– Но мы все ели его вчера вечером, – возразил Эйдриан.
– Не этот кусок, – пробормотал Киббл. Он огляделся. – Мне нужно что-то, чтобы вставить ей в горло.
– Что? – в тревоге воскликнул Эйдриан.
Дворецкий с мрачным видом повернулся к нему:
– Возможно, вам с лордом Крамбри лучше уйти.
– Нет. Я остаюсь, – решительно произнес Эйдриан.
– Тогда спасайте ее – если сможете, – заявил Киббл и хотел идти к двери.
– Нет! Киббл, вернись! Ты нам нужен, – резко сказал Эйдриан.
– Тогда вам придется уйти, – потребовал дворецкий, возвращаясь. – Я не могу заниматься ею, если вы будете прерывать меня и отвлекать своими вопросами. Вы будете только мешать мне.
Эйдриан колебался, отчаянно нуждаясь в помощи Киббла и в то же время не находя сил уйти от жены, когда лорд Крамбри тронул его за руку.
– Он прав, идем. Нам тут не место. Давай не будем ему мешать и спустимся вниз.
– Но что, если она... – Эйдриан не закончил мысль. Он хотел сказать «что, если она умрет?». Он не хотел, чтобы Кларисса была одна, если это случится. Но в то же время он совсем не хотел, чтобы это случилось.
– Либо уходите вы, либо я, милорд, – безжалостно сказал Киббл.
Плечи Эйдриана обреченно поникли. Киббл был умнейшим человеком из всех, кого он знал. Прежде чем стать дворецким в Моубри, Киббл был не только учителем. В действительности после того, как Эйдриан вырос и больше не нуждался в опеке, он вступил в армию. Он участвовал в сражениях в странах, названия которых Эйдриан не мог даже произнести, и большую часть этого времени провел, перевязывая, ухаживая и спасая раненых.
По мнению Эйдриана, Киббл, вероятно, знал о лечении раненых и больных больше, чем большинство докторов. Так они и встретились снова: Киббл спас его жизнь после сражения, которое изуродовало его лицо. Тогда он согласился сопровождать Эйдриана домой, чтобы ухаживать за ним, а когда тот поправился, просто остался, заняв место Фицвильяма. Если бы Эйдриан и доверил кому-то Клариссу, то только Кибблу.
– Я позову вас, как только будут какие-то перемены, – сказал Киббл, смягчаясь, когда увидел согласие на лице Эйдриана. – Любые перемены в любую сторону – и я сразу же позову вас.
Эйдриан коротко кивнул и позволил лорду Крамбри вывести себя из комнаты. Двое мужчин молчали, идя по коридору к лестнице, напрягая слух, чтобы услышать приказы, которые Киббл отдавал резко, как сержант.
– С ней все будет хорошо, – спокойно сказал лорд Крамбри, но Эйдриан услышал страх в его голосе и понял, что Кларисса была его единственной дочерью, плодом любви к его ненаглядной Маргарет. Он должен был быть напуган не меньше, чем Эйдриан.
Заставив себя встряхнуться, Эйдриан смог пробормотать что-то в ответ и провел отца Клариссы в гостиную, думая, что глоток бренди пойдет им обоим на пользу. Но когда он распахнул дверь и вошел в комнату, он замер, увидев леди Крамбри, спокойно, с безразличным лицом сидящую на диване.
– Ну, что теперь? Она подожгла и этот дом тоже? Или, может быть, она споткнулась и ушибла палец? – спросила мачеха Клариссы.
Эйдриан почувствовал, как кровь закипела в его теле, но ответил ей лорд Крамбри. Встав рядом с Эйдрианом, он с открытой неприязнью посмотрел на жену:
– Ее отравили. А поскольку вы единственный человек, который ненавидит ее достаточно, чтобы совершить такое, я бы не сидел с таким довольным видом. Если она умрет, вас повесят.
