— Обычно я не вспоминаю о бизнесе, когда выхожу в море, но на Уолл-стрит ходят слухи, что вы втягиваете «ХВ» в производство спортивного автомобиля.
— Да. Хочу расширить ассортимент. «Стэльен» оказался удачной моделью...
— Он спас компанию.
— Не буду спорить. — Анджело отсалютовал бокалом «мартини».
— Опять же говорят, что вы намерены изготовить корпус из пластика на основе эпоксидной смолы. Анджело кивнул.
— Он прочен, как сталь, и в два раза легче. То есть можно обеспечить требуемую мощность двигателем с умеренным расходом бензина.
— Хочу дать вам совет. Вы не будете возражать, если я дам вам совет?
— Отнюдь.
— Я говорил вам, что есть один инвестор в Нью-Джерси, который положил глаз на «ХВ». Зовут его Герберт Фроулих. Он президент «Фроулих и Грин, инкорпорейтед». За последние восемь или девять лет ему удалось завладеть контрольными пакетами акций шести промышленных корпораций. Не из гигантов, но и не маленьких. Ни одной из них больше не существует. Все их активы проданы, сами корпорации ликвидированы. Теперь, когда «ХВ» гораздо увереннее стоит на ногах, они изыскивают деньги для покупки ее акций.
— Большая часть акций принадлежит семье. А остальное — у фонда Хардемана. Они их не продадут.
— Как знать? Наличные иной раз выглядят очень уж привлекательно. Лорен Третий женат на женщине, которой может надоесть Детройт. Они могут поехать куда угодно и жить, как герцог и герцогиня Виндзорские.
Анджело покачал головой.
— Едва ли я могу как-то повлиять на ситуацию.
— Именно такой совет я и хочу вам дать: как повлиять на ситуацию. Вы хотите приобрести у «Шизоки» лицензию на производство пластика на основе эпоксидной смолы. Купите лицензию сами, производите пластик, а потом продавайте его «ХВ».
— Я вижу две проблемы. Во-первых, финансирование...
— Деньги мы найдем. Перино и Моррисы далеко не бедняки. У вас отличная репутация. Как и у «Шизоки». Если Тадаши Комацу продаст лицензию вам, вы получите более выгодные условия, чем «ХВ моторс».
— Вторая проблема — конфликт интересов, — продолжил Анджело. — Как сотрудник «ХВ» я не могу...
— Прежде всего компания должна быть в курсе ваших планов. Конфликт интересов обычно предполагает наличие неких тайных замыслов. И потом можно устроить все так, что мистер Тадаши не захочет продать лицензию «ХВ».
— Устроить?..
— Предоставьте это мне. Вам об этом знать не нужно.
8
На очередном заседании совета директора, как обычно, сидели за большим столом, а Анджело Перино и Питер Бикон — у стены.
Председательствовал Лорен. Роберта устроилась по правую его руку, Джеймс Рэндолф, профессор Мюллер и Александр Брайли уселись вдоль длинных сторон стола. Княгиня Энн Алехина заседание проигнорировала: чего лететь в такую даль ради рутинного мероприятия. Если в она прилетела, ее голос оказался бы единственным, на который не мог бы рассчитывать Лорен.
— Цель нашего заседания — решить, следует ли компании продолжать разработку «ХВ 2000», учитывая возникшие в последнее время серьезные затруднения. Как выясняется, проект теряет изюминку, ради которой все и затевалось. «Шизока», японская компания, у которой мы намечали купить лицензию на производство пластика на основе эпоксидной смолы, предназначенного для изготовления корпуса спортивного автомобиля, нам отказала. Без пластика вес автомобиля значительно возрастет. Поэтому нам не остается ничего другого, как отказаться от этого проекта.
Взгляды присутствующих скрестились на Анджело.
— Это несколько поспешный вывод, господин президент. Есть другие способы приобрести лицензию.
