После этого Кларисса увидела, как его туманная фигура исчезла на лестнице.
Закрывая за Кибблом дверь, она взглянула на свои зашторенные окна. Неожиданные гости? Кто бы это мог быть? Надев очки, Кларисса подошла к окну, чтобы посмотреть вниз на подъездную дорожку.
Действительно, по ней ехала карета, но только когда она остановилась почти напротив парадной двери, Кларисса узнала герб на дверце и тут же бросилась к двери. Она уже открывала ее, когда вспомнила об очках. Сорвав их с лица, она сунула их в карман и торопливо прошла к лестнице. Она спускалась очень осторожно, все время держась рукой за перила. Она крепко усвоила урок, когда в Лондоне упала с лестницы, и не имела желания повторять тот опыт.
Киббл стоял в открытом дверном проеме, глядя на карету, из которой вылезал первый пассажир. На лице дворецкого застыло подозрительное выражение. Клариссу осенило, что он понятия не имеет, кто это. Чтобы разрешить проблему, она бросилась мимо Киббла со словами:
– Папочка! Мы не ожидали вас так скоро. – Ее отец обернулся и заключил Клариссу в свои медвежьи объятия. Тут же она услышала, как Киббл выкрикивает приказы приготовить комнаты и предупредить кухарку, что к ужину будут гости.
– Как моя девочка? – спросил лорд Крамбри, отпуская ее и оглядывая с головы до ног. – Ты выглядишь здоровой и счастливой.
– Так и есть. – Кларисса широко улыбнулась ему. – Но мы не ждали вас раньше конца этой недели. Что-то случилось?
– Нет-нет, – заверил он ее. – Я просто закончил дела скорее, чем ожидал, и подумал провести побольше времени с тобой и твоим новым мужем. Кстати, где он? – Отец с любопытством огляделся.
– Эйдриан поехал проверить загон, который нужно отремонтировать, – объяснила Кларисса, беря его за руку. – Он должен скоро вернуться.
Боковым зрением Кларисса заметила движение и повернулась, чтобы увидеть размытую фигуру женщины на подножке кареты. Лидия тоже приехала, поняла она и сразу же убрала руку.
– Простите. Я тут совсем заговорила вас, а Лидия все еще ждет, чтобы ей помогли выйти из кареты.
Джон Крамбри вернулся к карете и, бормоча извинения, взял жену за руку, чтобы помочь ей спуститься.
Кларисса медлила, когда Лидия ступила на землю и стала отряхивать свое дорожное платье. Вежливость подсказывала, что ей следует в знак приветствия поцеловать и обнять эту женщину, как она приветствовала своего отца, но Лидия никогда не одобряла такие проявления чувств, поэтому Кларисса и колебалась. Наконец она решила, что – нравится это Лидии или нет – она часть семьи и обращаться с ней надо как с таковой. Выпрямившись, Кларисса подошла к женщине, поцеловала ее в щеку и обняла.
Лидия окаменела в ее объятиях, и Кларисса физически почувствовала ее удивление. Она отпустила ее, потом взяла за руку отца и мачеху и повела их к парадной двери.
– Идемте, вы должны познакомиться с Кибблом и со всеми остальными. Как долго вы собираетесь пробыть?
– Я думаю, нам удастся погостить почти неделю, прежде чем придется ехать домой. Если твой муж не против, – быстро добавил лорд Крамбри.
– Ее муж совсем не против.
Кларисса остановилась и посмотрела в сторону, откуда приближался Эйдриан, возвращаясь из конюшен. Она нежно улыбнулась, когда он поприветствовал ее отца и мачеху и пригласил их в Моубри; потом они все прошли в дом.
– Надеюсь, вы не против нашего присутствия здесь?
Эйдриан взглянул на мужчину, скачущего верхом рядом с ним, – лорда Джона Крамбри. Это было утро после приезда Крамбри, и отец Клариссы поехал вместе с ним осматривать имение.
