Аннетта взглянула на Джона Патрика. После некоторого колебания он коротко кивнул в знак согласия. Он, разумеется, хотел бы, чтобы она изменила свое намерение, но не дождется.— А где отец? — спросил он.— В Честертауне, — скупо пояснила Фэнси, — отвез туда лошадь, которую купили в качестве рождественского подарка.Джон Патрик изумился:— Неужели он действительно продал лошадь?Вид у Аннетты был недоумевающий, и поэтому Фэнси пояснила:— Йэн очень не любит продавать своих лошадей. Покупатели должны отвечать некоторым его неукоснительным требованиям. Будь его воля, он бы ни одной не продал, но конюшня у нас переполнена, а с семейством Хэйес мы дружны. Эта кобылка для их старшей дочери.И она опять обратилась к Джону Патрику:— Останешься? По крайней мере, на Рождество? Уверена, что Аннетта тоже хотела бы провести его с близкими.Аннетта очень хотела. Она обратила к нему умоляющий взгляд и поняла, что Джон Патрик сдался.— Ладно, до первого дня Рождества.— Но вы можете довезти меня только до Честер-тауна, — сказала Аннетта, — а оттуда я могу нанять карету до Филадельфии.Его лицо было непроницаемо.— Вы же обещали, — напомнила она снова.— Да, я помню.И, обернувшись к Фэнси, сказал:— Я останусь на Рождество.Она выиграла. Тогда почему у нее такое чувство, словно она потерпела поражение? * * * После ужина Джон Патрик попросил Аннетту пойти с ним на конюшню. Ей не хотелось оставаться с ним наедине и не хотелось покидать отца, но отказать было бы странно.Джон Патрик отпер дверь и подвел ее к стойлу. Гнедая кобылка высунула голову наружу и радостно заржала. Аннетта остолбенела, затем опустила голову на мягкую шею лошади.— Ромми, — прошептала она.Лошадь снова заржала, выражая восторг от встречи с хозяйкой. Аннетта закрыла глаза. Сердце сильно стучало. Горло перехватило от невыразимого чувства. Наконец она повернулась к Джонни.Джон Патрик стоял, прислонившись к столбу, наблюдая за встречей, и улыбался.— Счастливого Рождества, — сказал он тихо. — Немного рано, конечно, но я не мог утерпеть.— Но как?..— Прежде чем уехать из Филадельфии, я попросил Ноэля постараться разыскать лошадь. Он кого-то нанял, и вот результаты.Аннетта с трудом соображала, что к чему. Она только однажды упомянула о лошади в разговоре с ним, однако он запомнил.И этого человека она считала бесчувственным!— Спасибо, — прошептала Аннетта, тронутая до глубины души.Джон Патрик выудил из кармана морковку и подал кобылке. Она деликатно, едва касаясь губами, ела морковку, но не сводила глаз с хозяйки, словно опасаясь, что та опять исчезнет.Аннетта погладила ее теплую шею.— Ты похудела, — прошептала она, — но мы тебя откормим.А где? В Филадельфии негде держать лошадь. И она нерешительно спросила:— А вы… подержите ее здесь?— Значит, вы все-таки настаиваете на возвращении в Филадельфию?Аннетта повернулась к Джону Патрику, боясь, что глаза выдадут ее чувства.— Мы не можем пользоваться вашим гостеприимством всю жизнь. Я должна посмотреть, нельзя ли перевезти семью в Филадельфию.— Вы все можете оставаться, сколько вам будет угодно.— Нет. Думаю, мне будет не по силам каждый раз смотреть, как ты отплываешь на войну, и не знать, вернешься ли ты обратно, и гадать… не повинен ли ты в смерти моих друзей.Он погладил ее по щеке, наклонился и поцеловал тихо, нежно.