установка душевой кабины цены
Ладерут сумел быстро договориться с хозяйкой и снял комнату на чердаке с окном, выходящим в сторону сада.
Впрочем, первые трое суток наблюдения за монастырским садом результата не дали. Но на четвертый день ЛАдеруту повезло. Он долго следил за монахиней, вышедшей в сад, которая поначалу прогуливалась так, что лица её не было видно. Но вот она обернулась, и Ладерут вздрогнул. Он узнал мадам д'Альберготти.
— Я знаю, где она. — заявил он Бель-Розу при встрече.
Тот обнял товарища и твердо заявил:
— Ничто меня не остановит ради её освобождения!
Для подготовки к похищению решено было снять комнату. Они отправились в гостиницу на улице По-де-Фер-Сен-Сюльпис, где хозяином по-прежнему был любезный Бель-Розу Меризе. Тот удивился:
— Отсюда в Бастилию?
— Почему в Бастилию? Я её покинул.
— Наверняка?
— Вы же видите, — сказал Бель-Роз, улыбаясь.
— Ну да, теперь вижу. Но надо было проверить. А то ведь есть похожие люди.
— Итак, я снимаю у вас комнату. Но вы меня не знаете, разумеется.
— Конечно.
Тем временем возник план проникновения в монастырь, чтобы установить связь с Сюзанной. Корнелий и Клодина переоделись ирландцами и прибыли в карете к монастырю. Ладерут спросил у привратницы, можно ли вызвать в приемную настоятельницу для переговоров.
— У вас срочное дело? — спросила привратница.
— Речь идет о желании молодой женщины стать вашей послушницей. Я её брат, иностранец, — сообщил Корнелий, напирая на свой ирландский акцент.
Привратница удалилась, затем вернулась и провела Корнелия и Клодину в приемную. Их встретила мать Еванжелика.
— Мы не отказываем никому, решившему посвятить себя Господу.
— Благодарю вас, матушка, — ответила Клодина, тоже стараясь воспроизвести ирландский акцент. — Мы приехали к вам за помощью.
Так начался разговор «ирландца Рафа Хастинга и его сестры Харриет Хастинг» с настоятельницей матерью Еванжеликой относительно желания «Харриет» поселиться на некоторое время в монастыре, разумеется, под благовидным предлогом и, разумеется, за приличное вознаграждение. И Корнелий отбыл домой, оставив Клодину в монастыре.
Той не сразу удалось встретиться с Сюзанной. Лишь на другой день во время утренней молитвы радостно засветились глаза подруг. Однако встречи их проходили непросто: нельзя было явно демонстрировать близость.
Наконец на следующий день, пользуясь разрешением гулять по саду и тем, что сестры-монахини далеко вглубь не заходили, они смогли встретиться и обнять друг друга.
ГЛАВА 39. ПЛЕМЯННИК САДОВНИКА
— Где Бель-Роз? — были первые слова Сюзанны.
— Где же ему быть, как не здесь? Да все мы здесь: мой брат, Корнелий, Ладерут и наш друг Гриппар — вся компания.
И Сюзанна засыпала вопросами Клодину, которой пришлось умолять подругу не спешить так, ибо она не успевает отвечать.
— Не будем терять сейчас времени, оно драгоценно, — сказала Клодина. — Бель-Роз все тебе расскажет. Надо думать только, как тебя вызволить отсюда.
И Клодина стала расспрашивать Сюзанну, как расположена её комната.
— Можно ли для спуска из окна связать узлом одеяла? — спросила она.
— Можно, но есть две собаки.
— Кастор и Поллукс.
— Ты уже знаешь? Их ведь на ночь спускают с цепи. И ещё есть садовники.
— Ну, они-то наверняка будут спать.
— А стены?
— Через них можно перелезть.
— А Лувуа?
— Наплевать.
— А Шарни?
— А мой брат на что?
— Нет, Клодина, — поспешно проговорила Сюзанна, которая страшно боялась своих врагов, и высокопоставленных, и тех, что не очень, — нет, я не убегу и останусь здесь до могилы.