Глава 16
Кларисса медленно открыла глаза и посмотрела на пустую кровать рядом с собой. Очевидно, Эйдриан уже проснулся и ушел. Это было необычно. Чаще всего, если он просыпался первым, он будил ее поцелуями и ласками. Это был очаровательный способ начинать новый день.
Однако, подумала Кларисса, сегодня ей это не понравилось бы так сильно, как обычно; она чувствовала себя немного усталой, и почему-то у нее болели горло и живот. Надеясь, что она ничем не заболела, Кларисса вздохнула, перевернулась на спину и чуть не вскрикнула, увидев склонившееся над ней старое морщинистое лицо.
– Киббл. – Она изумленно открыла рот, испуганно прижимая простыни и одеяла к груди и глядя на него широко распахнутыми глазами. – Что...
– Как вы себя чувствуете? – спокойно прервал ее дворецкий.
– Я... – Кларисса заморгала, ее мозг окончательно проснулся и начал функционировать. Последнее, что она помнила, – это что ложилась отдохнуть после обеда, но свет в комнате говорил о том, что сейчас еще далеко до полудня. Нахмурившись, она задумалась, и в ее памяти стали всплывать отрывочные воспоминания о миссис Лонгботтом и Киббле, поддерживающих ее и бормочущих утешения, когда ее тошнило. – Я была больна, – медленно проговорила она.
– Да, – подтвердил Киббл.
– Вы и миссис Лонгботтом ухаживали за мной.
– Вместе со всеми остальными слугами, – тихо сказал Киббл. – Мы все очень волновались, миледи.
– О... – Кларисса нахмурилась. – Что случилось? Это был грипп?
– Что вы помните? – спросил дворецкий.
Кларисса прикусила губу и задумалась.
– Я пришла в мою комнату, чтобы избежать Ли... я хотела сказать, чтобы побыть немного наедине, – быстро поправилась она. Хотя ее мачеха была тяжелым испытанием, Кларисса не хотела говорить об этом со слугами. Она была рада, что ее отец и муж хорошо поладили, и была счастлива, когда они выезжали верхом вместе; к несчастью, Лидия оставалась дома и мучила ее коварными замечаниями о том, каким тяжелым испытанием должна быть ее брачная постель и как ужаснется Кларисса, когда наконец увидит уродливое лицо своего мужа, – если он вообще когда-нибудь позволит ей снова носить очки. Он ведь может навсегда оставить ее слепой, намекала Лидия.
С усилием сдержавшись и.не раскрыв тайну, что у нее уже есть очки, Кларисса сбежала в свою комнату, чтобы почитать. Она, как обычно, заблокировала обе двери и устроилась с книгой на кровати. Но об этом Кларисса не рассказала Кибблу. Ей все еще не хотелось показывать свои очки.
– Я пришла в свою комнату, чтобы немного отдохнуть, – сказала Кларисса. – На моем прикроватном столике лежал кусок пирога.
– Вы не сами принесли его? – спросил Киббл.
– Нет. Я подумала, что это, наверное, Фредерик оставил для меня. Он, кажется, все время ходит за мной по пятам и делает мне маленькие подарки. – Она пожала плечами. – Я была не голодна, но мне не хотелось ранить его чувства, не попробовав пирог, и я откусила пару кусочков.
– Слава Богу, что вы не были голодны, – со вздохом пробормотал Киббл, и Кларисса удивленно посмотрела на него:
– Почему?
Киббл колебался, потом сказал:
– Неважно. Пожалуйста, продолжайте рассказывать, что случилось.
Кларисса хотела было настоять, чтобы он объяснился, но потом решила, что все равно скоро все узнает, и пожала плечами:
– А это все. Я съела пару кусочков и легла на кровать. Я помню, что у меня начал побаливать живот, так что я решила поспать. Я подумала, что короткий сон все исправит.
Киббл молчал некоторое время, а потом вдруг поднял что-то. Кларисса сначала не могла определить, что это было. Потом он надел их ей на нос, и она поняла, что это ее очки.
