– Может, ты потерял уже достаточно для одного вечера? Или ты заодно проиграл и свой разум?
Гастон дю Бопре поднял тяжелый бокал и лениво посмотрел поверх него на брата.
– С каких это пор мой младший братишка отдает мне приказы?
Рид с интересом наблюдал за этим эпизодом. Креолы из Нового Орлеана были необычной парой. Ненависть электрическим разрядом потрескивала между ними, словно молния перед летней грозой. Он небрежно взмахнул рукой над пачками бумажных денег и блестящими золотыми монетами.
– Госпожа Удача, мой друг, изменила вам сегодня. Вероятно, ваш брат прав.
Гастон ощетинился.
– Пусть я временно оказался без денег, но у меня в комнате есть некий документ.
Леон ударил кулаком по столу. – Только не Брайервуд!
Рид затянулся сигарой, медленно выдохнул струю дыма и вопросительно поднял бровь.
– Возможно, дю Бопре, вам надо прислушаться к словам брата. Пока ставки еще не сделаны, можно отказаться от игры.
– Вспомни, Гастон, и земля, на которой стоит Брайервуд, и деньги, на которые выстроено поместье, были твоей частью наследства, – со злобным отчаянием проговорил Леон.
– Достаточно! – взорвался Гастон. – Никто не смеет указывать Гастону дю Бопре, что он может, а чего не может делать.
Слух об игре с большими ставками быстро разнесся по игорному дому. Рид смаковал свое вино, дожидаясь, пока слуга принесет документ. Пьяный ты или трезвый, это не имеет значения. «Фараон» – игра, исход которой зависит от везения, ну и, может быть, лишь немного от мастерства и выбранной стратегии.
Когда слуга вернулся с документом, сдающий распаковал новую колоду карт и перетасовал их. Тяжелая тишина воцарилась в комнате. Свечи потрескивали в железных настенных подсвечниках. Густой синий дым сигар висел над столом. Ход за ходом предъявлялись карты, пока несданными не остались всего три штуки.
Рид, украдкой взглянув на Гастона, заметил каплю пота, катящуюся со лба креола. Ощущал он и присутствие Леона, который стоял сбоку, сжав челюсти и поблескивая черными глазами.
– Сеньоры, назовите ваши ставки, – провозгласил сдающий.
Рид с непроницаемым выражением лица сбил пепел с сигары. Все или ничего. Игра идет на поместье. В колоде остались только двойка, валет и король. Имели значение лишь первые две карты. Последняя не играла никакой роли.
Гастон допил свое вино.
– Валет, король.
– Двойка, король, – ответил Рид.
Одним движением руки он выиграл мечту всей своей жизни.
Но Гастон дю Бопре был не тем человеком, который легко сдавался.
– Может, я смогу убедить вас дать мне возможность как-то компенсировать проигрыш, если мы выпьем еще немного в моей комнате, – сказал он, обнимая Рида за плечи, когда тот уже собрался уходить.
Застонав, Рид закрыл глаза рукой, его сон становился все более и более беспокойным.
Картины расплывались, потом стали более четкими.
– Это он. – Леон дю Бопре протиснулся сквозь группу солдат и обвиняюще указал на Рида.
Грубо разбуженный Рид увидел вокруг себя с полдюжины людей в военной форме.
– Этот человек убил моего брата.
– Какого черта?.. – Пробормотал Рид, когда его подняли на ноги.
– Молчать!
– Я имею право...
– Молчать!
Один из солдат ударил его по лицу. Рид почувствовал, как кровь из разбитой губы потекла ему на подбородок. Действуя инстинктивно, он сжал кулаки и нанес нападавшему сильный удар в живот и успел с удовлетворением услышать его стон. Однако в следующее мгновение солдаты накинулись на него всей толпой. Рид сжался в комок на полу, пытаясь защититься от тяжелых ударов кулаков и сапог.
Леон торжествующе смотрел на это жестокое избиение.
– Такой подонок и убийца лишается всех своих прав. Прижимая руку к ребрам, Рид беспомощно наблюдал, как его комната подвергалась обыску и разгрому.
– Ага! – Один из солдат помахал тонкой пачкой пергаментных листов.
Рил в немом изумлении уставился на документ, доказывающий право владения плантацией в Луизиане, и на темно-красное пятно, расплывшееся по его поверхности. Пятно, которое подозрительно напоминало кровь. «Но как это может быть, – недоумевал он, – если предыдущей ночью этого пятна не было?»
Самый высокий из солдат выступил вперед, а два других подняли Рида на ноги.
– Властью, возложенной на меня судом Карла IV, короля Испании, задерживаю вас за убийство Гастона дю Бопре.
– Это ложь, Я никого не убивал.
Эти слова стоили Риду еще одного удара, кровь снова полилась из его сломанного носа на аккуратно подстриженную бородку.
– А это что такое? – Леон дю Бопре наклонился к небольшому дубовому ящичку, лотом выпрямился.