— Если за пятнадцать дней ты не покинешь монастырь, Жак сам отправится в Бастилию. Итак, у тебя нет выбора — только побег. Через два дня жди в приемной Корнелия. Я выкраду ключи у привратницы, познакомлюсь с Кастором и Поллуксом, дам денег садовникам — и все будет готово к побегу.
— Вот идет сестра! — прошептала Сюзанна, указывая на вышедшую на прогулку монахиню.
И подруги поспешно разошлись в противоположные стороны.
В тот же день Ладерут неожиданно встретился с Гриппаром в гостинице «Царь Давид». На том был костюм чиновника.
— Ух ты! — воскликнул Ладерут. — Да ты преуспел!
— Да, я стал членом жюри. Но это ещё не все. Я тут приобрел тридцать бутылок аржантойского и устроил четыре обеда с Бультором. Наговорил ему, что я хотел бы убрать Бель-Роза — мне он, видите ли, не нравится, — и он пожал мне руку. Потом достал из кармана бумагу, которую я подписал. Так что теперь я королевский стрелок.
— Совсем неплохо, — заметил Ладерут.
— Стало известно, — продолжал Гриппар, — что Бель-Роз покинул Англию. Бультор получил задание обшарить окрестности монастыря.
Распрощавшись с Гриппаром — не без зависти к нему, — Ладерут отправился в гостиницу Меризе, по пути составив не одну сотню проектов, как проникнуть в прекрасный монастырский сад.
Придя в гостиницу, он застал там Корнелия и Бель-Роза и рассказал им о встрече с Гриппаром. Корнелий передал ему письмо Клодины. Та сообщала, что завтра в монастырь приедет племянник садовника Амбруаз Патю, и что надо использовать этот случай. «Он уроженец Божанси, белокурый, простоватый и во всем новичок» — добавляла Клодина.
Для Ладерута это показалось находкой, и он воскликнул:
— Прекрасно, я и поеду!
— Ну нет, это все для меня, — произнес Бель-Роз.
— Для вас? И вы оденетесь в одежду садовника?
— Конечно.
— Да ведь любая монашка сразу распознает в вас дворянина.
— Друг мой, я ведь работал садовым ножом.
— Но сейчас вы носите шпагу. Послушайте, капитан, что я вам скажу. Не знаю, что нас всех ожидает, но попав однажды в эту каменную клетку, никогда нельзя быть уверенным, что оттуда выберешься. Если вас разоблачат, что вы будете делать?
— Меня убьют до того, как схватят.
— Для вас это прекрасный выход, я понимаю. Но что будет с мадам д'Альберготти?
Бель-Роз молчал.
— Вы прекрасно понимаете, что она этого не переживет. Если же погибну я, моя смерть — только моя, а вы сможете меня заменить.
Бель-Роз подал руку своему боевому товарищу.
Ладерут дважды не повторял сказанного. Он тут же отправился в гостиницу «Черный конь», где должен был остановиться Амбруаз Патю. Чтобы сойти за ремесленника, он оделся соответствующим образом. В сумерках, идя по улице, он встретил высокого юношу с чемоданчиком в руке. Юноша шел медленно, с любопытством взирая вокруг на все, что попадалось на глаза. Белокурые волосы в беспорядке свисали на лоб.
— Вот это да! — воскликнул Ладерут. — Амбруаз Патю!
Глаза юноши округлились, чемоданчик выпал из рук.
— Вы меня знаете?
— Да я же тебя назвал, кажется!
— Да, но я вас, к сожалению, не знаю.
— Понятно. Я потом все объясню. Но ты точно тот, кого я назвал?
— Ну, если вы ищете Амбруаза Патю, это как раз я и есть.
— Видишь ли, в наших краях немало обманщиков.
— Я не из таких.
— Значит, ты Амбруаз Патю, который собирается стать помощником садовника в монастыре бенедиктинских монашек на улице Шерше-Миди?