– Они запутались в одеяле, когда я передвигал вас, – заявил он. – Так же, как и книга из библиотеки.
Кларисса прикусила губу и опасливо взглянула на него, но лицо дворецкого было бесстрастно: ни обвинения, ни злости.
– Вот почему вы все время запирали дверь, – сказал он. – Лорд Моубри не знает, что они у вас есть.
Это не было вопросом, но Кларисса все равно ответила:
– Нет. Он не знает. – Она повесила голову. Киббл кивнул.
– И как давно они у вас?
– Со дня перед свадьбой, – робко призналась она.
– Я стал подозревать это, когда вы все время ускользали в свою комнату, – сказал ей Киббл. – У меня не укладывалось в голове, что вы, имея собственные деньги, не могли купить себе очки.
– Сначала я действительно не могла! Только не дома. Лидия постоянно была со мной. Но я ускользнула от нее в день перед свадьбой, пока портниха занималась леди Моубри, – призналась Кларисса.
Киббл кивнул.
– Почему вы не сказали Эйдриану?
Кларисса заметила, что слуга не упомянул титула ее мужа, но знала, что между этими двумя мужчинами особые отношения, почти как у отца с сыном, так что не слишком удивилась. И ей совсем не хотелось отвечать на его вопрос.
Поскольку она молчала, Киббл спросил:
– Это потому, что не хотите смотреть на своего мужа? И опять в его голосе не было ни осуждения, ни порицания, но Кларисса ужаснулась.
– Нет! Конечно, нет! – воскликнула она. – Эйдриан прекрасен! Его шрам вообще не влияет на его внешность. У него самые глубокие, самые прекрасные глаза и самые нежные губы, и...
Поняв, что она говорит, Кларисса умолкла и почувствовала, что заливается краской.
– Вы любите его, – с удовлетворением сказал Киббл.
– Да. Думаю, люблю, – робко призналась она.
В очках Кларисса без труда увидела улыбку, преобразившую теперь лицо дворецкого. Киббл, несомненно, тоже любил Эйдриана, и ему было приятно знать, что и молодая жена любит его.
Несколько мгновений они улыбались друг другу, потом Киббл нахмурился и сказал:
– Но почему вы прячете от него свои очки? – Когда Кларисса прикусила губу и отвела взгляд, он спросил: – Это ради него?
– Да, – с несчастным видом ответила она – хотя на самом деле это было ради них обоих. Кларисса не хотела, чтобы он смотрел на нее в уродливых очках, она боялась, что из-за этого она может потерять ту небольшую его привязанность, которую она завоевала.
Киббл нахмурился:
– Но вы не понимаете, что будет лучше дать ему знать, что вы на самом деле можете видеть его и все равно любите, чем позволять ему думать, что вы не знаете, как он выглядит?
Смущенная, Кларисса подняла на него взгляд:
–Ч то?
Киббл нахмурился и спросил:
– Вы прячете свои очки не потому, что он будет себя неловко чувствовать под вашим взглядом?
– Ему неловко под моим взглядом? – в замешательстве переспросила она. – Нет. Почему ему должно быть неловко под моим взглядом? Я люблю его таким, какой он есть. Я считаю его красивым, и умным, и милым, и...
– Тогда почему вы не носите их и не говорите ему об этом? – прервал ее Киббл.
Кларисса заморгала, думая, что дворецкий, должно быть, туго соображает. Жалея его, она объяснила:
– Потому что очки меня уродуют.
Киббл удивленно заморгал, и теперь настала его очередь спросить:
– Что?
Кларисса вздохнула.
– Лидия говорит, что они меня уродуют. А когда леди Моубри услышала, что моя запасная пара очков разбилась, она сказала, что Эйдриан обрадуется. Я боюсь, что в них он не будет считать меня привлекательной.
