Потом так же резко отпустив ее, сказал со смертельно холодной решимостью:– Ну что ж, ты обвинила меня в том, что беру, не спрашивая... так тому и быть.Спокойно взявшись за край выреза сорочки, он одним движением разорвал тонкую ткань сверху донизу.– Боже, что ты наделал? Опять все порвал! Ты, должно быть, окончательно обезумел! – взвизгнула Джезмин, отбросив ногой лохмотья и инстинктивно скрестив руки на обнаженной груди.– Я должен тебе одну сорочку и одну хорошую порку твоим же хлыстом, – процедил Фолкон, хватая кнут с тарурета.Джезмин повернулась и бросилась бежать. Но гнев Фолкона мгновенно сменился вожделением при виде длинных стройных ножек и соблазнительных округлостей голых ягодиц. Джезмин вжалась в дальний угол, глядя на Фолкона полными страха глазами, ожидая, что тот немедленно набросится на нее с кнутом, но единственным его намерением было преподать девушке урок любви.Фолкон снова приподнял ее так, чтобы удобнее было целовать, но кольчуга впилась в упругие груди, и Джезмин вскрикнула от боли. Фолкон рывком скинул кольчугу; послышался резкий зловещий лязг металла. Прежде чем вновь схватить девушку, Фолкон развязал тесемку штанов, так что грозное орудие вырвалось наружу. Не смея взглянуть на него, Джезмин подняла умоляющие глаза, но увидела лишь искаженное похотью лицо. Прижав ее к стене, Фолкон чуть согнул колени, чтобы вовремя поддержать Джезмин, когда он одним мощным толчком войдет в нее. Дрожь предвкушения пронизывала его с головы до пят.У Джезмин не было иного оружия, кроме острого языка, крепких зубов и длинных ногтей... да еще ума и сообразительности. Она решила вначале применить первое:– Меня тошнит от тебя! Грубый, бесчувственный дикарь! Собственная похоть свела тебя с ума! Ни до кого нет дела, кроме как до себя! Твой оруженосец при смерти, а у тебя в голове одно: лишь бы трахнуться!Грязное слово, брошенное прелестной девушкой, вернуло Фолкона на землю. Джезмин сказала правду! Впервые со времен юности ему было так стыдно. Он рывком поставил Джезмин на ноги, поднял с пола кольчугу и вышел из комнаты. Джезмин врезалась в стену, ушибла бедро и, сжав кулаки, громко воскликнула:– Клянусь Богом, де Берг, прежде чем я покончу с тобой, заставлю ползать на коленях и умолять, заставлю извиняться за каждое нанесенное мне оскорбление!Подойдя к шатру, Фолкон услыхал неразборчивое бормотанье Жервеза и понял, что тот бредит. Он поднял полог и вошел как раз в тот момент, когда Эстелла вливала в рот раненого очередную порцию горького отвара. Острые глаза старухи мгновенно заметили покрытое синяками лицо, гневный взгляд, мгновенно ставший тревожным, – Фолкон явно беспокоился за оруженосца.– Хорошо, что ты вернулся, – сказала она, – лихорадка скоро уляжется, и он будет насквозь мокрый от пота. Можешь помочь мне переодеть его и сменить простыни.– Я ценю все, что ты сделала, госпожа Уинвуд, – кивнул Фолкон.– Подрался из-за Джезмин? – без обиняков спросила она.– Думал, что из-за нее, но ошибся.– Он пожал плечами.– Я всю жизнь сражался... выбора нет – бороться и выжить или бороться и умереть.– Правда, что в твоих жилах течет кровь королей?– Верно. Мы, де Берги, потомки Робера де Мортена, брата Вильгельма Завоевателя.– Тем хуже для тебя. Плохо также, что трон ан глийских королей не перешел к человеку, подобному тебе, а вместо этого судьба наградила нас мерзавцем, дерьмом, достойным гнить среди отбросов, а не править людьми.– Старуха вздохнула.– Ах, что же, единственное, на что можно твердо рассчитывать в жизни, – это перемены.