— Верно. Мой дядя Жером Патю там работает.
— Правильно. Ты ищешь гостиницу «Черный конь». А завтра собираешься в монастырь с письмом своей уважаемой матушки.
— Да, вот и письмо. — Юноша вынул конверт из кармана.
— Прекрасно, — ответил Ладерут, пряча руки за спину, чтобы воспрепятствовать им, негодникам, незаметно выкрасть письмо, — значит, ты меня не обманываешь. Тогда иди со мной. Гостиница тут рядом.
И юноша отправился за своим попечителем без колебаний. Ведь тот все знал!
Вскоре они пришли в гостиницу. Ладерут снял комнату и заказал обед на двоих с превосходным вином. За столом он предложил юноше сообщить ему все свои новости.
— Но, дорогой друг, вы так меня хорошо знаете, а я вас нет. Расскажите о себе хоть немного.
— Ты прав, друг мой. Я, видишь ли, также один из Патю.
— Вот как!
— Да, но я Патю из другой ветви, Патю из Суассона. Я кузен вашего дяди Жерома.
— Патю действительно есть в Божанси и в Суассоне.
— Да, я Антуан Патю, по прозвищу «Блондин». Видишь, я такой же блондин, как и ты.
— И правда.
— Так вот, твой дядя мне и поручил о тебе позаботиться. И добавил: передай ему, то есть тебе, чтобы он возвращался домой. Иначе станет монахом.
— Что такое?! — Юноша чуть не упал со стула. — Но мне говорили, что я буду садовником.
— Правильно говорили. Но то было раньше. Недавно король издал новый указ: все, кто работает в монастырях, должны стать монахами.
— Это ужасно.
— Ты прав, но ведь то король!
— Что же скажет Катрин, когда я вернусь?
— Ну да, ведь она, кажется, обещала тебя дождаться? Не дождется: ты ведь станешь монахом. — Ладерут налил юноше ещё стакан.
— Да вы что! — вскричал бедняга. — Я же обещал Катрин жениться на ней!
— На такой красавице и я бы женился.
— Вы разве её видели?
— Да, и не где-нибудь, а в Париже.
— И надо же, ведь какое хорошее место! Сто двадцать ливров плюс полное обеспечение.
— Конечно, плюс монашеские сандалеты.
— С чем же я теперь вернусь домой? С пустыми руками?
— Ну нет, дядя Жером все предусмотрел. Он ведь передал тебе вот эти двадцать экю…да ещё шесть ливров… — Ладерут пристально посмотрел на юношу. — Да ещё вот четыре луидора.
— Это все мне? — спросил юноша. Его глаза расширились.
— Что ж он, не дядя тебе, что ли? Только тебе. А вот этот двойной луидор — для красавицы Катрин. Кстати, ты хорошо слышишь?
— Да, а что?
— Дай мне, пожалуйста, письмо твоей матери.
— Зачем?
— А ты разве сам не догадался? Но как же мне отчитаться перед дядей Жеромом? Ведь он дал мне для тебя деньги, и немалые.
— Да, вы правы. Вот оно.
На рассвете Ладерут поспешил к монастырю.
— Кто вы? — спросил его садовник, вызванный привратницей.
— Дядюшка, — ответил Ладерут с глуповатой улыбкой, — перед вами ваш племянник, который хочет стать садовником.
ГЛАВА 40. УДАР КИНЖАЛОМ
Жером принял «племянника» в объятия: ведь тот был такой же белокурый и простодушный, как и вся его родня. Ладерут поселился в монастыре и стал заводить знакомства. Первыми, кто доверил ему свою дружбу, были Кастор и Поллукс: приносимые им лакомства, по их мнению, были вполне достойны такой большой награды.
Работа садовника позволила ему хорошо изучить местность. В первый же день дядя Жером поводил его по саду, показывая все его уголки и расспрашивая о родственниках. Ладерут предоставил своей фантазии полную свободу, ограниченную лишь здравым смыслом. К вечеру он знал каждую тропинку и каждый уголок в саду.