Киббл дернулся назад, как будто она ударила его. Он потрясенно смотрел на нее, а потом сказал:
– Вы отказываетесь носить очки, потому что боитесь, что Эйдриан сочтет вас непривлекательной?
– Да, – призналась несчастная Кларисса и замерла, когда дворецкий вдруг разразился хохотом. Бросив на него хмурый взгляд, она резко сказала: – Что тут такого смешного?
– О, миледи, если бы вы только знали! – выговорил он в промежутках между хохотом и судорожными вдохами. – О, вы двое такие милые. Каждый так сильно влюблен и боится отказа от другого.
Кларисса сердито посмотрела на него, совсем не довольная весельем слуги.
– О, дорогая...
Кларисса обернулась и увидела на пороге леди Моубри, на ее лице было написано раздражение. Качая головой, она вошла к комнату и присоединилась к ним.
– Прошу прощения, но я подслушивала в коридоре. Кларисса, боюсь, вы неправильно поняли меня.
– Леди Моубри, – удивленно произнесла Кларисса. – Когда вы приехали сюда?
– Около часа назад, – призналась мать Эйдриана. – Я решила приехать в гости и посмотреть, как вы с моим сыном живете. Я бы приехала еще вчера вечером, но у кареты сломалось колесо. Нам пришлось остановиться на ночь в гостинице, пока его чинили.
Она устроилась на свободной стороне кровати и похлопала Клариссу по руке.
– Если бы я знала, что вы больны, я бы нашла наемный экипаж и продолжила путь.
– В этом не было необходимости. Со мной все хорошо, – пробормотала Кларисса, но ее тронули такие заверения.
– Нет, моя дорогая. Совершенно ясно видно, что с вами не все хорошо, – возразила леди Моубри. – Вы действовали исходя из неправильных представлений.
Кларисса удивленно подняла брови:
– Неправильных представлений, миледи?
Мать Эйдриана открыла рот, но остановилась. Когда она все-таки заговорила, Кларисса была уверена, что слова были не те, которые она первоначально собиралась сказать.
– Я была бы очень рада, если бы вы называли меня «мама», Кларисса. Мне всегда хотелось иметь дочь, но после Эйдриана я не могла больше иметь детей. Я была бы счастлива, если бы могла заполнить пустоту, оставленную смертью вашей матери. Мне кажется, Лидия не... ну, у нее никогда не было своих детей, возможно, поэтому она не слишком подходит для этой роли, – снисходительно сказала леди Моубри.
Улыбаясь, Кларисса сжала руку матери Эйдриана и прошептала:
– Спасибо... мама.
Леди Моубри просияла, ее глаза блестели, как подозревала Кларисса, от слез. Но прежде чем они успели сказать что-то еще, Киббл кашлянул.
Завладев их вниманием, он предложил:
– Возможно, вы могли бы разъяснить это недоразумение, леди Моубри, чтобы леди Кларисса все правильно поняла и могла что-то исправить?
– Да, конечно. – Леди Моубри вздохнула и снова сжала руку Клариссы. – Моя дорогая девочка, когда я сказала, что Эйдриан будет рад узнать, что ваши очки разбились, это не потому, что они не нравятся ему или что он сочтет вас в них непривлекательной. Дело в том, что он боится, что, когда у вас будут очки, вы можете отвернуться от него.
– Что? Почему он думает такое? – удивленно спросила Кларисса.
– Его шрам, дорогая, – ответила леди Моубри.
– О, чепуха, – пробормотала Кларисса, махнув рукой, показывая, насколько ей безразличен этот шрам. – Он очарователен даже с ним. Да без него, наверное, на его красоту было бы просто больно смотреть!
Леди Моубри кивнула и признала:
– Он был прекрасен, как греческий бог. Прекрасен как ангел. И по моему мнению, он и сейчас такой же. Но... – Она вздохнула. – Светские дамы требуют совершенства во всем и смотрят на него как на падшего ангела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37