– Будем надеяться, – не повышая голоса ответил Фолкон, – что все перемены будут к лучшему.Эстелла удивленно взглянула на Фолкона, но тут же вспомнила, что он не наделен даром предвидения, как она сама.– Нет, де Берг, все будет хуже, гораздо хуже, прежде чем начнет улучшаться.Больше двух часов они ухаживали за Жервезом, обтирали его, меняли белье. Наконец он перестал обливаться потом и заснул более спокойным сном. Эстелла собрала мази и эликсиры и объявила:– Пойду отдохну немного. Вернусь днем и наложу повязку с мазью руты.– Эстелла, – тихо позвал Фолкон.– Что? – спросила она, остановившись у порога.– Когда я вернусь из Шотландии, женюсь на Джезмин и увезу ее подальше от королевского двора.«Бедняга, – подумала Эстелла, – он и понятия не имеет, как страстно влюблен, и воображает, что может командовать и принимать решения».– Доброй ночи, – пожелала она вслух перед тем, как уйти. Глава 20 На следующее утро король Джон решил продолжать путешествие к границе с целью подписать мирный договор с королем Александром. Изабелла и двор должны были пользоваться гостеприимством Ноттингема до возвращения монарха. Поскольку Честер тоже оставался в замке, король перед отъездом решил поговорить с ним.– Ранулф, насчет того небольшого дельца, которое мы обсуждали... по-моему, Изабелла уже смогла кое-что придумать. У нее неплохая голова, и к тому же она обожает секреты. Всегда планирует все, до последней мелочи. Посоветуйтесь хорошенько, и думаю, все мы в конце концов получим то, чего страстно желаем, – заявил он, подмигивая.– Если уберешь эту чертову старую ведьму. Она – главное препятствие, – ответил Честер.Джон предпочел оскорбиться.– Поосторожнее, Ранулф. Госпоже Уинвуд цены нет. Я в жизни не смог бы предпринять столь утомительное путешествие без нее. Никто не может превзойти ее в искусстве врачевания. Мой лекарь по сравнению с ней – просто мясник.Эстелла, однако, пришла в бешенство, узнав, что должна сопровождать короля. Она не выносила езды верхом и долго протестовала, жалуясь на то, что слишком стара и не выдержит пути в три тысячи миль, не говоря уже о том, что придется возвращаться. Но король и слышать ничего не хотел.– Эстелла, не мели чепухи, ты крепче любого из нас!У старухи не осталось иного выбора, кроме как начать укладывать травы и зелья и надеяться, что Фолкон де Берг не будет слишком подгонять караван. Сначала Фолкон расстроился, потому что Жервез не успел выздороветь, но по размышлении понял, что неплохо оставить в замке своего человека.– Жервез, есть все основания считать, что стрела предназначалась для меня, – признался он оруженосцу.– Подозреваю, что Честер желает моей смерти. Не спускай с него глаз. Не доверяй ему – он слишком умен, чтобы довольствоваться одной неудачей. Поскольку король велел Эстелле ехать, я попрошу Джезмин ухаживать за тобой и перевязывать рану.Оруженосец смущенно вспыхнул, и Фолкон понял, что девушка успела покорить еще одно сердце. Неужели победам маленькой ведьмы не будет конца?!Перед самым отъездом Фолкон отправился на поиски Джезмин и, к великому раздражению, отыскал ее в саду, занятую беседой с Уиллом Маршаллом, оруженосцем короля, почти ее ровесником.– Я надеялась, ты будешь слишком занят, чтобы попрощаться со мной, – безжалостно бросила она.– Иди помоги королю, он вот-вот отправится в путь, – подчеркнуто холодно велел молодому человеку де Берг.– Нет, Уилл, – вскрикнула Джезмин, – останься, иначе он опять набросится на меня как дикий зверь!