разработка компьютерной системы, которая анализирует потребности в энергии и забирает от аккумулятора лишь то ее количество, что требуется для движения автомобиля.
— Но четыре мотора... — вырвалось у Анджело.
— Выполняя правый поворот, автомобиль поворачивается вокруг левого переднего колеса при незначительном участии правого заднего. Зачем подавать энергию на правое переднее и левое заднее колеса, если они не задействованы в маневре? Энергия подается только туда, где она необходима. Компьютер достаточно быстро анализирует ситуацию и перераспределяет энергию.
— Мы сможем...
— Анджело, коэффициент полезного действия обычного автомобиля не больше двадцати процентов. То есть только двадцать процентов вырабатываемой энергии используется по прямому назначению. Почему не использовать девяносто процентов?
— Алекс, ты меня пугаешь.
— Ты тоже меня пугаешь, итальянский жеребец. Твоя репутация обгоняет тебя. Но я приготовила для тебя сюрприз. Я влюблена и на все сто процентов верна... Люси.
Он накрыл ее руку своей.
— Может, после этого нам станет легче работать. Она кивнула.
— Возможно. Не могу отрицать, что мне чертовски любопытно. Но... — она пожала плечами. — Если Люси возражать не будет...
— Так задай ей этот вопрос. А пока давай сосредоточимся на автомобилях.
7
Утром следующего понедельника, когда Анджело вышел из дома, Лен Брэгг и Триш Уэрнер поджидали его на дороге. На этот раз они приехали в черном «кадиллаке», который Триш взяла напрокат в аэропорту Ньюарка. Ночь они провели в «Холидей инн» в Форт-Ли, штат Нью-Джерси, и выехали в Гринвич в четыре утра. Они приехали в город слишком рано, поэтому им пришлось покружить по окрестным улицам, ожидая, пока в доме Перино зажжется свет.
Наконец вспыхнули окна, и в телескопический прицел Лен увидел Перино и его жену, переходящих из комнаты в комнату.
— Господи Иисусе!
Лен вовремя увидел блики на заднем стекле и засунул винтовку глубоко под сиденье. Позади них остановилась патрульная машина с включенным маячком.
К ним направился полицейский. Триш опустила стекло.
— Вы потерялись или как? — спросил коп.
— Именно так. — Ей хватило хладнокровия развернуть карту Гринвича. — Раунд-Хилл-роуд? Коп покачал головой.
— Вы заехали совсем в другой район. Давайте я покажу вам ее на карте.
Пока коп показывал Триш, как проехать на Раунд-Хилл-роуд, Лен думал только о том, как бы тот не заметил винтовку.
— Благодарю вас, — улыбнулась копу Триш. — Теперь я ее найду.
Они отъезжали, когда Анджело вышел из дома и направился к своему автомобилю. Патрульная машина следовала за ними несколько минут: то ли у копа возникли подозрения, то ли он хотел убедиться, что они едут в правильном направлении.
— Вот уж не повезло! — вырвалось у Лена.
— Не повезло? А по-моему, очень даже повезло. Винтовку-то он не видел! А мог бы, если бы посмотрел вниз.
— А вот Перино — везунчик. Кто-то усиленно молится за этого сукиного сына.
8
— Расходы. Мы потратились. Да, наше вознаграждение — полмиллиона, но у нас расходы.
— И сколько моих денег вы уже потратили? — спросил Лорен.
Он встретился с Леном и Триш в их автомобиле, на стоянке у торгового центра. Лорен не решился пригласить частных детективов в контору или домой. Роберта ничего о них не знала.
— Опять же мы должны получить компенсацию за потраченное нами время.
— Сколько?
— Примерно пятнадцать тысяч.
— Значит, у вас осталось еще двести тридцать пять тысяч долларов? — Лен кивнул.
— Приблизительно.
— Я полагаю, вы не собираетесь возвращать их мне?
— Задание отменяется?
Лорен глубоко вздохнул, нахмурился, покачал головой.
— На подъездной дорожке его теперь не убьешь. Этот полицейский наверняка вас запомнил. Кто знает, возможно, он сообщил Перино о подозрительном автомобиле.
— А где же еще? В Детройте нельзя, в Гринвиче нельзя...
— Пока не высовывайтесь. Я дам вам знать, если что-нибудь придумаю.

Глава 30
1991 год
1
Добрый день. Меня зовут Роберт Карпентер. Я имею честь обращаться к миссис Перино?
Синди оторвалась от литографий восемнадцатого века. Перед ней стоял высокий блондин, синеглазый, улыбчивый, в темно-сером костюме и кремовой жилетке. Аккуратно подстриженная бородка уже начала седеть.
Она кивнула, улыбнулась в ответ.
— Один из ваших конкурентов сказал мне, что у вас могут быть скульптуры Декомба. Я его очень высоко ценю. У меня уже есть одна, и я хотел бы приобрести вторую.
— У нас есть три скульптуры. В соседнем зале. — Синди закрыла папку с литографиями. — Я вас провожу.
