Гэвин и Драммонд ночью вернулись с корабля, стоящего на якоре в семи милях по реке Ди. Позавтракав в одиночестве и решив, что уже достаточно долго заставила Дугласа ждать, Тина спустилась во двор. Она не обнаружила на лице жениха никаких следов нетерпения, наоборот, его взгляд дал понять женщине, как она красива. Охранники подвели Индиго, которая спокойно обнюхивалась с Бандитом, этим, по мнению Тины, ужасным, абсолютно неприрученным животным. Рэм дернулся, как от удара, заметив, какой сияющей улыбкой его невеста приветствовала Гэвина. Огонек приготовилась выслушивать поддразнивания Рэма по поводу прошедшей ночи. Он произнес:— Ты была права насчет этого повара-француза. Никогда до этого не пробовал ничего подобного вчерашнему лососю в соусе.Искоса поглядывая на лорда, Валентина ответила:— А я решила, что тебе больше понравился десерт.Вначале она решила, что запрещающий взгляд Дугласа относится к принесенному ею из спальни обращению на «ты», но потом поняла, что все происходившее между ними ночью является неприкосновенным. Об этом они никогда не будут говорить на людях. Невольно ее уважение к жениху возросло. Откашлявшись, Огонек сменила тему:— Индиго не возражает против ухаживаний Бандита.— Когда она была моей собственностью, надеюсь, он успел покрыть ее. Она может быть жеребая, — вслух размышлял Рэм.Тина разозлилась. Этот чертов жеребец испортил такую превосходную кобылу, а Дуглас радуется! Вечно он получает то, что хочет, — теперь ему достанется еще и жеребенок. Леди Кеннеди продолжала путь молча, пока они не доехали до реки. За ней простирались земли, прежде принадлежавшие ее отцу.— Владения Дугласа на том берегу намного превосходят владения на этом.Лорд, подняв бровь, исправил ее:— Ваша земля все еще носит имя Кеннеди. До тех пор, пока мы не поженимся.«Этого никогда не будет», — поклялась в душе Валентина.Корабль, капитаном которого был Драммонд, носил имя «Антигона» и стоял на якоре в заливе Киркудбрайт. Группа прибывших натянула поводья, и Рэмсей произнес:— Добро пожаловать на борт, леди, и выбери себе любой подарок из Фландрии.Со смягчившимся сердцем его невеста решила, что за это простит Дугласу какую-нибудь провинность в дальнейшем. Она обожала корабли и все связанное с морем, но лорд Кеннеди, хотя и имел целый флот купеческих судов, никогда не позволял ей удовлетворить свое любопытство. Проведя Тину на борт, Рэм препоручил ее заботам Колина, а сам удалился с Драммондом и Гэвином. Огонек была очарована видом товаров. Здесь громоздились рулоны тканей — от великолепной шерсти до блестящей парчи, и еще ей приглянулись гобелены, особенно один из них — рыжевато-бронзового цвета, изображающий рысь. Он будет превосходно смотреться над их кроватью в замке Дугласов. Колин свернул гобелен для Тины, сам он был счастлив получить новую партию масляных красок и холстов из Голландии.Чтобы добраться до кормового трюма, надо было пройти по палубе, и Огонек заметила, с каким мрачным лицом ее жених обсуждает что-то со своими людьми. Лопаясь от любопытства, она все же не решилась расспрашивать Колина. Дугласы ценили единство клана превыше всего, и ей не хотелось, чтобы Рэмсею передали, как она сует нос в их дела. Нюх леди Кеннеди подсказал ей, что среди других грузов на «Антигоне» есть и пряности. Мсье Бюрк никогда не простит ей, если она не привезет ему редкого товара, каждого вида понемногу. Тина знала, что родина пряностей — не Голландия и не Фландрия, и Колин пояснил, что эти душистые редкости прибыли из голландских колоний. Мускатные орехи издавали пикантный аромат, перец забивался в нос и заставлял всех чихать, гвоздику Огонек не спутала бы ни с чем, ведь та помогала вылечить зубную боль и была такой дорогой, что больше одной штучки в кушанья никто не клал. Корица благоухала лучше всего и имела приятный вкус, но и имбирь был тоже неплох. Перенюхав и перепробовав все пряности, Тина перешла к духам. Ароматические масла и мускус изготавливали из экзотических растений и коры деревьев, затем во Фландрии их смешивали с цветами мака, фрезии или лилий, которые росли повсюду. Для себя молодая женщина выбрала смесь ароматов пряностей, фрезии и легчайшего дуновения мускуса. Остальные духи показались ей слишком тяжелыми и приторными.Наконец Рэм закончил все дела и, оставив на борту вместе с Драммондом нескольких своих бандитов, сошел на берег. Гэвин был рядом со старшим братом, и Тина, подходя, усышала, как Черный Дуглас говорил ему:— Погоди, скоро ты ее увидишь. Легкая, точеная, никому за ней не угнаться. — Направляя своего коня к невесте, он поинтересовался: — Нашла что-нибудь интересное, детка?