— Это не оправдывает рабство. Рабство — зло! Всегда было злом.— Все хозяйство лежит на рабах. Рабы будут всегда. Ты должна с этим смириться.— Нет, Маркус, ты ошибаешься. Рабство будет отменено, слава Богу.— Мне вовсе не хочется обсуждать с тобой проблему рабства. Ты здесь, чтобы развлекать меня. Меня интересует твоя замечательная красота, а не интеллект.— Очень жаль! Я намеревалась развлекать тебя сегодня с помощью моего интеллекта, не моей красоты.— Это невозможно.— Что, если мы поспорим, Маркус Магнус?Он ухмыльнулся:— Сейчас мы поднимемся наверх и продолжим наши игры.— Это приказ или приглашение?Он улыбнулся еще шире:— Поскольку нас никто не слышит, это приглашение.— Я рада, что ты играешь по правилам.— Тот, кто находится у руля, всегда может изменить правила. Вот в чем прелесть! — Он подошел кдивану и наклонился над ней. От его близости сердце ее затрепетало. — Мне доставит удовольствие отнести тебя наверх.Диана не успела запротестовать, как он подхватил ее на руки. Ее голая грудь плотно прижалась к его груди. Грубая ткань его туники царапала ей сосок, который немедленно затвердел. Ее голые бедра лежали на его мускулистой руке; тепло его тела передавалось ей, заставляя таять.Когда Маркус взбегал по лестнице, она чувствовала, как касается ее ягодиц его твердый, как мрамор, фаллос. Желание передалось от ягодиц в самый укромный уголок ее тела и дальше, к животу. С каждым шагом оно становилось все сильнее. Она прижалась к нему, чувствуя, как переливаются под ее руками твердые мускулы. Все ее ощущения были невероятно острыми, совершенно новыми для нее и необыкновенно приятными.Он внес ее в опочивальню и ногой захлопнул за собой дверь. Она уже не скрывала желания отдаться ему. Ей хотелось прижаться губами к его губам, чтобы попробовать их на вкус. Но он не стал ее целовать, а поднес к большому зеркалу, чтобы она увидела себя у него на руках.Зрелище оказалось впечатляющим! Он держал ее ноги так высоко, что виднелись золотистые завитки, прикрывающие розовый бутон между ее бедрами, а чуть ниже — его твердая плоть, напряженная и рвущаяся к цели. Он немного опустил ее, так, чтобы они коснулись друг друга.Она вскрикнула, и он понимающе улыбнулся. Маркус начал медленно опускать девушку, пока ее ноги не коснулись пола. Он стоял лицом к зеркалу, и разница между ними, когда они стояли вот так, совсем рядом, была особенно заметной. Она — хрупкая, нежная блондинка, и он — могучий, суровый брюнет.Замерев, она смотрела, как его сильная ладонь накрыла ее обнаженную, грудь, а загрубевший большой палец начал дразнить сосок; Бушующий огненный вихрь стремительно охватил ее тело от взятого в плен соска до паха. Маркус прижал ее к себе, так что она ощутила обнаженными ягодицами его восставшую плоть. Она глубоко вздохнула и попыталась просунуть руку между их телами, но он прижал ее еще крепче, и рука оказалась в ловушке — пальцы обвились вокруг его плоти. Большой палец его руки продолжал ласкать ее сосок. Она почувствовала, как пульсирует его плоть в ее ладони.Маркус приподнял тунику, и Диана увидела, как он провел рукой по ее высокому лобку и запутался пальцами в кустике волос. Она задыхалась от охвативших ее неведомых ощущений, от прикосновений его сильных пальцев. Она сделала слабую попытку убрать его руку, но справиться с ним не смогла, и рука ее бессильно повисла, а его двигалась все дальше, подбираясь к самому заветному, самому чувствительному месту.Найдя этот сладостный лепесток, Маркус начал ласкать его круговыми движениями, и она застонала от наслаждения. Видя себя в зеркале, извивающуюся в его руках, Диана возбуждалась все больше и уже готова была закричать. Она начала дышать шумно и часто и почувствовала, как пульсирует и вздрагивает прижатый к ее ягодицам фаллос.Теперь он медленно сжимал ее обнаженную грудь в том же ритме, что кружил пальцем там, внизу. Ей хотелось попросить его делать это побыстрее, но слова застревали в горле, и она лишь стонала от наслаждения, которое накатывало теперь на нее волнами. Женский инстинкт, унаследованный еще от Евы, подсказывал ей, что, если он ускорит темп, ее блаженству скоро придет конец. Медленные же движения растягивали наслаждение до бесконечности.Она выгнула спину, и голова ее начала биться о его широкую грудь. Оргазм оказался таким неожиданным и сильным, что она вскрикнула и подалась вперед. Он крепко прижал ее к себе, усиливая ее блаженство. Затем он снова поднял ее на руки, чтобы завладеть дрожащими губами.Она трепетно прижалась к нему, отдавая ему свои губы так, как отдала все свои чувства. Когда Маркус наконец оторвался от нее, он прошептал:— Это всего лишь увертюра к тем удовольствиям, которые мы разделим с тобой. А теперь пришел твой черед ублажать меня. Как ты думаешь, хватит для этого твоего разума или придется прибегнуть к помощи красоты, — лукаво спросил он.