— Я уже сказал, что больше не стану заставлять тебя что-то делать против твоей воли. — Внезапно голос ему изменил. — Никогда не стану. Ну, оставляю тебя наедине с Ромми, чтобы вы могли как следует порадоваться встрече. * * * Следующий день промелькнул быстро. Сочельник. Аннетта старалась все время улыбаться, чтобы никого не огорчать. Она хотела выглядеть веселой, хотя сердце у нее разрывалось. С Джоном Патриком она почти не виделась. Очевидно, он ночевал на корабле.Вернулся Йэн. Аннетта удивилась тому, как искренне она обрадовалась встрече. У них семья всегда была маленькая, и Аннетта наслаждалась теплотой и доброжелательностью этого многочисленного семейства. В доме собралось полным-полно родственников, включая тетю Фортуну и знаменитую Кэти. Последняя собиралась остаться на всю рождественскую неделю.И все они чрезвычайно понравились Аннетте, но она оставалась непреклонна. Она упорно готовилась к возвращению в Филадельфию.— Ты уверена, что это необходимо? — встрево-женно спросил отец.Нет, не уверена, но это необходимо. Она спасалась от Джона Патрика. И спастись можно было только так. Ей будет чем заняться. Она воссоздаст госпиталь, будет помогать людям, даже если кто-то другой склонен их уничтожать. Она ответила отцу утвердительно, несмотря на обуревавшие ее сомнения.Поздним вечером она встала с постели и подошла к окну. Было темно, и луна скрылась в тяжелых облаках. «Ненастная ночь, зловещая ночь», — подумала Аннетта, недоумевая, почему в голову ей пришла такая мысль. А затем, когда глаза привыкли к темноте, она увидела всадника. Он мчался так, словно за ним гнался сам дьявол. За всадником кто-то бежал. Высокая, тяжеловесная фигура не спешилась, а упала с лошади, и сразу раздался громкий стук в дверь. Аннетта накинула халат, который одолжила ей Фэнси, и поспешила вниз. В холле к ней присоединились другие домочадцы. Сердце у Аннетты колотилось бешено, словно хотело выскочить из груди.Фэнси первая подбежала к двери и распахнула ее настежь. За Фэнси по пятам следовала Кэти. Аннетта сразу же узнала Малькома. Рядом с ним был Аристотель, собака Ноэля Марша.Фэнси тоже как будто узнала всадника.— Мальком? — спросила Фэнси с дрожью в голосе.— Англичане арестовали доктора Марша. Его обвиняют в предательстве. — И Мальком в изнеможении прислонился к стене.Аннетта услышала душераздирающий вопль Кэти. * * * Срочно вызванный с корабля Джон Патрик ходил взад-вперед по комнате, отрывисто расспрашивая Малькома. Лицо его становилось все суровее по мере того, как шотландец рассказывал о случившемся. Джон Патрик уже обращался за помощью к генералу Вашингтону, но тот сокрушенно ответил, что ничем помочь не может. По иронии судьбы после того, как Джон Патрик увел из тюрьмы своих людей, проникнуть туда стало совершенно невозможно. Суд над Ноэлем состоится на следующей неделе.По сведениям, полученным Малькомом, Ноэля не повесили сразу же только потому, что не собрали всех доказательств его измены. Да и квакеры еще считали Ноэля своим, а они были главной опорой англичан в Филадельфии. Они потребовали неопровержимых доказательств. Однако, по данным вашингтонской разведки, бриташки намерены устроить над Ноэлем показательный суд. Аннетта слушала и не знала, что и думать. Во всем, что с ней случилось, она частично винила и Ноэля.Оказывается, он был шпионом мятежников!Однако сейчас ей это было безразлично. Она чувствовала только ужас при мысли, что такой человек может погибнуть позорной смертью. Аннетта потрепала уши Аристотеля, а он тоскливо уткнулся носом в ее колено. Ноэль несколько раз приходил с собакой в дом тетушки, и Аристотель держался не очень дружественно, но сейчас огромный пес нуждался в утешении.