— Все интересно! Я взяла себе переливающегося бархата и выпросила немного специй для мсье Бюрка. Он испечет имбирных пряников.— А он когда-нибудь делал тебе имбирных человечков?— Да, самых лучших в мире. Уж с этими человечками никаких хлопот, они всегда молчат, а если чем-то не угодили, можно просто откусить им голову.Они оба расхохотались. Рэму все больше нравились ее шпильки и намеки, он находил в своей невесте все новые и новые качества, очаровывающие его. Раньше его все злило, но это ведь было до того, как Тина стала принадлежать ему! Дугласу нравилась ее непосредственность и то, что она предпочитала ездить верхом, а не в экипаже, и то, как она позволяла ветру играть с ее волосами. Валентина в элегантных нарядах и с украшениями выглядела сногсшибательнее любой французской куртизанки. Но больше всего ему нравилось, как она занимается любовью, ничего не скрывая, не стесняясь, отдаваясь полностью. Однако внутренний голос подсказывал ему, что нельзя позволить ей догадаться, как он влюблен.Они направлялись на запад, в залив Вигтаун, где стояли несколько кораблей. «Валентина», тем не менее, затмевала их все. Судно было создано для больших скоростей, поэтому его линии так же ласкали взор, как его имя — слух. Леди Кеннеди испытывала противоречивые чувства, когда любовалась кораблем. С одной стороны, она гордилась, что такая красота принадлежала раньше Кеннеди и носила ее имя, с другой — сожалела, что отец уступил судно Дугласу. Обида на отца в ее душе смешивалась с ненавистью к Сорвиголове. Когда лорд разглядывал судно, Огонек заметила на его лице то же выражение собственника, с каким он смотрел и на нее. И, хотя корабль никогда не принадежал ей лично, в эту секунду Тине захотелось стать его хозяйкой, а заодно испытать свою власть над Дугласом.— Мне бы хотелось получить сегодня еще один подарок, — нежно вымолвила она.— Только назови, — тихо ответил Рэм.— «Валентина», — кивая в сторону этого чуда под парусами, ответила невеста.Лицо лорда застыло.— На этот раз чувство юмора тебе изменило. Пошли, я отвезу тебя на борт.— Стой! — Голос женщины был слышен всем. — Это все еще собственность Кеннеди, пока я официально не вручу его тебе. Это я отвезу тебя на борт.Дуглас сделал удивленное лицо, но смолчал. Все спешились и заняли места на веслах в большой лодке. Рэм торжественно вручил весло Тине.— Вперед.Она с неудовольствием оглядела свое дорогое голубое платье и, подняв глаза, заметила, как ее жених перемигивается с остальными мужчинами.— Проклятье, — пробормотала она, натянула перчатки и взялась за весло.Дуглас не ожидал от своей невесты такой твердости. Рассмеявшись, он сказал:— Ну ладно, я пошутил.Тина сузила глаза.— Нет, я буду грести, даже если потом сдохну!Всю дорогу она неумелыми движениями только мешала остальным гребцам, но, когда лодка поравнялась с грациозной кормой, по меньшей мере дюжина рук протянулись на помощь, и одобрительные улыбки на смуглых лицах расцвели ей навстречу.На судне оставались только несколько человек Кеннеди, Огонек узнала их — это были люди Донала. Сразу пройдя на полубак, она отдала приказание:— Лринесите мне судовой журнал.Морской ветер играл волосами и юбками молодой женщины, открывая взорам всех ее ноги и белье. С гордо поднятым подбородком и сверкающими глазами леди Кеннеди смотрела на Дугласа. Присутствующим было интересно, чем закончится их поединок. Когда наконец журнал принесли, Валентина церемонно вручила его Рэмсею со словами:— Теперь эта красавица принадлежит вам, милорд. У нее превосходные очертания, но ею не так-то просто управлять, как может показаться.Двойной смысл сказанного дошел до каждого, и, любуясь победным блеском в глазах невесты, Рэм ответил:— Как новый хозяин этой крошки, могу уверить, что она никогда еще не была в лучших руках.Огонек прикусила губу — неужели последнее слово останется за наглецом?— Надеюсь, вам знакомы грозовые приметы, — предупреждающе произнесла она.— Шторм на море я люблю больше всего. Но он может быть очень свирепым.Принять предупреждение или продолжать бросать ему вызов? Тина вгляделась в серые глаза жениха и, дернув плечиком, с небрежной улыбкой сказала:— И это называется гостеприимством — заставлять меня стоять здесь, замерзая до смерти.— Спустимся вниз, и я тебя согрею, — проговорил Дуглас ей на ухо.Свежий запах соснового настила палубы смешивался е запахом мокрых парусов. Повернувшись к одному из слуг Донала, Огонек попросила:— Передайте, пожалуйста, письмо от меня Доналу и его жене Мэгги.Тот кивнул, а Рэм напомнил ей:— Только пиши быстрее — я собираюсь поднять якорь и выйти в море.Тина сразу же загорелась:— Ладно, я пока не буду писать, Донал все равно не оценит. Просто передайте им от меня привет, а я как-нибудь приеду погостить.