Де Берг шагнул к Уиллу и, весело подмигнув, приказал нарочито резко:– Исчезни, Маршалл, для того, что я хочу с ней сделать, свидетели не нужны.Уилл широко улыбнулся и пошел к тому месту, где уже ожидал конюх с лошадьми. Джезмин, взглянув на де Берга, отметила, что его лицо зажило и выглядит почти как обычно.– Если хочешь знать, грубое животное, у меня синяков больше, чем у тебя!– Я не собираюсь причинять тебе боль, Джезмин, но предупреждаю, что, если и впредь будешь продолжать проводить время в обществе мужчин, получишь заслуженную трепку.Сверкнув глазами, Джезмин величественно ответила:– Я пришла в сад подышать свежим воздухом. Будьте добры, сэр, оставить меня в покое.Фолкон не смог устоять и, сжав ее талию, поднял в воздух. Девушке ничего не оставалось, как схватиться за его широкие плечи, и в этот момент он поцеловал ее, долгим, трепетно-нежным поцелуем. Джезмин встревожил стук собственного, бешено трепыхавшегося сердца, и, пытаясь спастись от неведомого доселе непонятного волнения, она внезапно вонзила острые зубки в нижнюю губу Фолкона. Тот, с видом недоверчивого удивления, поставил девушку на землю.– О, прости, Фолкон, я забылась, – невинно пробормотала она, не подозревая, что в этот момент, больше всего походит на ядовитую змею.Кровь Фолкона вскипела от гнева и вожделения – весьма опасного сочетания эмоций. Он толкнул Джезмин в высокую траву, упал на нее. Одна рука, скользнув под юбки, гладила обнаженные бедра, пальцы отыскали крохотный бутон, скрытый в мелких белокурых завитках. Девушка отчаянно пыталась сжать ноги, чтобы избежать дерзких ласк, зная, что довела его до состояния полубезумия.Молодой Уилл Маршалл ошеломленно замер, увидев резвящуюся в траве парочку. Он и подумать не мог, что де Берг станет прощаться с невестой подобным образом. Значит, и вправду не шутил, когда, подмигнув, сказал, что ему не нужны свидетели. И хотя Уилл был смущен до последней степени, пришлось дать знать о своем присутствии и прервать любовные игры.– Милорд де Берг, – окликнул он, – король приказал вам явиться.Охнув, Джезмин попыталась высвободиться, но Фолкон пригвоздил ее к земле обеими руками и холодно-прозрачным взглядом зеленых глаз. Наконец он сказал:– Когда я вернусь, закончу все, что начал, обещаю.– И ушел не оглядываясь.Позже, к вечеру, выяснилось, что Мэри Энн Фитцуолтер пропала. Джезмин пыталась не смеяться, когда мужчины организовали поисковую партию и отправились вдоль берегов реки Трент и на опушку леса, пытаясь найти хоть какие-то следы похищения. Наконец отец Мэри Энн, видимо поняв, куда девалась дочь, попытался замять дело и притушить суматоху. Когда обнаружили, что ее юная кузина Матильда тоже исчезла, все решили, что девушки, должно быть, отправились домой, либо в Маласет, либо в Данмоу.Эстелла в жизни не испытывала подобного облегчения, как при виде маячивших на горизонте высоких башен замка Понтефракт. Де Берг велел одному из людей ехать рядом с ней, помогать садиться в седло и спешиваться. Она была благодарна за помощь: было на кого опереться, и кроме того, оруженосец проводил старуху на женскую половину и нес за ней коробки и тюки. Эстелла приказала принести ужин в комнату – не было сил высиживать три часа за столом вместе с королем и хозяином замка. Осенняя ночь была прохладной, так что надев теплую ночную сорочку, она легла и почти мгновенно заснула.Казалось, прошло всего несколько минут, когда мальчик-паж потряс ее за плечо.– Госпожа Уинвуд, пожалуйста, проснитесь, король вас требует.