— Какого дьявола…
— В северной Англии этот портрет развешен на каждой стене. До вас им нет никакого дела. Вся шумиха поднялась из-за нее.
Николас не слушал. Он читал. Ему словно протаранили грудь и вышибли дух.
О нем тоже раза два упоминалось, но в центре внимания находилась Саманта. В каждой статье содержались ее подробные описания. Все сведения сообщил молодой полицейский по имени Такер.
Николас скрипнул зубами, перед глазами вдруг поплыл красный туман. Надо было прикончить этого Такера тогда же.
Дядя Саманты, известный лондонский судья-магистрат Прескотт Хибберт, утверждал, что он очень беспокоится за свою «потерявшую рассудок» племянницу. Он выехал в Стаффордшир, чтобы лично участвовать в поисках. Это он пообещал весьма значительное вознаграждение за любую информацию о ее местонахождении. Он просил связаться с ним каждого, кто видел ее где-нибудь в округе за последние несколько месяцев.
Читая жалостливые просьбы Хибберта, Николас почувствовал во рту горький привкус желчи. Все это ложь. Крокодиловы слезы. Ведь именно из-за Хибберта с ней случилась беда. А если этому негодяю удастся схватить ее, он, несомненно, сделает с ней что-нибудь похуже.
— Так что я не думаю, что у вас есть причины для беспокойства, — торжествующим тоном заключил Ману. — О вас вообще почти не упоминают. Им нужна она. Ну не смешно ли это, а? Ведь они считают вас просто каким-то вором!
— Да, можно помереть со смеху. — Николас отложил газету. Саманте угрожает значительно большая опасность, чем ему, — такой поворот событий не располагал к веселью.
Его охватило незнакомое чувство, которое было сильнее, чем тревога или беспокойство, — леденящий душу страх.
Останавливалась ли Саманта где-нибудь по пути в Мерсисайд? Видела ли она газеты?
— Капитан?
Озадаченный его поведением, Ману что-то говорил, но Николас его не слушал. Сердце у него колотилось, ладони взмокли. Проклятие! Что ему делать? Как предупредить ее? Съездить в Мерсисайд и вернуться обратно до появления здесь вымогателя он не успеет.
Он должен остаться здесь и убить того, кто явится за пакетом. За этим он и приехал в Англию, рискуя своей жизнью. Не может он сейчас бросить все.
Тогда что, черт возьми, ему делать?
Саманта там одна и направляется прямиком в расставленную ловушку.
Глава 22
Саманта устало тащилась по темным улицам Мерсисайда. Она была так измучена, что еле передвигала ноги. Тонкая одежда не защищала от холодного ночного ветра, и она совершенно продрогла.
После трех дней верховой езды у нее болело все тело. Она продала жеребца в первой же попавшейся на глаза конюшне: верховой ездой она была сыта по горло и хотела одного — никогда в жизни не видеть больше ни одной лошади.
Дрожа от холода, Саманта старалась подбодрить себя мыслью о том, как приятно будет сегодня ночью выспаться на настоящей кровати. Всю дорогу от Каннок-Чейз до Мерсисайда она объезжала городки и деревушки, боясь привлечь к себе ненужное внимание. Только один раз она остановилась отдохнуть в фермерском доме. Заплатила несколько монет за пищу и крышу над головой, но ночью почти не сомкнула глаз.
Неуютно было чувствовать себя в одиночестве… Ей не хватало Ника. Не хватало так сильно, что она не могла ни есть, ни спать, а когда ей удавалось забыться, Ник появлялся в ее снах.
Саманта впервые за долгое время увидела свое отражение в зеркале, когда мылась в фермерском доме, и поразилась тому, насколько сильно она изменилась. Кожа, отмытая от дорожной пыли и грязи, была бледной, а глаза покраснели от слез. Пятна на шее не смогли смыть ни мыло, ни губка. Это были следы страстных поцелуев Ника. Он оставил свою отметину на ее теле, сердце и душе.
В который уже раз она попробовала изгнать мысли о нем, как он изгнал ее из своей жизни. Однако при этом она опустила руку в карман зеленой юбки и сжала пальцами рубин, будто согреваясь от его тепла, затем заставила себя выпустить рубин из пальцев и, вобрав голову в плечи пошла дальше.
Пора посмотреть правде в глаза и перестать мечтать о том, чего быть не может. Со временем она снова привыкнет жить одна. И ей станет легче. Со временем. Она на это надеялась.
Мокрые от дождя улицы Мерсисайда заливал лунный свет. Было полнолуние. А на душе у нее было холодно и уныло, под стать мокрым булыжникам под йогами. Обычно она приезжала сюда, испытывая облегчение, радость оттого, что на этот раз все хорошо кончилось и она может добавить еще несколько фунтов к своим сбережениям.
В своей комнате Саманта ненадолго обретала некое подобие нормальной жизни. Обычно, прежде чем пойти на очередное «дело», она проводила здесь недели две и жила тихо и мирно, ходила на рынок, болтала с соседками. Но сегодня Саманта не чувствовала ни радости, ни облегчения. Во всем виновата усталость, успокаивала она себя. Она просто измучилась после всего, что пришлось пережить. Все, что ей надо, это хорошенько выспаться. Наутро все покажется в ином свете.