– Нет, конечно, нет, милорд. С чего бы вам думать по-другому?
Джон Крамбри пожал плечами, но улыбка на его лице была кривой. Прошла минута, когда он признал:
– Ну, я прекрасно понимаю, что вы двое только что поженились и наверняка хотите проводить как можно больше времени друг с другом.
Эйдриан слабо улыбнулся. Хотя изначально он рассчитывал, что отец Клариссы отложит свой визит до тех пор, пока он не насытится своей молодой женой. Эйдриан начинал понимать, что этого может не случиться еще очень долгое время. Он вряд ли мог надеяться держать ее при себе ближайшие два или три десятилетия.
– У нас впереди еще целая жизнь. Вряд ли я могу скупиться из-за визита в несколько дней.
Джон Крамбри улыбнулся и сказал:
– Ты любишь мою дочь.
Эйдриан замер в седле. Он до сих пор не мог понять, что чувствует к Клариссе. Каждый день с ней был приключением. Сегодня утром он проснулся и обнаружил свою милую юную жену ласкающей его возбужденный член. В последние несколько дней она постоянно удивляла его такими агрессивными действиями. Казалось, она жаждала дарить ему такое же наслаждение, какое он дарил ей, и это согревало его сердце каждый раз, когда она проявляла такие намерения. Это заставлялоего надеяться, что она сможет когда-нибудь полюбить его так, как ему хотелось бы.
– Я могу сказать, что ты любишь ее, – объявил лорд Крамбри и добавил: – Вот почему я не понимаю, почему у нее до сих пор нет очков.
Эйдриан окаменел, потом заставил себя расслабиться.
– Они уже едут. Мне пришлось посылать за ними в Лондон. Но это сюрприз, поэтому я был бы благодарен, если бы вы не говорили Клариссе.
Лорд Крамбри явно почувствовал облегчение и кивнул:
– Как пожелаешь.
Эйдриан поморщился. Если бы все действительно было так, как он хотел, у Клариссы никогда не было бы очков. Однако, поддавшись терзающей его совести, он наконец решился купить ей очки. В конце концов, Эйдриан не сказал Клариссе о своем плане и не взял ее в деревню, как первоначально намеревался, – Клариссе удалось отвлечь его от этого, когда он пришел в ее комнату, а она встала, обнаженная, из ванны. К тому времени когда он снова вспомнил об этом предмете, он решил заказать их сам. Не объясняя, зачем он хочет это знать, Эйдриан спросил Клариссу, где она заказывала свою последнюю пару очков, и отправил в город посыльного с деньгами, чтобы купить новую пару. Все без ее ведома.
Эйдриан говорил себе, что все это из-за того, что он хочет сделать ей сюрприз. Однако он подозревал, что правда в другом. Поскольку она не знает, что очки должны вот-вот привезти, он может не отдавать их ей сразу.
Вздохнув, Эйдриан пришпорил коня и послал его рысью, увидев впереди дом. У него больше не было желания говорить.
Когда Эйдриан и его тесть вошли, в доме стояла тишина. Они нашли Лидию читающей в гостиной, но слуг нигде не было видно. Эйдриан не сомневался, что они стараются избегать Лидии. Она могла быть очень требовательной и неприятной в общении. Очевидно, Кларисса была не единственной, кого ей нравилось тиранить; она, похоже, выбирала тех, кто слабее ее, кого она считала ниже себя. Его слуги, видимо, попадали в эту категорию.
Оставив лорда и леди Крамбри, Эйдриан направился наверх, чтобы снять забрызганную грязью одежду. Он переодевался около гардероба, постоянно поглядывая на дверь в комнату Клариссы, и думал, где она и что делает. Он часто думал об этом, когда они были не вместе.
