Пусть там и подождет. Я пошлю за ним вечером, и мы встретимся все вместе у меня...— У тебя дом в Городе?— Да, — сказал бывший офицер-легионер. — И конюшня. Вы сможете поставить свою повозку, распрячь коней и, если захотите, отдохнуть несколько дней.Ветеран посмотрел на монеты в сто сестерциев.— И только за то, чтобы один из нас довел твоего коня до Рима, в часе езды отсюда?— Да, — сказал Сулла. — И тысячу сестерциев по приезде, когда прибудем в повозке на место.— Тысячу... — оценил тот. — Щедро платишь за поездку в Рим, куда нам надо попасть в любом случае...— Вас ведь семеро, да? Каждый получит свою долю — за то, что я прошу вас продолжить путь прямо сейчас, не дожидаясь ночи, по жаре... Итак, пришли мне одежду и предупреди остальных, пусть подготовятся к отъезду. Запрягайте лошадей...— Договорились!Отрапортовал он по-военному. Сулла осознал, что малый инстинктивно подчиняется ему, как главному. Сулла так же отдавал приказания более десятка лет и заслужил свои воинские звания на полях сражений. И вот между легионером и офицером после минутного знакомства сразу установились правильные отношения.Ветеран собирался уже выйти, но Сулла задержал его.— Подожди! — сказал он, пользуясь представленным случаем. — Мне нужно четыре решительных человека на эту ночь для одного дела. Знай, что я заплачу за это много, гораздо больше.На сей раз тот заколебался:— Что-то... незаконное?— Послушай! — сказал Сулла, беря его за руку. — Тебе известно, в Риме много убивают. По заказу одного мерзавца убили моего друга, тоже офицера, мы служили в одном легионе. Я поклялся найти подлеца. И нашел его. Пришло время расплаты... Мой друг был богат. Он оставил мне наследство. Даю двадцать тысяч сестерциев тем, кто поможет мне сегодня вечером расправиться с этим гадом. Я знаю, где он живет. Он нанимает маленьких мальчиков, сутенер... Ты понимаешь, что я хочу сказать?Ветеран подумал. Но голос и взгляд Суллы уже убедили его.— Договорились, — сказал ветеран. — Я поговорю с остальными.— Кто среди вас старший? — спросил галл.— Я старший по чину.— Как твое имя?— Котий. Меня зовут Котий Праща...— А почему? Ты умеешь пользоваться пращой?— Я провел два года с балеарскими пращниками в Испании и научился от них... Правда, теперь, — добавил он, — я не часто ею пользуюсь...— Как знать, — сказал Сулла. * * * Легионеры остановили повозку на земляной площадке перед Аппиевыми воротами среди сотен других нагруженных телег. Все ожидали вечернего часа, когда разрешался въезд в город. Тресвирии следили за порядком, выстраивали повозки и ломовики друг за другом, чтобы избежать потасовок. Таковые обязательно случались, если возничие и конюхи были предоставлены сами себе.Сулла выбрался из повозки, где прятался среди багажа ветеранов. На нем был не очень чистый колпак и обмундирование бывшего легионера. Так армия одевала выходящих в отставку. Котий подошел к нему с тремя приятелями:— Сегодня вечером мы в твоем распоряжении.Сулла с удовлетворением отметил их военную выправку и добровольное участие в ночной вылазке. «Солдаты везде одинаковы, — подумал галл. — Хоть и говорят, что им опротивели опасность, армия, обязаловка, но при одном сигнале трубы они готовы отправиться, даже не зная куда».— Войдем в город впятером, — приказал он. — Оставшиеся доберутся сами до постоялого двора «Два жаворонка», о котором я недавно говорил. Оставят повозку во дворе и скажут трактирщику Состию, что действуют по приказанию Суллы. Попросят приютить их в конюшне до завтра. Состий не откажет, а я утром кого-нибудь пошлю за ними.