— Прости, — произнес он резким, испуганным голосом. — Прости… я просто… Боже мой… беременна. Ты уверена?
Лорна кивнула. Страх все сильнее охватывал ее. Она ожидала от него слов успокоения, заботы, нежных объятий. Она думала, он скажет: «Не волнуйся, Лорна. Теперь мы сможем пожениться».
Лорна не плакала после разговора с матерью, но сейчас, наблюдая за болезненным выражением лица Йенса, она почувствовала, что может разрыдаться.
— Йенс, ну скажи же что-нибудь. Ты ужасно напугал меня.
Йенс разжал объятия и взял Лорну за руки.
— Я не хотел, чтобы так получилось, не хотел навлечь на тебя позор. А родители знают?
— Нет.
— А ты точно уверена?
— Да. Я была у доктора. Тетя Агнес отвезла меня к нему.
— И когда должен родиться ребенок?
— В мае или июне. Он точно не сказал.
Йенс встал и, нахмурившись, принялся с отрешенным видом расхаживать по сараю. С каждым его шагом Лорну все больше покидала надежда. От печки шел сильный жар, запах краски и клея начал раздражать ее, по плечам и шее заструился пот. Весь страх собрался в животе в один болезненный ком, словно она отравилась несвежей рыбой.
Взяв себя в руки, Лорна приказала решительным тоном:
— Остановись, Йенс, и иди сюда. — Он повернулся и остановился. — Никогда раньше я не испытывала такого страха… до сегодняшнего дня, — сказала Лорна, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.
Озабоченность Йенса исчезла. Он подбежал к Лорне и опустился перед ней на колени.
— Прости меня. Дорогая, прости меня. — Он склонился над ее коленями, взял ее руки и поцеловал их. — Я не хотел напугать тебя. Просто все это было так неожиданно… я пытался сообразить, что же делать. Неужели ты подумала, что я размышлял, как бы избавиться от тебя? Никогда, Лорна, никогда. Я люблю тебя. А сейчас еще сильнее, чем прежде, но нам нельзя ошибаться. Мы должны… ах, Лорна, милая моя, не плачь. — Йенс нежно погладил ее по лицу, смахивая большим пальцем слезинки. — Не плачь.
Стоя на коленях, Йенс снова как-то неловко обнял ее, а Лорна прижалась к нему.
— До сих пор я не плакала, честно. Но ты так напугал меня, Йенс.
— Прости меня, дорогая, конечно, я напугал тебя, носясь взад и вперед, как взбесившийся буйвол, и не говоря ни слова о ребенке. Наш ребенок… Боже мой, Лорна, мне не верится. — Йенс распахнул пальто Лорны и осторожно дотронулся до ее живота. — Наш ребенок… он здесь, в тебе.
Лорна взяла его за руки, даже сквозь одежду она чувствовала их тепло.
— Не бойся. Ты ему не повредишь.
Йенс принялся гладить ее живот, глядя на свои руки и клетчатую шерстяную ткань жакета. Он поднял голову и посмотрел в лицо Лорны.
— Наш ребенок, — прошептал Йенс. Лорна склонила к нему голову, они прижались друг к другу лбами и закрыли глаза.
— Ты не расстроился? — прошептала Лорна.
— Нет, девочка моя, нет. Как я могу расстроиться?
— Когда я узнала, что беременна, то сразу сказала тете Агнес, что Йенс будет очень счастлив. Теперь они не смогут разлучить нас.
Сев на корточки, Йенс взял Лорну за руки и искренне произнес:
— Мы должны немедленно пойти к твоим родителям и все им рассказать. Ведь это их внук. Они наверняка дадут нам свое благословение, когда мы скажем, что любим друг друга и хотим прямо сейчас пожениться. Я найду для нас где-нибудь здесь домик, маленький, но недорогой. Сейчас, в преддверии зимы, пустует много домов, а весной приедет мой брат, и мы сразу же откроем свое дело. Зачем дожидаться регаты? Слух о «Лорне Д» и так уже распространился, так что многие члены яхт-клуба будут стоять в очереди ко мне, чтобы я построил им яхты. Мы не будем богатыми, во всяком случае сначала, но я смогу позаботиться о тебе, Лорна, и о нашем ребенке. У нас будет хорошая жизнь, обещаю тебе.
