Тогда почему она на это решилась? А он? Почему он не остановился, когда понял, что она невинна?
Потому что секс в воде потряс его своей новизной и он просто потерял голову от желания обладать Элиан.
– Проклятие, проклятие, проклятие!
Все получилось совсем не так, как он планировал. Он не только не сможет использовать Элиан в своих целях, забыв об осторожности, он пролил семя в женское лоно. Что будет, если она понесет от него?
Глава 10
Под сгущающимися тучами, подгоняемый холодным ветром, Джос скакал из Набуэлла в Конитроп. Увидев накануне тело отца в ледохранилище, он думал, что уже ничто не способно сильнее омрачить его дух. Однако ошибся. Сегодня он занимался погребением отца и сестер.
Монахиня, в чьи обязанности входило обслуживание усопших в монастыре, держалась обыденно, когда предложила отправить в Хейдон для похорон только вместилища душ его родных. Она, безусловно, была права. Расстояние и время, прошедшее со дня их смерти, не оставляло выбора. Таким образом, останки его отца и сестер найдут вечный покой на монастырском кладбище, в то время как их сердца, пересыпанные солью для сохранности и запечатанные в простые глиняные сосуды, вернутся в Хейдон. для погребения в родных пенатах.
Как истый рыцарь, Джос никогда не считал себя слабым. В пылу боя он был способен без устали рубить мечом. Подобное состояние не оставляло места для других эмоций. Но хладнокровно рассечь клинком тело представлялось ему кощунством и было выше его сил. Поэтому он предпочел надзирать за действом. Его выворачивало наизнанку, хотя уже вечерело, а он ничего не ел, кроме куска хлеба с сыром на завтрак. Да поможет ему Бог. Он молился, чтобы сегодня в Конитропе не было резни.
– Сэр Джос, ворота? – услышал он за спиной голос Ника.
Заставив себя отвлечься от гнетущих мыслей, Джос обнаружил, что проехал мимо входа в дом шерифа. Он повернул лошадь к Нику и трем солдатам, сопровождавшим его для выполнения сегодняшней жутковатой работы. Как и он сам, воины Хейдона сменили шлемы и доспехи на более удобные короткие туники зеленого цвета Хейдона, оттенка весенней травы, надетые поверх желтых шоссов.
Охотничий костюм Джоса был цвета лесной чащи. Другой одежды он с собой не взял. Когда его настигла весть о смерти отца, он находился в имении Рейфа Годсола. Сунув в дорожный мешок военное снаряжение, он сломя голову помчался в Хейдон, оставив даже слугу. Рейф и остальные друзья Джоса заверили его, что снабдят слугу Перрина деньгами и провиантом – всем, что ему может понадобиться, чтобы последовать за хозяином.
– Прости, Ник. Я задумался, – промолвил Джос, хотя нужды в извинениях не было.
Джос знал Ника всю жизнь. Ник служил у его отца воеводой. За все это время Джос ни разу не видел такой глубокой печали на лице солдата. Сегодняшняя работа далась тому нелегко, так же как сыну его господина.
– Не стоит просить прощения, мальчик, – тихо промолвил солдат и в который раз за этот день смахнул слезу.
Подавляя страдания, Джос направил скакуна в ворота и въехал во двор. Изрядное число лошадей, наводнивших Конитроп, не позволяло Уиллу и его братьям сидеть без дела. Усердно работая скребками, господа трудились в центре двора.
Увидев, что они возвратились, Уилл широко улыбнулся.
– Наконец-то вы вернулись, сэр, – воскликнул он. – А то мы уже вас заждались.
– Ага, так что теперь можно бы и поесть, – добавил Роб, его средний братишка.
– Ужин, – пропищал Дикон, самый младший из братьев. Бросив щетку, он кинулся к Джосу, чтобы подхватить поводья его коня.
Джос спрыгнул с седла и направился к дому. Когда он проходил мимо кухни, на пороге появились девочки Агги.
Он не уставал удивляться, что существует такое место, где десяток слуг носят одно и то же имя, причем шестеро из них – дети. Только двое из прислуги не состояли в родстве с Ричардом и Агги. Это свинопас, ведший жизнь отшельника и предпочитавший человеческому обществу своих хрюкающих подопечных, да пастух, парень из деревушки у стен Конитропа. Судомойкой служил парнишка, приходившийся сыном покойной сестре Агги.
Дочерей Агги звали Мейбл и Пиппа. Мейбл была весьма привлекательной. Ей приглянулся самый пригожий из молодых солдат Ника. Поэтому Джос забрал парня утром в Набуэлл. Флирт между воином Хейдона и служанкой Конитропа лишь усугубил бы и без того сложную ситуацию.
Остановившись в дверном проеме кухни, Мейбл прислонилась к косяку и хихикала. Ее поза красноречиво выражала ее намерения. За ее спиной выросла Агги.