— Посмотри туда, — вдруг сказал Жером Ладеруту, — какая красавица!
Ладерут взглянул в указанном Жеромом направлении и увидел Клодину. Та едва удерживалась от смеха, видя, как сержант одной рукой сжимал шляпу, а другой почесывал ухо. Проходя мимо Клодины, он тихо и быстро шепнул ей:
— Готовьтесь, время не ждет.
Клодина, услыхав это, поспешила к Сюзанне и сообщила ей о встрече с Ладерутом.
— А я встречалась с Шарни, — ответила Сюзанна. — И если через три дня я не выйду отсюда, все погибло. Лувуа велел мне либо стать монахиней, либо выйти замуж не позднее, чем через три дня.
— Но ты же можешь отказаться и от того, и от другого!
— Естественно, я так и делаю, но сколько может продолжаться моя жизнь в этой тюрьме? И твой брат, и твой жених — благородные сердца, но что они могут сделать против министра?
— Против министра их укрепляет любовь, — ответила Клодина. — Я не права?
Тут раздался звон монастырского колокола, призывающий сестер в молельню, и подруги расстались.
Час спустя Корнелий, слонявшийся вокруг монастыря для ознакомления с обстановкой, столкнулся с неким дворянином, который шел на улицу Кассе со стороны улицы Вожирар. От толчка с обоих слетели шляпы.
— Проклятье! — И незнакомец было схватился за шпагу, но затем отпустил её со словами:
— Вы же из Дувра! — То был мсье Понро. — Вот уж не ожидал такой встречи. А я чуть не заколол вас.
— Да, по вечерам с вами явно лучше не сталкиваться: тогда вы вечером сражались сразу с четырьмя приятелями, сегодня хотели убить ещё одного. И тогда бы лопнули все мои замыслы.
— Послушайте, — продолжил Понро, — ведь я вам говорил о мадам д'Альберготти? Наверняка говорил, потому что о ней я говорил уже всем. Вы понимаете, она до сих пор отказывается выйти за меня. Если любящего дворянина не любят, это для него унизительно.
— Вы правы.
— Я только что встречался с ней в приемной монастыря. Легче добиться согласия у статуи Бенуа, чем у нее. На мои слова она лишь улыбалась и говорила:» — Как будет Богу угодно.» Вот что, давайте поужинаем вместе и я вам кое-что расскажу.
И они отправились на улицу Дракона, где в то время был расположен превосходный трактир. Понро внушительным голосом спросил хороший ужин с лучшим вином («— Да чтоб без обмана у меня!»), далее на стол легла его обнаженная шпага. Получив желаемое, он отпустил слугу словами:
— Это почти то, что нужно. Иди, я тебя благодарю.
Начался ужин, началась и беседа.
— Знаете, что я скажу? — произнес Понро. — Прежде всего, мадам д'Альберготти думает, что у неё только два выбора — или монашество или замужество. Я ей предложил замужество с выездом в мой замок, где бы она могла жить самостоятельно. Я бы даже не совался туда без её разрешения. Но нет!
— Отказалась?
— Лувуа полностью высмеял мою идею. Но самое любопытное то, что если я не становлюсь мужем мадам д'Альберготти, я делаюсь её тираном.
— Да что вы!
— Это уже идея Лувуа. Через три дня я возглавлю эскорт, который отправится неизвестно куда. Мне уготована роль Синей Бороды. «— Граф, осторожнее, не поддавайтесь её чарам, — сказал дядя. — Обманите и покиньте, это очень важно для вашего реноме.» Что же, будем полагать, что я людоед, подстерегающий свою жертву.
Они закончили ужин. Перед уходом Понро сказал:
— Я вас прошу, мсье ирландец, при малейшей потребности во мне обратитесь в мой дом на улице Руа-де-Сисиль.