Маркус поднялся по ступенькам и положил ее на кровать. Затем стянул с себя льняную тунику и вытянулся рядом с ней, подложив под плечи подушки.Диана с любопытством и трепетом разглядывала его. Он явно делал честь мужскому племени! Торс покрыт густыми черными вьющимися волосами, в которых прячется золотая монета, поблескивая в свете серебряной лампы. На плоском животе волос почти нет, зато в паху — целый куст. И еще она видела его фаллос, все еще возбужденный и напоминающий ей римскую колонну, увенчанную пунцовой главой.Она подобрала под себя колени и сжала руки и в этой покорной позе тихо, но настойчиво обратилась к нему:— Маркус, меня зовут Диана Давенпорт. Я родилась в Лондоне в 1772 году. Я поехала в Аква Сулис, который мы называем Батом, из-за римских бань, построенных семнадцать веков назад. В один из дней я зашла в антикварный магазин — это где продают старинные вещи. Я удивилась, обнаружив там римский шлем из бронзы и железа. Не могла устоять и примерила его. Появилось странное ощущение, мне стало дурно, а потом показалось, что я куда-то несусь.Теперь-то я понимаю, что перенеслась назад во времени. Я на мгновение потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела себя в Аква Сулис почти под колесами твоей колесницы. Сначала я решила, что это кто-то из моего времени переоделся римлянином и играет в глупые детские игры. Но когда ты велел надеть на меня ошейник рабыни, я осознала, что никакие это не игры…Она говорила, а Маркус следил за ее очаровательным ртом. Ему безмерно повезло. У него есть рабыня не только необыкновенно красивая, но и способная рассказывать истории и развлекать его с умом и юмором. И что лучше всего — ни один мужчина еще до нее не дотрагивался. Ни один! Его глаза начали закрываться. Он наслаждался музыкой ее голоса, но усталость тяжелого дня брала свое, и Маркус заснул, так и не дослушав.Диана подняла ресницы, чтобы посмотреть, как он реагирует на ее рассказ. Ее глаза изумленно расширились — Маркус уснул, пока она говорила! Все еще стоя на коленях, она наклонилась пониже, чтобы лучше его рассмотреть. В покое черты его лица все еще хранили орлиную гордость, но выглядел он значительно моложе. Его широкая грудь опускалась и поднималась от медленного, ровного дыхания. Шея, руки и плечи — крепкие и мускулистые, а смуглая кожа на животе натянута туго, как на барабане.Его фаллос уже не напоминал римскую колонну, он спокойно лежал на бедре, но все равно благодаря своим внушительным размерам выглядел опасным. Диана перевела взгляд на бедра и ноги Маркуса. Таких мускулистых ног ей еще не приходилось видеть. Современные мужчины совсем не так сложены. Он выглядел колоссом.Наконец Диана взглянула на его руки — большие, мощные, со шрамами и мозолями. Она подивилась, как они смогли доставить ей такое наслаждение! Они были сильными и одновременно нежными. Она взглянула на свою грудь, которую недавно гладила и ласкала его рука, и удивилась, что на ней не осталось никаких следов.Диана положила свою узкую кисть рядом с его ладонью и увидела, что она раза в три меньше. Такой огромный, он вовсе не был неповоротливым, а обладал силой и ловкостью дикого зверя. Он легко и стремительно передвигался, виртуозно владел шпагой, уверенно нанося удары.Диана задумалась: почему судьба послала ее в руки именно этому человеку? Ответа она не знала, и все же в глубине души она ликовала, что ей выпал шанс жить в это время, в этом месте и с этим человеком. В душу даже закрался страх, что ее могут внезапно отнять у него. Диану удивило это открытие, но она вынуждена была признаться себе, что ей не хочется его потерять.Девушка знала — открой он глаза, и она отдастся ему без раздумий. Но она тут же почувствовала себя виноватой. У него был такой тяжелый день, ему нужен отдых, чтобы встать в пять утра и начать все сначала. Еще раз взглянув на него, она на цыпочках вышла из опочивальни. Глава 15 — Это возмутительно! — воскликнула Диана. — Я отказываюсь это надевать, я отказываюсь спускаться вниз, и можешь так ему и передать, будь он проклят!— Господин предупредил меня, что ты можешь повести себя неразумно. Он велел напомнить тебе о данном обещании, — сказал Келл с каменным выражением лица.Диана так разозлилась, что с трудом соображала. И тут она вспомнила свои собственные слова: «Не будь на мне этого одеяния, обнажающего одну грудь я бы разделила с тобой твой диван. Может, завтра вечером?» — «Завтра. Поклянись!» — велел он. «Я обещаю, Маркус». Ее мысли разбегались, как ртуть. Он поймал ее в ловушку. То одеяние, которое он выбрал для нее сегодня, оголяло не одну грудь, оно оголяло обе!