Лорна взяла в ладони его лицо и улыбнулась, глядя в милые голубые глаза.
— Я знаю, что у нас будет хорошая жизнь. Мне совсем не обязательно быть богатой и иметь огромный дом. Все, что мне нужно, Йенс Харкен, так это ты.
Они поцеловались с вновь вспыхнувшей нежностью, словно каждый из них целовал их еще не родившегося ребенка. Йенс помог Лорне встать и обнял ее. Там они и стояли долго, спокойные, счастливые, и их ребенок крепко прижимался к животу отца.
— Скажи мне… как ты себя чувствуешь?
— Очень устаю.
— А ешь нормально?
— Стараюсь. Но меня воротит даже от запаха мяса.
— А как насчет фруктов и овощей?
— Их я ем с удовольствием.
— Хвала Господу, старику Смиту и его оранжерее. Прямо сейчас побегу, найду его и скажу спасибо.
Лорна улыбнулась, положив голову на плечо Йенса.
— Йенс, я люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю.
— Ты думаешь, у нас будет много детей?
— Уверен в этом.
— А как ты думаешь, кто будет первым?
— Мальчик. Корабел, как папа.
— Ну конечно, глупо было с моей стороны задавать такой вопрос.
— А вторая будет девочка, маленькая темноволосая красавица, похожая на маму, а потом еще пара мальчиков, потому что наше предприятие будет расширяться, и в один прекрасный день мы назовем его «Харкен и сыновья».
Лорна снова улыбнулась, представив себе, какой прекрасной будет ее жизнь.
Наконец Йенс разжал объятия.
— Ты добиралась сюда со станции в экипаже?
— Да, но я отпустила его.
— Тогда как насчет сорокаминутной прогулки по снегу?
— Вместе с тобой? Глупый вопрос.
— Тогда, я думаю, мы сделаем так. Мы пойдем в гостиницу «Лейл», ты подождешь в вестибюле, пока я вымоюсь и переоденусь в выходной костюм. А затем мы вместе отправимся на поезде в город и прямо сегодня поговорим с твоими родителями. Как только мы это уладим, я начну подыскивать жилье, а ты сможешь заняться приготовлениями к свадьбе.
— А как быть с деньгами?
— Работая здесь, я экономил каждый цент. Так что на зиму нам хватит, а может, и немного больше протянем.
Лорна не спросила, что же останется ему для того, чтобы открыть собственное дело, сейчас им предстоял самый решительный шаг.
Взявшись за руки, они направились в гостиницу. Небо над головой было серо-белым, словно мраморным, да и выпавший небольшой снег тоже напоминал мрамор. Его белые прожилки покрывали замерзшую блеклую траву по сторонам дороги. В отдалении на дереве вороны окружили сову и каркали на нее. Мимо проехал фургон, нагруженный бочками, которые, стукаясь друг о друга, звенели, словно литеры. Возница поднял в знак приветствия руку в красной рукавице, и Йенс с Лорной помахали ему в ответ. В тех местах, где дорога приближалась к берегу озера, ветер становился холоднее, донося затхлый запах нор мускусных крыс и гниющего рогоза. Дорогие отели сменили свое летнее великолепие на унылый зимний вид, и скамейки в их опустевших парках, бельведеры и лужайки напоминали о том, что сезон прошел. Над гостиницей «Лейл» трепетал на ветру американский флаг, привязанный к древку. Двумя веревками. Пустынный вестибюль обогревала черная пузатая печка. Йенс подвел Лорну к плетенному из конского волоса креслу, стоявшему рядом с печкой.
— Подожди здесь. Я быстро. Сейчас попробую организовать тебе чего-нибудь горячего попить.
