Вы притворитесь, что узнали его, и представьте его своей дочери. Завтра вы получите от меня более подробные сведения.
Сказав это и видя перед собой виконта де Камбольха, сэр Вильямс отошел от Бопрео.
— Все устроено, — доложил Рокамболь, — он идет за мною.
— Oh, yes! — ответил на это мнимый англичанин и пошел вслед за виконтом.
Проходя по зале, он встретился с молодым графом де Шато-Мальи.
— Вон сидит маленький старик, — шепнул он ему. — Видите вы его?
— Да, — ответил граф.
— Ну так это отец ее.
— Вы представите меня?
— Вы сделаете это сами. Он помешан. Вы скажете, что вы его старый знакомый, — он будет в восхищении от этого и введет вас в дом к этой красавице.
— Иду, — ответил граф.
В это время Фернан подошел к Эрмине и сказал ей:
— Милый друг, не сердись на меня, я уеду с бала. Тебе здесь весело, а мне необходимо ехать. Я оставлю тебя под покровительство де Бопрео.
— Как! — заметила Эрмина. — Ты хочешь ехать?
— Я возвращусь через час или никак не больше, как через два. Я, по крайней мере, так надеюсь.
— Что с тобой? — спросила с беспокойством молодая женщина. — Что же случилось?
Фернан нарочно улыбнулся и постарался придать своему лицу веселое выражение.
— Успокойся, — сказал он, — я еду помочь одному бедному… Ты ведь знаешь, что я не всегда могу располагать собой.
Эта ложь дала возможность Фернану уехать с бала и не напугать молодую женщину.
От жены он подошел к Бопрео и сказал ему:
— Папаша, вы отвезете Эрмину домой.
— Хорошо, — ответил старик, кивнув головой. Виконт де Камбольх и его секундант уже были внизу лестницы, когда к ним присоединились Фернан с майором Гарденом.
Граф де Шато-Мальи подошел к де Бопрео только тогда, когда Фернан уже уехал с бала.
— Здравствуйте, господин де Бопрео, — сказал он, улыбаясь.
Бывший начальник отделения притворился несколько удивленным.
— Извините, любезный друг, — заметил он, — но ведь у меня очень плохая память, и я всегда забываю имена своих самых коротких знакомых.
— Я был также одним из ваших коротких знакомых, — заметил граф, взяв его за руку и пожав ее. — Неужели вы не узнаете вашего молодого друга, который был знаком с вами года два или три тому назад?
— А ведь в самом деле! Но ваше имя?..
— Граф де Шато-Мальи.
— В самом деле? — вскрикнул де Бопрео, сделавшийся отличным актером, побывав в школе сэра Вильямса. — Теперь вполне узнаю вас, мой любезнейший.
И при этом он стал пожимать его руки.
Вслед за этим граф де Шато-Мальи стал уверять мнимого помешанного, что он тысячу раз встречался с ним во всех частях света, а де Бопрео, в свою очередь, притворился внимательным к его словам.
Эта комедия, сочиненная гениальным сэром Вильямсом, была превосходно разыграна.
— Вы танцевали сейчас с моей дочерью, — заметил де Бопрео.
— Как! С вашей дочерью? — переспросил простодушно граф.
— Конечно. Та дама, с которой вы только что разговаривали.
— В самом деле? Эта милая и прекрасная дама — ваша дочь?
— Да. Она замужем за Фернаном Роше.
— В таком случае, сделайте одолжение, представьте меня ей.
— Охотно, — ответил маленький старичок "и взял графа под руку.
Навстречу им попалась вдовушка Маласси, которая, переглянувшись со старым герцогом де Шато-Мальи, собиралась уехать.
Герцог только и ждал этой минуты, он поторопился пробраться через толпу, чтобы предложить ей свою руку, но было уже поздно, так как госпожа Маласси и молодой граф столкнулись лицом к лицу.
Вдова была слишком тактична, чтобы не улыбнуться тому, кого она вскоре могла лишить наследства.
— Мне кажется, граф, — шепнула молодому человеку госпожа Маласси, — что вам очень нравится общество этого старика.
Может быть. — Он умен?
— Почти столько же, сколько и вы.
— Да, в самом — деле?
— Честное слово, он большой мастер рассказывать.
— Вы не шутите?
— И он рассказал мне, — добавил насмешливо граф, — пресмешную историю.
— Вы расскажете ее мне?
— Она очень длинна.
— Прошу вас.
— Извольте, если вы уж так желаете. Он рассказывал мне историю одного шестидесятилетнего старика, который выжил из ума и хочет жениться во второй раз на интриганке и лишить для нее свою родню наследства. — И, сказав это, граф дерзко поклонился вдове и отошел.
Госпожа Маласси побледнела от подобной дерзости, но вскоре после этого оправилась.
— Увидим, — прошептала она, — кто кого одолеет, любезный граф.
Старый герцог подал руку госпоже Маласси и проводил ее до кареты.
— Вы поедете со мною, — сказала она самым очаровательным голосом.
Влюбленный старик не заставил ее повторять эти слова и проворно поместился около вдовы.