Франсуа Декомб отливал небольшие бронзовые скульптуры, прекрасно укладывающиеся в рамки реализма, столь ценимого «ФКП-Гэллери». Галерее принадлежали десятидюймовый мальчик, читающий, лежа на животе, балерина того же размера, стоящая на одной ножке, и пузатый мужчина средних лет, лежащий на боку с согнутой в колене ногой и тоже читающий. Третья скульптура превосходила размерами две первые.
— Очень интересно, — Карпентер обошел скульптуры, внимательно оглядев каждую.
— У нас есть и каталог. Мы можем заказать любую скульптуру из тех, что еще не проданы. Работает Декомб и по заказам. Вы можете сказать, что вам хотелось бы иметь, и он отольет вам такую скульптуру. Впрочем, если у вас появится желание что-то заказать Декомбу, я бы посоветовала съездить в Квебек и повидаться с ним. Заказ — дело тонкое. Необходимо определиться со всеми деталями. И неплохо съездить еще раз, чтобы взглянуть на глиняную модель, прежде чем дело дойдет до литья.
— Сколько стоят эти скульптуры, миссис Перино?
— Мальчик и балерина — по пятнадцать тысяч долларов, мужчина — двадцать пять. Карпентер улыбнулся.
— Я купил свою четыре года тому назад. Похоже, удачно инвестировал капитал.
— Да, сейчас его работы стоят дороже, чем раньше. Декомб получил пару престижных премий, и ему устроили выставку в Центре Помпиду. Естественно, цены на его скульптуры подскочили.
— Позвольте мне вручить вам свою визитную карточку. — Карпентер учтиво поклонился. — Скорее всего, я куплю одну из них. Думаю, балерину.
На визитке значилось:
"РОБЕРТ ДЖ. КАРПЕНТЕР
100 Холлиридж-драйв Лос-Анджелес,
Калифорния 90068".
— Если я решу приобрести скульптуру, то выпишу вам чек и заберу ее лишь после того, как деньги поступят на ваш счет. Цена окончательная?
— На Декомба мы скидок не даем. Карпентер огляделся.
— У вас очень интересная галерея. Вы не будете возражать, если я поброжу по залам?
— Давайте я покажу вам самое интересное. За ленчем в «Набивном жирафе» он выписал чек на пятнадцать тысяч долларов.
2
Роберта распаковала балерину Декомба. Синди поставила ее в деревянный ящик, набитый поролоном. В Детройт балерина прилетела вместе с Карпентером.
— Пятнадцать тысяч долларов... — Лорен покачал головой.
— Первый взнос. И очень маленький. Вы станете обладателем приличной коллекции.
— Да. Ты сам принял такое решение, — напомнила Роберта мужу. — Так что отступать теперь поздно.
— Кроме того, — Карпентер отпил «курвуазье», — эта скульптура стоит таких денег. Вы можете продать ее прямо сейчас тысяч за двенадцать, а то и за все пятнадцать, а через пару лет цена поднимется до двадцати или двадцати пяти тысяч. Считайте такую покупку удачной инвестицией. А вот моих вознаграждения и расходов вам уже не вернуть.
— Скульптура великолепная, — кивнула Роберта. — Так что жалеть об этих пятнадцати тысячах мы не будем.
— Как я понимаю, вы ничего не выяснили, — коснулся интересующей его темы Лорен.
— Разумеется, нет. Я даже не сказал, что мне известно, чем занимается ее муж. И не задавал никаких личных вопросов, как и она — мне. Мы говорили об искусстве.
— Когда вы опять увидите ее?
— Лишь после того, как вы перечислите деньги для второго раунда на мой счет в Объединенном калифорнийском банке Тогда, я полагаю, слишком быстрое появление будет ошибкой Где-то через месяц.
— А за кого она вас принимает?
— За человека, который знает толк в произведениях искусства и может купить те, что ему нравятся. Если возникнет вопрос, я, возможно, скажу, что торгую яхтами. Едва ли им удастся поймать меня на лжи
— Никаких сложностей не возникло?
— Без этого не обошлось. Этот Марк Линсикомб как-то странно смотрел на меня Вроде бы до посещения «ФКП-Гэллери» я с ним нигде не встречался, но мир искусства так тесен. Вполне возможно, что жизнь нас где-то столкнула и он меня запомнил.
— Вы же говорили, что никогда не работали на Востоке или в Европе.
— Я преподавал только на Юго-Западе и в Калифорнии. Но Линсикомб мог, например, приехать туда на какую-нибудь выставку или фестиваль.
— Понятно, профессор. Будем надеяться, что ваши опасения беспочвенны. Где вы будете до вашей следующей поездки в Нью-Йорк?
— Разумеется, дома. Я по-прежнему профессор истории искусств Мне надо учить студентов. Готовить выставку, — он улыбнулся. — Пристроить одну очень качественную подделку.
— Пожалуйста, не рискуйте, профессор, — резко бросил Лорен. — Вы теперь работаете на меня, и за хорошие деньги. Не торгуйте подделками, пока мы не закончим это дело
— Полагаю, в следующем году я смогу взять отпуск и полностью посвятить себя нашему проекту.
