ПАПА ЛЮБИЛ МЕНЯ. Но, если отец ее любил, как же он мог лгать ей? Как же он мог спокойно наблюдать за ее страданиями? И если нельзя верить собственному отцу, как могла она теперь довериться кому-то еще?! Он вынудил ее быть от него зависимой. В течение многих лет он говорил ей неправду и многое от нее скрывал. Он даже не сказал ей о том, что продал дом… Он даже не подумал о том, что может с нею случиться после его смерти, не оставил ей ни малейшей возможности приготовиться к этому. Он не хотел, чтобы она стала учительницей, не хотел, чтобы у нее были свои друзья, своя жизнь. А она не знала, даже не догадывалась об этом! О, папочка!
Адди попыталась убедить себя в том, что он делал это ради нее. Когда ей было так страшно и одиноко и она оставалась без копейки в кармане, она пыталась внушить себе то, что ее отец действовал в ее же интересах, вынудив ее пойти в большой мир, так как знал, был уверен, что она попытается спрятаться в скорлупку родового дома. Адди пыталась убедить себя, что он сделал это для того, чтобы научить ее, свою дочь, самостоятельности, поскольку она была слишком к нему привязана. Но тем не менее именно ее отец никак не мог обойтись без ее помощи в течение всей жизни. Что она могла сделать сейчас? Если она настолько ошибалась в собственном отце, как она могла быть теперь хоть в чем-то уверена? Как она могла быть уверена, что ей предопределено стать учительницей? Как она могла быть уверена в том, что в Хоумстэд ее привела именно судьба? И с чего она взяла, что ей так уж необходимо выйти замуж за Уилла? Она не была уверена. Теперь она ни в чем не была уверена.
Глава 27
— Спасибо, что собрали мне поесть, миссис Таусенд, — сказал Роберт, забирая у нее корзинку. — Я принесу тарелки сразу же после обеда.
Он вышел из гостиного двора и направился по грязной улице к церкви, как раз в тот час, когда дети гурьбою валили с занятий. «Повсеместная грязь не отражалась на их настроении», — подумал Роберт, глядя на то, как стайка ребятишек весело скакала по лужам.
Он вошел в здание, аккуратно закрыв за собою дверь. Больше всего он страшился осенних сквозняков. Несколько детей сегодня обедали прямо в классе. Адди сидела за своим столом. Он решил повнимательнее рассмотреть ее, пока она его еще не видела. Он не солгал, когда сказал, что Адди совсем не изменилась. У нее по-прежнему были огненно-рыжие волосы. Глаза ее все так же отливали удивительной зеленью. Конечно, писаной красавицей она никогда не была, но какое это имело значение для Роберта. Теперь он видел, что был прав. Годы были не властны над Адди. Он мог поспорить на все, что у него было, что с каждым годом она будет становиться все милее.
Адди оторвалась от книги и увидела, что он на нее смотрит. На мгновение выражение ее лица стало напряженным, затем она улыбнулась, хотя и довольно печально, после чего встала из-за стола.
Роберт протянул ей корзинку с продуктами.
— Думал, вот, куплю тебе обед. Конечно, это не Кембридж, но это лучшее, что я смог найти в Хоумстэде.
— Как это предусмотрительно.
Он не обращал внимания на детей, которые внимательно наблюдали за ними. Решительным шагом Роберт направился к столу, за которым сидела Адди, и поставил корзинку на стол. Конфиденциальным тоном он произнес:
— Я очень сожалею по поводу того, что произошло вчера, Аделаида. Если бы я знал всю правду, я бы не был так откровенен и столь прямодушен. Я бы нашел иной способ…
Она махнула рукой.
— Не стоит, Роберт. Теперь это не имеет никакого значения. Все кончено. Мы никогда уже точно не узнаем, почему папа поступил именно так. Быть может, оно и к лучшему. — Она постаралась улыбнуться. — А почему бы тебе не рассказать о своей жизни? Что происходило с тобой за прошедшие девять лет?
Открыв корзинку, она расстелила прямо на учительском столе скатерть, после чего осторожно достала из корзинки обед. Он состоял из холодной жареной курицы, свежеиспеченного хлеба со сливочным маслом и яблок.
После некоторого замешательства Роберт все же нашел в себе силы рассказать о своем браке. Женился он отнюдь не по любви. Он взял в жены неимоверно красивую Элизу Дирборн, чтобы насолить Адди, расторгнувшей их помолвку. Он хотел, чтобы Адди знала, что она вовсе не нужна ему. Конечно же, это был не самый лучший повод жениться, и их союз поначалу был далеко не счастливым. Но со временем Элиза стала ему не безразлична и они обрели взаимопонимание. У них родился сын, но в два года мальчик умер от дифтерии. Больше детей у них уже не было.
— А как же твоя юридическая практика? — немного погодя спросила Адди. — Достиг ли ты успеха?