Взгляды всех остановились на маленькой серебряной пуговице с гравировкой, которую креол держал двумя пальцами.
Леон грозно уставился на Рида.
– Как ты объяснишь, почему пуговица с инициалами моего брата, которую он, очевидно, потерял во время борьбы за свою жизнь, оказалась среди твоих вещей?
Воспоминания о жестоких ударах проносились в его разгоряченном мозгу, заставляя тело отзываться болью. Весь покрытый потом, Рид отбросил простыни. Он казался себе пробкой, брошенной в бушующее море... Наконец он затих, погрузившись в сон, но даже и теперь напряжение не оставляло его.
– Заключенный, да?
Рид лежал на выжженном песке, окруженный кольцом темнокожих аборигенов. Высокий мужчина с блекло-голубыми, холодными глазами, одетый по последней европейской моде, выступил вперед.
– За какое преступление ты осужден? – требовательно спросил он.
Рид попытался заслонить глаза от палящего солнца, но понял, что не может поднять руки. Повернув голову, он увидел, в чем дело. Его правая рука была прикована к руке такого же заключенного, сейчас превратившегося в распухший труп.
Когда Рид не смог достаточно быстро ответить, он получил чувствительный пинок носком туфли в ребра.
– В последний раз спрашиваю, какое преступление ты совершил?
Рид провел языком по сухим потрескавшимся губам. Его мозг работал медленно. Дать односложный ответ было гораздо проще, чем вдаваться в подробности и объяснять всю ситуацию.
– Убийство, – прохрипел он.
– Превосходно. – Холодная улыбка искривила тонкие губы белого человека, прежде чем он повернулся к остальным. – Освободите его и доставьте в Бель-Терр, а труп пусть гниет здесь.
Рид сильно дернулся и открыл глаза. Он сел на краю койки, ослабевший, но уже вполне проснувшийся. По его мнению, сатана и француз-плантатор были одним и тем же лицом. Но он не жалел, что заключил сделку с дьяволом. Год, проведенный в Бель-Терр, дал ему возможность все продумать и подготовиться. Скоро он покинет остров и поплывет в Новый Орлеан. А там отыщет Леона дю Бопре, человека, который украл у него мечту. Человека, который приговорил его провести остаток дней в аду.
Который убил собственного брата.
Рид встал с кровати и оделся. Как всегда после этого сна, он вспомнил Чейза, своего брата. Рид бы с радостью пожертвовал собственной жизнью, чтобы спасти его, Они были не только братьями, но и лучшими друзьями. Даже если он доживет до ста лет, ему никогда не понять, как человек может убить свою собственную плоть и кровь.
Отбросив воспоминания, вызывающие боль, Рид подхватил вещевой мешок и вышел из хижины в предрассветное утро.
Этот день оказался очень странным. Кристина проснулась незадолго до рассвета с каким-то неясным предчувствием. Но ничего необычного не случилось, и день тянулся так же, как все остальные. Ближе к вечеру весь дом почему-то погрузился в тишину, и она задремала, а проснувшись, обнаружила, что уже очень поздно.
Кристина тотчас позвонила, вызывая Геру; когда же горничная не пришла, чтобы помочь ей одеться к обеду, девушка встревожилась и спустилась вниз посмотреть, в чем дело. Этьен сидел в столовой на Своем обычном месте во главе стола, а рядом с ним стоял графин с вином. Сияющее пространство стола красного дерева пустовало – не было серебряной, хрустальной и фарфоровой посуды, а на буфете отсутствовали накрытые блюда, ожидающие, когда их подадут к столу.
– Где же слуги? – удивленно спросила Кристина.
– Откуда мне, черт побери, знать? – рявкнул Этьен.
Ее тревога усилилась. Она знала о пристрастии Этьена к вину, но до сих пор еще не видела его таким пьяным. Слова он произносил нечленораздельно, лицо его покраснело, а всегда так тщательно повязанный шейный платок съехал набок. Он потянулся за графином и опять налил себе вина.
– Ни души вокруг. Тихо, как и могиле.
– Что происходит?
– Все как будто растворились в воздухе, – сказал он, щелкнув пальцами. Потом неловко поднял бокал, расплескав вино, – Я проверил даже конюшни. Все стойла пусты. Подлые поры украли моих лошадей.
– Так что же нам делать?
– Нам? – Этьен поднялся, держа в одной руке графин, а в другой бокал. – Не знаю, как ты, дорогая, а я не собираюсь ничего делать.
– Ты что, будешь вести себя так, будто ничего не происходит? – недоверчиво проговорила она. – Как будто все в порядке?
– Именно это я и намерен сделать. Завтра утром черные приползут назад, жалобно мяукая, как новорожденные котята, и умоляя о прошении. – Он, пошатываясь, прошел по комнате. – А если они придумают какую-нибудь глупость, то я буду наготове.
Кристина шла за ним, с каждой минутой волнуясь все больше и больше.
– Куда ты?