— Так и сделайте. Я не люблю совместителей, которые работают на кого-то еще.
Час спустя Лорен лежал на животе на полу в спальне. Роберта вышагивала по комнате, со стаканом шотландского в одной руке и сигаретой в другой, переводя взгляд с балерины на обнаженного мужа со скованными за спиной руками. Временным пьедесталом для бронзовой скульптуры стал столик, на котором раньше стояла лампа.
Роберта положила сигарету в пепельницу и взяла кнут. Лорен сжался, потом улыбнулся, приподнял зад. Она не замедлила с ударом, и на белой коже выступила еще одна красная полоса.
— О-о-о! — простонал он. — Дорогая, не так сильно.
— Жаль, что нам придется держать скульптуру в спальне, — промурлыкала Роберта.
— Не всегда же.
Роберта посмотрела на мужа. Какой же он отвратительный. Связывать его, бить — это ее давно не возбуждало. Но Роберта это делала и знала, что так оно будет и дальше, потому что иначе она просто не смогла бы с ним жить
— Бетси вот-вот прилетит. Мы должны предложить ей остановиться у нас. Все-таки она твоя дочь.
— Она не примет нашего приглашения. Если она остановится у нас, а не в отеле, то не сможет переспать с Перино или с кем там она нынче спит.
— Я хочу поговорить с тобой о собрании акционеров.
Лорен усмехнулся.
— Может, поговорим об этом позже? Положение у меня не подобающее начальству, не так ли?
Роберта подняла хлыст и вытянула его по плечам. Лорен завопил от боли.
— Я хочу поговорить именно сейчас, когда ты лежишь на полу. Я пытаюсь помешать тебе уничтожить себя.
Лорен изогнул шею, чтобы посмотреть, не потекла ли от удара кровь. Потекла.
— Слушай меня. Рэндолф вновь голосует по акциям фонда, так что ты можешь вернуть его в совет директоров.
— Ты совершенно права, — пробормотал он.
— Не делай этого
— Что значит — не делай?
— Рэндолф был прихвостнем Номера Один. Теперь он твой прихвостень. Суд лишил его права голосовать по акциям и назначил опекуна. Такое может повториться. Он неудачно оценил перспективы сделки с Фроулихом.
— Их оценил я.
Следующий удар пришелся по ногам.
— Думай как знаешь, а пока слушай меня. Том Мэйсон — неплохой директор. Он не марионетка Перино. Дилерам нравится, что они представлены в совете директоров. Если вывести его из совета через год работы...
— Я же не контролирую совет директоров своей компании!
— А тебе и не нужен этот контроль. Ты не можешь руководить компанией, как это делал Номер Один!
— Я вообще ей не руковожу. Мало-помалу компанию уводят от меня.
— Ты ненавидишь Анджело Перино. Но бороться с ним надо с умом. Ты сделал удачный ход, наняв профессора. А теперь дай команде Перино шанс поработать. Завтрашняя конфронтация не в твоих интересах.
— Я все равно разделаюсь с ним. Так или иначе. По-умному или грубой силой.
3
На собрании акционеров Анджело и Бетси ждал сюрприз. Лорен предложил переизбрать совет директоров в прежнем составе. Они-то ожидали жестокой схватки, но противник ретировался с поля боя.
После ленча директора собрались, чтобы выслушать выступление президента компании.
Анджело подкрепил свои слова наглядными материалами, графиками и таблицами.
— Дни автомобиля с углеводородным горючим сочтены, — начал он. — Все, что я сейчас вам расскажу, строится именно на этом принципе. Большая тройка усиленно занимается электромобилями. Государство и экологические организации обложили их ер всех сторон. Мы — четвертая компания в автомобилестроительной промышленности. Мы вошли в восьмидесятые с автомобилем шестидесятых годов, «еандансером», который едва не погубил компанию. «Стэльен» принес нам успех, на который мало кто из нас надеялся. Но мы на пороге двадцать первого века, а продаем автомобили века двадцатого. «Джи-эм», «Форд» и «Крайслер» смогут выжить дольше нашего, производя такие автомобили. Если они обгонят нас в разработке электромобиля, нам конец. Мы должны их опередить.
Остальных директоров — Лорена и Роберту, Бетси и Тома Мэйсона — его аргументы не убедили. Даже Бетси выразила сомнения.
— Ты говоришь о кардинальных переменах, Анд-жело. Но нам нужна абсолютная, уверенность в том, что мы принимаем правильное решение. Большая тройка может выжить, допуская серьезные ошибки. Мы — нет.
Ближе к концу заседания слово взял Том Мэйсон.
— Я должен подумать, удастся ли мне продавать электромобили в Луисвилле. Если я их не продам, то не продаст никто, потому что в своем деле я один из лучших. В этом зарыта собака, не так ли? Сможем ли мы их продать? Вопрос не в том, будут ли они бегать по дорогам, а в том, будут ли их покупать.
— Том, — ответил ему Анджело, — точных слов я не помню, но кто-то сказал, что товар будет продаваться только в одном случае: если продавец верит в то, что он нужен, и может убедить покупателей, что без этого товара им не обойтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47