— Да. Я процветал. Но после того, как умерла Элиза, все переменилось. И когда подвернулась возможность уехать в Орегон, я решил, что должен рискнуть в очередной раз отправиться на поиски приключений. В Нью-Йорке меня уже ничего не удерживало. — Он посмотрел в глаза Адди. — Тогда я вспомнил о тебе. Я знал, что не смогу покинуть восток, пока не найду хоть какие-то ответы на вопросы, мучившие меня всю жизнь. Я поехал в Кингсбери, чтобы увидеть тебя. Мистер Бэйнбридж сказал мне, где тебя найти. — Он коснулся рукой ее ладони. — Мне очень жаль… за то… в общем… — Он сжал ей руку. — В конце концов, я получил ответ на вопрос.
Адди посмотрела на его руку, лежавшую на ее руке. Ее губы вздрогнули, и ему показалось, что она сейчас заплачет.
— А как ты, Адди? Какая у тебя была жизнь?
— Ничего столь знаменательного, как у тебя. Была при папе, пока он не умер. Когда он заболел, то продал дом, и после похорон денег почти не осталось. Я вынуждена была как-то зарабатывать себе на жизнь. А единственное, что я умела делать, — это учить детей, и поэтому я приехала сюда.
— Путь не близкий. Неужели не было вакансий в Коннектикуте?
Она посмотрела в потолок. Глаза ее были еще чуть влажны от непролитых слез, но тем не менее она заставила себя улыбнуться.
— Думаю, мне тоже захотелось приключений.
— И ты нашла то, что искала?
— Да.
Роберт сделал карьеру на чтении человеческих лиц — он больше понимал собеседника по его манере молчать — лицо Адди очень легко читалось. Она боялась, была неуверенна и… и… что-то еще, в чем он никак не мог разобраться.
— У меня теперь здесь столько великолепных друзей, Роберт. Я никогда не пожалею, что приехала в Х0оумстэд.
Тогда он увидел то, что никак не поддавалось его природному чутью. Адди была влюблена.
Отпустив поводья, Уилл дремал на козлах повозки, в то время как пара резвых лошадок несла его к Хоумстэду. На небе по-прежнему нависали тяжелые тучи, однако дождь уже прекратился.
Он не был уверен, с чего это он вдруг так решительно настроился поехать в город за припасами. Вроде всего у него на ранчо пока еще хватало. Если уж честно говорить, то он предполагал, что этот внезапный порыв был связан с Адди. После того как последний раз они встретились сразу же после драки с Гленом, ему так и не удалось с ней поговорить.
Ему было все еще немного стыдно за то, что он так быстро потерял над собой контроль. Обычно ему удавалось держать свои эмоции в узде. Он с роду ни с кем не дрался, а тем более в общественных местах, и потому он до сих пор удивлялся тому, как он набросился на Глена. Конечно, Глену не следовало говорить того, что он сказал, но Уилл бы мог и иначе исправить ситуацию.
О, женщины! Они всегда несут мужчинам несчастья.
Уилл беспокойно заерзал на сиденье, вспомнив то, что сказала ему вчера за ужином Жаворонок. Она сообщила, что какой-то незнакомый мужчина вчера пришел в школу и что по этому случаю мисс Шервуд пораньше отпустила всех домой.
— Такое впечатление, что она была расстроена, — добавила Жаворонок, уплетая картошку с салатом.
Мужчина, похоже, был очередной поселенец из вновь прибывающих в долину. Еще один фермер, приходивший узнать насчет школы для своих детей. И не было причины думать иначе.
— Ну, пошли, — крикнул он лошадям, погоняя их поводьями, желая побыстрее добраться до города.
Он подумал, что в этом ничего не будет такого, если, после того как он наберет запасов, он остановит повозку около школы. Детей все равно скоро отпустят. Тогда он предложил бы Жаворонку подвезти ее до дома, если она, конечно, захочет. И если б Адди что надумала, она бы ему тогда сказала.
Когда Уилл вошел в лавку Барберов, он увидел собравшихся в углу магазина женщин. Они что-то оживленно обсуждали, не обращая внимания на вошедшего.
— Он зашел в школу, — театральным шепотом сообщила Эллен Пендрой. — Представьте себе, прямо так взял и вошел, с корзинкой, в которой лежал обед, что приготовила миссис Таусенд. Он говорит всем, что он друг мисс Шервуд.
Уиллу стало не по себе. В этот момент из кладовки вышел Стэнли. Увидев Уилла, он остановился и перевел взгляд на сплетниц.
— Привет, Уилл! — сказал он гораздо громче обычного.
Четыре головы — все, кроме Эммы, в чепцах — повернулись в его сторону. Мисс Пендрой густо покраснела.
— Ой, мне уже пора домой, — пробормотала она.
— Совсем про ужин забыла, — сказала Зоя Поттер.
— Дня не хватает, — добавила Тельма Адам-сон.
Через минуту магазин был пуст, если не считать Уилла да хозяев лавки. Уилл подошел к прилавку и протянул Стэнли список необходимых товаров. Он старался, чтобы в голосе его не прозвучало волнения.
— Мне кажется, я тут прервал нечто важное. — Он внимательно посмотрел на Эмму. Та была в страшном замешательстве.