Йенс подошел к стойке портье и позвонил в колокольчик, но никто не вышел к нему.
— Сейчас вернусь, — сообщил он Лорне и пошел на кухню, где тоже никого не было. Зимнее обслуживание в гостинице «Лейл» включало завтрак и ужин, так что сейчас, в середине дня, приготовлением пищи никто не занимался. Йенс открыл духовку печи, вытащил оттуда ведро с теплой водой и вернулся с ним в вестибюль.
— Извини, Лорна, но никого нет.
— Ох, все в порядке. Здесь тепло от печки. Не волнуйся за меня.
— Если кто-нибудь придет, скажи, что ждешь меня.
Лорна улыбнулась.
— Так и сделаю.
Но никто не появился. Лорна читала газету, а Йенс вернулся уже через полчаса. Он преобразился: побрился, надел выходной костюм, толстое пальто из шерсти и черную шляпу-котелок.
— Пошли.
Такой официальный, рассудительный в преддверии предстоящей ему сегодня миссии.
В поезде, идущем в Сент-Пол, они сидели рядышком, взявшись за руки и спрятав их под пальто Лорны, и даже не могли разговаривать от охватившего их радостного возбуждения. За окном хлопьями повалил снег, все вокруг стало белым, как фата невесты. Поезд переехал мост через Миссисипи и медленно вполз под деревянный навес вокзала.
На вокзале они взяли экипаж и поехали на Саммит-авеню. Рук они так и не разжимали, пальцы Лорны все сильнее и сильнее сжимали ладонь Йенса, а он постоянно гладил ее руку, словно успокаивал, отгонял приближающийся страх.
На Саммит-авеню, когда они подъехали к огромному каменному особняку, где должны были предстать перед родителями, Лорна сказала:
— Что бы ни случилось сегодня в этом доме, обещаю, что покину его вместе с тобой.
Йенс легонько поцеловал ее в губы. Лошадь остановилась, и Лорна потянулась к своей сумочке, но Йенс удержал ее руку.
— Теперь я отвечаю за тебя, так что я сам заплачу.
Пока Йенс расплачивался, лошадь мотала головой, позвякивая сбруей. Потом экипаж отъехал, и они остались вдвоем перед дверью с клыкастыми горгульями. Лорна не смотрела на них, взгляд ее был устремлен на Пенса.
— Мама, наверное, в гостиной, а папы не будет дома примерно до шести часов. Мне хотелось бы поговорить сразу с ними обоими. Ты не согласился бы подождать на кухне? А я приду за тобой сразу, как только появится папа.
Но как только они прошли через массивные двери в прихожую, удача отвернулась от них. Именно в этот момент Серон, считавший, что его никто не видит, съехал по перилам, и это сопровождалось писком от скольжения его рук по полированному дереву. Лорна бросила на Йенса растерянный взгляд и решила, что в данном случае лучшая защита — это нападение. Как только брат спрыгнул с перил на пол, Лорна тихонько, но строго окликнула его:
— Серон Барнетт! — Удивленный Серон обернулся. — Мама выпорет тебя, если узнает, чем ты занимаешься.
Мальчик машинально прикрыл зад руками.
— А ты ей скажешь?
— Скажу… но могу и не сказать, если ты не расскажешь про меня.
— А что? Что ты натворила?
— Я тайком ездила посмотреть яхту.
— Вот это да! — Глаза Серона заблестели. — Ну и как она?
— Спроси у мистера Харкена.
— Привет, Харкен. Яхта уже готова?
— Почти. Остались такелаж и оснастка. Вот приехал поговорить с твоим отцом.
— Он не дома.
— Его нет дома, — поправила брата Лорна.
— Его нет дома, — повторил Серон.
— Я знаю, — ответил Йенс. — Подожду его на кухне, как ты думаешь?
— А можно я пойду с тобой?