— Проклятие, — глухо произнес Джон Патрик, — ну почему он не рассказал мне обо всем? Я…Мальком хмуро прервал его:— Об этом не знал никто. Кроме Вашингтона. Так было безопаснее.— Мы должны его освободить, — решительно ответил Джон Патрик.На мгновение лицо Малькома просветлело, затем снова омрачилось. Усталость и отчаяние брали свое.— Не знаю, как вы сможете это сделать. По какой-то причине адъютант генерала Хоу, майор Гэмбрелл, стал рыться в родственных связях Ноэля, и Хоу теперь знает, что Ноэль и вы, Звездный Всадник, — братья. Они наверняка рассчитывают, что вы появитесь в Филадельфии снова.— Это моя вина, — сказала убитым голосом Кэти, — я выходила в свет в обществе майора Гэмбрелла, чтобы заставить Ноэля ревновать. Майор разозлился на то, что больше я не принимала его приглашений.Джон Патрик подошел к Кэти и положил руку ей на плечо.— Мы все совершаем ошибки, и теперь надо решать, как исправить их.Хью Кэри кашлянул, и все обернулись к нему.— Они расставляют вам ловушку, — сказал он медленно, размеренным тоном, — они знают: вы обязательно сделаете все, чтобы спасти брата.Аннетта изумилась. Она уже забыла, как убедительно умеет говорить отец.— Не удивляйся, дочка, — продолжал Хью, — я ведь отчасти понимал, что происходит вокруг. Я просто не мог найти в себе силы сочувствовать. И сожалею об этом сейчас. Сожалею, что причинял тебе такую боль.Аннетта потрясенно смотрела на отца. Ведь он роялист. Тогда почему же он предупреждает Джона Патрика об опасности?Хью сидел рядом с ней. Он взял руку Аннетты и сжал ее в своей.— Англичане нарушают законы и попирают всякое представление о порядочности. Так же, как это делают некоторые американцы. И те и другие приводят нас иногда в отчаяние. И надо было впасть в состояние, подобное младенческому, чтобы уяснить себе: есть еще на свете многое, ради чего стоит жить и за что надо сражаться. — И он слегка улыбнулся, глядя на Аннетту. — В частности, это друзья, — закончил он.Джон Патрик смотрел на него не отрываясь.Мальком встал.— Все это хорошо и даже прекрасно, но что насчет Ноэля?— Мы его освободим, — заявил Джон Патрик.— Но каким образом? — спросила Кэти, кусая губы.— У меня есть идея, — сказала Аннетта. * * * Холодный ветер развевал плащ Аннетты. От дождя его плотная ткань промокла насквозь. Дрожа, она коснулась руки отца. Ему, наверное, еще хуже. Однако им придется вытерпеть и дождь и холод. Они же спасаются от преследователей. Джон Патрик сжал ее ладонь. Затем наклонился и очень крепко поцеловал. Он употребил все свое красноречие, испробовал все доводы, чтобы отговорить ее от задуманного, хотя в душе соглашался, что ее план спасения Ноэля — их единственная реальная надежда. Кэти тоже хотела поехать с ними, и только слова Джона Патрика, что она всех их поставит в самое рискованное положение, прервали поток ее убедительных доводов.— Теперь идите! — раздался грубый шепот проводника, знавшего, где можно проникнуть через заслон английской сторожевой службы.Джон Патрик оторвался от губ Аннетты.— Люблю тебя, — прошептал он, и эти слова согрели ее до глубины души.Она знала, что сейчас Джон Патрик и его люди рассеются и пойдут через заслоны своими путями. Теперь все зависит от нее. От нее и отца. Их одежда была уже в беспорядке, лица, руки испачканы в грязи. Она взглянула на отца, на этого мирного, тихого человека, всегда избегавшего конфликтов. Он был полон решимости. Доктор Марш был его другом, и неважно, на чьей стороне он сражался или какие способы борьбы предпочитал. Аннетта и не помышляла о том, чтобы втягивать отца в свои планы. Однако, услышав о ее замысле, он настоял, чтобы ее сопровождать. Известно, что он беспомощный инвалид. Если они будут вдвоем, то ни у кого не возникнет сомнений.