Сулла перекинул на плечо палку с узлом на конце. Такие же узлы несли Котий и его товарищи. Прошел вместе с ними через Аппиевы ворота. Никто из них не был в Риме. Ошеломленные этим спектаклем, они не произносили ни слова. Сулла довел их до конторы нотариуса, затем разными улочками они вышли на ту, где находилось заведение мастера по парикам Сертия, сына Либио. Сулла ввел своих спутников в сад за зданием. За ними, протестуя, бежала одна из молодых девушек, в обязанности которой входило встречать клиентов у входа.— Вам нельзя сюда! — кричала она, глядя с отвращением на грубые одежды и узлы. — Это частный сад!Сулла повернулся к ней.— Твой хозяин Сертий дома? — строго спросил он. — Скажи ему, что самый знаменитый галл Рима хочет его видеть. Моих людей оставь в покое и попридержи язык.— А, господин Сулла! — пробормотала она. — Он наверху, идите за мной...По пятам за ее красивыми ногами Сулла поднялся по ступенькам. Следуя обычной процедуре, его провели в один из маленьких салонов, куда спустя несколько минут вошел Сертий.— Эй, Сулла! — вскричал тот. — В этот раз обошлись без меня...— Да, но сегодня вечером ты должен постараться. Представь меня стариком, лет шестидесяти, неравнодушным к мальчикам...Сертий засмеялся:— Эдакую старую тетку, расфуфыренную, с множеством колец и крашеными волосами?— Точно.— Это раз плюнуть, — продолжил парикмахер. — Я сделаю вам накладную задницу и разодену в сандалии с дешевыми пряжками. Ведь вам нужна карикатурная фигура.— Мне нужно другое.— Вы же знаете, господин Сулла, я готов на все, чтобы услужить вам.— Благодарю тебя. Не забудь про носилки, эдакие дешевые и вычурные, в которых поедет мой персонаж.— Сейчас же пошлю за такими к одному. Он дает их внаем. И носильщики нужны?— Нет, — сказал Сулла. — Уже есть. Они ждут во дворе.— Понимаю, — сказал Сертий с улыбкой. — А еще?На этот раз Сулла заговорил тише:— Еще мне нужен яд. Яд мгновенного действия.Сертий замолчал. Он начал уже причесывать волосы Суллы, раздумывая, какой парик выбрать из своей коллекции, единственной в своем роде в Риме. И вдруг замер с расческой в руке. Поймал взгляд Суллы в зеркале напротив. Сулла выдержал его взгляд.— Невозможно? — спросил наследник Менезия.— Да нет, — ответил тот с сомнением.— Так ты сможешь быстро достать его, как и носилки?— Смогу, — сказал парикмахер. — Только он гораздо дороже стоит, чем носилки.— Догадываюсь... Моя месть не имеет цены. Ты знаешь, я решился на все и накажу тех, кто погубил Менезия... Я заплачу столько, сколько нужно.Сертий продолжал причесывать своего клиента, рассматривая в зеркале его лицо.— Господин, — сказал он, — я не прошу никаких объяснений. Вы меня попросили. Я достану. — И, немного помолчав, парикмахер продолжил: — Я знаю, что вы человек, вы не используете такую вещь во зло... Глава 17У сутенера Сулла остановил носилки на углу улицы. Котий подошел к дверце. Он сам и три его товарища были одеты в сиреневые, достаточно смешные ливреи. Сертий выбрал среди своего хламья костюмы, оставшиеся от театральной комической пьесы, в которой главный герой недавно разбогател и выставлял напоказ свое богатство.— Видишь, в глубине улицы, — сказал Сулла, — хорошо освещенное здание с двумя красными фонарями на втором этаже? Там и живет сутенер Ихтиос. Пойди и осмотри дом. Узнай, есть ли двор позади, и расспроси, где сейчас находится сам Ихтиос. Скажешь, что твой хозяин Вестиний, любитель молодых юношей, хочет его видеть. Ты пришел заранее, чтобы предупредить о моем приезде.