– Немедленно пойдите сюда, мисси, – скомандовала она и, схватив дочь сзади за платье, втащила ее в кухню. Матушка в не меньшей степени, чем Джос, намеревалась воспрепятствовать стремлению Мейбл и Гарри сойтись. Заняв место дочери в дверях, Агги скрестила на груди руки и расставила ноги. Но ее воинственная поза лишь усилила желание Гарри прошмыгнуть к ее дочери.
Проходя мимо, Джос заглянул в кухню в надежде увидеть Элиан. Но тут же отпрянул, осознав, что не стоит искать встреч с ней.
Он не видел Элиан с того момента, как она убежала от него на пруду. Она даже не пришла на ужин вчера вечером и не завтракала со всеми сегодня поутру. Джос пытался внушить себе, что это к лучшему. В конце концов, ее поведение служило свидетельством, что он ошибался в своих подозрениях относительно ее участия в заговоре. Если она и впрямь непричастна, кодекс мести требовал, чтобы он держался от нее на расстоянии. Питаемое им сладострастие к дочери шерифа оскорбляло его память об отце.
Однако все это не мешало ему потихоньку злиться на девушку. Она избегала его, словно винила в том, что случилось между ними.
Какое право она имела винить его в чем-то? Он предоставил ей выбор, и она сама приняла решение. В нем медленно закипала ярость, заглушившая боль.
Не глядя по сторонам, он взбежал по ступенькам крыльца и влетел в дверь дома, когда что-то ударилось о внутреннюю стенку ширмы. Затем послышался отчетливый звук упавшей на деревянный пол игральной кости. Последовал протяжный мужской стон, за которым раздались возгласы едва сдерживаемого ликования.
Джос обогнул ширму и увидел, что в зале на корточках сидят солдаты Хейдона. В кругу воинов врага своего хозяина Ричард, муж Агги, чувствовал себя вполне комфортно. Когда Джос вошел, все поднялись. Ричард широко и радушно улыбнулся:
– Слава Богу, вы возвратились. Миледи ваша мачеха уже несколько раз просыпалась и звала вас. Вам следует прямо сейчас навестить ее.
Прямо сейчас? Джос с тоской обвел взглядом столы и скамьи в центре зала, желая изыскать возможность и время, чтобы привести в порядок свои мысли. Что, если к Беатрис еще не вернулся разум? Джос направился через зал к крылу, где располагались хозяйские покои, и, когда хотел постучать в дверь, услышал:
– Вон! Вон! – Он понял, что у Беатрис снова начался приступ истерии.
Его ладонь легла на рукоятку меча, но не успел он выдернуть его из ножен, как дверь со скрипом отворилась и из опочивальни выскочила Элиан, угодив прямо в объятия Джосу.
Интуитивно Джос прижал ее к груди, чтобы защитить от сыпавшихся на нее угроз Беатрис. Элиан вскрикнула и попыталась высвободиться. Но Джос ее не отпускал. Он окинул взглядом спальню и увидел лишь сестру Сесилию и сестру Аду. Они смотрели на него в немом изумлении.
Осознав, что никакой опасности нет, Джос переключил внимание на Элиан. Он чувствовал тепло упиравшейся ему в предплечье груди, округлость притиснутых к нему бедер. Его пронзила дрожь.
Господи, помилуй. Ему было столь же приятно сжимать ее в объятиях одетую, как и полунагую в пруду. Его память оживила все оттенки ощущений, что он испытал тогда. Забывшись в этой мысли, он расслабил мышцы.
Вырвавшись из его объятий, Элиан резко повернулась. Тяжело дыша, она прижимала к груди шитье. Солнечный луч, вырывавшийся из открытой двери, золотил яркими бликами ее волосы цвета меда. Мягкие тени подчеркивали высокие скулы и безупречную линию носа.
Кровь бросилась ей в лицо.
– Что вы себе позволяете? – воскликнула она.
Джос нахмурился. Она вела себя так, словно он пытался обесчестить ее, а не спасти от угрозы.
– Я услышал крик леди Хейдон. Румянец на ее лице стал гуще.
– Да, она кричала на меня, – призналась Элиан. – А теперь позвольте мне пройти.
Ее натянутый тон разозлил Джоса.
– Вы всегда так разговариваете с гостями своего отца?
В ее зеленых глазах промелькнуло отчаяние.
– Все смотрят. Позвольте мне пройти, – тихо бросила она и проскользнула мимо.
Вот он, ее однозначный ответ. Она не только винит его в случившемся, но и не дает шанса объясниться. Подобное отторжение больно резануло Джоса по сердцу.
Вскипев от гнева, он круто повернулся и вошел в опочивальню. Он даст ей то, чего она хочет. В конце концов, она для него никто, бесполезная пешка в игре глупого Рейнера дю Омэ.
Глава 11
Как только Джос вошел в комнату, его во второй раз поразил вид кровати. Сквозь окна с широко раскрытыми ставнями в комнату пробивалось солнце, играя лучами в золотых нитях задернутых штор. Филигранно выполненная резьба деревянных роз, обвивавших столбики кровати, делала цветы почти живыми.
Сестра Сесилия и сестра Ада находились в изножье кровати. Неподалеку, у окна, где было светло, стояли три скамеечки, рядом на полу – корзинка с рукоделием.