— Я хотел бы знать, почему «Шизока» отказалась продать нам лицензию, — подал голос профессор Мюллер.
Ответил ему Лорен.
— У мистера Тадаши сложилось впечатление, что наша компания может перейти в другие руки. Есть тут один охотник за корпорациями. Его репутация оставляет желать лучшего, а мистер Тадаши не хочет, чтобы разработанная его фирмой технология оказалась у тех, кому он не доверяет. Учитывая, что на данный момент большинство акций принадлежит мне лично и фонду Хардемана, совершенно непонятно, кто мог внушить мистеру Тадаши такую странную идею.
— Он предложил лицензию «ХВ», — уточнил Анджело, — при условии, что компания не перейдет под контроль других управляющих.
— Наши юристы с этим не согласились, — добавил Лорен. — Это условие противоречит американскому корпоративному законодательству. У компании нельзя отнимать право сменить руководство.
— А без этого пластика новый автомобиль не построить? — поинтересовался Брайли, бывший конгрессмен.
— На нем основывается весь проект, — кивнул Лорен.
— Пластик я нам обеспечу, — заявил Анджело.
— Каким образом?
— Мистер Тадаши не продаст лицензию компании. Но он продаст ее мне. Я зарегистрирую корпорацию, которая будет производить пластик и поставлять его «ХВ моторс».
— И сколько денег мы должны вложить в эту корпорацию? — полюбопытствовал Лорен.
— Ни цента, пока я не налажу производство. Моя компания будет производить эпоксидную смолу, изготавливать из нее корпуса для «ХВ 2000» и продавать их «ХВ». При этом их стоимость, возможно, будет ниже, чем при изготовлении на вашем заводе.
— Я, однако, не понимаю, — заговорил Джеймс Рэндолф, директор фонда, — как может сотрудник корпорации, не нарушая закона и этических норм, продавать что-либо своей корпорации.
Анджело поднялся и протянул Лорену лист бумаги.
— Вот мое заявление с просьбой освободить меня от обязанностей вице-президента «ХВ моторс». Если «ХВ» не собирается изготавливать «2000», я найду себе другое дело. Если собирается, я буду поставлять вам корпуса. Если вы по-прежнему заинтересованы в моих услугах, можете нанять меня в качестве консультанта. Мои юристы полагают, что в этом нет ничего противозаконного. Не нарушаю я и этических норм, поскольку выкладываю на стол все карты.
— Могу я спросить, где ты возьмешь средства на покупку лицензии и организацию производства пластика?
Анджело усмехнулся.
— Как ты знаешь, у меня есть свои деньги. Как и у Синди. Ей принадлежит весомый пакет акций «Моррис майнинг». К тому же я могу заложить принадлежащие мне акции «ХВ моторс».
— Совет директоров уже решил, что компания возьмется за производство «2000», — подвела черту под дискуссией Роберта. — Заботами мистера Перино мы слишком засветились. Пересмотреть свое решение мы могли лишь в том случае, если пластик для корпуса станет нам недоступен. Поскольку этот вопрос улажен...
— То и говорить вроде бы не о чем, — закончил фразу Лорен и повернулся к Роберте. — Ты думаешь, надо продолжать?
— Ничего же не изменилось. Наш только что подавший в отставку вице-президент затянул нас в эту историю.
— Очень хорошо. Я прошу совет директоров одобрить проведение переговоров по заключению контракта с мистером Перино. Его отставку я принимаю.
9
Роберта и Анджело выкроили минутку для разговора наедине.
— Когда-нибудь ты перехитришь сам себя, — усмехнулась Роберта. — Как я понимаю, этот пластик из эпоксидной смолы — единственное, что есть ценного во всем проекте. Как тебе удалось обломать японцев?