Корнелий вернулся к Бель-Розу, который беседовал с Гриппаром. Тот сообщил, что Бультор с семью вооруженными солдатами дежурят вокруг монастыря днем и ночью. Вблизи на улице Сен-Маюр также караулят несколько всадников, готовых выехать по тревоге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Впрочем, первые трое суток наблюдения за монастырским садом результата не дали. Но на четвертый день ЛАдеруту повезло. Он долго следил за монахиней, вышедшей в сад, которая поначалу прогуливалась так, что лица её не было видно. Но вот она обернулась, и Ладерут вздрогнул. Он узнал мадам д'Альберготти.
— Я знаю, где она. — заявил он Бель-Розу при встрече.
Тот обнял товарища и твердо заявил:
— Ничто меня не остановит ради её освобождения!
Для подготовки к похищению решено было снять комнату. Они отправились в гостиницу на улице По-де-Фер-Сен-Сюльпис, где хозяином по-прежнему был любезный Бель-Розу Меризе. Тот удивился:
— Отсюда в Бастилию?
— Почему в Бастилию? Я её покинул.
— Наверняка?
— Вы же видите, — сказал Бель-Роз, улыбаясь.
— Ну да, теперь вижу. Но надо было проверить. А то ведь есть похожие люди.
— Итак, я снимаю у вас комнату. Но вы меня не знаете, разумеется.
— Конечно.
Тем временем возник план проникновения в монастырь, чтобы установить связь с Сюзанной. Корнелий и Клодина переоделись ирландцами и прибыли в карете к монастырю. Ладерут спросил у привратницы, можно ли вызвать в приемную настоятельницу для переговоров.
— У вас срочное дело? — спросила привратница.
— Речь идет о желании молодой женщины стать вашей послушницей. Я её брат, иностранец, — сообщил Корнелий, напирая на свой ирландский акцент.
Привратница удалилась, затем вернулась и провела Корнелия и Клодину в приемную. Их встретила мать Еванжелика.
— Мы не отказываем никому, решившему посвятить себя Господу.
— Благодарю вас, матушка, — ответила Клодина, тоже стараясь воспроизвести ирландский акцент. — Мы приехали к вам за помощью.
Так начался разговор «ирландца Рафа Хастинга и его сестры Харриет Хастинг» с настоятельницей матерью Еванжеликой относительно желания «Харриет» поселиться на некоторое время в монастыре, разумеется, под благовидным предлогом и, разумеется, за приличное вознаграждение. И Корнелий отбыл домой, оставив Клодину в монастыре.
Той не сразу удалось встретиться с Сюзанной. Лишь на другой день во время утренней молитвы радостно засветились глаза подруг. Однако встречи их проходили непросто: нельзя было явно демонстрировать близость.
Наконец на следующий день, пользуясь разрешением гулять по саду и тем, что сестры-монахини далеко вглубь не заходили, они смогли встретиться и обнять друг друга.
ГЛАВА 39. ПЛЕМЯННИК САДОВНИКА
— Где Бель-Роз? — были первые слова Сюзанны.
— Где же ему быть, как не здесь? Да все мы здесь: мой брат, Корнелий, Ладерут и наш друг Гриппар — вся компания.
И Сюзанна засыпала вопросами Клодину, которой пришлось умолять подругу не спешить так, ибо она не успевает отвечать.
— Не будем терять сейчас времени, оно драгоценно, — сказала Клодина. — Бель-Роз все тебе расскажет. Надо думать только, как тебя вызволить отсюда.
И Клодина стала расспрашивать Сюзанну, как расположена её комната.
— Можно ли для спуска из окна связать узлом одеяла? — спросила она.
— Можно, но есть две собаки.
— Кастор и Поллукс.
— Ты уже знаешь? Их ведь на ночь спускают с цепи. И ещё есть садовники.
— Ну, они-то наверняка будут спать.
— А стены?
— Через них можно перелезть.
— А Лувуа?
— Наплевать.
— А Шарни?
— А мой брат на что?
— Нет, Клодина, — поспешно проговорила Сюзанна, которая страшно боялась своих врагов, и высокопоставленных, и тех, что не очень, — нет, я не убегу и останусь здесь до могилы.