Рэм повел свою невесту вниз, с удовольствием отмечая превосходную отделку внутренних помещений судна. Как только дверь главной кабины закрылась за ними, Дуглас буквально накинулся на женщину. Его жесткий рот смял ее губы, тело было вплотную прижато к телу. Жених отпустил ее только после нескольких продолжительных поцелуев.— Бог ты мой, я весь день мечтал вновь почувствовать этот вкус.— Я все такая же сладкая? — поддразнивала его Тина.Лизнув ее губы, лорд ответил:— Ну, не совсем, немного едкости добавилось. — Он намекал на ее характер. Рэм сидел на краю стола, притянув невесту к себе. Ее платье было расстегнуто прежде, чем она успела что-либо сказать. Охватив груди Тины, Дуглас принялся целовать и брать в рот ее соски.— У тебя нет стыда, — задыхаясь, вымолвила Огонек.— Угу, совсем нет, — согласился он, сжимая ее ягодицы. Взглянув на койку, он продолжил: — Достаточно широко для нас двоих.— Нет, одному придется лежать на другом.— А давай по очереди? — с энтузиазмом предложил Рэм.Пытаясь отстраниться, Тина напомнила:— Твои люди ждут приказа поднять якорь.— Они пока подождут. Все слышали, как ты пригласила меня вниз, чтобы погреться. Ты намеренно возбуждала меня.— Это не значит, что ты можешь кидаться и срывать с меня одежду, чокнутый!— Да, я сошел с ума, — снова целуя ее и утопая в аромате женщины, согласился Сорвиголова. Касаясь губами ее шеи, уха, он прошептал: — После морского путешествия твоя кожа окажется соленой сегодня ночью.Легкая дрожь пробежала по спине Тины.— А если ты будешь себя хорошо вести, то я позволю тебе попробовать меня на вкус, — продолжал лорд и усмехнулся, увидев, как она покраснела. Вновь становясь серьезным, Дуглас помог своей невесте застегнуть платье. — Мне бы ничего так не хотелось, как заняться с тобой любовью, но я знаю, что ты стесняешься в окружении всех этих грубиянов. Придется потерпеть до вечера. — Откинув волосы со лба женщины, он ласково поцеловал ее висок. — Отправляемся в Ирландское море.Тина пошла на нос судна, а Рэм, отдав необходимые приказания, стал у руля. Джок и Гэвин по обе стороны от него внимательно вглядывались в море.— Здесь нам потребуется пушка, — произнес Джок.— Где мы ее купим? — спросил Гэвин.Дуглас удивленно поднял брови.— Купим? Разве нас не называют бандитами? Украдем орудие тан же, как угоняем скот. Назавтра первым приказом будет захватить какой-нибудь английский корабль. Держите ухо востро!Тина наблюдала, как распускались паруса. Вот было бы здорово родиться мужчиной! Отдавать приказы с капитанского мостика, иметь в своем распоряжении такое прекрасное судно, как «Валентина», с полной командой на борту! Она облокотилась на леер и любовалась морем и небом, вслушивалась в пронзительные крики чаек, так свободно несущихся над волнами. Устав смотреть на море, она взглядом отыскала Рэмсея. Огонек следила, как он разговаривал со всеми членами команды по очереди. Она заметила, что лорд очень внимательно выслушивал каждого и, переходя к следующему собеседнику, обязательно хлопал предыдущего по спине или по плечу. «Для женщин не существует лозунга „Один за всех и все за одного“, — подумала леди Кеннеди. — Две дамы могут быть близкими подругами, как они с Адой, но в большей группе женщины скорее станут относиться друг к другу враждебно». Вспомнив об Аде, Огонек вспомнила и ее совет. Сегодня она совершила тактическую ошибку — позволила гневу и ненависти вырваться наружу, язвила и вела себя неподобающе. Надо было дождаться, пока они лягут в постель, а потом попросить подарить ей судно. Рэм Дуглас опасен, нельзя забывать об этом и нельзя, чтобы он догадался о том, что все ее действия направлены на его уничтожение.
Поздно вечером лорд присоединился к невесте у кормы и, обнимая ее с видом собственника, наблюдал, как алый шар солнца погружается в черную морскую гладь.— Надеюсь, свежий воздух пробудил твой аппетит.— Я просто умираю с голоду!— Хорошо! Ребята приготовили вполне съедобный ужин. Прошу заметить, они вовсе не ученики мсье Бюрка, но у нас будут устрицы, запеченные в раковинах, и крупные креветки. Поедим здесь, на палубе, ты не против?Тина была в восторге. Ей нравилось, когда с ней обращались по-свойсни. Сидя со скрещенными ногами, в окружении мужчин, она с удовольствием поглощала пищу с тарелки на коленях и запивала еду пивом.Ветер утих, как только они вошли в устье реки Ди. Паруса «Валентины» были свернуты, и судно пошло вверх по реке вместе с вечерним приливом. Рэм хотел проверить, как близко к замку он может подойти на корабле с такой осадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57