Когда карета отъехала от подъезда, госпожа Маласси немедленно приступила прямо к делу и цели.
— Позвольте мне поговорить с вами, — начала решительно вдовушка, — я хочу сообщить вам небольшую новость.
— Ого! Вы заинтересовываете меня.
— Эта новость заключается в том, что я уезжаю. Хотя , госпожа Маласси произнесла эти слова самым натуральным и спокойным голосом, но они подействовали ужасным образом на герцога, который в продолжение нескольких минут не мог ничего сообразить.
— Да, любезный герцог, я уезжаю, и завтра поутру.
— Вы… вы уезжаете, — наконец выговорил он. — Но зачем и куда?
— Я уезжаю, но не., могу объяснить вам ни цели моей поездки, ни причин, вызвавших ее, — заметила она, улыбнулась и добавила:
— Вы видите, мой бедный друг, что я не могу отвечать на ваши вопросы.
— Вы хотите убить меня, — прошептал старик таким голосом, что госпожа Маласси невольно вздрогнула и поняла, как была велика и сильна любовь этого старика к ней.
— Я? Убить вас?! — вскричала она.
— Я, право, ничего не знаю, но, ради бога, Лора, не шутите со мной так жестоко.
— Я не шучу, любезный герцог, но я вижу, что вы так поражены известием о моем близком отъезде, что я не могу больше скрывать от вас истинную причину.
— Вы все-таки едете?
— Еду — утром.
— Но куда?
— Вы это узнаете впоследствии.
— Но, наконец, вы, может быть, едете только на несколько дней?
— Нет, на год или два. Я еду в Италию. Герцог чуть не упал в обморок.
— И уезжаю для того, чтобы меня немного позабыли в Париже.
— Забыли? Вас?
— Да, и раньше всего чтобы сделали это вы, — ответила она холодно. — Когда женщина скомпрометирована так, как я, то ей остается только одно: расстаться с обществом и бежать. Вот это-то я и хочу сделать, любезный герцог.
— Лора! Лора! — чуть слышно проговорил старик, с которым сделалась нервная дрожь, — ради бога, объяснитесь.
— Как? — возразила она с необыкновенным воодушевлением. — Вы не понимаете? Когда я сделалась вдовою, я была одинокой и беззащитной, в это время я встретила вас и имела непростительную слабость принять сперва вашу дружбу, предложенную вами с таким бескорыстием.
Сказав это, вдовушка немного приостановилась, как бы будучи не в силах говорить от волнения, которое овладело ей.
Герцог схватил ее руки и начал страстно целовать их.
— Боже! — продолжала она. — Я была слаба… виновата… вы дали мне обещания, которым я, по своей простоте, поверила. Увы! Сегодня я убедилась в своем заблуждении и должна принять свои меры.
— Но… Я сдержу свои обещания.
— Поздно, — ответила она сухо.
— Поздно?
— Да, потому что весь Париж говорит об этом. Я это видела сегодня у маркизы. И ваш дерзкий племянник чересчур сильно дал мне почувствовать это.
— Мой племянник?! — воскликнул в гневе герцог.
— Да.
— Милостивая государыня, — возразил герцог, доведенный до безумия всей этой сценой, — мой племянник дурак, которого я научу оказывать должное почтение его тетке, герцогине де Шато-Мальи.
Госпожа Маласси вскрикнула и упала в объятия своего старого обожателя.
— Домой! — крикнул герцог своему кучеру. Прошло несколько минут, и карета остановилась у подъезда.
Госпожа Маласси все еще была в обмороке, и старый герцог бесполезно хлопотал о том, чтобы привести ее в чувство.
В его отеле все — уже спали, кроме швейцара, лакея и дворника. Только они и видели, что герцог приехал домой с женщиной, одетой по-бальному.
— Скорее, скорее! — кричал герцог. — Перенесите барыню в комнату герцогини… доктора… нет, спирту!
Госпожу Маласси перенесли в нижний этаж дома, где долго жила покойная герцогиня де Шато-Мальи.
Там герцог употребил все свои усилия привести ее в чувство, он называл ее такими нежными именами и говорил таким отчаянным голосом, что она, наконец, решилась открыть глаза и осмотреться с удивлением вокруг себя.
— Ах! — наконец, воскликнул радостно старик. — Наконец-то вы возвращены мне.
— Боже! Где я? Куда вы завезли меня? — говорила она слабым голосом. — Да говорите же скорей.
— Вы у меня.
— У вас? — вскрикнула она с притворным ужасом и вскочила.
— Вы у себя, — повторил герцог, — у себя, а не у меня, потому что не далее как через три недели вы будете герцогиней де Шато-Мальи.
Госпожа Маласси опять вскрикнула, но на этот раз она уже не нашла нужным вторично упасть в обморок.