Вот и ее дом. Саманта взглянула на свои окна под самой крышей. Это было место, которое она в течение пяти лет называла домом, но сейчас она даже не могла заставить себя улыбнуться. Взбираясь по темной лестнице, она думала, что придется отмычкой открывать собственную дверь: кошелек, в котором находились ключи, у нее отобрали при аресте.
На верхней площадке было совсем темно. Она по памяти нащупала замок и принялась за работу.
Замок открылся через несколько секунд. Вздохнув, Саманта распахнула дверь, вошла внутрь и закрыла дверь за собой.
Сквозь окно в комнату светила луна. Саманта сделала несколько шагов в темноте и на что-то наткнулась.
— Что, черт возьми…
Это лежал на полу перевернутый журнальный столик. Она замерла на месте.
При скудном свете лупы она увидела разбитую вазу, валявшуюся на потертом ковре. Стулья опрокинуты и поломаны, ее немногочисленная одежда и другие пожитки разбросаны по полу.
Ее обокрали! Ограбили! Она вспомнила, что из-за усталости забыла проверить, на месте ли нитка, которую всегда аккуратно протягивала поперек двери в качестве меры предосторожности. Она почуяла опасность. Полицейские!
Стоя на месте и почти не дыша, Саманта прислушивалась, пытаясь узнать, есть ли кто-нибудь в комнате. Она не услышала ни звука. Ни шагов, пи дыхания, ничего, кроме гулких ударов собственного сердца.
Никого нет. А вдруг за ней наблюдают снаружи? Саманта с бешено бьющимся сердцем бросилась в дальний угол комнаты, к тайничку, где хранила деньги. Надо как можно скорее уносить отсюда ноги!
Отодвинув от стены комод, она пошарила рукой в тайничке, устроенном в степе позади него. На месте ли шкатулка? Неужели ее нашли? И взяли?
Саманта нащупала гладкую поверхность шкатулки из полированного орехового дерева. Дрожащими пальцами вынула ее и открыла. Деньги были на месте. Со вздохом облегчения закрыв шкатулку, она быстро направилась к двери. Но было поздно.
Сзади послышался шорох, потом шаги и звук взводимого курка пистолета. И в ту же секунду тяжелая мужская рука зажала ей рот.
— Добрый вечер, дорогая племянница, — пророкотал знакомый голос ей на ухо, и холодное дуло пистолета ткнулось под ребра, — Приятно снова увидеться с тобой.
Ужас сковал ее. Именно эта сцена часто повторялась в ее ночных кошмарах. Дядюшка разыскал ее! Комната закружилась у нее перед глазами. Нет, только не это!
Она боролась изо всех сил, брыкалась, вырывалась, пытаясь освободиться от его хватки.
— Ну, ну, Саманта. Не усложняй ситуацию еще больше. — Он без особого труда усмирил ее, переместив дуло пистолета к горлу. — Будет лучше, если ты перестанешь сопротивляться.
Она замерла, учащенно дыша, и закрыла глаза. Прошу тебя, Господи, помоги мне.
— Должен признаться, меня удивило, что ты до сих пор жива, — прошептал он тем самым вкрадчивым голосом, который преследовал ее в кошмарах. — И обрадовало. И мне не очень дорого обошлось отыскать тебя. Жители этого бедного квартала были счастливы продать за несколько монеток сведения о твоем местонахождении. Я уверен, что ты с лихвой окупишь каждый затраченный шиллинг. — Он переместил руку и стиснул ее грудь. — Нам с тобой надо наверстать потерянное время.
Паника охватила ее и лишила способности двигаться, она боялась потерять сознание. Нет, нет, нет!
— Но, к сожалению, не здесь и не сейчас — Он на секунду ослабил хватку, чтобы заткнуть ей кляпом рот. — Судя по тому, во что превратили полицейские твое жилье, они настроены весьма решительно и жаждут отдать тебя в руки правосудия. Они могут скоро вернуться, и казнь через повешение — это совсем не то, что я для тебя приготовил, моя дорогая. — Он заломил ей руки за спину и туго связал обрывком веревки. — У меня для тебя приготовлено миленькое гнездышко в Лондоне. Частные апартаменты, где ты будешь в моем распоряжении, когда я того пожелаю. — Он гаденько хихикнул. — У нас будет достаточно времени, что бы познакомиться заново. Целые годы.
Шум у нее в ушах напоминал по силе грохот водопада. Она идет ко дну. Беспомощная. О Боже, прошу тебя! Ник, помоги мне!
— Полицейские собьются с ног, разыскивая тебя, но они тебя никогда не найдут, дорогая. Больше тебя вообще никто не увидит. А теперь идем! — Он подтолкнул ее к двери. — Нельзя терять времени.
— Вы ее никуда не уведете, ваша честь. Потрясенная, Саманта замерла посредине комнаты, уставившись на темный силуэт в дверном проеме.
— Кто ты такой? — воинственно спросил дядюшка Прескотт.
