Он свирепо заворчал, испугав щенков, схватил жену, повернул ее и крепко прижал спиной к себе.
– Я чувствую, как ты дрожишь, – прошептал он ей на ухо.
– Ты напугал меня, как я и просила.
– Этот страх скует тебя, а вонючее дыхание того, кто тебя схватил, только сильнее напугает.
– У тебя приятное дыхание, – негромко отозвалась Гонора.
– Думай не об этом, – предупредил Каван, хотя сам не мог последовать своему совету – слишком сладким было ее дыхание и слишком манящими ее сочные губы.
Он едва не засмеялся, увидев, как Гонора наморщила носик, словно почувствовала чей-то зловонный запах.
– И что мне делать, чтобы вырваться? – взволнованно спросила она.
– Прежде всего старайся всегда оставаться вне пределов досягаемости любого нападающего. Во-вторых, если он тебя схватит, попытайся сразу вырваться. Сильно дернись. Он растеряется, и у тебя появится возможность сбежать или хотя бы отскочить от него на некоторое расстояние. Если же окажешься в таком положении, как сейчас, первым делом должна попытаться вырваться и обездвижить его.
Гонора понимающе кивнула.
– Ударяешь каблуком ему по ноге как можно сильнее, бей не по пальцам, а выше. Одновременно бьешь локтем ему в живот. Так ты сможешь либо сразу вырваться, либо ослабить его хватку настолько, что сумеешь повернуться и ударить его по носу основанием ладони. Делать это нужно быстро, не задумываясь. Ударила – и беги! Не жди и не оборачивайся, чтобы полюбоваться результатом. Ты победишь только в том случае, если сумеешь убежать.
– Это у меня получится, – заверила его Гонора.
– Ну, покажи.
Она повернула голову, задев губами его щеку.
– Я сделаю тебе больно.
Уже сделала, и гораздо больнее, чем если бы ударила его локтем в живот. Она разожгла его страсть, и ему все труднее сдерживаться!
– Я сумею уберечься от твоих ударов. Мне нужно увидеть, с какой силой ты будешь их наносить.
– Пообещай, что я не сделаю тебе больно!
Каван не хотел обижать ее, сказав, что может опрокинуть ее на спину так же быстро, как и вчера. Это сведет на нет все его старания. Лучше успокоить Гонору, потому что ее искренняя забота только сильнее заводит его.
– Обещаю.
Она улыбнулась, поцеловала его в щеку и отвернулась:
– Хорошо. Значит, я могу действовать решительно.
Каван едва успел выдернуть ногу, так резко она напала. Щека в месте поцелуя горела, и жар от нее расходился по всему телу. Он откачнулся как раз вовремя, чтобы ее локоть не врезался ему в живот, и отдернул голову, быстро вскинув вверх руку, чтобы избежать удара в нос.
Гонора, широко улыбаясь, шагнула в сторону.
– Ну, как у меня получилось?
Каван схватил ее за талию и притиснул к себе, почти соприкоснувшись с ней губами.
– Ты не убежала.
Слишком поздно он сообразил, что жена не дрожит. К этому моменту она уже успела сильно стукнуть его каблуком по ноге, и Каван отпустил ее, ужасно растерявшись от такого неожиданного нападения. Гонора исчезла в мгновение ока. Куда? Он не увидел.
Дохромав до копны сена, Каван сел и захлопал в ладоши:
– Отлично! Ты выучила урок.
Появившись из соседнего стойла, Гонора шутливо раскланялась:
– Спасибо.
Каван вздрогнул, потому что она тут же метнулась к нему и села на землю, чтобы осмотреть его ногу.
– Извини, но я хотела проверить, получится ли у меня на самом деле и… – Гонора замялась. – Я хотела, чтобы ты мог гордиться мной. – Она стянула с его ноги мягкий кожаный башмак и поморщилась, увидев красное пятно. – Я сделала тебе больно.
– Ты поступила как достойный воин. Я горжусь тобой.
– Правда? – спросила она.
– Правда. А моя нога… Боль несильная, зато теперь я знаю, что моя жена не будет колебаться, если ей придется защищать себя.
– Научи меня еще чему-нибудь, – сказала Гонора, осторожно притрагиваясь к его побагровевшей ноге.
Прикосновение прохладных пальцев к распухшему подъему было очень приятным. Кавану хотелось, чтобы она не убирала руку. Он закрыл глаза. Ее прохладная ладонь легла на синяк, и жар волшебным образом превратился в покалывание. Странное ощущение поползло вверх по коже, достигло паха, и Каван понял – ему хочется, чтобы ее рука оказалась там.
Он вздрогнул и широко распахнул глаза. Чей-то язык лизал пальцы у него на ноге, и Каван ничуть не удивился, увидев Смельчака.
– Нужно перекусить, – сказал он, отпихнув щенка и натягивая башмак.
– А потом будем учиться дальше? – спросила Гонора, расстилая на земле свой плащ и вытаскивая корзинку.
– А ты усердная ученица. – Каван забрал у нее корзинку, помог жене сесть и сам уселся напротив. Гонора раскладывала еду.