— Если за пятнадцать дней ты не покинешь монастырь, Жак сам отправится в Бастилию. Итак, у тебя нет выбора — только побег. Через два дня жди в приемной Корнелия. Я выкраду ключи у привратницы, познакомлюсь с Кастором и Поллуксом, дам денег садовникам — и все будет готово к побегу.
— Вот идет сестра! — прошептала Сюзанна, указывая на вышедшую на прогулку монахиню.
И подруги поспешно разошлись в противоположные стороны.
В тот же день Ладерут неожиданно встретился с Гриппаром в гостинице «Царь Давид». На том был костюм чиновника.
— Ух ты! — воскликнул Ладерут. — Да ты преуспел!
— Да, я стал членом жюри. Но это ещё не все. Я тут приобрел тридцать бутылок аржантойского и устроил четыре обеда с Бультором. Наговорил ему, что я хотел бы убрать Бель-Роза — мне он, видите ли, не нравится, — и он пожал мне руку. Потом достал из кармана бумагу, которую я подписал. Так что теперь я королевский стрелок.
— Совсем неплохо, — заметил Ладерут.
— Стало известно, — продолжал Гриппар, — что Бель-Роз покинул Англию. Бультор получил задание обшарить окрестности монастыря.
Распрощавшись с Гриппаром — не без зависти к нему, — Ладерут отправился в гостиницу Меризе, по пути составив не одну сотню проектов, как проникнуть в прекрасный монастырский сад.
Придя в гостиницу, он застал там Корнелия и Бель-Роза и рассказал им о встрече с Гриппаром. Корнелий передал ему письмо Клодины. Та сообщала, что завтра в монастырь приедет племянник садовника Амбруаз Патю, и что надо использовать этот случай. «Он уроженец Божанси, белокурый, простоватый и во всем новичок» — добавляла Клодина.
Для Ладерута это показалось находкой, и он воскликнул:
— Прекрасно, я и поеду!
— Ну нет, это все для меня, — произнес Бель-Роз.
— Для вас? И вы оденетесь в одежду садовника?
— Конечно.
— Да ведь любая монашка сразу распознает в вас дворянина.
— Друг мой, я ведь работал садовым ножом.
— Но сейчас вы носите шпагу. Послушайте, капитан, что я вам скажу. Не знаю, что нас всех ожидает, но попав однажды в эту каменную клетку, никогда нельзя быть уверенным, что оттуда выберешься. Если вас разоблачат, что вы будете делать?
— Меня убьют до того, как схватят.
— Для вас это прекрасный выход, я понимаю. Но что будет с мадам д'Альберготти?
Бель-Роз молчал.
— Вы прекрасно понимаете, что она этого не переживет. Если же погибну я, моя смерть — только моя, а вы сможете меня заменить.
Бель-Роз подал руку своему боевому товарищу.
Ладерут дважды не повторял сказанного. Он тут же отправился в гостиницу «Черный конь», где должен был остановиться Амбруаз Патю. Чтобы сойти за ремесленника, он оделся соответствующим образом. В сумерках, идя по улице, он встретил высокого юношу с чемоданчиком в руке. Юноша шел медленно, с любопытством взирая вокруг на все, что попадалось на глаза. Белокурые волосы в беспорядке свисали на лоб.
— Вот это да! — воскликнул Ладерут. — Амбруаз Патю!
Глаза юноши округлились, чемоданчик выпал из рук.
— Вы меня знаете?
— Да я же тебя назвал, кажется!
— Да, но я вас, к сожалению, не знаю.
— Понятно. Я потом все объясню. Но ты точно тот, кого я назвал?
— Ну, если вы ищете Амбруаза Патю, это как раз я и есть.
— Видишь ли, в наших краях немало обманщиков.
— Я не из таких.
— Значит, ты Амбруаз Патю, который собирается стать помощником садовника в монастыре бенедиктинских монашек на улице Шерше-Миди?
— Верно. Мой дядя Жером Патю там работает.