— Роберта, клянусь Богом, я тут ни при чем. Слух о возможном переходе компании в другие руки дошел до мистера Тадаши не от меня. Ты говорила мне об этом дельце из Нью-Джерси и о ваших с Лореном планах перебраться в Париж, но я об этом слова никому не сказал, ни здесь, ни, тем более, в Японии.
Роберта вздохнула.
— Ладно. Будем считать, что так оно и есть. Лучший кусок достанется тебе.
— Возможно.
— Поклянись мне кое в чем еще.
— В чем же?
— Поклянись, что Бетси носит не твоего ребенка.
Анджело кивнул.
— Клянусь.
Роберта долго сверлила его взглядом.
— Я тебе не верю, — наконец вырвалось у нее.
— Ты задаешь трудные вопросы, а потом сомневаешься в ответах. У меня тоже есть вопрос к тебе и Лорену. Можешь ты мне поклясться, что вы не имеете никакого отношения к смерти Берта Крэддока?
— Кто такой Берт Крэдцок?
— Благодарю, — кивнул Анджело. — Будем считать, что ты уже ответила на мой вопрос.

Глава 21
1983 год
1
28 января Бетси родила мальчика. Анджелоне решился прилететь в Лондон. Слишком многие смогли бы сложить два и два.
Ее, конечно, не оставили одну. Из Амстердама приехал Макс ван Людвиг, с юга Франции — княгиня Энн Алехина.
Когда 3 февраля появился Анджело (прибыл на встречу с шестью английскими дилерами, торгующими «стэльенами»), княгиня Энн еще находилась в Лондоне. Бетси призналась ей, кто отец ребенка. Все трое сидели в гостиной квартиры Бетси, окна которой выходили на Риджент-Парк.
— Даже если бы я и хотела, то не смогла бы назвать его Анджело, так? — говорила Бетси. — Поэтому он стал Джоном, в честь твоего отца, Анджело. Джон Хардеман. Я, правда, не знаю, захочешь ли ты сказать отцу, что у него появился еще один внук.
— Я ему уже сказал. И знаешь, как он отреагировал? Позвонил Джейкобу Уэйнстайну в Аризону, мы зовем его дядя Джек, он управляет семейными активами Перино. Отец велел дяде Джеку выделить полмиллиона долларов в трастовый фонд для своего новорожденного внука. И инвестировать их в ценные бумаги, которые принесут солидный доход, чтобы мальчику было с чего начать взрослую жизнь. Такой же фонд есть и у меня. Я тоже попросил дядю Джека перевести из него в новый фонд еще полмиллиона. Маленький Джон уже миллионер, а когда подрастет, его состояние значительно приумножится. Дядя Джек — большой дока по части инвестиций.
Младенец мирно спал в колыбельке. Няня с двухлетней Салли ушли на прогулку в парк.
— Я его кормлю, — улыбнулась Бетси. — Первых двух не кормила, но доктор убедил меня, что Джона надо кормить. Поэтому приходится постоянно находиться при нем. Пообедаем у меня. Я пока не выхожу. Жду вас обоих. Семь часов вас устроит?
— Да. За ленчем я встречаюсь с дилерами, во второй половине дня — с банкирами, а к семи наверняка освобожусь.
Бетси с любовью смотрела на маленького Джона.
— Я же говорила тебе, что когда-нибудь рожу твоего ребенка.
2
После обеда у Бетси Анджело и Энн уехали в одном такси. Княгиня Энн Алехина остановилась в «Савое». Когда такси подкатило к отелю, Энн предложила зайти к ней, пропустить по рюмочке.
— При Бетси я не могла и заикнуться об этом. Бедняжке пить нельзя.
Она провела его в маленький темный бар, где они заказали коньяк. Даже в «Савое», где неординарные люди далеко не редкость, Энн притягивала к себе взгляды окружающих. Великолепная фигура (и это в пятьдесят три года), длинная норковая шуба, розовое платье из кашемира, двойная нитка жемчуга, безупречные манеры — в ней безошибочно узнавалась аристократка. Пусть она ею не родилась, но прилежно училась у тех, кто мог похвастаться древностью рода. И теперь элегантностью и утонченностью ни в чем не уступала своим учителям.