– Я даже не представляла, что мне может понравиться поединок.
– Тому, чему я тебя научил, далеко до поединка. В сражении нет времени на мысли, соображения и страх. Ты нападаешь и бьешь до тех пор, пока вокруг никого не останется.
Он вспомнил, как стоял в тот день на поле боя, окруженный врагами, и понимал, что битва проиграна, а сам он может погибнуть. И тут услышал, как Ронан кричит, взывая о помощи, посмотрел, и кровь похолодела в жилах. Ронан, окровавленный, лежал на земле и громко кричал от боли. Каван попытался пробиться к брату. Если им суждено погибнуть, они погибнут вместе. Но меч противника остановил его в нескольких дюймах от брата. Они тянулись друг к другу руками, пальцы их едва не соприкоснулись, но тут их растащили в разные стороны, и они больше не виделись.
– Ты прав, – произнесла Гонора, прервав воспоминание. – Может быть, я не так хороша в битве, но все равно мне приятно знать, что я сумею защититься, если возникнет такая необходимость.
Каван взял ее за подбородок.
– Отчим бил тебя каждый день?
Она побледнела, отшатнулась и обхватила себя руками. Щенок тут же подбежал к ней, чтобы утешить. Каван все понял без единого слова и выругался себе под нос. Сколько страха и боли ей пришлось вытерпеть!
Гонора взяла настырного щенка на руки и уткнулась лицом в его мордочку. Его маленький розовый язычок вылизывал ее щеки, потом она спохватилась, взяла небольшой мешочек и развязала его, вытащив несколько маленьких кусочков мяса для каждого щенка. Все они столпились вокруг и лезли друг на друга, чтобы получить свою долю.
Каван взял ломоть черного хлеба, терпеливо дожидаясь ответа.
Гонора молча протянула ему кусок сыра и разрезала яблоко, поделив его пополам, но потом все же заговорила:
– Он бил меня часто.
– Ты не хочешь об этом говорить?
– А о чем тут говорить? У Калума тяжелая рука, вот и все.
– Он не должен был тебя бить, – возмутился Каван.
– Правильно это или неправильно, но так поступают многие мужчины, а женщинам остается только выживать.
– Я никогда не подниму на тебя руку.
– Я знаю, – сказала Гонора, протягивая ему еще ломтик яблока.
Каван удивился ее категоричному ответу. Что заставило ее без тени сомнения думать, что он никогда не станет бить ее?
– Почему ты так решила? – полюбопытствовал он.
– Ты благородный человек.
Каван отряхнул руки.
– Не будь такой уверенной.
– Я знаю, – настойчиво повторила Гонора.
– Ты не можешь знать меня настолько хорошо, чтобы предполагать такое, – заспорил Каван.
– Это не предположение, это факт.
– Как это? – в замешательстве спросил Каван.
– Ты устроил выволочку моему отчиму за то, что он меня ударил. Если бы ты не считал его поступок отвратительным, то просто не обратил бы на это внимания.
– Ты забываешь, что ты моя жена, – напомнил ей Каван.
– И как жена оказалась под твоей защитой. Только благородный человек поступит так, как ты.
Образ Ронана, их почти соприкоснувшиеся пальцы, отчаянный ужас в его юных глазах… Воспоминание хлестнуло Кавана, словно ему дали пощечину, и он быстро отвернулся.
– Я не благородный человек.
– Не нужно отрицать правду.
– Ты сама не знаешь, что говоришь… – Каван вскинул вверх руку, чтобы она замолчала. – Не желаю больше ничего слышать.
– Почему ты отказываешься слушать?
Каван пригвоздил ее к месту сердитым взглядом.
– Почему ты говоришь, если я приказал молчать?
Гонора опустила голову.
– Прости. Мне показалось, что мы разговаривали на равных.
Ее вежливое обвинение невольно вызвало у Кавана усмешку.
– Так и есть.
Гонора, улыбнувшись, подняла голову:
– Честный ответ на честный вопрос?
Прежде всего Кавану нужно было восстановить дыхание. Ее улыбка, ее фиалковые глаза, загорающиеся радостью, ее сочные розовые губы, ее подбородок, вздернутый Ровно настолько, чтобы казаться торжествующим, – все это просто губило его. На какое-то мгновение Каван увидел женщину, в которую Гонора пыталась превратиться – женщину достаточно сильную, чтобы высказать свои мысли, не опасаясь последствий. Как ни странно, именно он Каван, помог ей сделать первые шаги на пути к этой силе, и это доставляло ему искреннее удовольствие.
– Почему ты отказываешься считать себя благородным человеком? – настаивала Гонора.
Неужели признаться во всем жене? Рассказать ей о своих мучениях? Признаться в собственной вине? Он ни с кем не делился подробностями о том, как они с Ронаном попали в плен. О том, как он не сумел помочь брату и как теперь не может простить себя за это.
С признанием пришло облегчение.
– Я должен был спасти брата.
– Ты пытался.
Каван сердито посмотрел на нее:
– Откуда ты знаешь?
– Потому что именно так поступил бы благородный человек. Я уверена, что тебе помешали обстоятельства.