Она снова коснулась руки отца, и он улыбнулся.Аннетту затопила волна нежности. Фэнси Сазерленд тогда сказала, что ему нужна цель в жизни, вызов судьбы. И у него, несомненно, была сейчас такая цель. Общая с Аннеттой.Они, спотыкаясь, брели через подлесок. Надо было соблюдать величайшую осторожность, чтобы не попасть под пули английских патрульных и не забывая делать вид, что они отчаянно нуждаются в помощи. По дороге они идти не могли. Это было бы слишком просто и слишком подозрительно.— Помогите! — закричала Аннетта, надеясь, что ветер и дождь не заглушат ее голос.Наконец они услышали резкий ответ:— Подходите и предъявите документы.Отец крепко сжал ладонь Аннетты, и они предстали перед караульным. Отец упал на колени, схватив солдата за руку. Аннетта с трудом верила своим глазам. Неужели это ее отец? Сазерлендам, очевидно, удалось разбудить в нем страсть и силу, о существовании которых она не подозревала.— Это женщина и старик, — сказал кому-то караульный.— Позови сержанта, — отвечал второй, а потом, выругавшись, добавил: — Этим двоим здорово досталось.Через десять минут Аннетта объясняла сержанту, что их с отцом похитил пират, Звездный Всадник. Наконец им удалось бежать из маленькой лачуги, где их держали пленниками два последних месяца. И она добавила со слезами на глазах:— Я хочу домой.Сержант некоторое время смотрел, как она плачет, затем велел двум солдатам найти лошадей и доставить отца и дочь Кэри в Филадельфию.— А я пошлю нарочного в штаб, — добавил он.— К генералу Хоу, — всхлипывая, попросила Аннетта, — я могу все рассказать только генералу Хоу. Все было так… ужасно…И она замолчала.Лицо сержанта вспыхнуло от гнева.— Мы поймаем этого мерзавца, — сказал он, — его брата мы уже сцапали.— Надеюсь, что вы повесите обоих, — сказала она.Сержант повернулся к Хью:— Сэр?— Он не говорит с тех самых пор, как мятежники сожгли нашу ферму, а его вываляли в дегте и перьях.Сержант выругался и сразу же извинился, добавив:— Но вы теперь в надежных руках, мисс.Двое солдат с четырьмя лошадьми в поводу возникли из тумана.— Боюсь, у нас нет женского седла, — сказал сержант.— Да мне только бы добраться до дому, — прорыдала Аннетта. У нее подкосились ноги, и она бы упала, если бы один из солдат вовремя ее не подхватил. — Я теряю сознание. Мне плохо, — еле слышно сказала Аннетта и лишилась чувств.Вокруг собрались все караульные. Аннетте было плохо до тех пор, пока, по ее расчетам, Джон Патрик и его люди не успели просочиться через дыры, образовавшиеся в линии заграждения.А потом она сделала вид, что ей ужасно трудно сесть в седло, поэтому потребовалась помощь опять-таки нескольких человек. Отец даже один раз упал, затем, спотыкаясь, подошел к лошади, и ему тоже помогли взгромоздиться на нее.Аннетта подавила чувство вины: она обманула вполне симпатичных людей, но, если все сойдет хорошо, зла они никому не причинят, а один человек будет спасен. Вот это она не переставала себе твердить, пока они с отцом и их маленький эскорт не повернули в сторону Филадельфии. * * * Джон Патрик и Мальком шли по Уолнат-стрит. Джон Патрик на вид постарел лет на сорок. Седой парик, раздобытый во время короткой остановки в Честертауне, скрывал его черные волосы, а грим избороздил лицо глубокими морщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41