— Нет, нет, — проговорила она, — это уже невозможно. Вы обесчестили меня. Вы безумны и жестоки, потому что вы не думаете, как мне кажется, привезти меня сюда днем, как вашу жену, после того, что вы привезли меня сюда тихонько ночью, при ваших слугах…
— О, тогда, — добавила она отчаянным голосом, заставившим герцога окончательно потерять голову, — тогда ваш племянник стал бы иметь полное право сказать мне прямо в лицо, что он подразумевал сегодня, говоря: мой дядя украл у меня наследство, женившись на своей любовнице.
Госпожа Маласси рассчитывала на эффект этих слов и, встав, завернулась в мантилью и послала рукой прощальное приветствие обезумевшему герцогу.
— Прощайте, — добавила она, — вы погубили меня. Прощаю вас потому, что я любила вас. Прощайте.
И она вышла, оставив герцога пораженным до такой степени, что у него недостало сил бежать за ней и остановить ее.
Через пять минут после этого она была уже дома.
Всякая другая женщина удовольствовалась бы тем, что поймала герцога на слове, но она знала хорошо людей, с которыми имела дело, а потому и не решилась оставить своей комедии, не доведя ее до конца.
Госпожа Маласси собиралась нанести окончательный удар. Уходя от герцога, она думала: через три недели я буду герцогиней де Шато-Мальи. Если бы я не упала в обморок, то он отложил бы свадьбу на три месяца, а если бы я осталась теперь у него, то тогда бы все пропало.
При этом она улыбнулась и добавила: у герцога есть ключ от сада — следовательно, через час он будет здесь.
Дом, который принадлежал вдове Маласси, состоял из большого строения, выходящего на улицу, из павильона, находящегося посреди сада. В этом-то павильоне она, собственно, и жила теперь. При ней находились горничная, кухарка и управитель, которого она только что перед этим наняла.
Хотя она и пришла пешком, но можно было подумать, что она приехала в карете, потому что возвратилась в три часа ночи и в бальном костюме, — следовательно, ее люди не могли подозревать, что она приехала не с бала, а откуда-нибудь из другого места.
Павильон госпожи Маласси был обширен, отлично меблирован и состоял из трех этажей.
В него было два входа. Один через сени, а другой через дверь, внизу лестницы, которая выходила прямо в сад и скрывалась за решеткой, которая шла до стены и примыкала к другой маленькой двери, выходившей на улицу Лаборд, пустую не только ночью, но и днем.
В эту последнюю дверь никто не имел права входить, кроме госпожи Маласси, впрочем, почти никто не видел, что и она входила через нее. Однако от этой двери было два ключа: один у вдовы, а другой — у герцога де Шато-Мальи.
Этим ключом он мог отворять не только дверь в сад, но и ту, которая вела в павильон. Очень часто в полночь, когда уединенная улица Лаборд становилась окончательно пустою, два человека пробирались к двери сада. Один из них отпирал ее, а другой оставался сторожем. Первый из них пробирался около решетки в павильон и поднимался по лестнице, которая вела в верхний этаж — в комнаты госпожи Маласси.
Он выходил оттуда почти всегда через час, товарищ его ждал обыкновенно у калитки.
Этот товарищ ночных похождений и, был не кто иной, как лакей, который, как мы уже знаем, заставил прогнать себя и унес «нечаянно» ключ от сада.
Когда госпожа Маласси вернулась домой, она застала своего нового слугу разговаривающим с горничной. Этот слуга, поражающий своим странным и грубым лицом, атлетическим сложением, широкими плечами и взглядом, обнаруживающим дикие страсти, был тот самый человек, которого мы уже встречали в собрании клуба червонных валетов.
Вдовушка отпустила его спать и прошла в свою комнату.
— Поскорее, — сказала она своей горничной, — набей чемодан или какой-нибудь картон любыми вещами и поставь их посредине комнаты.
— Вы едете? — спросила горничная, удивляясь подобному приказанию.
— Нет, но я показываю вид, что еду. Горничная была вполне опытная женщина.
— Вы изволите дожидаться господина герцога? — спросила она.
— Да. Теперь он уже сам хочет жениться на мне.
— А вы не хотите?
— Нет.
— В таком случае я пойду укладывать свои вещи, потому что надеюсь переехать вскоре в отель де Шато-Мальи.
— Это очень может случиться, — заметила госпожа Маласси, которая вполне вверилась своей горничной.
Этим она оправдывала мысль, что женщина, доверяющая своей служанке, — не из высшего звания.
Горничная проворно исполнила приказание свой госпожи и уложила в чемодан несколько вещей.
— Я не имею права давать вам советов, — сказала она, — но если вы, барыня, позволите мне сделать одно замечание, то я осмелюсь вам доложить, что вы должны показывать вид, что действительно уезжаете.
— Я это и намерена делать.
— Но, будучи на вашем месте, я написала бы герцогу трогательное прощальное письмо.
— Действительно, это хорошая мысль.
— И в то время, когда герцог, входил бы сюда, я бы сделала вид, что запечатываю его.
— Ты умная девушка!. Теперь можешь уйти.
— Вы очень добры, — сказала горничная, уходя.
Оставшись одна, госпожа Маласси последовала совету своей камеристки и села за письменный стол и только что начала писать, как невольно вздрогнула и стала прислушиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22