«Я могу сказать, что ты любишь ее», – оказал тогда лорд Крамбри, и Эйдриан начинал бояться, что это правда. Он уже стал заботиться об удовольствии своей жены больше, чем о своем собственном; отсюда и причина, почему он заказал очки. Похоже, это верный знак, что он действительно любит ее, и Эйдриан обнаружил, что наслаждается этим чувством.
Клариссу было легко полюбить, это несомненно, но его удивляло не только это. Эйдриан ожидал, что найти жену будет очень тяжело – тяжело даже без дополнительной задачи заботиться о ней и любить ее. И все же с Клариссой с самого начала все было относительно легко.
Честно говоря, единственной настоящей проблемой, с которой он столкнулся, была Лидия, а она, похоже, являлась проблемой для большинства людей. Сама Кларисса была открыта для Эйдриана с самого начала.
– Вот вы и готовы, милорд, – сказал Кили, когда закончил одевать Эйдриана. – Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо, Кили, – ответил Эйдриан, но когда камердинер хотел выйти из комнаты, он спросил: – Ты не знаешь, где моя жена?
– Полагаю, она сейчас в своей комнате, милорд. Один из лакеев в холле наблюдает за ее дверью, а это ясное указание на то, что она находится с другой стороны.
– Спасибо. – Когда слуга вышел, Эйдриан направился к спальне жены. Он, как всегда, жаждал увидеть ее и не стал утруждать себя стуком в дверь. Но когда он попытался открыть ее, он обнаружил, что дверь заблокирована.
Дверь открылась совсем чуть-чуть и уперлась во что-то. Нахмурившись, он попробовал снова. Когда произошло то же самое, он уставился на дверь и позвал:
– Кларисса?
Ему ответила тишина.
– Кларисса? – снова позвал он, постучав. – Кларисса? Вы здесь? Что-то мешает открыть дверь.
Не получив ответа, Эйдриан развернулся и поспешил в коридор. Там он заметил сидящего в засаде Фредерика.
– Леди Моубри в своей комнате? – спросил он.
– Да, милорд. – Фредерик расправил плечи, вставая по стойке «смирно».
– Она одна? – спросил Эйдриан. Он подошел к ее двери и повернул ручку. Дверь приоткрылась внутрь всего на полдюйма и во что-то уперлась.
– Да, милорд. Я наблюдаю за ней с того момента, как она вошла, и никто не входил и не выходил. – Фредерик нахмурился и подошел ближе, когда увидел, что Эйдриан не может открыть дверь. – Что случилось?
– Дверь во что-то упирается, – пробормотал Эйдриан и ударил по дереву. – Кларисса? Если вы слышите меня, отзовитесь!
Оба мужчины молчали и ждали; потом Эйдриан нетерпеливо развернулся и поспешил назад в свою спальню. Он был уверен, что дверь между комнатами поддавалась лучше – определенно больше, чем дверь в коридоре. Попробовав открыть ее снова, он использовал весь свой вес, и дверь слегка поддалась.
– Никто не входил, милорд, – заверил его Фредерик, его голос звучал обеспокоен но. – Я ни на секунду не отводил взгляд от двери.
Эйдриан ничего не сказал. Все его усилия были сосредоточены на двери, которую он медленно, но уверенно заставлял открываться. Скрип дерева по дереву подсказал ему, что на пути его стоит какой-то тяжелый предмет мебели. К несчастью, в то время как по периметру комнаты был голый пол, большую часть пола покрывал ковер и мешал толкать вперед баррикаду. Если бы Эйдриан мог отодвинуть мебель в сторону, у него бы не было проблем. Однако это было невозможно.
– Могу я помочь, милорд? – встревоженно спросил Фредерик. – Возможно, если мы оба наляжем...
Эйдриан взглянул на слугу – на самом деле мальчишка, не старше шестнадцати, к тому же тощий как жердь, – но он тревожился, а сейчас любая помощь будет кстати, поэтому он мрачно кивнул:
– Упрись плечом в дверь и толкай, когда я скажу.