Занавески на кровати были отдернуты. Леди Беатрис лежала на самом краю. На ее обнаженные белые плечи падали блики солнечного света. Лицо Беатрис по-прежнему было бледно, под глазами, как и накануне, пролегли темные тени.
Выражение ее лица было суровым, когда она подняла взгляд на своего пасынка. Осознав наконец, что отца больше нет, Джос пожалел, что так и не добился ее расположения. Всю свою любовь она отдавала дочерям. Впрочем, теперь и у него, кроме уцелевших единокровных сестер, никакой родни больше не было.
– Подойди ближе, – позвала его Беатрис, с трудом выговаривая слова.
– Я подам вам скамеечку, сэр, – спохватилась Сесилия.
От постели Джоса отделяло два шага. Сесилия подставила ему скамеечку, и он сел. Беатрис одарила сиделку властным многозначительным взглядом.
– Может, мы выйдем? – предложила Сесилия и попятилась от кровати. – Идем, сестра.
Беатрис подождала, пока за монахинями не закрылась дверь, после чего повернулась на бок.
– Почему мы здесь? – спросила она. В ее тихих словах послышалась обычная враждебность, с которой она относилась к пасынку. – Почему я лежу в мерзкой постели шерифа? Почему я должна терпеть присутствие злосчастной дочери этого злосчастного человека?
– Потому что настоятельница не позволила бы мне остаться рядом с вами в стенах монастыря, а клятва, которую вы у меня вырвали, не дала мне возможности оставить вас на их попечение, – ответил Джос без эмоций.
Беатрис наморщила лоб, словно припоминая события вчерашнего дня.
– Я сама виновата, – пробормотала она. – Не важно, как мы сюда попали, но я больше не намерена оставаться здесь ни минуты. Эти две сестры, будь они неладны, отказываются ко мне прикасаться, не посоветовавшись с тобой. По крайней мере они послушались меня, когда я приказала сменить белье. А теперь отправляйся и скажи им, что мы сегодня же возвращаемся в Набуэлл и монастырь. Я не вынесу больше ни минуты в постели этого человека, равно как и в его доме.
– Напротив, миледи, вы останетесь там, где находитесь, – возразил Джос. Он был слишком зол в данный момент, чтобы терпеть ее своеволие.
Беатрис уставилась на него.
– Наглец! Ты еще смеешь мне перечить!
– Смею и, когда скажу почему, полагаю, вы согласитесь. – Не дав ей возможности возмутиться, он стал объяснять: – Как вы и предполагали, шериф пришел в ледохранилище, но к тому времени вы уже лишились чувств. Когда я его увидел, то сказал, как мы и договаривались, что даю ему всего две недели на поиски злодеев. Несмотря на мои угрозы, он настоял, чтобы я привез вас в его дом, в то время как сам обещал удалиться в другое место. А теперь, мадам, задайтесь вопросом, зачем ему понадобилось приглашать в свой дом врагов?
Беатрис захлопала глазами и нахмурилась. Раздражение и неприязнь рассеялись. Не отягощенная отрицательными эмоциями, она могла теперь проявить природную смекалку.
– Выходит, наш шериф имеет какую-то тайную цель, – догадалась она, – и по этой причине мы должны оставаться здесь, хотим мы этого или нет. И что же ты успел выведать? – Глаза ее сверкнули.
Джос покачал головой:
– Пока ничего. Прошел всего день. Но я узнал, на что способны злодеи, совершившие убийство.
Разбойники хладнокровно разделались с его сестрами. Причину их гибели он увидел, когда сняли бинты, чтобы извлечь из тел сердца. Его милым сестричкам перерезали горло. Скорбя об их юности и непорочности, он дал священную клятву отомстить за их гибель даже ценой собственной жизни.
– Скажи мне. – Бледные щеки Беатрис слегка порозовели. – Не бойся. Я не упаду в обморок.
– Как пожелаете. Эти разбойники совершают нападения раз в год. Обычно их жертвами становились купцы, странствующие в одиночку, люди, по тем или иным причинам отбившиеся от торговых обозов, пересекающих графство. – Члены городского совета подтвердили то, что говорил Джосу шериф. – Жертвой последнего разбоя был купец, торговавший пряностями. Он путешествовал в сопровождении пяти вооруженных охранников и трех ремесленников. Поскольку ваш супруг ехал с шестью солдатами, то, не считая ремесленников, от которых мало толку, и самого купца, можно однозначно утверждать, что разбойников было не менее двух десятков. Будь их меньше, они вряд ли смогли бы превзойти объединенные силы Хейдона и купца.
И если я не ошибаюсь, – продолжал Джос, – в этой схватке разбойники потеряли половину сообщников. Я разговаривал с коронером Набуэлла. Кстати, он не относится к числу почитателей лорда шерифа. – Джос знал, что, подобно другим королевским слугам, коронер графства презирал шерифа, считая его некомпетентным и грубым. – На месте стычки разожгли костер. Наряду с останками сожженных трупов торговца пряностями и его людей были обнаружены еще двенадцать черепов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31