Каван вытянул вперед руку ладонью вверх и уставился на свои пальцы.
– Я почти дотянулся до него, почти взял за руку. – Он сжал пальцы.
– Вас разделили? – спросила Гонора.
Каван кивнул.
– Он был ранен. Не знаю, насколько тяжело, но крови было очень много. Нас оторвали друг от друга, и я пытался выяснить, куда его увезли. – Он покачал головой. – Ушли месяцы на то, чтобы узнать, что он не в одной со мной деревне, но я так и не сумел выяснить, где именно его держат. Словно он просто исчез, и я боялся, что он умер от ран, но однажды раб шепнул мне, что мой брат жив. – Каван сжал кулак. – После этого я вообще ничего о нем не слышал, и когда появилась возможность бежать, мне пришлось это сделать, так ничего больше и не узнав.
– Ты вернулся домой. Ронан тоже вернется, – заверила его Гонора.
– Я закаленный воин, а у Ронана почти нет опыта.
– Он не может быть совсем неопытным с тремя такими братьями. Вы наверняка хорошо его учили. И он обязательно воспользуется своими знаниями, чтобы выжить и бежать. Не нужно недооценивать брата. В конце концов, он Синклер – человек чести, мужества и силы.
«Она думала о моем брате и о том, на что он способен, – осознал вдруг Каван, – в то время как я переживал из-за того, что не сумел спасти Ронана. Но она не видела ужаса в его юных глазах».
– Он нуждался в моей помощи! – настойчиво повторил Каван.
– Ты сделал все, что мог.
– Этого недостаточно!
– Чувство вины ничем не поможет твоему брату, – сказала Гонора.
– Ошибаешься! – рявкнул Каван. – Чувство вины поддерживает желание отомстить и вернуть брата! Я найду его и заставлю врагов дорого заплатить за него!
– И во что обойдется эта месть тебе?
Каван схватил ее за подбородок и впился взглядом своих темных глаз в ее фиалковые:
– Мне плевать. Я заплачу любую цену!
Глава 16
Гонора прикрыла рукой глаза, чтобы яркое солнце, Прогнавшее к полудню холод, не слепило ее. Каван ушел из конюшни в припадке раздражения, а Смельчак после вкусного угощения уснул вместе с остальными щенками. Предоставленная самой себе, Гонора решила, что прогулка по вересковым пустошам поможет прояснить мысли.
Но она резко остановилась, едва завернув за угол конюшни. Муж ссорился с Лахланом, и выглядело это так, словно они вот-вот подерутся. Гонора осторожно приблизилась и ничуть не удивилась, услышав, что скандал начался из-за пропавшего брата.
Вокруг уже собралась толпа, зеваки шептались, покачивали головами, и Гонора не сомневалась, что почти все – на стороне Лахлана. Его любили и уважали, а Каван после возвращения так и не сумел вернуть себе расположение членов клана. Он слишком много размышлял, сторонился остальных и только недавно начал проводить какое-то время с Гонорой, и то лишь потому, что решил научить ее защищаться, иначе вряд ли бы она часто его видела. Он по-прежнему спал на полу перед очагом и держался в стороне от других, не проявляя никакого интереса к делам клана, и люди уже задумывались, достоин ли он в будущем стать лэрдом.
И все-таки Каван – ее муж, и долг жены быть рядом, несмотря ни на что. А после их разговора она стала лучше понимать, что его мучает. Он взвалил на себя вину за то, что не сумел уберечь брата, и ничто не могло заставить его передумать. Он готов на все, лишь бы найти Ронана, даже если ради этого придется ссориться с братьями.
Между тем обвинения и угрозы между двумя братьями летали, как стрелы, попадали в цель, и им все труднее было сдерживать ярость. Очень скоро она наверняка вырвется из-под контроля. Гоноре срочно требовалось сделать что-нибудь, иначе они подерутся, и тогда пересуды будет уже не удержать.
Как же отвлечь Кавана?
Если она его окликнет, он скорее всего просто не обратит внимания или прикажет ей уйти, и Гонора будет вынуждена повиноваться. Так что же делать? И тут ее озарило. Как только Каван увидел, что Калум ее ударил, он тут же кинулся за ним. А если он подумает, что Гоноре плохо? Поспешит ли муж к ней на помощь?
«Не проявляй нерешительности!»
Его предупреждение отчетливо прозвучало у нее в голове. Если потратить на решение слишком много времени, оно станет неэффективным. И Гонора не колебалась. Она пронзительно вскрикнула и схватилась за живот.
– Каван!
Он обернулся с искаженным яростью лицом.
– Помоги! – выкрикнула Гонора, обмякла и опустилась на землю, словно лишилась чувств.
Глаза она закрыла, но ощутила, как дрожит земля под ногами бегущего мужа.
– Она что, больна?
Голос Лахлана, а не мужа, но следом тревожно заговорил Каван:
– Не думаю.
– Может, она беременна? – предположил Лахлан.
– Может быть, – ответил Каван.
Его ответ не удивил Гонору. Не будет же муж рассказывать брату, что она не может быть беременна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34