— Тут у нас очередная новость, — ответил вместо нее Стэнли. — Вчера в поселок приехал новый человек. Он остановился на гостином дворе Таусендов. Из того, что тут только что говорили леди, я так понял, что он относил обед в школу, где и разделил его с мисс Шервуд. — Он с укоризной посмотрел на свою супругу. — А для сплетен здесь много не надо.
— Как его зовут? — спросил Уилл, стараясь придать своему голосу как можно большую беззаботность.
Эмма не ответила, пока Стэнли сердито не уставился на нее.
— Кажется, Харрис. Он юрист из Нью-Йорк-сити, но здесь проездом в Орегон, хочет открыть там частную практику. Эллен Пендрой говорит, что он вдовец и что родом из того же городка в Коннектикуте, что и наша Адди.
Стэнли покачал головой.
— Не знаю прямо, как ей это удается. Я даже, например, еще и не видел его, а она уже знает, откуда он родом и куда направляется.
— Хм, — Уилл был слишком расстроен, чтобы заметить, какими именно взглядами обменялись Стэнли и Эмма. — Почему бы тебе не упаковать все это для меня вместе, Стэнли? А я пока прогуляюсь, есть у меня в городе кое-какие дела. Чуть позже зайду.
И он направился к двери.
— Конечно, Уилл.
Находящаяся в церкви печь не давала учительнице и ученикам замерзнуть, однако к концу дня в комнате делалось невыносимо душно. Смешанный запах пота и подсыхающей одежды стоял в классе.
Адди уже почти задыхалась, когда пришло время отпускать детей домой. Она поспешила стереть с доски и уже совсем было собралась уходить… В этот день она чувствовала себя вконец физически и психически измотанной. Поэтому, когда она вновь услышала, как хлопнула входная дверь, она подумала, что кто-то из детей что-то забыл. Но, к удивлению своему, она увидела на пороге класса Уилла. И вся ее подспудная неуверенность сразу же дала о себе знать. А что, если она делает ошибку, выходя за него? Как только она бросит работу, она сразу же станет полностью от него зависеть, так же, как когда-то зависела от отца. А что, если она ошибается в Уилле? Что, если он совсем не такой, каким кажется? Ведь она очень ошиблась даже в родном отце. Так почему же ей не ошибиться в Уилле?
— Привет, — он стоял, засунув руки в карманы. Выражение его лица было абсолютно нечитаемо, хотя она и почувствовала подсознательное напряжение.
— Привет.
— А я вот приехал в город за продуктами. Думал, заберу на обратном пути из школы Жаворонка.
— Она решила не ждать, пока я буду с тобою говорить. Поехала домой одна. — Он огляделся. — Слышал, к тебе приехал дружок с востока.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Да. Роберт. Роберт Харрис. Мы знали друг друга по Кингсбери. Можно считать, мы выросли вместе.
— Хм, — взор его голубых глаз порою был невыносим. — Может быть, что-то еще мне следует о нем знать?
— Ну… я… я думаю, ты должен знать, что мы даже были одно время с ним помолвлены, много лет тому назад.
— И кто же расторг помолвку, — очень тихо спросил он.
Адди не знала, что сказать.
— Он, в конце концов, я так думала.
— А сейчас бы ты за него вышла?
— Нет, — прошептала она, и потом, уже громче: — Нет, ни за что.
Его мгновенный порыв был неожиданным. В мгновение ока он оказался рядом и в следующую секунду уже обнимал ее, звучно целуя.
Адди была настолько шокирована, что поначалу просто не знала, как ей на это реагировать. Но постепенно, словно против ее воли, ее руки стали гладить его волосы и она стала дарить ему ответные поцелуи. Ее обдало жаром, казалось, будто внутри у нее течет раскаленный поток. Когда он наконец отпустил ее, она почувствовала, что ноги у нее как ватные, а в животе будто сотня трепещущих бабочек. Его губы жгли как клеймо. Это было довольно приятно. Он смотрел на нее своими удивительными голубыми глазами.
— А почему бы тебе не пригласить мистера Харриса на обед к нам на ранчо в субботу. Думаю, мне интересно будет с ним познакомиться.
Она молча кивнула.
— Он останется здесь на нашу свадьбу? Это был ее шанс. Сейчас она могла сказать ему, что никогда не выйдет за него замуж. И не будет волноваться, ошиблась она в нем или нет. Не надо будет волноваться, что она во всем будет от него зависеть. Она даже может больше с ним вообще никогда не встречаться, если захочет. Она может найти место учительницы в другом городке и уехать туда за сотни, тысячи миль отсюда, если именно этого она захочет. Она может стать независимой, свободной и сама отвечать за свои поступки, свою судьбу. И тут…
И тут она поняла, что любовь ее гораздо сильнее страхов. И она испугалась. Она испугалась возможной боли. Но более всего ее ужаснуло, что она, возможно, так никогда и не испытает того, что будет знать жена Уилла. Нет, все-таки необходимо было рискнуть.
— Ну как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39