— Правильно. Ты ищешь гостиницу «Черный конь». А завтра собираешься в монастырь с письмом своей уважаемой матушки.
— Да, вот и письмо. — Юноша вынул конверт из кармана.
— Прекрасно, — ответил Ладерут, пряча руки за спину, чтобы воспрепятствовать им, негодникам, незаметно выкрасть письмо, — значит, ты меня не обманываешь. Тогда иди со мной. Гостиница тут рядом.
И юноша отправился за своим попечителем без колебаний. Ведь тот все знал!
Вскоре они пришли в гостиницу. Ладерут снял комнату и заказал обед на двоих с превосходным вином. За столом он предложил юноше сообщить ему все свои новости.
— Но, дорогой друг, вы так меня хорошо знаете, а я вас нет. Расскажите о себе хоть немного.
— Ты прав, друг мой. Я, видишь ли, также один из Патю.
— Вот как!
— Да, но я Патю из другой ветви, Патю из Суассона. Я кузен вашего дяди Жерома.
— Патю действительно есть в Божанси и в Суассоне.
— Да, я Антуан Патю, по прозвищу «Блондин». Видишь, я такой же блондин, как и ты.
— И правда.
— Так вот, твой дядя мне и поручил о тебе позаботиться. И добавил: передай ему, то есть тебе, чтобы он возвращался домой. Иначе станет монахом.
— Что такое?! — Юноша чуть не упал со стула. — Но мне говорили, что я буду садовником.
— Правильно говорили. Но то было раньше. Недавно король издал новый указ: все, кто работает в монастырях, должны стать монахами.
— Это ужасно.
— Ты прав, но ведь то король!
— Что же скажет Катрин, когда я вернусь?
— Ну да, ведь она, кажется, обещала тебя дождаться? Не дождется: ты ведь станешь монахом. — Ладерут налил юноше ещё стакан.
— Да вы что! — вскричал бедняга. — Я же обещал Катрин жениться на ней!
— На такой красавице и я бы женился.
— Вы разве её видели?
— Да, и не где-нибудь, а в Париже.
— И надо же, ведь какое хорошее место! Сто двадцать ливров плюс полное обеспечение.
— Конечно, плюс монашеские сандалеты.
— С чем же я теперь вернусь домой? С пустыми руками?
— Ну нет, дядя Жером все предусмотрел. Он ведь передал тебе вот эти двадцать экю…да ещё шесть ливров… — Ладерут пристально посмотрел на юношу. — Да ещё вот четыре луидора.
— Это все мне? — спросил юноша. Его глаза расширились.
— Что ж он, не дядя тебе, что ли? Только тебе. А вот этот двойной луидор — для красавицы Катрин. Кстати, ты хорошо слышишь?
— Да, а что?
— Дай мне, пожалуйста, письмо твоей матери.
— Зачем?
— А ты разве сам не догадался? Но как же мне отчитаться перед дядей Жеромом? Ведь он дал мне для тебя деньги, и немалые.
— Да, вы правы. Вот оно.
На рассвете Ладерут поспешил к монастырю.
— Кто вы? — спросил его садовник, вызванный привратницей.
— Дядюшка, — ответил Ладерут с глуповатой улыбкой, — перед вами ваш племянник, который хочет стать садовником.
ГЛАВА 40. УДАР КИНЖАЛОМ
Жером принял «племянника» в объятия: ведь тот был такой же белокурый и простодушный, как и вся его родня. Ладерут поселился в монастыре и стал заводить знакомства. Первыми, кто доверил ему свою дружбу, были Кастор и Поллукс: приносимые им лакомства, по их мнению, были вполне достойны такой большой награды.
Работа садовника позволила ему хорошо изучить местность. В первый же день дядя Жером поводил его по саду, показывая все его уголки и расспрашивая о родственниках. Ладерут предоставил своей фантазии полную свободу, ограниченную лишь здравым смыслом. К вечеру он знал каждую тропинку и каждый уголок в саду.
— Посмотри туда, — вдруг сказал Жером Ладеруту, — какая красавица!