Котий пошел в направлении дома. Носилки — а в них был Сулла в своем двусмысленном наряде — поставили вдоль стены, в полумрак. Два носильщика отдыхали, опершись спинами о стену. Третий, в роли сменного носильщика и одновременно лакея, держал в руке дубинку, похожую на ту, которой был вооружен Котий. Такую же носили рабы, когда сопровождали своих хозяев по улицам Рима, чтобы защищать их от воров-карманников и проходимцев.Минут десять спустя из здания, принадлежавшего Ихтиосу, вышел ветеран. С ним, как казалось, молоденький мальчик. Это действительно был разодетый мальчик, с подведенными глазами и прекрасными кудрявыми черными волосами. Они подошли к носилкам. Котий сказал ему немного подождать сзади, а сам приблизился к дверце.— Два окна второго этажа выходят в узкий переулок, — сказал он. — Сзади ни двора, ни сада. Об остальном вы расспросите мальчика, которого я взял на ночь.Ветеран исчез. Сулла поманил рукой мальчика. Тот подошел к дверце.— О! Какой красивый мальчик! — жеманясь, сказал галл в парике. — Иди садись рядом со мной, мой красавчик...Глаза маленькой жертвы на секунду отразили отчаяние при попытке улыбнуться.— Прекрасные зубы! — воскликнул Сулла смешным голосом, схватил руку эфеба и положил на свое бедро.Котий закрыл дверцу и отошел в сторону.— Скажи мне, малыш, сколько тебе дает Ихтиос, когда ты отправляешься вот так с кем-то на ночь?— Он дает мне каждый раз три асса.— Скажи-ка — немного!Малыш запротестовал, защищая свое положение и того, кто во всяком случае спас его от нищеты улицы.— Да, но нас кормят и одевают, — объяснил он.— Вот как, — согласился Сулла. — И как съедобно то, что вам дают?Мальчик рассмеялся.— Не всегда! — бросил он. — Но иногда бывает и вкусно.— А как Ихтиос обращается с тобой и другими?Малыш по-новому посмотрел на старого педераста, который задавал ему такие вопросы:— Почему вы меня спрашиваете? Вы что, заодно с ночными стражниками?— Нет, совсем нет, — сказал Сулла. — Просто ты мне нравишься. Это естественно! Ну, Ихтиос хорошо обращается с тобой?— Он три раза наказывал меня кнутом, вот и все.— А почему?Тот покачал головой. Сулла не стал настаивать на своем" вопросе.— Послушай меня, — вновь заговорил галл. — Я подарю тебе пятьдесят сестерциев сегодня вечером. Не возражаешь?— Конечно, — сказал малыш, преодолевая свое беспокойство.Что попросит старый дурак от него за такую сумму?— Скажи мне, что сейчас поделывает Ихтиос?— Он наверху. У него комната на втором этаже. Принимает людей и может поспать.— А вас заставляет подниматься к нему наверх и спать с ним?— Не часто, — сказал мальчик. — У него есть женщина, и он живет у нее, на другой улице, рядом. Внизу — два типа. Они занимаются нами и принимают клиентов.Сулла сунул руку в карман и достал несколько монет по десять сестерциев. Отсчитал таких пять.— Ты останешься со мной на ночь?— Да, — сказал мальчик. — Но я должен вернуться завтра в одиннадцатом часу, обязательно...— А если сейчас я тебя отпущу, у тебя есть где провести ночь, не возвращаясь к Ихтиосу?Мальчик широко открыл глаза и посмотрел на монеты в руке Суллы.— Вы... Вы не хотите, чтобы я остался с вами?Сулла почувствовал его обеспокоенность тем, что он не понравился, и теми последствиями, которые могли его ожидать.— Не в этот вечер, — сказал он.Пальцы мальчика забрались под одежду и добрались до члена Суллы.— Я могу вас сейчас пососать, — сказал он вполголоса и, открыв рот, показал свой язык.