— Я не хочу сказать ничего плохого о твоей жене, но все-таки жаль, что вы с Бетси не можете пожениться. Вы очень подходите друг другу.
Анджело улыбнулся.
— В каком смысле?
— Оба умные. Знаете, чего хотите и как этого добиться. Не боитесь рисковать.
— Ее беременность в мои планы не входила. Собственно, с моей точки зрения, это случайность. Бетси этого хотела и...
— Она мне рассказывала.
— Я рад, что ей есть кому довериться. Мне кажется, ей одиноко. Я не смогу часто бывать у нее.
— Семьи у Бетси нет, только дети. Мой племянник — ничтожество. А о женщине, на которой он женился, не хочется даже говорить.
— Через пару месяцев я вновь стану отцом, — заметил Анджело. — Наш пятый. И последний. Синди тридцать пять. Пора и остановиться. Хотя... на Рождество она подарила мне свой портрет. Прекрасная картина. Ты слышала об Аманде Финч?
— Она рисовала Алисию. Обнаженной. Как я понимаю, эта художница очень талантлива.
— Она уже рисовала Синди, когда та носила нашего второго ребенка. В двадцать шесть лет. Да, обнаженной, с большим животом. А в прошлом году нарисовала вновь. В реалистической живописи Аманде нет равных. Синди выглядит на год или два старше, чем на первом портрете. Не больше. Роды совсем не состарили ее.
— Ты ее любишь.
— Естественно.
— Ты воспитывался в семье, где главенствовала любовь. И семья эта стала для тебя образцом. Я часто задумываюсь, а какими выросли бы мы с Бетси, если в не были Хардеманами. Номер Один был чудовищем. Номер Два — слабаком. Номер Три — подлец. В каждом поколении, не считая меня, рождался один ребенок. Бетси положила этому конец. Родила троих, хотя в законном браке лишь одного. Лорен ее за это ненавидит.
— Беда Лорена в том, что он ненавидит себя. Энн подняла бокал и игриво улыбнулась.
— Скажи мне, Анджело, со сколькими женщинами, носящими фамилию Хардеман, ты уже переспал?
— Мне бы не хотелось продолжать эту тему. Она покивала.
— С Бетси, это понятно. С Бобби, леди Эйрес.
— До того, как она стала Хардеман.
— Алисия с такой нежностью говорит о тебе. Роберта часто прилетает в Лондон одновременно с тобой. Я удивлена, что сейчас ее тут нет.
Анджело допил коньяк.
— Наш разговор становится слишком уж...
— Слишком интимным? Анджело, мне же хочется знать, что влечет к тебе женщин с фамилией Хардеман. С Бетси понятно. То, что ты не ее муж, для нее трагедия. Она постаралась забеременеть от тебя, исходя из того, что ты не оставишь мать своего ребенка. — Брови Энн изогнулись. — Многие жены тоже так думают.
— Оставить — не совсем точный термин, — уточнил Анджело.
— Перестанешь видеться с ней. Откажешь ей в любви. Вас связывает не только секс, не правда ли? Он кивнул.
— Да, разумеется.
— Ты... на двадцать лет старше ее?
— На двадцать один.
Энн знаком попросила официанта принести еще два бокала коньяка.
— Лорен убежден, что отец ребенка — ты.
— Я поклялся Роберте, что не я.
— И правильно сделал. Эта сучка вечно во все лезет Готова спорить, она сама спросила тебя.
— Спросила.
Энн протянула руку и коснулась указательным пальцем руки Анджело.
— Я знаю, что с моей матерью у тебя ничего не было. Ты точно переспал с одной из жен Лорена, но шестое чувство подсказывает мне, что в твоей постели перебывали все три.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47