— Можешь пойти вниз и сказать ему, что все обещания недействительньь Вообще вся наша сделка недействительна!— Ты имеешь в виду ту, по которой обязалась быть его рабой в присутствии посторонних? — спросил Келл без улыбки.— Откуда ты знаешь? — удивилась она.— И стены имеют уши, — сухо заметил Келл.— Значит, все в доме знают? — закричала она.— Что знают? Что в обмен на твое согласие изображать рабыню он будет держать свой член при себе, пока ты не снизойдешь добровольно?— О Господи! — Диана закрыла вспыхнувшее лицо руками. Еще никогда в жизни ей не было так неловко! А впрочем, это не она должна стыдиться, а Келл, подслушавший ее тайну! — Вы уже принимаете ставки на то, когда именно он уложит меня в постель?— Боюсь, что это произойдет очень скоро, если ты откажешься от сделки, — предупредил Келл.— Немедленно позови Нолу!— Рабыня не может приказывать.— Я же только притворяюсь рабыней, забыл? Зови Нолу, пока я не добилась, чтобы у тебя отняли плетку.— Тебе это может не понравиться, бритт, — сказала Нола с порога.— Женщина из Галлии, — поднял глаза к потолку Келл, — ее-то мне и не хватало!— Нола, в доме все знают мои тайны?— Нет, лишь бритт, да и у меня хватило ума сообразить, что к чему. Но Маркус ненавидит сплетни, и задача Келла их не допустить, так что можешь успокоиться: никто больше ничего не знает.— Благодарю за то, что ты постоянно мне мешаешь. Возможно, тебе удастся убедить эту леди одеться и спуститься вниз к ужину.— Только посмотри! — Диана протянула Ноле кроваво-красное одеяние.— Это — набедренное платье. Ты будешь выглядеть в нем потрясающе!— Я буду выглядеть в нем голой! Один из вас должен пойти и сказать ему, что я отказываюсь его надевать.— Тут потребуется дипломатический подход. Бритт для этого не годится. Пойду я. — Нола сказала так, чтобы позлить Келла. Почему она всегда лезет в такие дела? Скрывая терзавший ее страх, она вошла в триклиний. — Набедренное платье, которое вы выбрали для нее, господин, будет выглядеть на ней замечательно, но вы забыли, насколько она застенчива и к тому же никогда не видела такого одеяния.— Она обещала мне повиноваться. Она отказывается?— Нет-нет! Но мне кажется, что вы поступили бы предусмотрительно, убрав из этой части виллы мужчин-рабов. Ей будет спокойнее, если только ваши глаза смогут наслаждаться ее красотой.— Пусть Келл уберет всех мужчин. Ты не согласилась бы нас сегодня обслуживать, Нола?Нола склонила голову. Ей предстояла щекотливая задача, и она не была уверена, что сможет с ней справиться. Когда она вернулась в спальню Дианы, Келл воскликнул:— А, наша женщина-дипломат явилась! Так ты сказала ему, что леди отказывается?— Я объяснила ему, что она очень застенчива и никогда еще не носила подобного одеяния.— И что же? — продолжал допытываться Келл.— И он пожелал, чтобы ты убрал всех мужчин-рабов из этой части виллы. Это, разумеется, касается и тебя, бритт!Келл испустил демонстративный вздох облегчения.— Боги милостивы ко мне сегодня. Я с удовольствием повинуюсь этому приказу, а вот тебе, дорогая Нола, предстоит решить нелегкую задачу.Когда он ушел, Нола сказала:— Как бы мне хотелось хоть раз стереть эту самодовольную усмешку с его физиономии!— Ты ничего не сказала Маркусу, — догадалась Диана.— Он и так пошел на уступки, чтобы ты чувствовала себя спокойнее, — напомнила ей Нола.— И все же он хочет, чтобы я это надела! Ты только погляди. Это — возмутительно шокирующее одеяние.— Несколько откровенное, но вовсе не шокирующе. Римляне уважают тело, преклоняются перед ним. Нет ничего прекраснее, чем обнаженная красивая женщина. Считать это непристойным просто нелепо. Примерь платье, и ты увидишь, что стала еще красивее.Диана неохотно сняла столу и разрешила Ноле задрапировать свои бедра алым набедренным платьем. Оно было вырезано спереди почти до лобка, где Нола прикрепила большую перламутровую брошь. Когда Диана посмотрела в зеркало, она вдруг с усмешкой подумала, что если бы Пруденс ее увидела, то умерла бы от шока!..От дверей раздался низкий голос:— Ты уже достаточно собой налюбовалась, теперь моя очередь.— Маркус! — вздрогнула Диана. — Я не могу так ходить!— Тогда я тебя понесу! — решительно заявил он, легко, как былинку, подхватил девушку и, не обращая внимания на ее протесты, понес в триклиний.Диана так съежилась, что видна была лишь ее спина — на случай, если кто-то решит подглядывать. Но зато теперь ее соски при каждом шаге касались его груди. Она ощущала жар его тела и чувствовала сильный мужской запах его кожи.Она ждала, что он снова поднесет ее к зеркалу, но он опустил ее на диван и подложил под локоть золотистую подушечку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50