– Пропади он пропадом, – огрызнулась она, не обращая внимания на перепуганного такой дерзостью пажа.– Должно быть, уже полночь, какого дьявола ему нужно в такой час?!– Не знаю, мадам. Мне было приказано спать за порогом королевской опочивальни. Вдруг король вышел, разбудил меня пинком и велел побыстрее привести вас.– Наверное, очередной припадок, – пробормокиы себе под нос Эстелла, – и, клянусь Богом, если ло не так, постараюсь довести его до приступа! – Вынув кувшинчик с настойкой ландыша, старуха велела:– Показывай дорогу, а потом можешь идти спать. Ночью ребенок должен быть в постели, а не валяться у чужих дверей.Дверь опочивальни короля оказалась закрытой, и Эстелла легонько постучала. Створка чуть приоткрылась.– Ты одна? – спросил Джон.– Конечно! Кто еще будет бродить по замку в столь неподходящее время? – отрезала она.Отворив дверь чуть пошире, Джон приказал:– Входи, да побыстрее! Эстелла пригляделась к королю и заметила, что, хотя припадок не начался, король был смертельно бледен и чем-то до крайности возбужден. Определенно, в человеке, позволявшем себе носить корону с ночным одеянием, было нечто неестественное.Он нервно дернул большим пальцем в сторону огромной кровати.– Что-то случилось с ней... сделай так, чтобы она пришла в себя.Эстелла никого не увидела и, подойдя ближе, отвернула покрывало.– Матерь Божья, – потрясенно вскрикнула она, крестясь, что делала крайне редко.На простынях лежало мертвенно-белое обнаженное тельце двенадцатилетней Матильды Фитцуолтер. Каким резким контрастом служили разметавшиеся вокруг маленького личика блестящие огненно-рыжие волосы, словно служившие недобрым предзнаменованием того, что сейчас предстояло увидеть Эстелле. Откинув покрывало, она заметила кровавую лужу, расплывшуюся на постели. Багровые капли стекали с ног ребенка, между бедер была втиснута подушка, видимо, кто-то тщетно пытался остановить кровотечение.Джон в отчаянии ломал руки.– Дай ей что-нибудь, помоги подняться. Горящие яростные глаза старухи впились в перепуганные гляделки Джона.– Я совершаю чудеса, но не могу воскрешать мертвых!– Она жива, старуха, жива, говорю тебе!– Она мертва. Ты убил ее!Это был крайне опасный для Эстеллы момент. Один неверный шаг, одно лишнее слово, и игра со смертью может закончиться поражением Эстеллы. Она поспешно сказала себе, что в любом споре один властвует, другой подчиняется. Разница в страхе, а Джон определенно боится.– Нужно избавиться от нее, – объявил Джон, явно давая понять, что теперь и Эстелла замешана в преступлении.– Что нам с ней делать?– Тебе лучше не знать. Предоставь все мне, – постаралась выиграть время Эстелла, уже решив, что не позволит скрыть тело бедняжки.Она пошлет его домой, чтобы там девочку похоронили, как подобает. Сначала старуха хотела позвать на помощь де Берга, но тут же передумала – не стоит впутывать его в эту грязь. Кроме того, он, как порядочный человек, наверняка возмутится и может лишиться головы.Эстелла обмыла труп, чтобы на нем не осталось следов крови, потом собрала простыни и наволочку, чтобы сжечь.– Не открывай никому, пока не вернусь, бросила она королю.Тот мрачно кивнул, нервно теребя корону. Эстелла поспешила через холл в комнату Уилла Mapшалла и разбудила его.– Немедленно найди деревянный ящик и принеси в опочивальню короля, – приказала она молодому человеку.Уилл недоуменно нахмурился.– Большой?– Такой, чтобы в нем могло поместиться тело ребенка, – тихо пояснила она, – Отвезешь его в Данмоу, семье Фитцуолтеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60