— Называйте меня заинтересованной стороной. — Мужчина сделал шаг в комнату и закрыл за собой дверь.
Саманта не узнала голос и не могла, как следует разглядеть своего спасителя в лунном свете. Это был высокий худощавый молодой мужчина, темноволосый, одетый в черный камзол и бриджи. Она его никогда не видела раньше. Секунду спустя она с изумлением заметила у него пустой рукав. У мужчины не было правой руки.
— Послушайте, — злобно прорычал дядюшка Прескотт. — Я возглавляю расследование. Если вы из отряда полиции…
— Не угадали.
— Да ты хоть знаешь, с кем говоришь?
— О, это я знаю, — насмешливо сказал молодой человек. — Об этом писали во всех газетах.
— В таком случае ты должен знать, что я могу арестовать тебя за то, что ты угрожаешь мне орудием. Угрожать судье-магистрату — тяжкое преступление. Советую тебе убираться отсюда, пока я не позвал полицейских.
— Никого вы не позовете. Ведь это нарушило бы ваши планы. Ну так вот: боюсь, что я не позволю вам забрать с собой эту леди. Отойдите в сторону, мисс Делафилд.
Она хотела, было сделать шаг в сторону.
— Стой на месте, Саманта, — прорычал дядюшка Прескотт, направляя на нее дуло пистолета. — Мне не хотелось бы испортить одну из твоих очаровательных ножек, но ты знаешь, что я это могу сделать.
Сэм замерла на месте, застигнутая на линии огня между двумя мужчинами.
Незнакомец бесстрашно подошел к дядюшке Прескотту. Теперь она могла разглядеть его получше. У него были голубые глаза и худощавое лицо. Он был, пожалуй, ее ровесником.
— Не удивляйтесь, — спокойно сказал он. — Мне необходимо задать этой леди несколько вопросов, а если вы увезете ее в Лондон, я не смогу этого сделать.
— Попробуйте сделать хоть один выстрел, и здесь сразу же будет полно полицейских…
Незнакомец сунул пистолет за пояс.
— Если вас это больше устраивает, мы можем обойтись и без выстрелов. — В руках у него неожиданно сверкнуло лезвие ножа.
В глазах дядюшки Прескотта мелькнул страх.
— Думаешь, я испугаюсь безрукого инвалида? — гаденько хихикнув, произнес он.
На загорелом лице молодого мужчины дернулся мускул.
— С вашей стороны очень глупо недооценивать меня, — спокойно сказал он в ответ.
Дядюшка Прескотт расхохотался ему в лицо. Саманта вздрогнула, услышав знакомый издевательский смех.
Незнакомец прищурил глаза, в голосе появилась гневная нотка:
— Я предлагаю вам выбор. Или вы сию же минуту уберетесь отсюда и тогда останетесь, живы, или останетесь и умрете. Что вы выбираете?
Сообразив, что незнакомец не шутит, дядюшка Прескотт посерьезнел и стал медленно опускать дуло пистолета. Потом он неожиданно напал на незнакомца, используя пистолет, как дубинку.
Удивительно грациозным, скользящим движением незнакомец увернулся от удара, неуловимым движением ноги вышиб из руки пистолет. Сэм, не отрывая глаз, в ужасе следила за поединком мужчин, старавшихся завладеть ножом.
Схватка продолжалась не более минуты. У дядюшки Прескотта было явное преимущество. Он уже приставил лезвие ножа к горлу молодого человека, но тут незнакомец перешел в контратаку. Схватка закончилась так же внезапно, как и началась. Неуловимым движением незнакомец вонзил нож в горло дядюшки Прескотта.
Цепляясь за рукоятку, Прескотт опустился на колени, в ужасе глядя на своего убийцу. Он протянул руку, словно умоляя помочь, но секунду спустя повалился лицом вниз, захлебываясь собственной кровью.
Сэм отпрянула назад, на что-то наткнулась и упала на пол. Глядя снизу вверх на незнакомца, стоявшего над мертвым телом дядюшки Прескотта, она не знала, то ли ей благодарить его за спасение, то ли бояться больше, чем прежде.
Он ногой перевернул Прескотта на спину, и какое-то мгновение глядел в его незрячие глаза. Сэм даже показалось, что на его лице мелькнуло что-то вроде сожаления. Потом он наклонился, вытащил из раны нож и шагнул в ее сторону.
Она хотела отползти, но со связанными руками была совсем беспомощна.
Глядя на нее, он мрачно усмехнулся.
— Мисс Делафилд, бежать вам некуда, и не трудитесь благодарить меня. Я здесь не для того, чтобы совершать благородные поступки. Мне нет дела ни до вас, ни до вашего жирного дядюшки. — Наклонившись, он отложил в сторону нож и стал одной рукой открывать шкатулку, которую она уронила. — Он был всего-навсего растленным мерзавцем, а вы, судя по тому, что пишут газеты, всего-навсего воровка. Сосчитав деньги, он испустил довольный возглас. — Деньги — это то, что мне надо прежде всего.
Сбитая с толку Саманта, дрожа, глядела на него во все глаза.
Может быть, он просто охотится за обещанными за преступников вознаграждениями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37