Йенс едва удержался, чтобы не спросить взглядом Лорну. Он быстро сообразил, что если парень будет находиться с ним, то, значит, не покажется в гостиной и не доложит хозяйке дома о приезде Пенса Харкена.
— Конечно, пошли, — согласился Йенс, положил руку на голову мальчика и слегка подтолкнул его вперед. — Я расскажу тебе про «Лорну Д».
Когда они появились на кухне, Хальда Шмитт подняла голову и всплеснула руками.
— Боже мой! — воскликнула она, затарахтела что-то по-немецки, подбежала к Йенсу и прижала его к груди. — Что ты делаешь здесь, мой мальчик?
— Приехал доложить мистеру Барнетту, как продвигаются дела с яхтой.
Все приняли его объяснение за чистую монету. Пришли поздороваться служанки, Раби специально подошла к нему последней и улыбнулась. Йенс подумал, почему же он раньше считал ее настолько привлекательной, что даже целовал. Он поздоровался за руку с парнем, которого взяли на кухню вместо него. Парня звали Лоуэлл Хьюго, у него было плоское лицо, а изо рта несло чесноком. Чтобы отпраздновать приход Йенса, миссис Шмитт распорядилась открыть большую бутыль прошлогоднего домашнего пива, все уселись в центре кухни за рабочим столом и на пятнадцать минут отвлеклись от своих обязанностей, успев задать кучу вопросов о яхте, перспективах ее победы в гонках, планах Йенса, о том, как он устроился, видит ли Смита, как поживает сад, по-прежнему ли старый англичанин такой же вспыльчивый.
Через сорок пять минут Йенса уже начало волновать то, что Серон продолжает оставаться на кухне, но в этот момент туда ворвалась разгневанная Эрнестина.
— Ах, вот ты где, опять мешаешь кухонной прислуге работать! Твоя мама может в любую минуту зайти к тебе в комнату, чтобы проверить уроки, так что сам понимаешь, что тебе лучше находиться там!
И Серон покинул кухню в сопровождении Эрнестины, подталкивавшей его в шею.
Почти сразу после шести в кухне появилась Лорна, одетая в облегающее платье из зеленой тафты с воротником и манжетами цвета слоновой кости. Она сделала новую прическу, а щеки отливали неестественным румянцем.
— Харкен, — официальным тоном обратилась она к Йенсу, — мой отец хочет вас видеть. Он вскочил со стула.
— Очень хорошо, мисс Барнетт.
Лорна повернулась к нему спиной.
— Идите за мной.
Он в точности выполнил ее указания, следуя на три ступеньки позади Лорны по гранитным плитам холла и прислушиваясь к шелесту тафты, напоминавшему шум среди собравшихся перед церковью прихожан при появлении священника. В комнате для занятий музыкой кто-то играл на пианино. Когда они проходили мимо ее открытой двери, Дафна оторвала взгляд от нот, а обе тетушки от своего рукоделия, но Лорна, глядя прямо перед собой, направлялась прямиком к дверям библиотеки. Дженни повезло как раз в этот момент оказаться в верхнем холле, она остановилась возле лестницы, с удивлением наблюдая за проходившими внизу Лорной и Йенсом.
Лорна, сосредоточив взгляд на входе в библиотеку, провела туда Йенса. Гидеон Барнетт сидел, положив ногу на ногу, в коричневом кожаном кресле с подлокотниками, во рту у него торчала сигара, а на коленях лежала газета. В библиотеке стоял аромат дорогого табака, березовых дров, пылавших в камине, и легкий запах используемого для освещения газа. Стены до самого потолка заполняли сотни томов книг в кожаных переплетах, освещалась комната пятью круглыми светильниками, и еще одна лампа стояла на столике рядом с Гидеоном. На одной из стен над диваном висела голова оленя, а под ней два скрещенных ружья.
Лорна и Йенс остановились на пороге библиотеки, и Гидеон сразу же оторвал глаза от газеты.
— Здравствуй, папа.
Гидеон ленивым движением вытащил сигару изо рта, но ничего не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52