– У меня имеется небольшой арсенал заряженного оружия. Если черные предпримут попытку нападения, то не доживут до того момента, чтобы потом пожалеть об этом.
Несмотря на всю браваду, в его светлых глазах промелькнул страх. Этьен исчез в библиотеке, захлопнув за собой дверь. Скрежет ключа в замке прогремел в наступившей тишине. Кристина, застыв, стояла и огромном холле. Даже шорох насекомых не нарушал гнетущей тишины – такой полной, что девушка слышала, как ее сердце громко стучит в груди.
Опасность окружала ее, надвигалась, почти осязаемая. Она чувствовала ее, ощущала ее тревожное присутствие. Паника, словно крылья летучей мыши, билась в мозгу. Кристина медленно повернулась. Ее испуганный взгляд остановился на портрете юного Этьена, висящем над столиком. Его молочно-голубые глаза издевательски смотрели на нее.
Начали бить напольные часы в углу, как бы предупреждая каждым ударом: «Опасность, беги, прячься». Подхватив юбки обеими руками, Кристина побежала вверх по лестнице и заперлась в своей спальне. Там она принялась нервно ходить из угла в угол. Потом попыталась собраться с мыслями. Такой поворот событий каким-то образом был связан со странным, завораживающим Букманом. Она была в этом так же уверена, как в том, что ее зовут Кристиной. Неужели жрецу вуду наконец удалось поднять черных на восстание против белых господ? Небольшая группа бунтарей не имеет ни одного шанса победить, Если только... Кристина вздрогнула, представив себе другой вариант.
А вдруг... Букману удалось привлечь стольких людей, что восстание захватит весь остров?
Воспоминания о церемонии вуду, которую она наблюдала, снова захватили Кристину. Гера со змеей над головой, танцующая в диком порыве. Безумное выражение на лицах участников, Если черные взбунтовались, то они применят насилие.
Кристина ощущала нараставшую необходимость что-то делать, предпринять какие-то шаги. Но какие? Куда она может пойти? Этьен в его теперешнем состоянии ничем ей не поможет. Вместо того чтобы защищать все, что принадлежит ему, он забаррикадировался за закрытыми дверями и продолжает тешить себя иллюзиями. Это похоже на него – проявлять высокомерие до самого печального конца. Он никогда не замечал растущей ненависти черных, как не слышал и их жалоб.
Медленно ползло время. Кристина остановилась и прислушалась. От близкой опасности все чувства ее обострились. Каждый скрип половицы, каждое дуновение ветра воспринимались с удесятеренной силой. Вдалеке послышался бой барабанов. Она взглянула на покрытые эмалью часы на туалетном столике. Почти полночь. Девушка наклонила голову. Ритм тамтамов изменился. Это была еле заметная, но все же перемена. Кристина подошла к окну и заглянула в шелку между шторами. Оранжевое сияние озаряло ночное небо. Ее страх вспыхнул с новой силой. Этот жуткий оранжевый свет мог означать только одно.
Огонь.
Увиденная картина придала ей новые силы, и Кристина поспешила вниз, чтобы предупредить Этьена.
– Этьен! – закричала она, стуча в двери библиотеки. – Горы все в огне. Мы должны бежать.
– Убирайся.
Его голос едва доносился из-за толстой дубовой двери. Кристина попыталась еще раз объяснить ему, что происходит.
– Черные восстали против белых. Мы должны помогать друг другу. Сейчас не время спорить.
– Меня не выгонят из моего собственного дома.
Она с беспокойством взглянула на главный вход, почти ожидая увидеть, как оттуда появляются вооруженные бунтовщики.
– Впусти меня, Этьен. Я помогу тебе.
– У меня в руках пистолет, направленный на дверь, – злобно прокричал он. – Первый, кто войдет сюда, попробует свинца. – Помолчав секунду, он добавил: – Включая и тебя, дорогая.
Он застрелит ее, это она знала. Нажмет на курок не моргнув глазом. Кристина подумала о ядовитой змее в своей корзинке с вышивкой. С абсолютной ясностью она вдруг поняла, что это не было случайностью. Если бы не такое своевременное вмешательство Рида, план Этьена удался бы.
Но сейчас некогда было раздумывать над этим.
Если она хотела выжить, то надеяться оставалось только на саму себя. Отвернувшись от запертой двери, она поспешила наверх. Кристина лихорадочно обдумывала и тут же отметала различные планы. Если ей удастся добраться до Кейп-Франсуа, то она будет в безопасности. Но как туда добраться, если нет лошадей? Она решительно выпрямилась. Дойдет пешком, если потребуется.
Но вначале надо собрать кое-какие вещи для путешествия. И деньги. Она мимолетно подумала, не прячет ли Этьен деньги где-нибудь в доме. Можно было бы обыскать его комнату, но мысль о том, что придется рыться в его вещах, наполнила ее отвращением. Девушка остановилась на лестнице, держась за перила. У нее есть нечто гораздо более ценное, чем наличность. У нее целое состояние в драгоценностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41