— Ты очень мил, — ответил ему Сулла, — и я уверен, что ты все делаешь очень хорошо. Но у меня дела. Я вернусь в другой раз.— Если узнают, что я вам ничего не сделал, меня побьют кнутом, — возразил малыш.— Если ты ничего не скажешь, то никто ничего не узнает, — ответил Сулла. — Но ты мне не ответил. Где ты проведешь ночь?— У меня друг, работает в ресторане. Обслуживает посетителей. Пойду помогу ему, а потом посплю с ним в его комнате.— Так и сделай, — сказал Сулла. — И добавил, кладя серебро ему в руку: — Иди и никому ничего не рассказывай.Сулла позвал жестом Котия, который открыл дверцу носилок. Мальчик пошел прочь, ускоряя шаг.— Купи длинную веревку на той улице, что мы недавно проходили, где было полно лавок. Принесешь в носилки, а носилки доставите в переулок, в тот, куда выходят два окна второго этажа. Я поднимусь к Ихтиосу.Котий вскоре ушел. Носильщики взялись за ручки носилок и поднесли их к входу в дом сутенера. Ветеран, выполнявший роль лакея с дубинкой, открыл дверцу носилок, церемонно склонился и помог старому педерасту, опиравшемуся на цветную палку, выбраться из них.Дом Ихтиоса был обставлен длинными, тщательно отделанными деревянными скамьями с большим количеством подушек. На них сидела добрая дюжина маленьких мальчиков с хорошо уложенными волосами, накрашенными лицами, одетых в модную одежду разных цветов. Блестевшая от воска лестница, несомненно, вела на второй этаж.Двое, на вид лет тридцати, сидели на табуретах, поджидали клиентуру. Видимо, о них и говорил малыш — эдакие упитанные и изнеженные пастухи, охранявшие стадо женообразных мальчиков.Один из них поднялся при виде богатого любителя, о приходе которого сообщил Котий, и стал кланяться:— Входите, господин, входите, садитесь с нами и познакомьтесь с нашими милыми молодыми людьми...— Ах, какие все миленькие! — сказал Сулла с улыбкой. Лицо в макияже сморщилось в гримасу. — Великие боги! Ах молодость, ах свежесть!Он прошел на середину комнаты и стал гладить руку эфеба лет четырнадцати. Потом он повернулся к своднику:— Вам сказали, что я хочу встретиться лично с Ихтиосом?— Да, господин, — поторопился ответить толстяк. — Сейчас же схожу за ним наверх...— Пожалуйста, — сказал Сулла, — не проси его спуститься! Мне нужно пошептаться с ним. Я предпочитаю встретиться с ним с глазу на глаз. Покажи мне дорогу...— Следуйте за мной, господин Вестиний. Мы уже сообщили ему о вашем приходе, сразу, как только ваш раб предупредил нас.Сулла поднялся за ним на площадку. Тот постучал в дверь. Ихтиос пригласил их войти. Толстяк объявил о приходе Вестиния.— Входи, Вестиний, входи! — сказал сутенер, почтительно поднимаясь навстречу.Греческие сутенеры главенствовали в своей профессии. А сама Греция представляла собой неистощимый источник, поставляя Риму детей обоего пола для занятий проституцией.— Чем я могу тебе услужить? — спросил он, как только его посетитель уселся в одно из двух кресел с сиденьями из слоновой кости перед его бюро. — Видел ли ты наших молодых людей — там, внизу? Нет ли среди них того, кто тебе понравился? Если ты ищешь чего-то особенного, то я смогу поискать в другом месте и быстро...— Меня привело действительно нечто совершенно особенное, — сказал Сулла.— Все найдем! — обещающе вскричал сутенер. — Рим — город всевозможных наслаждений, здесь поклоняются Эросу и Афродите!— Итак, — продолжил Сулла. — У меня два больших пса. Они надрессированы заниматься любовью с детьми...Ихтиос улыбнулся с понимающим видом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74