Ладерут взглянул в указанном Жеромом направлении и увидел Клодину. Та едва удерживалась от смеха, видя, как сержант одной рукой сжимал шляпу, а другой почесывал ухо. Проходя мимо Клодины, он тихо и быстро шепнул ей:
— Готовьтесь, время не ждет.
Клодина, услыхав это, поспешила к Сюзанне и сообщила ей о встрече с Ладерутом.
— А я встречалась с Шарни, — ответила Сюзанна. — И если через три дня я не выйду отсюда, все погибло. Лувуа велел мне либо стать монахиней, либо выйти замуж не позднее, чем через три дня.
— Но ты же можешь отказаться и от того, и от другого!
— Естественно, я так и делаю, но сколько может продолжаться моя жизнь в этой тюрьме? И твой брат, и твой жених — благородные сердца, но что они могут сделать против министра?
— Против министра их укрепляет любовь, — ответила Клодина. — Я не права?
Тут раздался звон монастырского колокола, призывающий сестер в молельню, и подруги расстались.
Час спустя Корнелий, слонявшийся вокруг монастыря для ознакомления с обстановкой, столкнулся с неким дворянином, который шел на улицу Кассе со стороны улицы Вожирар. От толчка с обоих слетели шляпы.
— Проклятье! — И незнакомец было схватился за шпагу, но затем отпустил её со словами:
— Вы же из Дувра! — То был мсье Понро. — Вот уж не ожидал такой встречи. А я чуть не заколол вас.
— Да, по вечерам с вами явно лучше не сталкиваться: тогда вы вечером сражались сразу с четырьмя приятелями, сегодня хотели убить ещё одного. И тогда бы лопнули все мои замыслы.
— Послушайте, — продолжил Понро, — ведь я вам говорил о мадам д'Альберготти? Наверняка говорил, потому что о ней я говорил уже всем. Вы понимаете, она до сих пор отказывается выйти за меня. Если любящего дворянина не любят, это для него унизительно.
— Вы правы.
— Я только что встречался с ней в приемной монастыря. Легче добиться согласия у статуи Бенуа, чем у нее. На мои слова она лишь улыбалась и говорила:» — Как будет Богу угодно.» Вот что, давайте поужинаем вместе и я вам кое-что расскажу.
И они отправились на улицу Дракона, где в то время был расположен превосходный трактир. Понро внушительным голосом спросил хороший ужин с лучшим вином («— Да чтоб без обмана у меня!»), далее на стол легла его обнаженная шпага. Получив желаемое, он отпустил слугу словами:
— Это почти то, что нужно. Иди, я тебя благодарю.
Начался ужин, началась и беседа.
— Знаете, что я скажу? — произнес Понро. — Прежде всего, мадам д'Альберготти думает, что у неё только два выбора — или монашество или замужество. Я ей предложил замужество с выездом в мой замок, где бы она могла жить самостоятельно. Я бы даже не совался туда без её разрешения. Но нет!
— Отказалась?
— Лувуа полностью высмеял мою идею. Но самое любопытное то, что если я не становлюсь мужем мадам д'Альберготти, я делаюсь её тираном.
— Да что вы!
— Это уже идея Лувуа. Через три дня я возглавлю эскорт, который отправится неизвестно куда. Мне уготована роль Синей Бороды. «— Граф, осторожнее, не поддавайтесь её чарам, — сказал дядя. — Обманите и покиньте, это очень важно для вашего реноме.» Что же, будем полагать, что я людоед, подстерегающий свою жертву.
Они закончили ужин. Перед уходом Понро сказал:
— Я вас прошу, мсье ирландец, при малейшей потребности во мне обратитесь в мой дом на улице Руа-де-Сисиль.
Корнелий вернулся к Бель-Розу, который беседовал с Гриппаром. Тот сообщил, что Бультор с семью вооруженными солдатами дежурят вокруг монастыря днем и ночью. Вблизи на улице Сен-Маюр также караулят несколько всадников, готовых выехать по тревоге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23