Фредерик встал рядом с ним, прижался плечом к деревянной поверхности, и, когда Эйдриан скомандовал «толкай», они оба с силой навалились на дверь. На этот раз дверь поддалась еще на несколько дюймов, и Эйдриан смог заглянуть в комнату. Кларисса лежала на кровати и, казалось, спала, но ее лицо было невероятно бледным.
– Еще раз! – прорычал Эйдриан, и они толкнули изо всех сил, на этот раз отодвинув дверь – и то, что, как он теперь видел, было комодом – настолько, что он подумал, что смог бы проскользнуть внутрь.
Фредерик в тревоге смотрел, как Эйдриан протискивался в комнату. Они оба с облегчением выдохнули, когда он наконец оказался внутри.
– Она в порядке? – спросил Фредерик, тоже протискиваясь в дверь, когда Эйдриан бросился к кровати.
– Кларисса? – Эйдриан схватил Лицо жены и повернул к себе, его сердце остановилось в груди. Кларисса была белой как полотно и совершенно бесчувственной.
– Она в порядке? – повторил Фредерик, подходя к постели.
– Беги за помощью, – рявкнул Эйдриан, проводя дрожащей рукой по лицу Клариссы.
– Да, милорд. – Фредерик снова бросился к двери в смежную спальню, но Эйдриан вернул его.
– Отодвинь стул от двери в холл и иди через нее, – приказал он, посмотрев, что блокировало вход. Его взгляд пробежал по комнате, но все остальное, похоже, было в порядке. И внутри больше никого не было.
Выбегая из комнаты, Фредерик оставил дверь открытой, и Эйдриан слышал, как он бежит по коридору, зовя на помощь. С надеждой, что помощь придет скоро, Эйдриан вернулся к Клариссе.
Она выглядела такой маленькой и хрупкой. Он поднял ее с постели и прижал к своей груди, не в силах больше смотреть на ее безжизненное лицо. Казалось, она почти не дышит, и он с ужасом представлял, что будет, если она умрет у него на руках. Эйдриан не мог допустить этого, не мог. Кларисса была его, и он не потеряет ее. Она была слишком важна. Она была для него всем.
Господь милосердный, он действительно любил ее – так сильно, что скорее бы умер, чем стал доживать свою жизнь без нее, с одними только воспоминаниями о ней.
– Останься со мной, Кларисса, – бормотал он, беспомощно гладя ее по спине. – Не покидай меня. Ты нужна мне.
– Милорд?
Эйдриан взглянул надверь и увидел вбегающего Киббла. Следом за дворецким появились отец Клариссы и несколько слуг.
– Фредерик сказал, что ее сиятельство больна. Что случилось? – спросил Киббл, обходя кровать туда, где на краю сидел его хозяин.
– Я не знаю. Она бледна и не просыпается, – объяснил Эйдриан срывающимся голосом.
– Дайте мне посмотреть, – сказал Киббл. Когда Джон Крамбри сел с другой стороны кровати, Эйдриан аккуратно положил Клариссу на спину, и они втроем склонились над ее бледным телом.
– Господи, она бледная как смерть, – сказал лорд Крамбри.
– Почти серая, – согласилась миссис Лонгботтом, подошедшая к остальным, сгрудившимся вокруг кровати, пока Киббл поднимал веки Клариссы и заглядывал ей в глаза, а потом понюхал ее рот.
Эйдриан в замешательстве смотрел на действия своего дворецкого, когда тот вдруг выпрямился. Тревога на лице Киббла была самым ужасным, что Эйдриан видел в своей жизни.
– Нам нужно промыть ей желудок. Ее отравили.
– Что? – воскликнули лорд Крамбри и Эйдриан, но Киббл уже не слушал; его внимание было сосредоточено на прикроватном столике и недоеденном куске пирога. Все смотрели, как он нагнулся, чтобы понюхать его.
– Яд был в пироге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37